Анжела не особо хотела этого ребёнка. Во-первых, у них с Максимом был уже семилетний сын, и снова залезать в пелёнки и распашонки не хотелось, а, во-вторых, её рабочая карьера как раз начала идти вверх по лестнице. Но что поделаешь, раз уже так получилось, да и Максим раньше всё дочку хотел.
Девочка родилась хорошенькая: маленькая правильной формы голова, на которой так умильно и беззащитно торчали коротенькие волосики цвета спелой пшеницы, нос кнопкой, аккуратные ушки, но самым примечательным были её глаза – голубые-голубые, как васильки в поле, они невинно смотрели на этот новый незнакомый мир. Но не успела Анжела обрадоваться, как врачи сообщили ей весьма неприятное известие: у девочки проблемы с сердцем, ей будет необходимо продолжительное лечение с последующей операцией.
Это совсем не входило в Анжелины планы дальнейшей жизни. Как же её «бесценная» работа с частыми весёлыми корпоративами, а фитнес-клуб, а вечеринки с подругами, а отдых на курортах? Отказаться от всего этого двадцати восьмилетняя женщина не могла и не хотела. Поговорив с мужем, который как-то уж очень быстро согласился со всеми её доводами, Анжела решила отказаться от девочки. Всем родственникам и знакомым они сказали, что девочка померла.
Мария Петровна работала нянечкой в доме малютки. Чего она только не насмотрелась за двадцать пять лет такой работы, казалось бы давно уж привыкнуть должна была бы. Должна была бы … да, вот так и не привыкла. И каждый раз, когда к ним привозили нового «отказничка», сердце женщины сжималось от жалости к этим малышам, которые оказались никому не нужные в этой жизни.
К этой новенькой крохе с васильковыми глазами Мария сразу прикипела всей душой. Каждую свободную минуту женщина проводила с девочкой, и малышка её уже начала узнавать: радостно улыбалась, чуть позже начала протягивать свои крохотные ручонки, нетерпеливо дёргая ножками.
«А что», — всё чаще и чаще думала Мария, — «своих детей я вырастила, выучила, теперь у них своя жизнь. А мы с мужем ещё при здоровьи, да и хозяйство у нас своё: огород, корова, куры, и воздух чистый, не то что здесь, в городе… Надо поговорить с Колей.»
Поговорила. Пришёл Николай в дом малютки посмотреть на девочку, а как увидел это чистое безвинное крошечное создание, заморгал часто глазами, неловко «крякнул» и пробормотал:
— Тебе Мария решать. Девочку-то лечить надо, потянешь ли? С деньгами мы уж как-то разберёмся…
— Потяну, Коленька, потяну, — уверенно ответила женщина, с мольбой глядя на мужа.
— Надеждой назовём, чтоб у ребёнка была воля с болезнью бороться, — решительно сказал Николай и вышел.
Персонал дома малютки посодействовал Марии Петровне, и девочку быстро удочерили.
Тяжело им пришлось. Мария возила Надю на обследования, лежала с девочкой в больницах, возила в санаторий, из кожи вон лезла, выполняя все рекомендации врачей, а Николай работал больше, чем в молодости, аж почернел весь от солнца, исхудал, все-таки годы брали своё. Но когда подбегала к нему девочка, обнимала своими ручонками за жилистую шею и шептала на ушко о своём новом детском секрете, «расцветал» Николай, согретый этой чистой детской непосредственностью и любовью.
Надя росла приветливой доброй девочкой.
— Баба Даша, давайте я Вам помогу кукурузу нести, — подбегала пятилетняя Надюшка к старой соседке, что несла за спиной в мешке початки кукурузы с поля для кур.
— Да что ж ты мне поможешь? – улыбалась старушка. — Ты ж ещё совсем маленькая, какие у тебя силёнки.
— Бабушка, но если я в каждой руке по одному початку понесу, Вам ведь всё равно немножко легче станет, — серьёзно говорила девочка, глядя своими васильковыми глазами.
— Ну, раз так, то помоги, конечно, — смеялась старушка, ставила на землю мешок и вручала Наде два початка.
Теперь Надя гордо вышагивала впереди с кукурузой в каждой руке. Вот она обернулась, радостно посмотрела на бабу Дашу:
— Правда, Вам теперь легче нести стало?
— Конечно, легче, намного легче, — отвечала бабушка.
Когда подошло время ехать на операцию, всё село желало Марии с Надей удачи.
— Не бойся, Мария, небеса всё видят: не могут они забрать твою девочку. Всё будет хорошо. А мы всем миром помолимся за неё, — говорили люди.
Операция прошла успешно. Спустя время девочка вернулась домой, последующие обследования показали, что теперь жизни Нади ничто не угрожает, она здорова.
Надя выросла, закончила с отличием школу, поступила в институт.
Как-то, в конце апреля, девушка не спеша шла по парку. Погода была тёплая, ярко светило солнце, на деревьях и кустах появились маленькие зелёные листочки, птицы весело щебетали, строя свои гнёзда. Всё живое радовалось весеннему пробуждению. На душе у Нади было легко и радостно: учёба шла хорошо, скоро майские праздники и она на эти дни поедет домой, увидит родителей, поможет посадить огород. Как же соскучилась она за мамой и отцом, как хорошо будет сидеть вечером за столом в беседке всем вместе и пить чай из букета различных трав. Такой вкусный чай умеет заваривать только мама.
«Бах» — о Надю ударился игрушечный зайка. На скамейке, мимо которой проходила девушка, сидела немолодая женщина с четырёхлетним мальчуганом. Надя подняла игрушку и протянула мальчику:
— Что же ты бросаешь зайку, ему же больно.
— Он мне больше не нужен, — сердито прошепелявил малыш.
— Почему? Посмотри, какой он хороший, — улыбалась ребёнку Надя.
— Он плохой, он больной и скоро умрёт! – зло выкрикнул мальчик.
Надя удивлённо смотрела на ребёнка.
— Не обращайте внимания, — раздался усталый голос женщины, — мой внук очень болен, у него проблемы с сердцем. Родители не хотят им заниматься, вот мне приходится…
Надя перевела взгляд на говорящую. Женщина была ещё не старой, ухоженной и красивой, вот только во всём её облике, во взгляде потухших глаз чувствовались безграничная печаль и страдания. Это так не вязалось со всей окружающей обстановкой пробуждающейся весенней жизни, это было неправильно. Девушке очень захотелось ей чем-то помочь, поддержать. И Надя начала рассказывать о себе, о том, как она тоже родилась с больным сердцем и …
Чем дольше слушала Анжела (а это была именно она) эту молодую цветущую незнакомую девушку, тем больше её сердце сжималось от ужаса происходящего и тоски. На Анжелу смотрело её собственное лицо двадцатилетней давности и эти голубые васильковые глаза, такие же, как у её бывшего мужа…
— Не может быть, — чуть слышно прошептала женщина.
— Ну, что Вы, всё может быть! – убеждённо воскликнула Надя. – Надо только очень стараться и верить в хорошее! Меня ведь мама с папой спасли и вылечили! И Вы обязательно вылечите своего внука! Обязательно! Удачи Вам!
Надя пошла дальше, счастливо улыбаясь солнцу и веря, что у этого незнакомого мальчика всё будет хорошо.
«Раздавленная» Анжела молча смотрела вслед уходящей девушке горящими глазами. Сомнений не осталось: это была её дочь, та, которую она оставила в роддоме этого города двадцать лет назад. Не хотела тогда обременять себя, хотелось пожить … А вот «пожить-то» и не получилось: вскоре муж Анжелу бросил, ушёл к другой; сыном она практически не занималась, некогда было, всё хотелось свою личную жизнь устроить. Парень вырос непутёвым: пьянки да гулянки на уме, такую же и жену себе нашёл. Когда родился больной внук, принесла ей невестка ребёнка и оставила со словами: «Некогда нам с ним возиться, лечите его сами, если хотите, а нет – в интернат отдадим».
Сейчас Анжеле страстно хотелось догнать эту добрую счастливую девушку, схватить, сжать в объятиях, попросить прощения, покаяться, сказать, что она её мать… Но разве она имела на это право?
Рассказ основан на реальных событиях. Все имена изменены.
