— Когда у меня будет свадьба, я хочу, чтобы в руках был букет ромашек, — сказала мечтательно Тоня.
Толик подошел и обнял ее своими большими ручищами: — Ромашки на свадьбу? Не слишком ли просто? Лучше розы…
— Нет, ромашки, вот такие как сейчас.
(художник Эдуард Панов)
Толик отпустил Тоню и, наклоняясь к каждому цветку, выбирал самые крупные. – Такой букет подойдет?
— Лучше и не бывает! – Счастливая Тоня взяла охапку цветов и прижала их к груди.
— А зачем свадьбу ждать? – подхватив девушку на руки, спросил Толик, скорей всего сам себя. И, не дожидаясь ответа, опустился на колени и уложил легкую, как перышко, Тоню на траву.
***
Тоня и Толик росли в одной деревне, учились в одной школе; он старше на два года, уже отслужил в армии. И совсем не заботился о том, будет ли какая-нибудь девчонка его ждать. Легко отслужил (если, конечно, есть такое понятие: «легкая служба в армии»), в то время как его товарищи ждали писем от возлюбленных и бились головой о стенку, когда приходило прощальное письмо: «Прости, прощай, люблю другого, выхожу замуж». У Толи таких трагедий в армии не было.
— Это кто там на велике рассекает? – увидел Толик в окно проезжавшую мимо Тоню в первый же день возвращения из армии.
— Да это же Тонька Маслова, — подсказал младший брат Степка.
— Какая она тебе Тонька? Ты как взрослых называешь?
— А чего такого? – четырнадцатилетний Степка искренне не понимал, чем он обидел свою же деревенскую девчонку.
— Тоня — надо говорить, — поправил старший брат.
— Вот ты и говори, раз влюбился!
— Дурачок, с чего ты взял? – рассмеялся Толик. – Просто она старше и она девушка, значит Тоня, Антонина…
Степка насмешливо посмотрел на старшего брата — ему уже и так все понятно было, хоть и по годам еще молод.
_____________
Здравствуй, Тоня, — Толик поравнялся с девушкой, оба ехали на велосипедах почти рядом. Он заметил, как ежедневно проезжала Тоня мимо его дома на велосипеде за околицу.
— Здравствуй, Толя, — свершено не смутившись, ответила девушка, — с возвращением тебя.
— Спасибо. А ты просто катаешься?
— Ага, катаюсь, вечером, как управишься, мамке поможешь посуду перемыть да сепаратор, сразу на велик — и в поле. Хорошо здесь, травы вкусно пахнут.
— А я вчера на речку ходил вечером, вода, как парное молоко, — может, вместе завтра сходим?
Тоня, продолжая, крутить педали, пожала плечами и промолчала.
— Или не хочешь со мной на речку?
— А ты, что, клинья подбиваешь? – спросила она напрямик.
— Стой, остановись, — попросил Толик.
Оба притормозили, и, не бросая велики, посмотрели друг на друга.
— Почему подбиваю? Просто нравишься ты мне. Разве не может мне понравиться девушка, которую я знал раньше, а теперь увидел, какая она красивая стала.
Тоня поправила свои светлые волосы, заплетенные в косу, из которой выбилось несколько прядей.
— Это я про тебя сейчас говорю, Тоня.
— Вот интересно, — наконец заговорила девушка, — когда в армию уходил, я мечтала, чтобы ты меня заметил, — меня, шестнадцатилетнюю девчонку. Потом я мечтала, чтобы ты написал мне письмо, хотя бы одно. Потом я сама хотела написать тебе, но постеснялась адрес у твоей матери попросить.
— А теперь? – сосредоточенно выслушав девушку, спросил Толя. – А теперь, что ты обо мне думаешь?
Тоня оставила велосипед, уложив его на землю, откинула косу назад: — А теперь… — она вдруг рассмеялась, — а теперь я пойду с тобой завтра купаться, — и, смеясь, побежала в поле.
Он догнал ее и, схватив за руку, привлек к себе: — Попалась? Можешь сколько угодно смеяться, я теперь тебя ни за что не отпущу и никому не отдам.
***
— Заневестилась? – ворчала Клавдия — бабушка Тони — заметив, что внучка все лето с Толей встречается. – А не рано ли тебе, девонька? Гляди, в подоле не принеси матери подарок.
— Ой, бабуля, себя вспомни, сама-то в семнадцать лет выскочила, а в восемнадцать уже дядю Колю родила, а потом и мамку мою.
— Тогда время такое было, нас у матери пятеро, тятька на лесозаготовках погиб, она одна тянула эту лямку многодетную. Вот и выскочила я, чтобы матери легче было. Григорий меня не спрашивал, пойду ли я за него: заграбастал после посевной и на сеновал… кое-как отбилась. Сказала ему: только через сельсовет, тогда и на сеновал можно. Он зубами заскрежетал, как волк, пообещал жениться, да приказал мне больше ни на кого не смотреть, а то придушит. Вот такая у меня, девонька, любовь была с твоим дедом. А тебе рано еще, ты, как зорька, взошла, да расцвела, оглядеться еще не успела.
— Бабуля, — Тоня обняла худощавые плечи Клавдии, — у меня все не так, как у тебя, время теперь другое, ты не бойся, он хороший.
— Да знаю его семью, родителей детьми помню. И впрямь хорошие они у него, да только всё куда-то вдаль глядят, чего-то выискивают… Вот и боюсь, как бы носом воротить от тебя не стали.
— Так они же наши, деревенские, такие же как и мы, чего им от меня шарахаться… А вообще, бабуля, мы уже с Толей все решили.
— Чегой-то решили?
— Ну, дружим мы, и никого другого или другой ни ему, ни мне не надо.
— Вот же, рассмеши меня комар! – всплеснула руками Клавдия. – Я ее учу уму-разуму, а она сама себе решила. Не торопись, тебе, говорю, Тонюшка, успеешь еще.
Тоня чмокнула встревоженную бабушку в щеку, крутанулась на одном месте вокруг своей оси так, что платье поднялось куполом, и побежала в огород. – Вот, стрекоза, — крикнула вслед Клавдия и тяжело опустилась на скамейку: — Свадьба – это хорошо, — пробормотала она, — лишь бы житье твое с мужем не такое горестное, как у меня… про любовь-то я не знала никогда.
***
— Тоня, поеду поступать в техникум, — сообщил Анатолий под осень, — отец настаивает, говорит, что хотя бы заочно надо выучиться, образование не помешает.
— А как же свадьба? – беспокойно глядя в глаза жениху, спросила девушка.
— Ты не переживай, свадьба будет, обязательно будет. Мне надо поступить, потом сессия, но это все временно, я же все равно в деревне остаюсь.
Они стояли у Тониных ворот, и он держал ее руку в своих руках. Тоня отняла руку и присела на скамейку.
— Ну, ты чего?
— Да так, что-то подумалось вдруг: все лето дружили, любились в ромашках, а как осень пришла – тебе уезжать надо.
— Я же говорю, что это временно, или ты боишься, что другого встретишь, пока меня не будет?
Тоня от таких слов даже со скамейки подскочила: — Я о тебе с шестнадцати лет мечтаю, как могу я другого полюбить, если только ты в моем сердце. — Тоня говорила эти слова искренне, с таким душевным порывом, что Толик обнял ее, успокаивая и обещая, что все будет хорошо.
Осень подкралась незаметно. Небо стало серым, моросил дождь. Давно уже отцвели ромашки – любимые Тонины цветы, а Толик все не ехал из города. Потом вернулся и в тот же день прибежал к своей любимой Тоне: — Ну, вот видишь, мы снова вместе. Надо еще до следующего лета подождать, а потом поженимся.
— Почему до следующего лета? Мы ведь хотели нынче пожениться.
— Да потому что зимой ромашки не растут, а я хочу тебе в день свадьбы подарить букет ромашек, беспокойная ты моя, — говорил, улыбаясь Толик.
Дождливая осень незаметно перешла в зиму. Тоня смотрела на белые, пушистые снежинки, подставляла руки и разглядывала их на варежках. – Только что белые, — думала она, — а так совсем не похожи на ромашки.
Она вспоминала лето, теплую проселочную дорожку, колышущуюся траву и цветы.
— Ну, что, Тонюшка, где твой жених? – спрашивала Клавдия. – Когда сватов ждать?
— Теперь уже весной или летом, — отвечала Тоня не так весело как раньше.
— Ну, дай Бог, дай Бог, пусть у вас все сладится.
***
Зимой Толик долго был на сессии, Тоня даже писала письмо на адрес общежития, но ответа не пришло. – А почему бы мне не съездить самой? – подумала она. – На автобусе всего три часа. Техникум найду, может, на занятиях застану, а если нет, то в общежитие пойду.
— Зачем это тебе в город? – спросила мать. – В районе можно обновки купить.
— Нет, мама, мне в город надо.
— А-ааа, понятно, к Толику съездить, — догадалась Людмила, — так он и сам скоро приедет.
— Мы договаривались, что я его навещу, — солгала Тоня.
— Ну, тогда поезжай, только валенки обуй, а то мороз большой.
— В сапогах не замерзну.
— Ох, привыкла форсить! Обувай, говорю, валенки, никто с тебя их не снимет, зато тепло будет, дорога не близкая.
В автобусе было тепло, и Тоня радовалась, что не уступила матери, обула сапоги — в город же едет. – Вот посмеялся бы Толик, увидев меня в валенках, как будто по деревне вышла прогуляться.
Выйдя на автовокзале, она спросила в справочной адрес политехнического техникума, села на городской автобус и проехала семь остановок, разглядывая заснеженные городские улицы.
У заочников еще шли занятия. Тоня, спросив, когда освободится группа, в которой учится Толя, и осталась терпеливо ждать на улице. Мимо прошла девушка в пальто с пушистым воротником и белой шапочке, минут через пять она вышла и тоже стала прогуливаться у входа.
— Тоже ждете? – решилась заговорить Тоня от нечего делать.
— Да, жду, — девушка посмотрела на маленькие часики, которые показались Тоне золотыми, — еще минут десять.
— И мне минут десять, — сказала Тоня, — я к жениху приехала.
Девушка бросила взгляд на Тоню: — Из деревни?
— Из деревни! А вы как догадались?
Девушка улыбнулась: — Да просто видно.
— Хорошо, что сапоги обула, а то бы в валенках эта модная девушка и вовсе меня высмеяла, — подумала Тоня.
— А вы кого ждете? – решила продолжить разговор Тоня.
— Очень симпатичного мне человека, — ответила загадочно незнакомка.
— Жениха?
— Ну, как сказать, возможно, — уклончиво ответила девушка.
Из здания вышли заочники. Пока Тоня выглядывала Толика, незнакомка смело пошла в толпу. Она и шагу сделать не успела, как вдруг заметила, что девушка подошла к Анатолию, взяла его под руку, улыбнувшись ему, и от этого ее милое лицо стало еще красивее. Тоня стояла, не шевелясь.
Анатолий, наконец, заметил ее. – Тоня?! Ты что здесь делаешь? – спросил он.
— Тебя жду.
— А зачем? Я же на следующей неделе приезжаю.
Модная девушка рядом с Толей теперь уже с любопытством разглядывал Тоню.
— А я хотела тебя увидеть. А это кто рядом с тобой?
— Ах, да! Познакомься, это Катя, сестра моего товарища, мы занимаемся вместе, Катя нам помогает.
— Конечно, помогает, — сказала Тоня, — как не помочь симпатичному человеку… занимайтесь дальше, не буду мешать, — и Тоня поспешила на остановку.
— Тоня, подожди, ну что за детский сад… – Он схватил ее за плечи, — приехала неожиданно, сцену ревности закатываешь.
— Пусти! – она вырвалась и побежала, думая только о том, чтобы скорей подошел автобус.
— Ладно, дома поговорим, — крикнул Толик.
Но разговора так и не случилось. Вернувшись домой, Толя вел себя, как будто ничего не произошло. Про Катю не говорил, про свадьбу тоже не заикался. А потом стал в выходные уезжать в город, и в клубе Тоня его почти не видела. К весне уже не было никаких встреч. Ходили сухи, что у Толика в городе невеста есть. А в апреле всей родней уехали в город свадьбу играть — Толик на Кате женится.
***
— Говорила тебе, смотри в оба с этим Толиком, — ворчала Клавдия, — поиграл, да к другой убежал.
Тоня молчала и только тихо плакала где-нибудь в уголке. Но подружка Наташка (спасибо ей), не давала скучать, почти силой тянула Тоню в клуб.
Хоть она и не танцевала, а так, издали наблюдала за всеми, ее все же заметили. Сашка Злотников, двадцатитрехлетний парень, высокий и молчаливый, не говоря ни слова, взял ее за руку и повел в круг, как будто так и надо, словно дружили они давно. А потом проводил домой.
— Если посватаюсь, пойдешь замуж за меня? – спросил он.
Девушка приняла за шутку его слова. Разве так бывает, чтобы в первый же вечер замуж звать. Пусть даже заочно знакомы — в одной деревне живут.
— Меня уже звали замуж…
— Знаю, — без всякого смущения сказал Сашка, — пижон этот городской вокруг тебя увивался, да в город смотался. А я не уеду никуда, я на тебе женюсь, и здесь жить будем. Красивые слова говорить не умею, но работаю как бык, со мной не пропадешь.
И что Тоне делать с этим призванием, если еще не остыло сердце от воспоминаний о Толике. Хотела Тоня сразу отказать, да разве Сашку убедишь… Настырный. И встречает, и провожает… и со временем потянулась Тоня душой к этому парню.
***
Свадьбу сыграли в августе. Тоня и сама не ожидала, что так быстро Сашка все свадебные дела обтяпает. И бабушку, и мать тоже уговорить смог. – Зачем торопиться? – удивлялась Людмила.
— А чего ждать? – отвечал Сашка.
Расписывались в райцентре. Когда выходили, молодых поздравляли родственники, совали цветы, целовали смущенную Тоню и Сашку, который гордо осматривался вокруг, словно показывая, смотрите, какая у меня жена красивая.
И вдруг из толпы выбежал белобрысый мальчишка лет семи. Протиснувшись к невесте, подал ей букет полевых ромашек. Тоня, увидев цветы, растерялась, а мальчишка смотрел на нее и бормотал: — Это вам, возьмите.
Тоня взяла букет, не зная, что и думать.
— Молодец, пацан! – крикнул Сашка. – Такой маленький, а уже поздравляет, — и Сашка подхватил мальчишку на руки. – Смотри, Тоня, скоро и у нас такой мальчонка будет, а лучше два, а еще дочка.
Он опустил парнишку и теперь уже поднял на руки Тоню с букетом ромашек.
Она посмотрела по сторонам, но так и не увидела того, кто передал ей букет.
А ровно через неделю подружка Наташка сообщила, что приезжал Толик домой. Один. Без жены. Вроде живут, но почему-то он не веселый, что-то не так в его жизни.
— Если не так у него что-то, пусть исправляет, а моя жизнь – это муж мой Сашка.
— А все-таки, кто тебе ромашки подарил? – спросила любопытная Наталья.
— Санька и подарил, — ответила Тоня.
— Как Санька?! – Наташка удивленно заморгала глазами. – Он же рядом с тобой был… Да и зачем ему собственной жене ромашки дарить, подсылая незнакомого мальчишку?
— А вот такой он у меня, — с гордостью сказала девушка, — не смотри, что молчаливый, а удивить может. Договорился с парнишкой, тот и принес ромашки. Правда, же красиво получилось?
— Ну, так-то оно так, но я бы ни за что не догадалась, я думала это Толик…
— Не было никакого Толика, — резко ответила Тоня, — Сашка это мой и точка.
До свадьбы никогда она не говорила Сашке о любимых цветах, не знал он про ромашки. А Толик знал… Но Тоня так себя убедила, что ромашки на свадьбе подарил ей муж Александр, что потом и сама поверила в это. Поверила на всю жизнь. И подруге Наталье об этом убедительно сказала.
А Сашка, не зная предыстории с ромашками, ни о чем не расспрашивал, а просто дарил ей потом каждый год на годовщину свадьбы любимые цветы – незатейливые ромашки.
Татьяна Викторова