Люба с волнением узнавала знакомые места, в окне старенького ПАЗика, который наверное ещё её возил, а не была она в родной деревне без малого десять лет.
Вот едет.
Хочет сюрприз сделать матери и сестре с племянницей.
Когда Люба уезжала, Дашке было пять, а нынче уже пятнадцать.
По плохому уезжала, с обидой на мать и сестру, но время всё расставило по своим местам, и Люба забыв плохое, как только узнала от матери как тяжёло им живётся начала помогать материально.
Благо на тот момент уже твёрдо стояла на ногах.
Как она этого добилась? Да не легко…
Сначала, приехав пятнадцатилетней девчонкой, в такой большой город, растерялась. Нашла кое-как училище, ой, да там не училище, а институт оказался.
В общем не получилось у Любы стать артисткой, а так хотела, так мечтала.
Стихи в школе со сцены читала, в драмкружок ходила, всех переиграла, какие только были персонажи, а вот, поди ты, не судьба.
Села Люба в скверике каком-то и заревела. Что делать? Куда идти.
Идёт старичок какой-то, смотрит на Любу
-Что девушка плачешь?
Та ему, простая душа, возьми да и выложи всё. Постоял старичок, губами пошамкал
-Что говоришь девица идти некуда?
-Некуда дедушка
Тот на неё зыркает, всю осмотрел, при слове дедушка аж скривился весь.
-А что, и нет у тебя никого?
-Здесь нетууу — ревёт Люба, — в деревне мамка с сестрой остались и племянница махонькая Дашка…
-Эвона чё, а ты девушка, пойдём ко мне жить. У меня комната свободная
-У меня платить нечем, дедушка, — говорит Люба, тот аж зубами заскрипел
-Какой я тебе дедушка, — шипит, -мне и шестидесяти пяти нет, а ну вставай, вставай говорю, пошли. Я тебе покажу дедушку мерзавка, — шепчет старик.
Страшно Любаше, она в слёзы.
Мимо толпа веселых парней. Один оглянулся, видит что Люба от старика отбивается
-Эээ, дедуль, ты куда девчонку тянешь
-Отстань, иди своей дорогой
Люба плачет
-А ну ребята, стойте. Тут гражданин произвол творит, куда девчонку тащишь старый?
-Отстань — говорит дед, но видя что к этому парню подошли другие ребята, сразу сдулся, заюлил, — вот внучку домой пытаюсь забрать, — шепчет старик, — с родителями поругалась, я и пытаюсь успокоить…
-Ты врёшь дед, никакая это не внучка, а ну как её звать- величать?
-Иринка, Иришенька, идём домой, -говорит, а сам пребольно за бок щиплет
Люба пуще прежнего плачет
-Так, — парни окружили деда с Любой, — а ну старый, признавайся, совратить девчонку хотел?
Как тебя зовут, девочка?
-Лллюба, Любовь Бояринцева
-Ишь ты, боярыня. А что же ты боярыня тут делаешь
-Плааачууу
-Ага, -присел перед Любой тот самый парень, который первый обратил внимание на Любу и того деда, — значит плачешь, а почему?
Плача и заикаясь Люба и ему поведала, что с матерью и сестрой поругалась, достали, обижали постоянно, уехала поступать, артисткой стать хотела. А там…
Вот сидит плачет, а тут дед этот прицепился…
-Вон оно чё, слышали ребята. А давайте -ка его в милицию, девчонка -то несовершеннолетняя.
Дед, как услышав эти слова, сразу схватился за сердце и начал бормотать что просто хотел помочь девочке
-Так, Люба Бояринцева, идём с нами, сейчас что — нибудь придумаем
Когда ребята и безразличная ко всему Люба немного отошли, дед крикнул им в спину
-Иди, иди, дура. Сейчас они тебя, — и он сказал грязное слово, Люба разревелась пуще прежнего, а дед припустил бежать.
-Эй ты чего не слушай его дурака старого. Вот, пришли. Ну всё, ребята, давайте.
-Давай, Рома, и ты тоже, не плачь Люба, Ромка он хороший, сейчас что — нибудь придумает
-Не реви, идём. Смотри, всем говорим что ты моя сестра, двоюродная, поняла?
Люба закивала головой.
-Валентина Савельевнаааа
-Ты чего орёшь, Дергачёв?
-Вы меня любите?
-Тьфу на тебя, нет!
-Обманываете, меня все любят а вы больше всех. Помощь ваша нужна.
-Ой, подлиза, чего тебе.
Большая грузная женщина комендант общежития, где жил Роман, слушала наполовину придуманную историю Любы.
Та охала, ахала, вытирала мокрые глаза большим синим , клетчатым платком
-Да ты што? Оёёёй. В итоге у Любы появилось сначала койко — место в общежитии, а затем и отдельная комнатка.
Устроила её Валентина Савельевна сначала пол мыть, а потом Люба поступила в техникум, на закройщика, но жить продолжала там же, продолжая числиться уборщицей, не только числилась, но и мыла конечно. Рома помогал всем чем мог.
Он вообще оказался довольно таки интересной личностью.
Во — первых Ромка был москвич, но жил в общежитии, у него были какие-то сложные отношения с родителями. поговаривали что у него очень серьёзный папа.
В общем Люба сильно не вдавалась в подробности.
Во — вторых он реально почувствовал себя Любиным братом, они и сами поверили в это
Она заказывала два раз переговоры с матерью, но слышала только грубые слова.
Проклятия и призывы вернуться и помогать матери с сестрой. Поганка неблагодарная тварь, вот и всё, что слышала Люба.
Она плача уходила из переговорного пункта.
-Плюнь, деточка, — говорила Валентина Савельевна, — плюнь и разотри. Ну вот такая у тебя мамка, ну что теперь. Другая бы гордилась своим ребёнком, а эта…
Есть такие матеря, что не достойны своих детей.
Давно уже Валентина Савельевна и Ромка стали её семьёй.
У Валентины Савельевны не было семьи, всю жизнь она работала комендантом, и вот отогрела свою душу около Любы и Ромки.
Отец у Ромки оказался действительно какой-то очень важный.
Но Ромка постоянно с ним о чём -то ругался, что-то делил
Ромка категорически отказывался возвращаться домой, объясняя это тем, что они, родители, не хотят принимать его выбор, а он не хочет становиться тем, кем навязывает ему отец.
В общем там было всё сложно.
Потом Люба познакомилась с Ромкиной мамой.
Натэлла Парамоновна, женщина была утончённая, изящная, потому от изящества своего, спросила она у Любаши сразу в лоб, сколько ей надо денег.
Любаша уже третий год живущая в Москве, тесно общающаяся с Ромкой и Валентиной Савельевной, ответила в их манере
-Смотря для чего. А вы что всем незнакомым девушкам, не поздоровавшись даже, деньги предлагаете?
-Хамка! Деревня!- взвизгнула Натэла.
-Ну вы-то, как я посмотрю, тоже не район. Напасть ни с того, ни с сего на человека. Вы кто?
-Я Ромина мама!
-Прекрасно! В Москве один Рома! И вы его мама! Поздравляю. Простите, что вы хотели?
-Я хочу чтобы ты отстала от моего сына. Поэтому и спрашиваю, сколько тебе надо денег.
-Ни к чьему сыну я не приставала, а по поводу Ромки, зря вы так…Он хороший вы даже не знаете какой он хороший, вы ничего не знаете про собственного сына, навыдумывали бог весть что.
Конечно, всегда легче в собственных неудачах обвинить другого…
И Люба пошла, даже не оглянулась. Вечером в комнату к Любе постучали
-Любань, можно
-Заползай, с каких пор это ты разрешение стал спрашивать?
-Я ни один, я вот. Знакомься, мама моя,- Ромка сиял. Женщина смотрела на Любу каким-то умоляющим взглядом
-Здравствуйте, — Люба встала, одёрнула домашнее платьице, — я Люба
-Здравствуйте, а Я Натэла Парамоновна, мама Ромы
-Очень приятно, пойдёмте пить чай.
Так в жизни Любы появился ещё один человек, который ей стал дорог, тётя Натэла.
Она была рада что единственный сын, из ершистого, неуправляемого мальчишки, имеющего на всё своё мнение, превратился в хорошего сына, замечательного друга и просто отличного человека, так все характеризовали Ромку.
-Не беда что он не стал тем, кем вы хотели его видеть, — говорит Валентина Савельевна Ромкиной маме, распивая чай на маленькой кухоньке, -беда в том, что вы чуть не упустили возможность говорить с гордостью что это ваш сын.
Все скандалы были из-за того, что Ромка не хотел идти по пути выбранному отцом. Ромка всю жизнь хотел …шить. Ну вот так.
Когда об этом узнал папа…лучше пропустить всё что было, воспитательный процесс.
Отец кричал, что если Ромка не одумается, и не выберет себе “мужскую” профессию, то он, папа, за себя не ручается.
Ромка “одумался”, ушёл после девятого класса учиться на автомеханика, причем добился чтобы ему дали комнату в общежитии.
Когда директору сказали, что мальчишка ночует на лавочке у общаги, конечно он сообщил отцу Ромки…
В общем так Ромка поселился в общежитии.
По вечерам он рисовал красивые наряды, представляя как идёт он Ромка, идёт по подиуму, улыбается во все свои зубищи, а по бокам мировые модели, в его Ромкиных нарядах.
Разве можно рассказать об этом кому -нибудь
Отец пытался поговорить с Ромкой, и прощение просил, и угрожал, просил не портить себе жизнь, а идти и доучиться нормально в школе и поступить в приличное учебное заведение, всё было без толку.
Ромка стоял на своём.
А когда в его жизни появилась Люба, и когда они настолько сдружились, что сами поверили что они брат и сестра, тогда -то рассказал под большим секретом Ромка о своей мечте, создавать моду, делать людей красивыми.
Люба училась на закройщицу днём, а вечером всё тоже самое, что выучила днём, передавала Ромке, они вместе учились, а ближе к ночи придумывали одежду, продумывая всё до мелочей.
Так вовремя появилась в жизни Любы и Ромки Натэла Парамоновна, они тоже посвятили её в свою тайну.
-Это что? Люба? Это всё ты нарисовала?
-Нет, вы же знаете ответ, почему не можете принять? Это Рома…
Ромкина мама пришла через неделю и выложила свой план, она поможет ребятам, в первую очередь своему сыну, но с условием, что пока они не скажут кто настоящий создатель этой коллекции.
Выслушав её, ребята согласились попробовать.
Мама быстро нашла где закупить материалы, фурнитуру, она с головой окунулась в это дело.
Ромка творил, он не верил что может спокойно заниматься своим любимым делом, хотя оглядывался с опаской на маму, когда объясняя что-то мастерицам, которых мама же и нашла, он настолько забывался, что входил в раж, начинал размахивать руками наматывать на себя куски материала, чтобы передать то, что он хочет, чего необходимо добиться
Мама смотрела во все глаза и не верила что это её сын, её мальчик, с горящими глазами носится по мастерской.
-Он как сумасшедший гений, в хорошем смысле этого слова, — шепчет она Любе
-Ага, — соглашается Любаша, — он может среди ночи припереться и начать рассказывать что на этом сарафане накладные карманы не пойдут…
Люба рисует летнюю коллекцию, делает наброски, Ромка подбегает, здесь зачеркнёт, там дорисует, выдумывает на ходу новые какие-то вещи…
Мама организовала показ, умудрившись протолкнуть ребят на какой-то малозначительный конкурс
Люба вышла на сцену одна, объявив что у коллекции есть настоящий хозяин, она просто соавтор и помощник, мистер Ромарио пока не может появиться здесь, но он передаёт пламенный привет…
В зале хлопали, за кулисами корчился от смеха Ромка, на первом ряду улыбалась Натэла Парамоновна, удивляясь неожиданному Любашиному экспромту.
Так жизнь девчонки из глубокой провинции, поменялась в лучшую сторону.
Ромка через три года только вышел из тени, и то, так и остался, мистер Ромарио.
Его папа смирился с тем что сын не стал как он хотел дипломатом, или хотя бы юристом
-Пап, признай же, я стал известным человеком, да это благодаря маме и Любе, но ведь я добился чего-то!- горячо говорил Ромка отцу
Отец молчал.
И лишь когда папа услышал, как о его сыне говорят с уважением люди совсем не из мира моды, роняя между делом, что эта рубашка от Ромарио или ремень, тогда папа понял, что сыном можно гордиться и потихоньку начал пробовать наладить общение с сыном, ни как взрослый и ребёнок, а как равный с равным.
Шла своим путём и Люба, изобретая всё новые коллекции одежды и добиваясь уважения, признания и восхищения.
Всё у Любы было отлично, и лишь одно не давало покоя, что не знает мама, какая она Люба стала, она пыталась ещё несколько раз наладить отношения.
Мать уже не кричала на неё, не обзывалась, последний раз обронила что нужно починить крышу, а денег нет.
И Люба предложила помощь…
С тех пор она оказывала хорошую материальную помощь матери и сестре. Высылала денег и на племянницу, спрашивая у матери помнит ли её Дашка?
-Помнит наверное, сухо отвечала мать и всё рассказывала, рассказывала как плохо им живётся, как тяжело, какона боллет, а лекарства такие дорогие…
Люба заключила контракт с одним модным домом за границей, теперь по истечении срока договора, у неё образовался такой небольшой отпуск, который она решила потратить на то, чтобы приехать домой, к маме.
Ведь та постоянно жалуется на плохое здоровье и на тонны употребляемых таблеток.
-А можно здесь остановить, — просит Люба
Водитель молча останавливает автобус, она входит, волоча за собой большую сумку и чемодан.
Несколько человек, едущие в автобусе и гадающие чья же девка, прилипают к окнам, и наблюдают за тем, как стоит девушка зажмурившись ии вдыхает арома родной земли…
Когда она подошла к родному дому, мать уже знала, что приехала её непутёвая дочь.
Деревенские вычислили кто это…
-Мамочка…
-Любка, вот ты как была шальная, так и осталась, — это вместо приветствия, — за каким ты чёртом попёрлась по полю, чё ты людей смешишь? Стояла как блаженная, теперь будут тыкать, что ты дурная какая-то…
-Мам, я пятнадцать лет дома не была, можно хотя бы зайду?
-Иди…
Люба прошла в дом, обратила внимание на бедность и запустение
-Мама! Я же тебе каждый месяц высылаю приличную сумму.
-И что? Что ты мои деньги считаешь? Мать больная, а ты , ты любка, жируешь там. Мать вон еле ходит, — говорила мать.
Люба смотрела на довольно — таки крепкую, еще не старую мать, и такая тоска сжимала сердце.
Зачем я приехала, чужая, совсем чужая как всегда…
-Татьяне надо помогать, тоже с тремя крутится
-С какими тремя, мама, — Любе даже не предложили чая с дороги, она сидела в комнате на стуле, мать села в кресло и принялась вязать носок, будто не было этих лет разлуки с дочерью…
-Ты чего? У Татьяны же трое…
-Мама! Я когда уезжала, одна Даша была
-Но, дак и считай десять лет прошло, никак…
Дверь стукнула, на пороге появилась запыхавшаяся…Люба…Люба смотрела сама на себя, и не могла понять как так могло получиться, что она видит себя, пятнадцатилетнюю…
-Дашка, чё встала, иди , поздоровайся с тёткой
-Здрасти, -Даша несмело подняла глаза, — как доехали
Дашка! Это же её Дашка, с которой она возилась с пелёнок…
Мать сообразила наконец-то напоить дочь чаем, потом разглядывали обновки, которые привезла Люба.
Девушка ловила на себе взгляд племяшки, та дичилась её, только наблюдала издалека.
Прибежала сестра, таща за руки двоих одинаковых мальчишек, наорала на Дашку, та покорно пошла что-то выполнять. Обнимались, сестра восхищалась любой, какая та стала.
-Прости, Таня, я не знала про твоих мальчиков, и ничего не привезла в подарок, вот только денег, думаю дать, хорошо? И они сами купят что -нибудь
-Ой, да что здесь покупать, сестра быстро выхватила купюры из рук разоравшихся пацанов.
-Поорите у меня ещё, поедем в район, там чё купим, всё цыц.
Ну давай, Любка хвались, чё как живёшь? Замуж когда, чё там в своих заграницах не можешь найти никого что ли? Ты думаешь не знаем? Телевизор смотрим, журналы читаем, вон Дашка, целый мемориал из твоих фото сделала, ха-ха-ха, я выкидываю, а она опять накупит себе журналов навырезает тебя, дура, ха-ха-ха. я говорю такая же шалая, вся в тётю.
И Любе вдруг захотелось бежать, бежать, бежать. Оказаться в своей маленькой чистенькой квартирке, отмокнуть в ванне и никогда больше здесь не появляться…
Уеду утром, скажу что дела. Оставлю им денег и уеду.
Люба сидела в гостях у старшей сестры, дом полная чаша, как говорится, всё есть, за столом угрюмый мужик.
-Знакомься сестра, это Костик, мой супруг. Костя,это сестра. Она между прочим за границей живёт, известная.
-Угу, — сказал Костик, пялясь в тарелку с пельменями.
Люба посидела немного, послушала как плохо жить в деревне, и попрощавшись пошла домой. поговорить с Дашкой Любе не удалось.
Она тихонько и задумчиво шла, неожиданно вышла к речке, села на бережок. Услышала шорох, обернулась, Дашка…
-Даш, ты чего там…
-Ненавижу тебя
-Даша…ты что?
-Ты уехала, бросила меня, они меня ненавидят, как и тебя, ты уехала, они на меня обрушились.Я…Я…Она сейчас меня за тобой послала, чтобы я денег у тебя выпросила, на новую машину. Чтобы Костик от нее не сбежал, как до этого сбежали трое…Бабка всё ей покупает, всё стараются удержать мужиков, они все деньги что ты присылаешь спускают на это…
Я…Я любила тебя, всегда думала что ты моя мама,
-Даша, ты что, Даш, я же на десять лет тебя всего старше…
-Да знаю я…Знаешь отчего они нас ненавидят?
Люба покачала головой.
-Нет
А я знаю…Где твой отец?Ты же знаешь что у вас с Таней, ну с матерью, разные отцы?
Люба кивнула головой
-Он живёт в соседнем районе, там ещё у него дети ты знала?
Нет, зачем мне это, Даш?
-А ты знаешь от кого меня мать родила?
Люба смотрит во все глаза на племянницу
-Мне бабка рассказала, когда мне лет семь было.
Что я тебе не просто племянница, а сестра родная по отцу. Эти две королевы, вместо того чтобы друг друга грызть, сначала тебя возненавидели, а потом меня.
-Даша…девочка моя…
-Тань, отдай мне Дашку
-С чего бы это?
-Я выучу её
-Нет. Она будет жить здесь.
-Она вырастет всё равно уедет
-Нет, я сказала.
-Хочешь чтобы девчонка повторила твою судьбу?
-Какую это?
-Я видела как твой Костя смотрит на Дашку…
Люба отчаянно врала, но другого способа забрать девочку она не видела
-Он художником был, бродил из деревни в деревню, реставрировал старые портреты, писал новые, фотографии делал. Сначала собирал заказы, потом через время приносил. Странный, не от мира сего.
Мать и прижила тебя с ним, он даже пытался жить с нами но опять уехал, не мог.
Чужой он был, и ты…чужая…
Мать сделать тебя хотела, ну ты поняла, да…
Я упросила, сестру хотела.
А она моего отца любила сильно, тот вроде поживет с нами и опять к любовнице уйдёт.
Ну мать и сбрехалла ему, что от него тяжёлая. Тот обрадовался, сын думал будет, вернулся.
А родилась ты…
Мало того что не пацан, так ещё светловолосая, голубоглазая, мы то все чёрные, ну и ушёл мой папка…насовсем, а мы с матерью против тебя ополчились.
А потом, когда я уже подросла, твой отец опять приехал, он не пил тогда. С матерью у них уже ничего не было, так, по старой памяти заехал…
Потом ещё, и ещё…и Дашка родилась, а он признался, что семья есть оказывается, законная, вот так…Обещал помогать, ага…
А Дашка родилась, вылитая ты.
Её счастье, что ты с ней нянькалась…
В общем да…Один у вас с Дашкой отец, и у тебя наверное больше прав на девчонку, чем у меня.
Про Костика врёшь, не такой он, не защищаю, просто знаю…Это ты специально, чтобы Дашку забрать?
-Да…
-Не отступишь?
-Нет
-Забирай
Люба смотрела в окно ПАЗика, на котором девчонкой, роняя слёзы и думая о прекрасном будущем уезжала из дома. Она повернула голову на точную копию себя, обняла девочку, та прижалась худеньким тельцем к тётке- сестре, поцеловала в макушку.
-Забудем что мы тётя и племянница, — шепчет Люба, — оставим вторую половину правды, мы сёстры и нас ждёт прекрасная жизнь, хорошо.
-Да, — кивает девочка, прижимаясь к своей любимой сестричке, -да, я Люба всё-всё умею делать, могу стирать, гладить..
-Ты чего? Тебе учиться надо будет, много учиться…
Чужая была, чужая и осталась, говорили они, как сорняк на грядке, красивый, но зачем он нужен?
Как так получилось, что чужие люди стали ближе чем родные? а родные так и не приняли, не полюбили, не дали тепла душевного?
