Как только родился малыш, Татьяна его оставила у матери. «Не бросила ведь, на улице, а оставила в добрых руках!»- успокоила саму себя и уехала покорять столицу. Чей ребёнок, она только гадала, ухажёров было много, то с одним, то с другим, попробуй найди тут отца!
Софья Ильинична ждала, верила, надеялась, что дочь одумается, приедет и будет воспитывать сына. Но нет! Не звонила, не писала, никакой весточки о себе не давала.
Так и пришлось Софье Ильиничне оформить на себя опекунство на мальчика. Пришлось лишить родную дочь материнских прав. Хоть и горестно после этого стало Ильиничне, но ради малыша можно было и стерпеть! Какой не какой, а дополнительный доход начала получать. Пенсии едва только хватало на смеси, а ещё одеть нужно, да и самой мало мальски поесть, чтобы силы были за внучком ухаживать.
Мальчик рос смышлёным и умным, пошёл в школу. Софья Ильинична так надеялась, что дочь приедет хоть на первоклассника посмотреть, но увы…! Мальчишке о матери зареклась не говорить, чтобы не теребит напрасно детскую душу.
Когда Фёдору исполнилось одиннадцать лет, Ильинична начала часто болеть, сердце стало подводить. Мальчик очень переживал за себя и за бабушку, кабы чего дурного не случилось и не отправили его в детский дом?
Он всеми силами старался помогать Софии Ильиничне по хозяйству. Убираться, даже научился готовить, только, чтобы бабулечка больше отдыхала, меньше переживала. Уроки делал сам, был прилежным учеником.
Однажды, проходя мимо автомастерской увидел, как старшеклассники моют машины- дорогие машины, иномарки. Он остановился, присмотрелся, подумал и решил тоже попроситься у владельца мастерской в работники. Долго пришлось уговаривать Михалыча, мальчонке едва исполнилось четырнадцать лет. Фёдор рассказал о своей судьбе и Михалыч не устоял, сжалился.
После уроков Фёдор бежал сразу на работу. Домашнее задание выполнял поздно вечером. Бабушке о работе не говорил, она сама догадалась, Фёдор перестал просить денег на карманные расходы и на сладости. Мало того, сам покупал продукты и любимые конфеты бабулечки «Коровку».
— Ой, Федька, на кличешь своей работой беды. Как узнают, что ты работаешь, органы опеки, так и отправят тебя в детский дом,- с опаской говорила Ильнична.
— Ба, не переживай, никто не узнает. Да и не интересен я им. В школе прогулов нет, оценки хорошие, я никого не обижаю, не балуюсь. Повода никакого не даю, чтобы они обратили на нас с тобой внимание!
— Ну, смотри, смотри! Эх, видела бы мамка, каким ты стал, может бы быть материнское чувство в ней и проснулось!
— Ба, не начинай, а? У меня нет матери, и никогда не было. Ты одна мне за всех, была, есть и будет! Думаешь мне не обидно было в детском саду смотреть, как за другим ребятами приходят и мамы и папы? Ребята бегут к ним счастливые, радостные. Родители их крепко обнимают, прижимают к себе, целуют, как будто целую вечность не виделись. А меня только ты обнимала, ласкала. Если раньше я был ей не нужен, то сейчас вряд ли!
— Да. Сынок, может ты и прав, может и прав!- качала головой София Ильинична, верила словам ребёнка, а сердце рвалось на кусочки. Всё думала, как так упустила дочь, как так позволила ей такое сотворить? А ведь старалась ей всё лучшее дать, порой себя во всем обделяя- в одних колготках два года ходила, а в пальто и вовсе- лет десять.
Этим вечером Фёдор шёл с каким-то дурным предчувствием, что-то его душу терзало, ноги не шли домой. Он несколько раз останавливался, смотрел по сторонам, на проезжающие мимо машины и предчувствовал, что-то плохое должно произойти.
Зашёл домой с какой-то опаской. Ильинична уже накрыла на стол ужин. Послышался протяжный звонок в дверь.
— Бабуль, я открою! Ты сиди, не волнуйся,- Фёдор пошёл открывать дверь.
На пороге стояла расфуфыренная женщина: при полном параде, дорогой шубе, с шикарным макияжем. Фёдор сразу почувствовал запах дорогущего парфюма. Он точно мог отличить дорогой парфюм от дешёвого. На мойку приезжали разные люди, он интересовался какой у них аромат, название и стоимость. Мечтал, что когда-нибудь тоже будет ездить на богатой машине и душиться только самым дорогим парфюмом.
— Ну, привет, сын!- женщине на пороге раздвинула в стороны руки, думая, что мальчишка броситься в её объятия.
— Не подходи ко мне!- серьёзно сказал Фёдор.- Ты мне не мать!- он взял швабру и убрал её ноги с порога, чтобы было возможно закрыть дверь.
— Что ты? Федечка, я же мать твоя?
— Только биологическая! Убирайся отсюда, видеть тебя не хочу! Кукушка!
Так и живут Софья Ильинична с Федей, он сам сделал свой выбор, выпроводил мать. А Татьяна больше не сделала ни одной попытки наладить общение с матерью и Фёдором. Прав ли бы мальчик или нет, рассудить время! Но так хочется пожелать ему счастья!
