…Она в каком-то беспамятстве зашла в вокзал, купила билет, вышла на улицу. Пасмурный день был под стать настроению. Тяжёлые тучи, накаченные водой, казалось, ложились на голову. Мелкий дождь под порывами ветра бил наотмашь по лицу. Брызги смешивались со слезами. Белый туман сквозь очки расплывался очертаниями зданий. Она пошла, куда глаза глядят. Шпалы между рельсами, словно ступеньки, уводили её в небытие между прошлым и будущим. Следом за неуверенно шагающей пассажиркой легко перебирал лапами пёс, беспечно помахивая хвостом…
Сквозь железнодорожный динамик прозвучал голос дежурного, объявлявшего о прибытии электропоезда. Но женщина, кажется, ничего не слышала. Она шла и шла по шпалам, ничего не видя сквозь запотевшие очки. Длинная трель электрички разорвала тишину и туман в клочья. Она успела обернуться лицом к надвигающейся махине. Почувствовала, как собака лапами толкнула её в грудь. Упала под откос и потеряла сознание. А мимо прогрохотал тяжёлый состав, и машинист, вглядываясь в туман, связывался с диспетчером, чтобы сообщить о пострадавшей.
«Скорая» осторожно пробиралась через канаву, заросшую камышом, к железнодорожному полотну. Сначала увидели собаку, которая яростно лаяла и никого не подпускала к лежавшей в беспамятстве женщине. Но потом её всё-таки удалось отвлечь куском хлеба, и вскоре машина увозила пострадавшую, а собака подошла на место, где лежала её хозяйка и улеглась в ожидании её возвращения…
Эта история случилась задолго до этого случая. Нормальная семья: муж, жена и три дочери. Хотелось сына, но после рождения третьей девочки решили: хватит, этих бы вырастить. Бабушек не было, нанимали в няньки соседку с оплатой и кормёжкой. Родители с утра до вечера работали. Детей надо было кормить, одевать, учить, выкраивать деньги на школьные туристические поездки. Старались, чтобы всё было, как у людей.
Дочери росли, неплохо учились. Мать жалела лишний раз заставить или попросить их что-то сделать по дому. Сама стирала, готовила, мыла. На замечания соседок, что она балует своих девок, с улыбкой вздыхала: «А кто их ещё побалует? Да и в школе им много задают. Пусть учатся. А наработаться ещё успеют.»
Прошли школьные годы. Дочери одна за другой поступили учиться в техникумы, в институт. И снова — расходы, снова — деньги. Но и это время пробежало. Получили дипломы, стали работать. А там пора подошла семьи создавать. Влезли в долги, сыграли две свадьбы, подарили мебель, посуду, — есть с чего начинать жизнь. Младшая дочь обошлась без пышного застолья, просто стала жить гражданским браком. И снова головная боль — жильё (дети появятся, надо иметь свою квартиру. Ссуды, ипотеки на многие годы (кто же поможет кроме родителей)…
Состарились с мужем как-то быстро, незаметно. На пятидесятилетие собрались дети и внуки. Желали здоровья, хорошего настроения, дожить до правнуков и понянчить их. Но родители с улыбкой только покачали головой, дескать, старые клячи, уже свой воз не тянем, какие там правнуки. И действительно, отец, не дожив пять лет до пенсии, умер. Перед смертью он позвал жену и попросил его выслушать, не перебивая.
-Я очень хорошо отношусь к нашим детям, — сказал он с придыханием,- люблю всех. Но у них есть семьи, а у тебя остался только я, кто поможет, пожалеет, поймёт. Но и я не вечный. Давай честно посмотрим в глаза без прикрас: мы — старые и никому не нужны. Без обиды — не стань детям бременем. Как бы ни уговаривали, живи в этом доме, сколько сможешь, а там — как Бог даст…- он задохнулся, прикрыл глаза, помолчал. — Я рад и счастлив, что одиночество мне не грозит…- он снова захлебнулся кашлем, хотел что-то сказать важное… И всё…
После похорон отца дочери осторожно «подъехали» к матери с вопросом: у кого она собирается жить? Мать рассказала о последней воле отца и заявила, что нарушать её не собирается. И посыпались аргументы: они заняты работой, домом, ездить и помогать часто не смогут. Дом без постоянного ремонта и ухода станет страшным и его можно будет продать только за копейки. Огород, хозяйство матери тоже не нужны. Так что выход один — продать дом и переехать к кому-то насовсем. Сил не было что-то доказывать, о чём-то спорить, и мать устало махнула рукой: «Дайте время, я подумаю».
Прошёл год. Дочери по очереди приезжали домой и каждая пыталась склонить мать в свою сторону, дескать, будешь жить у меня, горя не зная. И, наконец, «дожали». Зоя выставила дом на продажу, собрала несколько сумок (которые так и простояли в кладовой у дочери) и попрощалась с последним жильцом — дворовым псом Бимом. Сняла ошейник, отбросила цепь и пообещала, что при первой же возможности уговорит младшую, у которой был частный дом, забрать собаку к себе (уж очень умная была псина). Соседке оставила деньги на кости для собаки и с тяжёлым сердцем поехала со двора…
Деньги за дом она отдала старшей дочери, у которой ей предстояло жить. Подавая пакет, сказала: «По твоему усмотрению — можешь все себе оставить, можешь с сёстрами поделиться». «Не переживай, — заверила её дочь, — никого не обижу». И внесла все деньги в банк, погасив свои долги по ипотеке…
Её поместили в одной комнате с 12-летним внуком, который рос очень шумным: на весь дом гремела музыка, светился компьютер, приходили друзья. Обстановка была хуже, чем на вокзале. Первые дни она старалась уходить на улицу (но не будешь ведь там жить). Она чувствовала себя чужой, лишней, ненужной. Пару раз попыталась сварить обед, но внук демонстративно вылил тарелку борща в раковину и сказал, что здесь деревенскими помоями не питаются. Дочь выгнала зарвавшегося сынка с кухни, а Зоя долго пыталась унять дрожь в руках и слёзы. А после того, как внук, зло глядя бабушке в глаза, заявил, что она храпит и воняет, она собрала сумку с лекарствами и поехала к средней дочери.
Вечером всей семьёй собрались за столом. Дочь к тому времени развелась с мужем и одна воспитывала внука и внучку. Мать боялась начать разговор, но дочь её опередила:
-Что, недолго музыка играла? — спросила она, в упор уставившись на мать.- А я тебя предупреждала, чтобы ты сразу ко мне ехала. Но ты старшей доченьке деньги отдала, а жить собираешься у меня. Это как понимать?» — И она, поднявшись от стола, подошла к окну, чтобы не видеть трясущиеся губы матери. (Жалость-жалостью, а деньги лишними не были бы). Но в ночь выпроводить мать не решилась, и Зоя в думах и сомнениях провела ночные часы без сна.
Утром внучка внесла в комнату табуретку, застелила её газетой и принесла пару бутербродов и чай. Когда бабушка попыталась узнать, что бы это значило, девочка пояснила:»Так мама приказала». И Зоя поняла, что её гостевое время истекло и пора искать жильё где-то в другом месте. Она молча собралась, не притронувшись к завтраку, молча обулась и сказала подошедшей дочери: «У тебя двое детей, ты сама мать. Будущее покажет, как они к тебе отнесутся. Ты для них — пример жестокости и безразличия. Прощай».
Она бесцельно бродила по городу, глотала лекарства и даже не вспомнила, что весь день провела без еды. А вечером поехала к третьей дочери — Лене. Она жила в своём доме за городом и первое, что подумала Зоя, — она заберёт Бима. Даже стала продумывать способ удобной транспортировки собаки.
Открыла калитку, прошла по дорожке. Дверь открылась и на крыльцо вышла младшенькая. Улыбка на её лице сменилась озабоченностью. Она растерянно заморгала глазами и невпопад спросила: «Ты ко мне?» Зоя, почувствовав неловкость положения, обвинила себя: не ждала, а я как снег на голову… На крыльце Лена обняла мать. От неё пахнуло вином. «Ты надолго?»- спросила она. «А почему спрашиваешь?» — удивилась мать. «Да у меня новый друг, — сказала смущённая дочь. Сегодня приехал ко мне познакомиться поближе, а тут ты»… У Зои перехватило дыхание: » Я тут недалеко была, думала, — зайду, — оправдательно бормотала она. — Извини, что не вовремя. Заеду в следующий раз. Пока». Она повернулась и молча пошла назад.
Ночевала на вокзале, точнее — сидела в зале ожидания. Пару раз задремала ненадолго, но в таком шуме и гаме отключиться было не просто. С трудом дождалась утра. Подошла электричка, и Зоя поехала в свой посёлок. Соседки встретили её ласково, пригласили домой, напоили чаем. Спросили как устроилась, не жалеет ли. Зоя уклончиво ответила, что всё хорошо, она довольна, просто приехала взглянуть на свою усадьбу, может больше такой случай не представиться… Спросила про Бима. Соседка молча отвела глаза, невнятно объяснив, что после её отъезда собака куда-то пропала. Попрощались. Пошла на вокзал.
Шла, задумавшись, по знакомым улицам. Сзади раздался шорох. Оглянулась… Бим, грязный и худой, шёл за ней, виляя хвостом. Присела, обняла. «Бездомные мы с тобой, — сказала она, — бездомные»… Они пошли в сторону магазина, и вскоре пес, накормленный хозяйкой, весело посматривал по сторонам, шёл за ней и облаивал встречных собак, кошек, машины, демонстрируя свою привязанность.
Планов никаких не было. Ноги привычно привели к вокзалу. Купила билет. Собирался дождь. Погода была сырая и ветреная…Она бесцельно пошла по шпалам не зная куда, не думая — зачем. Бим плёлся следом. Когда появилась электричка, он громко залаял, забежал вперёд и попробовал вытеснить хозяйку с пути… А потом ударил лапами в грудь, резко рванул зубами за платье в сторону… Так они оказались на насыпи. Зоя без сознания лежала под откосом, а Бим охранял её, прыгая вокруг, пробуя вернуть хозяйку в чувство…
«Скорая» увезла Зою, а Бим остался на месте. Три дня он ждал, провожая взглядом проходящие поезда, потом побежал в посёлок, на знакомую улицу, к родному дому. Но и здесь хозяйку не обнаружил. Хорошо, хоть соседка догадалась накормить прибежавшего пса.
А Зоя, оправившись от ушибов и потрясений, неделю провела в больнице. Однажды в столовой она заметила чей-то пристальный взгляд. Подняла глаза, надела очки и увидела свою подругу Татьяну, с которой вместе выросли в одной деревне. Обнялись. Прослезились. А потом наперебой стали рассказывать о своей жизни.
-Какие у тебя планы? — спросила Татьяна.
-В дом престарелых поеду. Только там моё место, только там я не буду никому мешать.
-Ты с ума сошла,-поставила диагноз Татьяна. — У меня дом в деревне. Я живу одна. Будем стареть вместе. Работы хватит, картошка есть, что ещё нам надо? Пошли они все…
Они выписались в один день. На автовокзал шли через магазины, покупая продукты, хозтовары и даже взяли бутылку вина. Вдруг со стороны рынка выскочила собака и скачками полетела навстречу женщинам. Татьяна от неожиданности чуть сумки из рук не выронила. А Зоя раскинула руки в стороны. Это был её спаситель — Бим. Он визжал, лаял, извивался всем телом, радуясь встрече с хозяйкой. Она поднялась на ноги.
-Как хочешь, дорогая моя подруга, — решительно сказала она, — если ты не возьмёшь моего друга, я к тебе не поеду.
-Да куда ж вас денешь, — засмеялась Татьяна,-такая взаимная любовь не часто встречается. Пусть едет. В кулацком хозяйстве всё пригодится», — и она без страха погладила собаку. Тут же на рынке купили большой мусорный мешок, упаковали собаку, вдвоём занесли в автобус, пояснив, что везут картошку. Купили дополнительный билет. Шофёр несколько раз подозрительно смотрел на шевелящий пакет и снисходительно улыбался. «Ох, уж эти сообразительные старушки, — подумал он, — что -нибудь да придумают»…
Зоя смотрела в окно на пробегающие перелески, успокаивающе гладила через мешок нос Бима в отверстии для дыхания, и впервые за это время почувствовала себя человеком, которому ещё хочется жить…
-Ты единственная моя родственная душа, — шептала она, адресуя свои мысли четвероногому спасителю. — Если мы никому не нужны, то и нам никто не нужен…