В темной комнате с полуразвалившейся стеной передвигалась фигура неопределенного пoла. Нужно было хорошенечко приглядеться, чтобы понять, что это все-таки женщина и из-под криво надетой черной мужской шапочки выбиваются длинные седые волосы. Кроме этой шапочки на женщине было грязное, порванное зимнее пальто нараспашку и засаленные короткие валенки. Это несмотря на то, что на улице была только середина сентября.
Возраст женщины было определить трудно. Ее лицо, красное и грубое, было испещрено морщинами, а вместо одного глаза было белесое бельмо. Этот глаз не закрывался до конца, даже когда женщина спала, поэтому впечатление она производила весьма жуткое. К тому же, по тому, как женщина ходила становилось понятно, что у нее еще что-то с правой ногой. Ее женщина подволакивала, бродя по комнате.
Помещение с трудом можно было назвать комнатой, скорее берлогой.
Бывший когда-то деревянным пол местами провалился, а на оставшихся досках толстым слоем лежала грязь, мусор, обломки кирпичей. Так что, даже цвет пола было уже не определить. Обломки кирпичей были от той самой стены, которая развалилась. Хорошо еще стена была не уличной, а всего лишь перегородкой в другую комнату. Женщина туда и не ходила. Там она складировала что-то нужное, что находила на свалке.
Жила она в этой, первой комнате. В углу, прямо на полу, было что-то наподобие лежанки, заваленной шубами, лохмотьями. Зато в комнате имелась какая-никакая печка, на которой женщина готовила еду. Сейчас она сняла с неё большой закопчённый чайник, поставила его на стол. Хотела заварить уже использованный пакетик чая, но передумала. Пробормотала себе что-то под нос и улеглась на свою лежанку, укрывшись коричневой с белыми пятнами шубой. Женщина постоянно мёрзла.
Она забылась беспокойным сном и уже не слышала, как возле ее крыльца переговариваются два молодых парня лет восемнадцати-двадцати.
-Блин, не хочу я туда лезть. На улице уже темнеет, — говорил один из них — высокий, светловолосый, одетый в белоснежную футболку. — Мы только вымажемся здесь. Давай завтра днём придём.
-Санёк, в этом-то весь и прикол — в темноте снимать. Днём уже не так интересно получится. Дом ещё такой жутковатый, как в фильмах ужаса. Контент классный получится.
Парня, которого друг назвал Саньком, одолевали сомнения. Провалившиеся ступени, разбитые окна, темнота….
-Ну ладно, — вздохнул он, подумав. — Ладно, давай будем снимать. Надеюсь, мы ноги здесь не переломаем.
Дима и Саша не очень давно решили стать блогерами и зарабатывать деньги на своем видеоконтенте. Долго думали, что бы такое оригинальное снимать, и, так и не придумав ничего нового, решили пойти по проторенной дорожке и снимать заброшенные дома. Благо в их городе таких домов имелось с избытком. Пока видео парней популярностью не пользовались и просмотров особо не набирали, но они не отчаивались. Сегодня специально приехали в этот район города, на окраину. Здесь, где оканчиваются бараки, имеется несколько заброшенных домов. Этот дом был самым страшным. Он вроде бы заброшенный, но еще не совсем разрушен. Даже дверь прикрыта.
Осторожно переставляя свои длинные ноги, по тому что осталось от ступеней, Саша пошел первым, снимая все на свой телефон. У него камера была лучше. Он снимал, а комментировал шедший сзади Дима. Говорил зловещим голосом, пытаясь нагнетать атмосферу.
-Об этом доме ходит плохая слава, — выдумывал на ходу парень. Кажется, когда-то здесь случилось ужасное. Слышите, с каким скрипом открывается дверь? Стена закопченная. Возможно, здесь случился пожар, и в этом пожаре кто-то погиб. А вон там, в углу, лежит какая-то куча тряпья. Наверное, это…. А-а-а, — заорал не своим голосом Дима.
Саша с испугу выронил телефон. Выронил прямо в дыру в полу. И замер, не зная, что делать. То ли попытаться достать телефон, то ли бежать. Он тоже увидел, отчего заорал его друг. Куча тряпья на импровизированной лежанке зашевелилась. Потом кряхтя и постанывая приняла сидячее положение.
-Это бомж, — выдохнул Дмитрий. — Обыкновенный бомж.
-Сами вы бомжи, — послышался скрипучий голос с лежанки. — А я живу здесь. Это мой дом. Вы чего влезли ко мне?
Голос был грубоват, но вроде как женский. Саша, немного выдохнув, наклонился, чтобы достать из дыры в полу свой телефон. Зато Дима живо заинтересовался обладательницей хриплого голоса.
-Как это, вы тут живёте? Это же заброшенный дом. Насколько я понимаю, тут ни света, ни газа. Стена, вон, развалилась.
Саша достал свой телефон, испачкав руки и зашипел на друга:
-Пошли отсюда.
-Подожди, не надо уходить, — шёпотом ответил ему Дима. -Давай, включай камеру ночного видения и снимай. Вот он — контент. Это контент, так контент! Я буду разговаривать, а ты снимай.
Друзья приблизились к женщине. Осветив ее фонариком с телефона вздрогнули от страшного бельма на глазу. Тем не менее, женщина отвечала на вопросы очень даже охотно.
-Мой это дом, говорю. Да, света нет, газа давно уж нет. Стена развалилась.
-А как так получилось, что вы живете в таких условиях? — спрашивал Дима.
-Как, как… Инвалид я. Работать не могу. Документы мои все в пожаре сгорели.
-А восстановить?
-Это деньги нужны, а у меня их нет. Вот так и живу. Печка у меня есть. Зимой, можно согреться.
-А, это поэтому все стены такие закопченные. Вашу печку давно подлатать надо, сказал Дима.
-Надо-надо, — кряхтела женщина, — тут много чего подлатать надо. Были б только деньги.
-Если у вас денег нет, что же вы тогда кушаете? — Дима говорил, а сам брезгливо морщил нос от запаха, что исходил из грязной кастрюли, стоявшей на столе.
Тут же он толкнул локтем друга, глазами показывая, что надо это все снять. Саша не терялся, снимал женщину, печку, стол, грязную посуду, дыры в полу и развалившуюся стену.
Они пробыли в этом жутковатом доме примерно полчаса, а выбравшись на воздух выдохнули.
-Фу, ну и вонище там. Ты все снял? — спросил Дима.
-Снять-то я снял. Только не думаю, что это стоит выкладывать.
-Ещё как стоит! Надо немного подкорректировать. И я знаю как. Давай снимай меня, я сейчас речь говорить буду.
Дмитрий пригладил свой жёсткий ёжик волос, принял серьёзные выражения лица. Кивнул другу, тот направил на него камеру. Парень надрывно заговорил:
-Вот так сегодня обернулось наше исследование заброшенных домов. Мы и сами не ожидали, что наткнемся на эту несчастную женщину. Вы только подумайте, в наше время существуют люди живущие в ужасных условиях, в месте, которое и домом-то уже не назовешь. Она находит себе еду на помойке. Топит печь, каждый раз рискуя задохнуться. Почему такое происходит? Ведь она живет не в лесу….. — Дима сделал трагичную паузу, печально глядя в камеру. — Знаете, мы с другом очень сочувствуем этой несчастной женщине и хотим ей помочь. Может быть и вы хотите? Объявляем сбор. Сбор для Зинаиды. Номер карты мы прикрепим под видео. Обещаем отчитаться за каждый переведенный вами рубль. Давайте вместе поможем Зине. Если не мы, то кто?
Дима махнул головой. Саша перестал снимать и хитро спросил:
-За какие рубли ты собрался отчитываться? Реально думаешь, что кто-то деньги скинет?
-А вот мы и посмотрим. Давай выкладывай. Выкладывай прямо сейчас.
Номер моей карты прикрепи.
На следующее утро Дмитрий примчался к другу с выпученными глазами. Парни жили в одном доме, в соседних подъездах и дружили с детства. Так что, мама Саши открыла Дмитрию дверь и кивнула на дверь спальни.
-Спит еще, иди буди.
Дима ворвался в спальню друга и начал яростно его толкать.
-Вставай, вставай! Дрыхнешь тут! Ты не представляешь, что под нашим видео творится. Там уже тысяча комментариев. И просмотры все время добавляются. А ведь еще только десять утра!
-Может еще скажешь, что тебе кто-то денег скинул? — недовольно спросил Саша, потирая сонные глаза.
-Не поверишь, у меня уже пятнадцать тысяч на карте! Люди сочувствуют бедной Зине.
Пока парень говорил, телефон в его руках не переставал издавать оповещения.
-Вот, смотри, двести рублей, тысяча. Деньги продолжают поступать. Наши совестливые горожане стремятся помочь Зинаиде. А комментарии там какие, ты не представляешь! Нашу местную власть уже «прополоскали» вдоль и поперёк. Говорил я тебе Санёк, этот контент бомба! Продолжим снимать в том же духе, быстро раскрутим канал. Вставай, хватит спать. Сейчас мы купим продукты и повезем этой Зине.
-Что, на все пятнадцать тысяч купим? — покосился Саша вставая с кровати.
-Тут уже не пятнадцать. Пока мы с тобой разговаривали, ещё две тысячи накапало. И нет, конечно, мы не будем покупать на все деньги. Кто знает, сколько нам перечислили? Скажем, пришло пять тысяч. Назовём тех, кто сделал самые крупные переводы.
В тот день вышло душещипательное видео, как два молодых парня с полными пакетами продуктов пришли к бедной, несчастной, брошенной всеми женщине. Она расплакалась, увидев пакеты с макаронами и дешевую копченую рыбку.
-Рыбы копченой я уже лет десять не ела, — говорила Зина, размазывая крупные слезы благодарности по чумазому лицу. — Спасибо вам, ребята, спасибо!
-Не нам спасибо говорите, а жителям города. Это они переводят для вас деньги, — благородно отвечал Дима на камеру. — Если переводы продолжатся, мы так и будем вам помогать. Может быть, накопим крупную сумму и подключим вам свет. Какая у вас задолженность?
Комментаторы под видео умилялись благородности ребят, продолжали переводить деньги и ругали городские власти. Шум поднялся такой, что дошло до администрации города.
Спустя три дня, к полуразвалившемуся дому подъехала дорогая иномарка. Оттуда вышел сам мэр города, в белой рубашке и черных кожаных ботиночках. Он, так же как и парни-блогеры, сначала поморщился, потом кивнул оператору. С улыбкой начал доставать из багажника пакеты, рванул с ними в дом, по пути комментируя:
-Вот, реагируем на сигналы жителей. Если бы я только знал, что в моем городе
творится такое безобразие, я бы никогда не остался в стороне. Спасибо вам за то, что сообщили про Зинаиду. Пока я привез ей продукты. Обещаю, женщина больше не будет жить в таком бедственном положении. Сейчас я поговорю с ней и выясню, с чего начать. Что в первую очередь нужно сделать для Зинаиды.
Бедная Зина была ошарашена напором мужчины в белой рубашке. Она и знать не знала, кто это такой. Не представляла, что сам мэр стоит сейчас перед ней на грязных досках пола и осторожно наступает, стараясь не испачкать ботинки.
Мэр улыбался на камеру и спрашивал, что в первую очередь нужно Зине.
-Дом бы мне отремонтировать, — робко сказала женщина, — документы выправить. Свет, газ…
Зина запнулась, думая, что слишком много просит.
-Все, сделаем все, — кивал мэр, не забывая поворачиваться к камере правым боком. Ему казалось, так он выглядит лучше на видео. — Начнем, конечно, с документов. Но я не могу оставить вас здесь! Пока документы делаются вы должны жить в человеческих условиях. Поедете в городскую больницу.
Я уже договорился — вам выделят отдельный бокс в терапевтическом отделении. Поживете пока там.
Оператор выключил камеру. Мэр, зажав пальцами нос, выскочил из дома, не сказав Зинаиде больше ни слова. Через час за ней приехала потрепанная «буханка» и увезла в больницу. Женщина и не хотела никуда ехать и сопротивлялась.
Узнав, что Зину забрали в больницу расстроились молодые блогеры Саша и Дима. Контента больше не снимешь, деньги им перестали переводить. А парни только вошли во вкус. Конечно, они расстроились и начали искать себе новый объект для съемки контента.
В больнице Зинаида пролежала пару недель, пока медперсонал не начал на нее фыркать. Документы женщины никто так и не восстановил. Мэр отчитался за проделанную работу. Зина стала ему неинтересна.
Как-то утром, когда особо злая медсестра рыкнула на Зинаиду, женщина тихонько собрала вещи, что выдали ей при поступлении в больницу, и ушла. Подволакивая больную ногу, она пошла в свой полуразрушенный дом, чтобы жить там, как раньше. Больше идти ей было некуда. Интерес к ней пропал.
