— Я ее уже по шагам узнаю, — подумал Павел Сергеевич, услышав в приоткрытую дверь стук каблучков по коридору. Он вздохнул – сладко как-то вздохнул, мечтательно, вспомнив нежное лицо Олеси. Именно нежное, потому как заметил мягкость ее щек и скромно опущенные ресницы.
— Вот ведь как получается, — размышлял он, — хотел съехать отсюда, надоела аренда, дорос до собственного офиса… а съехал, так и не встретил бы ее. – Он снова подумал, что все к лучшему: и то, что аренду продлил, и то, что помещение под офис не купил, и то, что Олеся застенчиво ему улыбается.
Она попадалась ему навстречу, А он провожал ее взглядом, пытаясь угадать, сколько ей лет. И потом его предположение, что ей лет двадцать, а может чуть больше – оправдалось. Окольными путями узнал, что Олесе из турфирмы – двадцать два. – Ну, а мне пятьдесят два, — сказал сам себе Павел Сергеевич, усаживаясь в кресло, и оно скрипнуло под его весом.
Он вспомнил, что разводиться с женой не собирался. А после сорока что-то пошло не так, отстранились дуг от друга они. И как-то кривая их жизни подвела к разводу. Кто-то из знакомых умничал и объяснил, что их отношения изжили себя.
А Павел Сергеевич, имевший в начале двухтысячных свое маленькое дело, вдруг пошел в гору, то есть, бизнес его пошел в гору. Опять же кто-то из знакомых объяснил, что таким образом Павел Потапов развод «заглушил», то есть неустанным трудом «заглушил».
А он, и в самом деле, навалился на работу так, что ей, этой работе, «бежать некуда», а только «сдаться» в руки предпринимателю Потапову.
Ну, вот так он и продолжал жить. Наедине с работой. Бывшая жена Ирина сразу упрекнула: — Вместе жили, не были богатыми, а тут сразу разбогател.
— А тебе чего-то надо? – простодушно спросил Павел Сергеевич. – Говори: помогу, чем могу.
И помог. Новую мебель в квартиру купил.
Он вообще не жадный человек. Можно, сказать, безотказный. Дочь Настя долго не разговаривает, а сразу к делу. – Пап, деньги нужны.
— На что?
— На квартиру.
— На.
Через полгода снова: — Пап, деньги нужны.
— На что?
— На машину.
— На.
И дальше также: — Пап, деньги нужны.
— На что?
— Ну-ууу, чтобы были… мало ли на что.
— Настя, ты хоть бы поговорила со мной, — просит Павел Сергеевич взрослую дочь, — отец я как-никак.
— Пап, ну ты что, в детстве со мной не наговорился… Ладно, заеду, поболтаем, — обещает Настя.
Но заезжает редко. Взрослая уже, некогда ей.
А вот Олеся из турфирмы… — Павел Сергеевич снова размечтался, — ну молодая, ну и что… вон у Сани Прокопчука тоже жена молодая, малыш недавно родился, Санька помолодел, будто не жена, а он сам рожал.
Павел Сергеевич вышел в коридор и с надеждой взглянул на закрытую дверь турфирмы — вдруг Олеся выйдет.
И ведь вышла. Вот она короткая юбочка, длинные светлые волосы и такие милые губы.
— Здравствуйте, — скромно кивает Олеся.
— Здравствуй, Олеся, — он видит в ее руках чайник — воды пошла набрать. И не знает, что дальше сказать, как заговорить, что предложить, растерялся, как пацан. Слышно, как вода шумит, сейчас выйдет… Павел Сергеевич, так и не придумав, что сказать, ушел к себе.
Домой приехал засветло, посмотрел, как идут дела на строительстве бани. Он ведь коттедж себе построил – хороший коттедж. А теперь решил баньку выстроить. Немного уже осталось. Но мусор вокруг раздражает, готов сверх нормы заплатить, лишь бы скорей стройку закончить.
И вот с приходом зимы, когда декабрьский снежок припорошил крыши домов, прикрыл землю, иней рассыпался на ветвях, Павел Сергеевич пригласил Олесю в гости (вдруг она согласится).
Вышел чуть раньше, подождал, пока немногочисленные работники турфирмы ушли, закусил губу от волнения, в надежде, что Олеся одна будет… так и вышло. Девушка попрощалась с напарницей, оглянулась по сторонам и вроде к остановке направилась. Тут Павел Сергеевич на своей серебристой иномарке догнал ее.
(художник Гермиона Джинни)
— Олеся, давайте подвезу.
Она губки надула, подозрительно так смотрит.
— Да не бойся ты, это же я, сосед ваш по офису. Все равно на машине, так что отвезу, куда скажешь.
— Ну, только потому, что вас знаю,- предусмотрительно сказала девушка и легко села на переднее сиденье.
Павел Сергеевич за дорогой следил, а сам разволновался – еще ни разу так близко Олеся не была возле него. А тут в его машине – рядом совсем.
Слово за слово – увлеклись разговором. Олеся не торопится отвечать, говорит вдумчиво, осмысливая сказанное Палом Сергеевичем. И так он проникся к ней… не ожидал, что девушка может содержательный разговор поддерживать. И забыл он про разницу в возрасте, вообще ее, эту разницу, не чувствует.
***
Через месяц Олеся переехала к Павлу Сергеевичу. Как раз банька достроена, да и в доме – полный комфорт.
— Паша, а шторы другие надо, — Олеся по-хозяйски оглядела коттедж.
— Как скажешь, Олесечка, — соглашается Павел Сергеевич, — ты девушка современная, действуй по своему вкусу.
Еще через неделю Олеся пожаловалась, что не успевает на работе. Точнее сказать, не успевает дома, поскольку работа много времени отнимает, поэтому не против уволиться.
— Как скажешь, Олесечка. Твое решение.
— Паша, так я ведь без зарплаты буду…
— Ерунда! Разве я свою будущую жену не прокормлю?!
-Ну-уу, меня не только кормить надо, — смущенно намекает Олеся.
— Понял! Ты у меня как принцесса будешь! А для начала надо тебе машину купить, кажется, у тебя права есть.
Олеся как ребенок подпрыгнула, потом обняла своими нежными ручками Павла Сергеевича. – Конечно, есть! Неужели у меня будет своя машина?!
— Будет, моя радость!
— Паша, а когда мы поженимся?
— Олесечка, вот завтра же заявление подаем. Не зря столько лет после развода не женился, видно тебя ждал!
Олеся уже совсем осмелела, стала подружек приглашать, а Павел Сергеевич и рад: лишь бы Олесе не скучно было. Подружки такие же скромницы, уважительно к нему обращаются, долго не засиживаются, знают свое время.
Павел Сергеевич как на крыльях летает, и работа как по маслу, друг Саня не узнает его. – Паша, у тебя второе дыхание открылось.
— Влюбился я, Саня, сам не верю, что такое счастье нашел. Олеська моя – сокровище. Жизнь теперь новыми красками заиграла. – Смотрит он на друга, а тот какой-то невеселый. – Ты чего, Саня, не рад за меня?
— Да я то чего… рад, конечно. Ладно, поеду, а то Вика меня ждет, наверное…
Ближе к Новому году, засобирался Павел Сергеевич с документами к партнерам. А это в другом регионе, километров четыреста от дома будет. Не первый раз едет, привык. Но в этот раз дома у него любимая девушка.
— Я только на двое суток, — обещает он Олесе. Даже раньше приеду. Не заскучаешь?
— А может я девчонок позову? – спрашивает Олеся.
— Правильно! Позови! Пусть ночевать остаются, тебе не скучно будет.
— Паша, ты только осторожно в дороге… не торопись.
— Хорошо, моя радость, не переживай за меня.
И вот после обеда быстро собравшись, Павел Сергеевич отчалил на своей серебристой иномарке.
Едет, торопится… надо о деле думать, а у него в голове одна Олеся. «Ну, ничего, — подумал Потапов, — завтра также в обед обратно, к ночи дома буду». – Бросил взгляд на папку, что лежит на сиденье, — вроде все там должно быть. Но засомневался – остановился. Открыл папку – и тут вспомнил, что не всё взял. Еще раз проверил, кулаком себя по лбу стукнул, понять не может, как же так – забыть самое основное. И с чем он приедет? А не с чем ехать. А от дома уже больше ста километров отъехал.
Решил вернуться, прикинув, что возьмет документы, и снова в дорогу – в ночь придется ехать. Но человек опытный, справится.
__________
Смирившись, что возвращается, вернулся, когда уже смеркалось (зимой рано темнеет). Подъехал к дому и увидел машину, что стояла рядом с воротами. На такой машине Олесина подружка приезжает, и еще дух девчонок привозит. Павел Сергеевич не удивился – это ожидаемо.
Вошел спокойно. В доме свет горит. И в бане тоже горит свет, — значит девчонки в баню пошли. Павел Сергеевич одобрительно взглянул на новую баньку. «Пусть отдыхают» — подумал он и решил подойти, сигнал подать что ли, сказать, что за документами вернулся.
Подошел к двери, хотел постучать… а оттуда смех. А потом голос Олеси (точно Олеси голос – уж никак он не мог его спутать): «Кошелек на ножках…»
А потом заливистый смех. Все дружно смеются.
Замер Павел Сергеевич. Стоит у дверей собственной бани как вкопанный, в себя прийти не может. И вообще поверить не может, что про него разговор идет, про его возраст, про его внешность и про его кошелек, и что он сам как «кошелек на ножках» – открывается по первому зову и «отстегивает» положенное количество денег.
Постоял он, убедился, что не ошибся, что главным героем девичьей вечеринки заочно стал он сам – Павел Сергеевич. И его Олеся громче всех смеется. Над ним смеется.
Пошел Павел в дом, достал Олесин чемодан и быстро собрал ее вещи. Остальное — в простынь и в узел завязал, а потом вынес все на улицу.
Не стал стучать. Взялся за ручку, да и дернул на себя. А там, в комнате отдыха, обставленной на деньги Павла, — девчонки налегке ходят. Увидев его, для порядка завизжали. А он, не обращая внимания, подождал, пока верещать перестанут, а потом спокойно так говорит: — Девочки, на выход.
Тут Олеся, и в самом деле, испугавшись, с полотенцем на голове и в легком халатике, к нему подбежала: — Паша, Пашенька, что случилось? — Она понять не может, как он тут оказался, если уже километров за двести от дома должен быть.
И так спрашивает искренне, будто минуту назад не насмехалась над ним.
— И ты тоже на выход, — сказал Павел Сергеевич.
Девочки (а их было трое) сразу поняли, что дело серьезное, быстро оделись, вещички схватили и в машину.
Олеся вокруг кружится, обнять пытается… а он отворачивается от нее.
— Ну, все хватит, вон твои вещи… а если чего забыл, пошли в дом, косметику там свою забери… и к родителям.
— Паша, ты меня выгоняешь?
— Я же сказал: на выход.
— Паша, ты не так понял… куда я с вещами и на чем…
— С вещами к родителям. Можешь на машине, которую тебе подарил…. Я же «кошелек на ножках».
Олеся в слезы.
— Ну, если тебе не нужна машина, то я такси вызову, — сказал Павел, не обращая внимания на ее слезы.
Олеся сразу перестала плакать и поплелась к машине, понимая, что и ее может потерять. Поэтому надо ехать, пока подаренный автомобиль отдает.
В командировку в ту ночь Павел Сергеевич не поехал. Позвонил другу Сане. И тот по голосу понял: что-то случилось.
Снег идет. Снежинки поблескивают в свете уличного фонаря, а Паша с Саней сидят на крыльце, бросив какую-то рогожку, чтобы не примерзнуть. Видно их чувства так горячи были, что хотелось их скорей остудить.
Саня поворачивается к Павлу: — Павлуха, дай пять!
Павел протягивает руку, а Александр жмет ее о души. –Ты молодец, одобряю, — говорит друг. – Взял и разом все обрубил.
Павел кивает в знак согласия. – Ну, их этих «Олесек»…
***
И, казалось бы, на этом все и закончилось. После Олеси охотка знакомиться с молоденькими девушками у Павла Сергеевича совершенно пропала. И можно было бы оставить в покое предпринимателя Потапова – пусть один живет (он и сам так решил).
Но концовочка этой истории всё-таки есть.
После командировки Павел Сергеевич приехал в свой офис и стал вещи собирать. Он уже к тому времени помещение присмотрел себе и купил, а потому аренду продлевать не стал. Смотрит, а в коридоре женщина стоит, на его кабинет поглядывает. – Вы ко мне? – спрашивает Павел Сергеевич.
— Мне вообще-то сказали, что здесь помещение освобождается, — говорит она.
— Ну, да, съезжаю я. Это вам вон в том кабинете спросить надо Юрия Ивановича – он хозяин.
— А его нет.
— Ну, заходите тогда, — Потапов пригласил женщину, чего ей в коридоре стоять, а на улице тем более – холодно там.
Вошла. Присела. Женщина как женщина, лет тридцать пять, может старше. Интересно ему стало: чем она будет заниматься. Может очередная турфирма?
— А что за дело у вас? – спросил он. – Продажи?
— Логопед я. С детьми занимаюсь.
Павел Сергеевич вдруг обмяк. Вспомнил детство и фильм вспомнил всем известный, «По семейным обстоятельствам называется… рассмеялся. – Это когда «девочка, скажи: «рыба». А она в ответ: «селедка»…
Сказал и подумал: обидится логопед, что подковырнул шуткой. А она ничего, тоже смеется. – Помню, помню, актеры там еще такие замечательные.
А потом она ушла. А Павел Сергеевич вывез все вещи, и помещение показалось сиротливым и неряшливым – накопилось пыли за это время. И Потапов почувствовал порыв души – взять и косметический ремонт сделать, чтобы оставить после себя чистоту. Но вдруг вспомнил Олесю и сам себе сказал: — Да что я за дурак такой, тороплюсь с деньгами расстаться… а оно мне надо… вон арендатор пусть заботится о своих кабинетах, он за то деньги получает.
В общем, уехал.
А через неделю снова появился по делу. А в его бывшем кабинете ремонт идет, и эта женщина, в заляпанной курточке и платочке (ну прямо штукатур-маляр) стены красит (обои под покраску взяла). А рядом мальчишка лет двенадцати помогает.
Павел Сергеевич дар речи потерял, удивившись, что пацан, скорей всего, ее сын, на подхвате. А они оба веселые, с желанием работают.
— А где таких помощников выдают? – спросил Павел Сергеевич.
— А это мой сын!
— А меня в помощники примете?
— Да что вы?! Вы же совсем не обязаны…
— Но Потапов, имея неплохой опыт при строительстве собственного коттеджа, начал передвигать мебель.
Мальчик дружелюбным оказался и охотно стал общаться с Потаповым. Выяснилось, что оба лыжи любят, но этой зимой еще не довелось покататься. То некогда, то морозы стояли. И вдруг Павлу Сергеевичу так в лес захотелось, даже запах зимнего леса почувствовал, даже послышался скрип снега. И еще захотелось этим, незнакомым для него людям, что-то доброе сделать.
— Вообще я собираюсь в выходной в лес, могу прихватить и вас, если не возражаете.
— Не возражаем! – крикнул мальчик.
— Артем, как так можно? Это вообще неприлично, напрашиваться к человеку.
— Для меня прилично, — ответил Потапов, — если только вас что-то смущает…
По дороге в лес Потапов думал, что логопед Наталья Андреевна просто развелась, или муж к другой ушел, такое ведь нередко бывает. И очень удивился, когда узнал, что Наташа – вдова. Ей и сорока нет, а уже овдовела.
____________
Переезжать к Потапову Наталья долго не решалась. Можно было бы подумать, что он ей не нравится. Но это не так. Павел Сергеевич нравился Наташе. И Артему тоже нравился, и они стали друзьями. Просто привыкла она к своей квартире, да и вообще считала, что замужество – это ответственно.
И все-таки она переехала. Ровно через год, когда снова зима, снова Новый год и в воздухе витают чудеса. Только надо присматриваться и прислушиваться.
Абсолютно счастливый Павел Сергеевич с подарками возвращался домой, и в торговом центре не протолкнуться.
— Паша! Паша, подожди! – Олеся, на высоких каблуках, с непокрытой головой, в светлой шубке, догнала его. – Паша, здравствуй! Как я рада тебя видеть! Вот ты меня тогда… попросил уехать… и правильно сделал! Потому что я виновата…
Павел сморщился, показалось ему, что говорит она заученными фразами, как будто где-то курсы специальные прошла.
— С новым годом,- сказал он, — тороплюсь я.
— Погоди, Паша,- Олеся поспешила следом.
— Выход вон там, — сказал он, — вон в ту сторону… там выход.
И он пошел дальше, держа в уме, что обещал Артему приехать пораньше, соревнования по лыжным гонкам по телевизору будут смотреть вместе. А еще Наташа что-то вкусное обещала на ужин. — И Павел Сергеевич в предвкушении теплого домашнего вечера торопливо пошел к машине.