Совершенно случайно от знакомой, встреченной в магазине, я узнала, что моя сноха Вера поселилась с маленькой дочкой в одном с ней доме. Даже в одном подъезде, этажом выше.
‒ Она там квартиру сняла, дня три, как въехала. Я видела, как она с девочкой… Таня?
‒ Нет, Аня.
‒ Да-да, с Анечкой на детской площадке гуляет. Так я хотела спросить: они что, с Женей не живут больше? Разошлись?
Я мысленно прокляла жизнь в маленьких городках, где все всё знают и всем до чужой семьи есть дело.
‒ Нет, что ты. У Анечки в садике ветрянка, а Женя не переболел в детстве. Решили какое-то время пожить порознь.
Мы мило улыбнулись друг другу и разошлись. Конечно, она поняла, что я вру и просто не хочу продолжать разговор. Ну да бог с ней.
Подходя к дому, где жил Евгений, я набрала его номер:
‒ Ты дома?
‒ Только что пришёл.
‒ Я к тебе иду, уже рядом с домом.
‒ Хорошо, ставлю чайник, жду.
Я открыла двери своим ключом. Женя встретил меня в прихожей.
‒ Привет. Заходи, чай или кофе?
‒ Чай с молоком, ‒ ответила я, снимая плащ. ‒ Что у вас с Верой случилось? Почему ты мне сразу не позвонил?
Женя вздохнул, опустил голову и молча пошёл на кухню, где только что, щёлкнув, отключился электрочайник. За чаем он рассказал мне, что произошло. А произошло ужасное, хотя вполне предсказуемое: его жена Верочка влюбилась в другого и ушла, забрав трёхлетнюю дочку. Она хочет развестись и соединить свою судьбу с тем, кого любит. Кто будет лучшим мужем и отцом, чем мой сын.
Вера мне никогда не нравилась, но, видит бог, я тщательно это скрывала. Лет пять назад сын познакомился с ней в маршрутке. Она заканчивала местный колледж, училась на бухгалтера. У Жени был за плечами университет, он второй год работал на заводе. Тогда я не придала этому знакомству большого значения. Мало ли у Женьки было девушек! И каких девушек!
Красивые и умненькие одноклассницы, потом – однокурсницы, никогда не обходили вниманием моего сыночка. Высокий, привлекательный, он хорошо учился, играл в футбол и баскетбол. И в школе, и в институте был непременным участником всяких мероприятий, душой вечеринок, не расставался с гитарой.
В общем, такого, как мой Женечка, ещё поискать надо. Но он почему-то привязался к этой недалёкой, болтливой, самовлюблённой, не умеющей себя вести Верочке, у которой ни одной подружки не было. Ей даже свидетельницей на свадьбу некого было позвать! Она не нравилась никому из его друзей, никому из нашей семьи… Когда я узнала, что они планируют свадьбу, я не стала возражать. Это его жизнь, его решение. Мой муж Виктор удивился выбору сына, но я запретила даже говорить об этом:
‒ Ничего плохого мы о ней не знаем. А то, что она нам не нравится… Так это дело вкуса. Да, мы по-другому представляли будущую невестку. Но не нам же с ней жить.
Первое время после свадьбы молодые жили у нас. Я надеялась, что, когда узнаю Веру поближе, мы подружимся. Не получилось. Она меня раздражала. Она была ленива и неряшлива. Но это ерунда по сравнению с её бестактностью. Она встревала в любой разговор, всех перебивала, задавала неуместные, крайне неделикатные вопросы, делала глупые замечания. Она обожала говорить о себе, и все её монологи сводились к «а я такая выхожу…», «а я такая говорю…», «и все на меня посмотрели…».
Затем Женька оформил ипотеку, и они поселились в собственной квартире. Недалеко, минутах в пяти ходьбы от нас, поэтому виделись мы часто, хотя и не каждый день. Мы с мужем вздохнули с облегчением, когда перестали непрерывно слышать Верочкино щебетанье и видеть её за завтраком и ужином.
Спустя полтора года после свадьбы появилась на свет наша Анечка, и это окончательно примирило меня со снохой. Я обожала маленькую внучку, её большие, зелёные, как у сына, глаза, её крошечные пальчики, светлые волосики, её лепет, её улыбку. Я проводила в квартире сына всё свободное от работы время, играла и гуляла с Анечкой, помогала, чем могла.
Потом Вера устроилась на работу, Аня пошла в ясли и реже стала бывать со мной. Я забирала её из садика, чтобы дать ребятам возможность отдохнуть после работы, приготовить ужин.
Тревожные звоночки прозвучали, когда Вера проработала около полугода. Она стала задерживаться допоздна, иногда выходила на работу в выходные. «Не успеваем отчёт сдать», ‒ говорила она. Или: «Я обещала одной женщине помочь. Самой не хочется, но она на меня надеется». Виктор не верил ей ни на грош:
‒ Моя сестра тоже была бухгалтером. Она свои бумажки на дом брала, а не сидела в офисе по выходным.
‒ Зачем ей врать?
‒ Загуляла, должно быть. Я скажу Женьке.
Но я запретила ему: даже если Вера действительно гуляет, она найдёт способ оправдаться, а сына настроит против нас. На самом деле, мне было не так важно, чем занята Вера. Из-за её постоянного отсутствия Анютка чаще бывала со мной.
И вот, пожалуйста. Ушла к любовнику. Неужели разлучит меня с внучкой?
‒ У неё же зарплата небольшая. На что она квартиру сняла?
‒ Хахаль оплатил. На три месяца вперёд.
‒ Ты знаешь, кто он?
‒ Представь себе, совсем молодой мальчишка. Моложе её года на четыре. Мажор. Папа его владеет парой магазинов и рестораном «Синее небо», знаешь?
‒ Кто ж его не знает? Знаю и его, и его жену.
Вера, как оказалось, перед уходом вылила на нас всех кучу претензий. Не любим мы её, она нам чужая (это, положим, правда), я ещё терпима (ну, спасибо хоть за это), а дед (так она Виктора называла) вообще невыносим, грубый, придирчивый, периодически выпивает (что правда, то правда).
‒ И из-за этого она ушла?
‒ Нет, главное, что мы нищеброды, не понимаем её потребностей и не способны их обеспечить.
‒ Как? Ладно, в деньгах не купаемся. Но ведь на всё хватает.
‒ Другие два-три раза в год в Европу ездят, отпуск в горах проводят, другим чуть не каждый день золотые колечки с брюликами дарят… Короче, я не имел права жениться и заводить детей, раз у меня такая маленькая зарплата.
Я ушла домой в полном смятении. Муж, которому я выплакала свою обиду, утешил меня, как мог:
‒ Может и к лучшему. Плюнь ты на неё.
‒ Витя, а как же Анечка?
‒ Не бойся, она ещё чаще внучку приводить будет. Кто ей ещё поможет?
Действительно, уже на следующий день Вера позвонила и попросила забрать Аню из садика.
‒ Мне придётся задержаться сегодня. И, если можно, пусть она у вас переночует, ладно?
Я, конечно, согласилась. Я ни словом её не упрекнула. Всё ещё может обернуться по-другому, зачем портить отношения?
Целый месяц я ждала, что Вера одумается и вернётся. Но нет, она, похоже, наслаждалась свободой и новой любовью. Анечка проводила у нас или у Жени даже больше времени, чем раньше.
Через месяц я поняла, что нужно подтолкнуть события. Я позвонила Тимуру, отцу Вериного хахаля. Я была шапочно знакома с ним, потому что когда-то училась в одной школе с его женой. Он был удивлён:
‒ Я знал, что у сына новая девушка, но не думал, что она чья-то жена… Говоришь, он ей квартиру снял? Паршивец, ни копейки ещё не заработал, а уже деньги на чужих жён транжирит. Я с ним поговорю.
‒ Да, Тимур, не говори ему, что я звонила. Сын рассердится, что я вмешиваюсь.
‒ И правильно вмешиваешься. Мы отвечаем за счастье наших детей. Как же иначе? Но если не хочешь, не скажу, не бойся.
После этого разговора юный любовник Веры вдруг осознал, что никогда не хотел жениться на замужней даме с ребёнком. Он рассчитывал на ни к чему не обязывающие отношения за папин счёт. А папа деньги на содержание подружки давать не желает: мол, если она тебе нужна, возьми на себя ответственность, работай и содержи свою даму с её «прицепом». В общем, влюблённые расстались.
Вера пыталась стряхнуть деньги с моего Женьки. Но он заупрямился: «Всё, что нужно будет Анечке, я куплю. А тебе, пока суд не выдаст постановление об алиментах, не дам ни копейки. Подавай на развод». Почему-то Вера не спешила разводиться официально, поэтому какое-то время я вынуждена была слушать её жалобы: и лично, и по телефону она плакалась, как ей трудно, как её все бросили и никто не помогает. «Кроме вас, конечно», ‒ осмотрительно добавляла она. Видимо, хватало ума хоть со мной не ссориться.
И тут на горизонте появился новый ухажёр. Этот был старше Веры раза в два. В областном центре у него была семья, а в нашем городе открылся филиал его фирмы, и он часто сюда наезжал. Похоже, Вера уже была согласна на роль «девушки для души», попутчицы для семейного человека.
Я уже решила, что её развод с Женей неизбежен, тем более что он сам решил обратиться в суд. Какой смысл тянуть? Сын всё ещё тосковал по Вере, но, кажется, смирился с мыслью, что её не вернуть. У него даже девушка появилась. Анастасия. Симпатичная, приветливая, умненькая.
Однажды в воскресенье Вера привела к нам Анютку, а сама отправилась побродить по магазинам. Через пару часов я позвонила Жене.
‒ Сынок, ты где?
‒ Мы дома. Настя тортик испекла. Собираемся чай пить.
‒ Вот и хорошо. Анечка сейчас у меня, а мне что-то нехорошо. Давление, наверное, скакнуло. Еле на ногах стою. Не мог бы ты её забрать?
‒ Конечно, сейчас буду, держись.
Женька прибежал буквально через две минуты, схватил дочку на руки, приказал мне лежать, отдыхать и убежал. Через полчаса пришла Вера. Узнав, что Аня у папы, скорчила недовольную гримасу:
‒ Я же вам её доверила. Зачем вы ему разрешаете с Аней общаться? Он её против меня настраивает. Она потом плачет. Я, мол, хочу, чтоб папа с нами жил.
‒ Не сердись, Верочка, мне нездоровится, а тут они зашли.
‒ Кто они?
‒ Женя с Настей. Не волнуйся, Настя ‒ девушка хорошая, очень милая, добрая. Анечке нравится. Она её рисовать учит, считать и…
Вера злобно взглянула на меня и, не дослушав, умчалась.
Ну, а теперь картина маслом. Ворвавшись в квартиру бывшего мужа, Вера застала всех троих за столом. Они весело поедали тортик, смеялись, Анечка читала «тёте Насте» стишки про «уронили мишку на пол». В общем, идиллия.
Вера устроила скандал с обвинениями, угрозами и слезами. Аня тоже внесла свою лепту: «Злая ты, мама! Зачем ты пришла?»
Поздно вечером Вера позвонила Жене. Она рыдала и раскаивалась. Говорила, что всегда любила только его, что скучала, что больше всего хочет вернуть всё назад. Очевидно, до неё дошло, что она променяла жизнь, полную простых семейных радостей, заботы и любви близких людей, на жалкую долю содержанки, зависящей от прихотей избалованного мужчины. На существование, где ребёнок становится обузой, каждый поцелуй имеет цену, и, провожая любовника за порог, невольно думаешь: «Не продешевила ли?»
Я посоветовала сыну простить её. Она молода. Она два года сидела в декрете, увязла в домашней рутине, в заботах о ребёнке. Ей казалось, что жизнь проходит мимо, а она никому не нужна. Обычная история! Одну ошибку можно простить молодой, ничего не знающей о жизни девочке.
***
Я спасла их брак. Они не развелись. Анечка растёт и радует меня. Виктор считает, что я ошиблась. Что лишила сына возможности завести нормальную семью. Что такая, как Настя, больше подошла бы Женьке. Но я думаю об Анечке. Что, если бы Вера уехала и увезла её с собой? Если бы запретила нам видеться? Конечно, когда девочка подрастёт, она сама решит, кто ей нужен. Но кто возместил бы мне те радости, которые я получаю ежедневно, глядя на свою малышку, слыша её голосок, чувствуя тепло её объятий?
—
Автор: Ольга Москвина
