Анфиса открывала магазин. Ей показалось, что за углом опять мелькнул этот бородатый. Кто такой? Раньше Анфиса никогда его не видела, а сейчас вон уже два дня подряд к ней в магазин наведывается, и все под закрытие. А потом еще маячит на другой стороне улицы. Ай, ладно, бог с ним.
Анфиса занялась привычными делами: подняла ставни на окнах, включила кассу, переоделась в спецформу, пробежалась глазами по полкам с товаром, кое-что подправила. Надо бы заказ сделать. Вон конфеты заканчиваются, мороженого бы завезти, у школьников летние каникулы начались, быстро будут сметать. Зефира, халвы можно. Анфиса и сама любила сладкое. Одна у нее в жизни радость осталась, так она считала.
Анфиса облокотилась на прилавок. Хорошо хоть работа с людьми, за целый день наобщаешься, так и вечером дома одной не так тоскливо.
А вот и первый покупатель.
— Чего это ты, Григорий, с утра красивый? – Анфиса выпрямилась, потянула немного затекшую спину.
— Дочь приехала, внучка привезла, — просиял вставными челюстями Григорий.
— Понятно, со вчера отмечаешь.
— Ты, Анфисушка, не ворчи, тебе не идет, красоту теряешь. Дай мне лучше, чего для мальчонки повкуснее и для меня две бутылочки.
— Закуску брать будешь?
— Э, — махнул рукой Григорий. – Анна наготовила, неделю можно питаться.
— То-то праздник у тебя.
— Какой там праздник, Анфисушка. Дочь-то с мужем разводится, сама не в себе вся. А ты заходи к нам-то, посидим.
— Мож, и зайду. Глянь-ка в окно, Григорий. Не знаешь его?
— Кого? – вытянул шею в сторону окна Григорий.
— Да вон бородатый, на той стороне.
Григорий прищурился.
— Не, Анфиса, первый раз вижу.
Собрав покупки в пакет, Григорий ушел. В окно Анфиса видела, как он присматривается к бородатому. Анфиса загрустила. Вроде и привыкла уже к одиночеству своему, а все равно каждый раз, как видит чужую радость семейную, так и взгрустнет.
С Гришей они в одном классе учились. Был тогда у Гриши дружок Юра Степанов, на год постарше, он-то и познакомил их с Анфисой. И такая любовь у них вспыхнула, у Анфисы до сих пор сердце сжимается.
Пара они были – всему городку на загляденье. Анфиса – загорелая, золотоволосая, Юра- смуглый и кареглазый. Полгодика только вместе погуляли, забрали Юрку в армию. Анфиса ждала, письма писала через день. Когда пришел Юра в отпуск, случился у них тот самый первый раз. Анфиса еще больше его полюбила.
— Теперь, — говорит, – я твоя навсегда.
— Никому тебя не отдам, — отвечает Юрка.
Вернулся из армии возмужалый, серьезный. Анфиса смотрит на него и не нарадуется – вот какой муж у нее будет! Всем девчонкам на зависть. Она уже и фамилию к себе примерила – Анфиса Степанова.
А Юра надумал на север на заработки уехать. Был у него сослуживец оттуда, он-то Юрку и взбаламутил.
— На год всего, Анфиска, — уговаривал ее Юра. – Денег заработаю – и на свадьбу хватит, и дом построю.
— Да как же так, Юрочка! Ладно армия, а сейчас-то тебя кто заставляет меня бросать?
— А ты хочешь с родителями жить? Я ж для нас стараюсь. А где я тут денег возьму?
Городок у них южный, небольшой и небогатый.
— Давай распишемся, и я с тобой поеду!
— Нет, Анфиска, у нас с тобой настоящая свадьба должна быть. Да и условия там для тебя неподходящие. Так что оставайся, жди меня, а я тебе писать буду часто-часто.
Прижимает ее к себе, целует. В общем, смирилась Анфиса, очень уж сильно любила Юру своего.
Бородатый отвлек Анфису от воспоминаний. Странный все-таки тип. Одет прилично, а бородища на пол лица, сверху козырек другую половину прикрывает. Купил пряников и молока.
Когда вернулся Юра, Анфисы в городе не было – гостила у тетки. Летела домой как на крыльях, а там… Юра встретил холодно, как чужой. Анфиса стоит, ресницами хлопает, не понимает ничего.
— Вот как ты меня ждала? С практикантом крутила?
— Ты чего? С каким практикантом?
Юра руки на груди сложил, развернулся и пошел в дом. Анфиса за ним.
— Юрка! Объясни ты толком! Что случилось-то?
— Вот именно! Может, ты расскажешь, что у тебя тут без меня случилось?
И вдруг Анфиса вспомнила.
— Ой, господи, это тот, что ли? Который летом? Так не было ничего, Юрка. Ну с танцев два раза проводил, у забора похохотали – было. А потом отшила я его. Как по-серьезному приставать начал, так и отшила. А что мне, дома год сидеть? На танцы не сходить?
— Конечно, нет, Анфиса. И дома не сидеть, и гулять, с кем хочешь можно, пока я для нас деньги зарабатывал.
— Вот ты как! Не веришь мне? А другим поверил? Кто тебе про меня наболтал?
— Не важно, Анфиса. Надежные люди. Красивая ты, я понимаю, трудно удержаться.
У Анфисы слезы на глазах выступили.
— Так ты тоже не урод. Откуда мне знать, что у тебя там на севере никого не было. За целый год.
Столько обидного тогда друг другу наговорили. Неделю не виделись.
— Господи, измаялась вся, — переживала над Анфисой мать. — Поди ты к нему! Поговорите по-людски. Разве ж так можно с любовью-то?
Анфиса упрямо мотала головой. А потом Юрка сам пришел.
— Уезжаю я. Обратно.
— М-м. – Анфиса поджала губы. – А чего пришел?
— Попрощаться.
А у самого в глазах другое. Анфиса видит, что скажи она только слово, только попроси остаться, и он останется с ней, да вот гордость в ней взыграла. Пусть первый прощения попросит, а то ишь какой! Заявился и сходу – уезжаю, мол, думает, она на шею ему бросится, умолять станет.
Так и уехал Юра. Анфиса неделю прорыдала. Больше она Юрку не видела.
Проворонила Анфиса свое счастье тогда. Ох, проворонила. Не гордость надо было лелеять, а любовь спасать, как ей мать сказала.
Через год сидела на свадьбе подруги. Одна сидела, в сторонке. Подсела к ней другая подружка да по пьяной лавочке все Анфисе и рассказала.
— Ты вот у ней на свадьбе гуляешь, а ведь это она тебе с Юркой-то все испортила.
Анфиса вскинула глаза.
— Ты не знала, что ли? Ой, Анфиска-а-а. Тот практикант-то от обиды, что ты отшила его, отомстить тебе решил и наболтал некоторым, будто было у вас все, да будто ты еще и сама на него вешалась. А Галка-то, — указала она на невесту, — всю жизнь тебе завидует, красоте твоей, и что лучшего парня в городе увела. Она сама на Юрку заглядывалась. Так только он вернулся, она и расстаралась. Анфиска, ты куда?
Анфиса, ни слова не говоря, поднялась и ушла домой. С тех пор в себе замкнулась, всех подруг растеряла. Из веселой да живой превратилась в холодную гордячку.
В тридцать вышла замуж на скорую руку. Муж не тем оказался, за кого себя вначале выдавал. Как только первый раз ударил, собрала вещи и к матери вернулась.
Стоит Анфиса за прилавком и гадает, чего это накатило на нее. Чего вдруг свою первую и единственную любовь вспомнила. Столько лет прошло.
…
Юра Степанов вернулся на родину и первым делом все об Анфисе разузнал. Сразу пошел в магазин взглянуть на нее. Увидел и обомлел – все еще красавица. Фигура как у девочки, волосы короче стали, но такие же золотые. Красит, наверно, Юра плохо разбирался. А вот глаза невеселые.
Все эти годы Юра про нее не забывал. Про свою Анфису. Так и считал всегда своей.
Не узнала она его, так не удивительно. Зашел Юра в парикмахерскую и бороду свою сбрил. Провел рукой по темным, с сединой, волосам и решил кепку с козырьком не надевать. Успевает еще и цветы купить до закрытия.
Анфиса смотрит в окно. Одет как тот, бородатый, только без бороды. И без козырька. Зашел в магазин. На кого он похож? Господи, на кого он так похож? Анфиса онемела. Юра подошел к прилавку, протянул цветы.
— Ну здравствуй, Анфиса. Шампанское у тебя есть?
