Когда прабабушка Аня впервые взяла на руки свою тезку, ахнула — Вылитый Ванька мой. И глазки такие же хитрые. Ох и намаялась с ним за всю жизнь — она легонько поцеловала правнучку и вздохнула.
Таня забирая дочь для кормления, спросила — Баба, а ведь я деда плохо помню. Его не стало, когда мне около четырёх лет было. Только помню, что мама плакала и все приговаривала, ну зачем? Что с ним случилось, расскажи, а?
Баба Аня сморщила лоб — Да я уж и забывать все стала. Что вчера было не помню, а дня два назад помню. И что про того дурака, прости Господи, вспоминать? Всю жизнь с ним как на баклажке с брагой. Не знаешь, когда крышку сорвет —
Но Таня покачивая засыпающую дочь, не успокаивалсась — Ну расскажи, жалко что-ли? Родной дед был, как никак —
Та вздохнула — Не отстанешь же, порода Васильевская. Ну если есть охота, слушай —
— Дед у тебя был спорщик отменный. На всякую ерунду клевал. Мужики это дело прочухали и всегда его подначивали. Ведь смешно же, когда здоровый мужик лезет на крышу сарая и орёт матерные частушки про председателя. Им даже проспорить было в радость —
— Он же и на мне женился на спор. Была я уже засватана за Егора Григорьева. Может с ним бы и жизнь по другому руслу пошла, чем с этим охламоном —
— А я что, молодая, да бестолковая. Мне в район надо было съездить перед свадьбой. Мама мне платье шила, а там пуговок надо было много, да покрасивше. Как Ванька об этом узнал, так до конца своей жизни и не признался —
— А район у нас далече был. Автобус рано утром приходил только раз. А обратно на нём только следующим днем. Вот и ездили все наши с ночёвкой. Кто у родни, кто у знакомых. У нас к примеру там тятина сестра жила, тетка Полина. Вот у неё я и собиралась заночевать —
-Стою я на остановке одна. Прискакала раньше времени. Подъезжает на грузовике Ванька и говорит — Садись, ежели в район надо. Вечером обратно привезу —
Подумала я, а ведь так лучше будет. Тётка нас с мамой и сестрой не очень то и любила. Хотела, чтобы тятя на другой женился. А тот ни в какую — Люблю, Варюху, свою и точка —
Помню ещё подумала — Вот повезло то. Быстро в магазин сбегаю, пуговок закуплю, а вечером Егору сюрприз сделаю. Он же ведь меня только завтра ждать будет-
Говорю Ваньке — Ну поехали. Ну чур, чтобы при мне не выражался и ехал аккуратно. Я на тот свет пока не тороплюсь — Ванька хохотнул — Ладно садись. Нашлась мне тута советчитца —
Я же не знала ещё, на что он ради спора сделает. Съездили мы в район. Я в магазин, он по своим делам. Поехали обратно, он и говорит — В здешнем лесу такие грузди растут, может заедем. Я страсть как их солёными люблю —
— И я — мы хором засмеялась. Свернул он в лес, пошли мы грузди собирать. Не обманул Ванька, место было и вправду грибное. Полчаса не прошло, а у нас этих груздей класть некуда было
Я до машины еле еле их дотащила. Села, говорю, поехали. А он машину заводить, а та только фыркает. Открыл он капот, там чего то возюкался. Потом под машину залез. Пока чинил, я закемарила. Просыпаюсь от храпа. Ванька около машины одеяло расстелил и спит.
Я его в бок — Что спишь? Поедем то когда? — А он глаза свои лисьи открыл и невинно мне так — Так сломалась она. Счас темно, утром посмотрю — и опять спать.
А мне какой сон? Времена такие были, наедине с мужиком ночь проведёшь, опозорют ведь. Поди, докажи, что ничего не было.
Так и получилось. Утром меня Егор с автобуса встречает, а нет меня. У людей поспрашивал ехала ли я с ними вчера. Те качают головой. А тут ему Мироновна возьми да скажи — Так я вчерась видела, как она на грузовике с Ванькой Васильевым уехала —
Пока Ванька машину наладил, Егор уже и моих и своих родителей настроил против меня. — Вот, ваша доченька, чего утворила. С холостым парнем вдвоём поехала и до сих пор не приехала. Не нужна мне такая жена, гулящая —
И тут меня Ванька прямо к дому подвозит. Я то ещё ничего, а у него вся одежа в траве испачкана. — Вот, я же говорил — заорал Егор и на меня замахнулся еще матерным словом нехорошим обозвал. Ванька его за руку перехватил и кааак даст в морду — Разберись сначала —
А мне обидно так стало, стою, реву. Тятя спрашивает — Было чего? — Я головой мотаю, слезы говорить не давали. Он к Егору повернулся — Пшел с нашего двора. Не будет свадьбы, ежели ты не разобравшись с кулаками на неё полез —
И тут Ванька встрел — Отдайте за меня Анюту вашу. Давно люба она мне. Ведь эти — он кивнул в сторону Егора — болтать будут, позорит. А я ей хорошим мужем буду. Сроду не обзову и пальцем не трону —
Я сначала не хотела. Ну в потом, когда за спиной пальцем тыкать стали, шептаться, передумала. Поженились мы.
Как он и обещал тяте моему, никогда не обидел ни словом, ни дай Бог кулаком. Когда разозлится, бежит в сараюшку свою, там у него инструменты всегда лежали и бурчит что-то про себя. Сколько раз подкрадывалась, чтобы подслушать, напрасно. Слишком тихо бормотал. Часа через три явится и то когда рябятишек за ним отправлю. И знаешь, что он там делал все это время. Точил. Таких острых топоров, лопат, да тяпок ни у одного мужика в деревне не было. Откуда знаю? Спорили они, что тряпкой волосок перерубят на весу. Ванька сделал. А они ему магарыч за это.
Много чего ещё было. На спор мог что хошь сделать. Речку переплыть, это так орешки. Зимой снегом полностью окна и двери председателю закидать так, что те даже не проснулись. Вся деревня хохотала, когда Пётр Кузьмич рассказывал — Просыпаюсь, темно. Ну думаю ночь ещё. А не спится. Смотрю, мои все проснулись и тоже понять ничего не могут. Слышно как в сарае корова мычит. Я в окно, все белое. Думаю, ничего себе намело. Дверь толкаю, не открывается. Навалился посильнее, открыл немного. Кое как выбрались. Гляжу, двор у меня, как яйцо, гладкий весь. И дорога не заметенная. Сразу на Ивана подумал. Кто кроме него такую пакость утворит —
А раньше времени на тот свет убрался, тоже из-за характера своего проклятого. Купил наш сосед быка, породы какой-то не нашей. Огромный такой бычара.
Ванька с ним и ещё с парой мужиков сидели, обмывали это дело. Ну кто-то и ляпни, что такую тушу поднять только погрузчиком можно. Ну а мой, да ладно, не такой уж он и здоровый. Сосед засмеялся — Ага, котёнка я домой привёл. Раз такой он лёгкий, подними попробуй —
Ну у Ваньки кровь взыграла, смеяться над ним? Да ни в жизь. Он подошёл к этому бугаю, только пристроился с какого бока поднять. А тот с испуга или ещё чего, рогом ему прямо в живот.
До больницы довезли, но он даже до операции не дожил, крови много потерял. Да и органы были почти все разорванны —
Баба Аня вытерла слезы — Вот так из-за своей дурости и привычке спорить, оставил меня вдовой с четырьмя ребятишками. Поднимай, Анька, жилы рви. И рвала. С работы кемарнуть, да поесть приходила. Мамке твоей спасибо. И за хозяйством глядела и за младшими. Да и меня жалела. Наварит супу кастрюлю литров на десять. Всех накормит. И меня и детей, даже подруг своих не обидит —
Таня засмеялась — Она и сейчас такая. Повадилась мне еду термосами таскать. Я ей говорю, зачем? Я же не безрукая. А она мне, лишний часик с малышкой поспишь —
Маленькая Анечка спала у Тани на руках, старенькая бабушка тоже задремала, сидя на диване.
А Таня подумала — Жалко деда, но ведь эта черта его характера и нам понемножку досталась. Я тоже не люблю, когда меня подначивают, сразу в бой, как говориться, лезу. Если бы тогда меня девчонки не взяли на слабо, я бы замуж за Костю не вышла и не было бы у меня сейчас доченьки —
И вслух тихонечко повторила — Васильевская порода. Звучит!