Зимние сумерки сгущаются рано. Редкие посетители выходят из ворот городского клaдбuща и направляются по своим делам.
У старой могилы мужа стоит пожилая женщина. Старенькое пальто висит на худых плечах, вязаная шапка сползла набок и оголила седые волосы и покрасневшее от холода ухо. Она улыбается и что-то бормочет. Постояв ещё немного, идёт к воротам. Снег хрустит под её ногами.
Вот она во дворе дома. Медленно, шаркая ногами, поднимается по лестнице на нужный этаж. С трудом добралась. Отдышалась. Нерешительно потопталась под дверью и нажала звонок.
В спальне у телевизора супруги смотрят сериал. Услышав звонок, жена укоризненно глянула на мужа. Он хмыкнул, но встал и пошёл посмотреть. Осторожно на цыпочках крадётся к двери и смотрит в глазок. Никого.
В это время пожилая женщина заметила на полу у двери бумажку и наклонилась её поднять. Услышав шаги за дверями, кричит:
— Сынок, это я!
Павел открыл дверь и впустил мать.
— Чё, так поздно? Днём что ли не могла прийти? — раздражённо ворчит он.
Она виновато улыбается, подаёт ему листок, что подобрала под дверями и оправдывается:
— Но… Ты так редко у меня бываешь… И потом, ты днём на работе, сынок.
Из комнаты слышен голос жены:
— Паш, кто там?
Он оглянулся на спальню и крикнул в ответ:
— Мать пришла.
— Зачем? — спрашивает жена, не вставая с кровати.
Вера Ивановна сжалась и испуганно смотрит на сына. Она понимает, что невестка её не жалует и здесь ей не место, но желание увидеть сына сильнее обид.
— Ты зачем пришла? — спрашивает сын у матери, которая топчется на пороге.
— Так соскучилась я сынок, — улыбается мать и пытается обнять его.
Он шарахнулся в сторону и проворчал:
— Ладно, иди на кухню. Чаем тебя напою. Я сейчас.
Вера Ивановна снимает пальто, вешает его. Идёт на кухню. Павел спешит в спальню к жене.
— Ну, что ей нужно? — с укором спрашивает жена.
— Не знаю, — отвечает Павел, но вспомнив про листок поясняет. — Уведомление из банка передала. Под дверями лежало.
— Я уж думала опять твои приставы нас атакуют. Реши уже этот вопрос. Сколько можно прятаться? — говорит Вика, не отрывая взгляда от телевизора, где идёт фильм. — На долго она? Узнай, что ей нужно и пусть уходит.
— Пусть хоть чаю выпьет с дороги, — уговаривает Павел. — Не удобно. В такую даль шла.
— Как хочешь, — отвечает жена, увлечённо глядя в телевизор.
Павел возвращается на кухню. Мать скромно сидит в углу.
— Ты чай будешь? — спрашивает он.
— Да, пожалуй, выпью, — кивает мать, с тоской и любовью глядя на сына. — Посиди со мной, Пашенька. Расскажи, как ты живёшь, где работаешь? Я совсем ничего о тебе не знаю…
— Может тебе ещё и зарплату сказать? — злится он, наливая в чайник воду.
— Нет, не надо, — спокойно отвечает Вера Ивановна и спрашивает. — А помнишь, ты, когда маленький был, то мечтал стать капитаном корабля? Всё время в кораблики играл.
— Вспомнила, — злится сын. — Когда это было?
— А я помню, сынок, — продолжает мать, ласково глядя на сына и теребя янтарную брошь на груди. — Ты только и мастерил свои кораблики. Я даже сохранила один такой… Может, твоему сыну пригодится…
Павел глянул на брошку и задумался:
«Жаль, что не золотая. Можно бы продать и заплатить…»
— Ай! — вскрикнул Павел, ошпарив руку кипятком. Он задумался, наливая чай и плеснул мимо чашки на руку.
— Сынок, — вскакивает мать.
Но сын раздражённо отмахивается и бежит в спальню с криком:
— Вика, где у нас аптечка?
Жена, безразлично окинув взглядом вбежавшего мужа, продолжает смотреть кино.
— Там в шкафу, — кивает она.
Муж достаёт коробку и вываливает лекарства на кровать.
— Долго она ещё? — спрашивает жена.
— Да, не знаю я, — отвечает он и уходит, прихватив с собой бинт и мазь.
Мать увидев сына, бежит ему навстречу:
— Давай помогу, сынок.
— Я сам, — сердито отвечает он и бинтует руку.
— Сынок, я спросить хотела, — обращается Вера Ивановна к сыну. — У тебя всё в порядке? Я переживаю за тебя.
— Всё хорошо! — раздражённо кричит он.
— А мне кажется, что у тебя что-то случилось, сынок, — возражает мать и предлагает. — Может, я могу чем-то помочь?
— Ты? — вскакивает со стула сын и размахивая руками кричит. — Чем ты можешь мне помочь? Да! Да! У меня проблемы с банком. Я не могу оплатить кредит и меня постоянно трясут коллекторы…
— Что ты орёшь? — раздаётся нервный голос Вики.
Павел бежит к жене.
— Я с матерью общаюсь… — растерянно оправдывается он.
— Но, я слышу только твой голос, — делает замечание жена. — Можно, потише. Мешаешь…
Павел снова возвращается на кухню. Мать греет озябшие руки о чашку с чает и грустно смотрит на сына.
— Я, Пашенька, подарила тебе жизнь, — тихо говорит она. — И готова отдать свою жизнь. Только, чтобы ты был счастлив. Моя квартира…
— Что мне твоя квартира с тобой? — раздражённо перебивает её Павел. — Если даже сдавать койко-место, то буду едва-едва сводить концы с концами.
— Можно потише! — кричит Вика.
Павел бежит к жене, чтобы оправдаться.
— Сколько можно? — ворчит жена. — Когда она уже уйдёт?
Он открыл рот, чтобы ответить, но тут раздался телефонный звонок. Удивлённо переглянулся с женой.
— Да. Алло, — нерешительно говорит в трубку.
— Вы Павел Егорович Ступин? — спрашивает мужской голос.
— Да… — отвечает он и виновато поглядывает на жену.
— Я участковый Потапов, — представился мужчина. — Ваша мать Вера Ивановна умерла, и я прошу вас приехать по адресу…
— Дурацкая шутка, придурок! — крикнул в ответ Павел и рассмеялся. — Представляешь, Вика, кто-то пошутил, что мать умерла?
Задумался и побежал на кухню. Никого. Бежит в коридор. Пальто матери нет. Двери закрыты из квартиры.
— Мать, ты где? Что за шутки? — кричит он, заглядывая в ванную комнату и туалет. — Выходи!
Телефон, что он держит в руке снова зазвенел.
— Я понимаю ваше состояние, — говорит участковый. — Но попрошу без оскорблений. Я жду вас в квартире вашей мамы.
***
Павел взял такси и едет к матери. Он так растерян известием о её смерти, что бежит бегом по лестнице на третий этаж. Ему навстречу спускается бригада врачей. У квартиры собрался народ и полицейский.
— Я сын Веры Ивановны, — задыхаясь от бега произносит Павел.
— А документы ваши, — просит участковый.
— Какие документы? — вступается за него пожилая женщина — соседка матери. — Вы поглядите на него. Он же прямо с постели. Он это! Я подтверждаю! Это сын её Пашка!
— Ваша мама умерла примерно три дня назад, — сообщает участковый и заводит Павла в квартиру.
— Я заметила, что Вера давно из квартиры не выходит, — поясняет соседка. — Она мне и ключи дала, чтобы я заходила, если что… Я открыла, а она на полу лежит.
***
Похороны. Поминки. У Павла всё, как в тумане. На столе в спальне матери он нашёл доверенность на квартиру. Мать оформила, чтобы сыну не пришлось ждать полгода для вступления в наследство. Предусмотрела.
— Чего ты так паришься? — сердито спрашивает жена, когда они вернулись с поминок. — Приходила, не приходила. Какая разница!? Хорошо, что квартиру на тебя оформила. Теперь можем срочно продать и погасить долги.
— Но, я видел её, как тебя сейчас, — возражает Павел. — Она пила у меня на кухне чай… А, выходит, что она три дня, как умерла. Как такое возможно?
— Подумаешь? — усмехается Вика. — Приснилось это тебе! Белая горячка! — Она хохочет. — Бегал по квартире и орал. Мать твою я не видела. Слышала только тебя. Может, ты сам с собой разговаривал.
Павел посмотрел на жену и пошёл на кухню. Машинально сел на стул, где в тот вечер сидела его мама.
— Ой! — вскрикнул он, вскакивая и шаря рукой по стулу.
В его руке брошь. Та самая янтарная дешёвая брошь, что была на груди у матери.
«Мам, ты была здесь? — мысленно спрашивает он. — Мне ведь не показалось?»
Слышит тихий голос матери:
— Прости меня, сынок. Я так по тебе соскучилась… Будь счастлив, родной.
