Подъем. Натка даже и не поняла, что это подъем. Где-то во сне услышала знакомую и любимую музыку, ее часто слушала мама.
— Ну, Сонная красавица! — Машка стояла над ней и с любопытством ее разглядывала, — чего это ты лыбишся? Во сне и лыбится…
— Барышни! — из динамика над входной дверью, вместе с музыкой раздался приятный женский голос. — Доброе утро! Пора вставать, умываться и вас ждут на зарядку!
— Во повезло-то нам! Дежурный препод сегодня Изольда. Все, замучает нас сегодня этикетом, — пробурчала Машка, чистя зубы и разбрызгивая пену. – Тьфу, встаньте, сядьте, говорите правильно… Польку нам завела какую-то!
— Полонез, — Натка поправила на автомате, — это танец называется полонез. А что она преподает?
— Изольда Семионовна очень хороший преподаватель, — Лика приподняла правую бровь, с укоризной глядя на то, как Машка строит рожи зеркалу, видимо, изображая Изольду Семионовну, — Маша, перестань кривляться!
— Во! Ты даже говоришь, как она! Марья Красная, прекратите кривляться!
— И не как она. Изольда Семионовна преподаватель этикета. Мне нравятся ее занятия, она интересно рассказывает.
— Девки, хватит, — в ванную заглянула крепкая, спортивная девушка, — нас уже на зарядке ждут!
— Ай, Анька, отстань! Идем уже.
— Ты, Красная, да айкаешь, опять кросс на шпильках заработаешь!
— Зануда, ты Анька! Ты не познакомилась еще с ней, — Маша обратилась к Наташе, — это наша ночная старшина, зануда Анька. Такая вся правильная, что если б комсомол не развалился, быть ей комсоргом! Не, так она хорошая, только зануда.
— И правда, пошли быстрее, — Лика заторопилась, — мне позавчерашнего забега хватило.
— Вот, сегодня повеселишься! – Машка хитро прищурилась. — Сегодня Натка, у нас пейнтбол! Играла когда-нибудь?
— Нет. Слышала только.
— Ждет много интересного. Все, бежим!
После зарядки, завтрака, бегом отправились в бассейн. Натка удивилась, но решила не спрашивать девочек каждые пять минут. Но не получилось:
— А купальник где?
— Какой купальник? Мы ж не плавать пришли, в пейнтбол играть! — Аня хмыкнула. — Вот что Соловей, не задавай вопросов лишних, раздевайся и выходи. А то сейчас от инструктора влетит.
— Раздеваться? Совсем? — голос у Натки предательски дрогнул.
— Так, — в раздевалку вошел мужчина, — курсантки, на позицию!
Девочки, восприняли это спокойно. Поднялись и пошли гуськом из раздевалки. Натка на подгибающихся ногах пошла следом. На выходе из раздевалки стоял инструктор и вручал девочкам маски и ружья. Второй, инструктор стоял с другой стороны бассейна:
— Девушки, поторопитесь! Взяли маркеры, маски и в воду!
Воды в бассейне не было. Точнее, была, но чуть-чуть, сантиметров пять не больше. В нескольких местах стояли связанные столбиками автомобильные покрышки.
— Прячешься за покрышками, — проходя мимо, Света тихонько локтем толкнула Натку. — Сегодня на выбывание. Первые пять бегут кросс. Держись за мной. Не пропадешь.
Наташа кивнула и посеменила за Светой. Идти было неудобно и скользко. Одно радовало, что патроны небоевые.
— А, мурашки! — Машка ущипнула Натку за бок, — замерзла уже? Ничего сейчас побегаешь! Лика, давай вместе! — Маша потянула ее с собой.
Часто девочки в разговорах между собой называли ее Немая и это удивляло Наташу. А Лика действительно всегда молчала. Редко-редко от нее можно было что-то услышать.
Света взяла под свою защиту эту нежную девочку с первого дня ее появления в училище и Лика не отходила от нее.
Лика была классической красавицей. Золотистого оттенка волосы, стройная, как пишут в книжках, точеная, фигурка, плавные, на первый взгляд, даже замедленные движения – все это подчеркивало и усиливало эффект Ликиной красоты.
Лика не ходила — она двигалась с особой грацией гимнастки. Открытое лицо с чистым высоким лбом, идеального рисунка темными бровями и нежными мягкими губами, весь ее облик дышал красотой и спокойствием. Всегда чуть-чуть прищуренные серо-зеленого цвета глаза, лучились мягкостью и добротой, а ресницы часто застенчиво опускались. И на бархатистых, нежных щечках Лики проступали едва заметные, но такие трогательные, ямочки.
Лика была лаконичной во всем – в движениях, в мимике, в разговоре. Маша была противоположностью Лики: пылающий огонь. Поэтому они прекрасно находили общий язык.
По холодной железной лестнице Наташа спускалась в бассейн за Светой и ловила ее короткие, почти команды, наставления:
— Держись за мной. Не отставай. На маске видишь, сверху шарик белый? Попадут — ты убита. Сама старайся попасть в такие же.
Наташа кивала, закусив губу.
— И прикрывай мне спину, — Света оглянулась и улыбнулась Натке, — смотри, Натка, надеюсь, на тебя. Все, пошли!
Света прыгнула в бассейн, подняв брызги, тут же пригнулась, натянула маску и нырнула за покрышки. Натка поскользнувшись, посеменила за ней, испуганно оглядываясь.
Девочки кто парами, кто поодиночке, притаились за покрышками. Белые шарики на масках были совсем маленькими.
— Эй, Кузнечик! — Нинкин голос эхом отбился от холодного кафеля. — Готовься получить гостинцев, стерва костлявая!
— Сама не утони! — зло прошипела Света, защелкивая крышку контейнера с шариками на своем ружье. – Шарики попусту не трать, – бросила она Натке. — И смотри, моя спина — твоя забота. Все правильно сделаешь, прорвемся! — и она подмигнула за стеклом маски улыбнувшись.
Инструктор свистнул и началось.
Защелкали ружья, захлопали о кафель шарики с краской, расцвечивая стены бассейна разноцветными кляксами.
«Так красиво», — мелькнуло в голове Наташи и тут же плечо обожгло болью. Шарики били больно. Наташа провела рукой — красная краска.
— Мурашки, не спи, замерзнешь! — Машка помахала своим ружьем.
Света резко рванула вперед, Наташа за ней. Вокруг тут же замелькали шарики, несколько больно ударили в спину, но Наташа уже не обращала на это внимание. Шум и разноцветная карусель этого боя в холодной воде подхватили ее, она только следила по сторонам, чтобы никто не подкрался сзади. Вот из-за покрышки высунулась голова с черной копной волос. Наташа выпустила несколько шариков, не целясь, голова тут же спряталась, послышалось «ой». Натка поняла, что попала и ее охватил азарт.
Вместе со Светой поднимая брызги, они бежали между покрышками. Света на бегу стреляла, Наташа тоже, стараясь уворачиватся, но чувствовала, что в нее попадали шарики.
Света резко вильнула в сторону, обежала столбик покрышек и оказалась на расстоянии метра от Нинки.
— Привет, Нинка! — оскалилась она и всадила в белый шарик на маске Нины зеленую кляксу. — А это так тебе, в нагрузку! – и она в упор влупила шарик в стекло маски, в грудь, в живот и ногой выбила у шипящей от боли Нинки ружье.
— А это от меня! — неожиданно для самой себя сказала Натка и с удовольствием, поразившим ее, всадила шарик Нинке грудь. – Ты убита, Нина! – весело крикнула она и побежала вслед за Светой.
Краем глаза она заметила, как Маша с Ликой расправляются еще с двумя девочками.
Машка что-то кричала, но эхо перемешивало крики девчонок, хлопки ружей, плеск воды в сплошной, неразборчивый шум.
Наташе понравилось быть охотницей, понравилось побеждать, понравилось даже, что в тело больно вбивались эти красивые цветные горошины.
Они присели за покрышками.
— Сейчас Машку пойдем стрелять, — шепнула Света. – Ни разу еще ее не выбивали. Надо хоть разок! – она улыбнулась.
Наташа обернулась и увидела, как сзади к ним крадется Аня. Она подняла ружье и несколько раз нажала курок.
Белый шарик на маске Ани окрасился желтым — Наташиной краской.
— Кузнечик? — удивленно-досадливо протянула Аня.
Света обернулась, мгновенно поняла, что произошло, хохотнула:
— Ну Натка, с тобой можно в разведку ходить, спасибо.
Бой подходил к концу. Все тяжелее становилось бегать по бассейну. Тело ломило от боли, казалось, что ни осталось ни одного живого места. Натка вся была в краске от маркеров, но она продержалась! Конечно, благодаря Свете. Но стрелять из маркера было не так страшно, как из автомата. Наташа чувствовала азарт. С удовольствием стреляла по девочкам, правда, не особенно целясь.
Маша с Ликой, прикрывая друг друга и заодно сводили счеты:
— Сашка! — вопила Маша. — Это тебе, зараза! Так! Получай! Чпок! Отлично! — и алая краска залила всю грудь Саши. — Вот тебе, стукачка! — и Машка показала язык, кривляясь и строя рожи.
— Ну, девки, молодцы! — кричала Света. — Еще пару минут продержаться и все!
К концу тренировки девочки замерзли так, что посинели, не смотря, на то, что бегали, прыгали, холодная вода не давала согреться.
Света, все-таки выбрала момент и всадила в Машку шарик.
— Не попала! — Машка радостно завопила и, снимая маску, показала длинный розовый язык. — Не попала, Светка!
— Так, молодцы! — инструктор дал сигнал. — А теперь горячий душ! Бегом! Саша, Нина, Оля, Анна и Марина – вечером кросс. Остальные молодцы!
В душе, пока Света не видела, Нина проходя мимо Натки больно толкнула ее, что она поскользнулась и ударилась плечом о кафельный выступ:
— Повезло, тебе Кузнечик, опять тебя Кувалда прикрыла. Но ничего, я дождусь своего момента.
Но Натка даже не расстроилась, она поняла, что сможет за себя постоять. Первый раз за эти дни, у Натки появилось ощущение победы, маленькой, но победы. Единственное никак не могла понять, почему ее так ненавидят. Девочки с удовольствием отогревались в душе, отмывая разноцветные краски, не жалея горячей воды.
— Свет, вот не могу понять, ну пейнтбол, понятно дело хорошее, постреляли, но зачем в холодном бассейне и голые?
— Привыкай, Натка, — Светка под горячим душем распарилась, стала розовая и совсем неагрессивная. — У нас вообще много занятий проходит в таком виде. Отучают нас так от женских заморочек.
— Что значит женских заморочек?
— Ну, — Светка замоталась в большое розовое полотенце с зайчиками, — это то, чего ты сегодня застеснялась. Тебя не должно волновать в каком ты виде. Ну, как объяснить? — она вздохнула. — Точнее, тебя должно заботить, как ты выглядишь: красивая, ухоженная, всегда хорошо одетая, с правильной прической и макияжем с правильно подобранными украшениями, этому нас учат и наказывают, если мы не «правильно» выглядим. Но когда ты работаешь, тебя не должно заботить, что у тебя юбка порвалась или с тебя блузку сорвали. Да не волнуйся, привыкнешь, у нас специальные занятия есть. Вот где весело!
— Весело? — с сомнением в голосе уточнила Натка. – Весело, даже подумать страшно, как это весело! — с сарказмом в голосе закончила она.
— Не волнуйся, сначала, конечно, страшно, как везде у нас, а потом даже весело. Ну, завтра и увидишь, как раз СПЕЦ 4, по расписанию стоит. А еще, когда ты голая, то чувствуешь себя беззащитной, боли боишься сильнее, страшнее за свою шкурку, в общем. И тогда смотришь внимательней, бегаешь быстрее, прячешься лучше. Эти тренировки еще в КГБ разработали в пятидесятых! Давай, давай, — поторопила Света, — нам еще переодеться перед этикетом и накрасится. Изольда небрежности не прощает. Она… такая…
— Да? Какая? — столько разных мнений об этой Изольде удивили Натку.
— Бежим, пока будем красится, расскажу.
В раздевалке собрались все девочки. Машка недовольно щурила зеленые глаза:
— Вот, блин, как не старайся, все равно найдет к чему докопаться! То ей цвет блузки, не соответствует чему-то! То еще чего-нибудь! — ворчала Машка, застегивая пуговицы.
— А тебе, Красная нечего и стараться, все равно не получится, — Нина презрительно скривила губы, — ты ж кошка помойная, то ли дело я.
— Да, конечно, дворянских кровей, почти что королевна! — Машка не удержалась и скривила такую физиономию, что все девочки не удержались и прыснули.
— Собака, ты Машка, — процедила Нинка.
— Барышни, — в раздевалку зашла величественная дама.
Идеально уложенные седые волосы. Идеальный костюм. Все идеально. Породистая и холенная, уверенная в себе.
У Наташи не возникло сомнения, что это она, Изольда.
— И потом, не вам Петрова рассуждать о помойности кого-то не было.
— Почему это? — Нинка зло посмотрела на Изольду Семионовну.
— Да потому что если рассматривать с физиологической точки зрения, то Марью Красную гораздо легче причислить к дворянскому роду, нежели вас.
— Как это? — еще раз совсем запутавшись в сложном фразеологическом обороте Изольды, тупо спросила Нина.
Девочки, с интересом наблюдавшие за сценой не позволили себе в присутствии Изольды рассмеяться, только тихонько прыснули. Что окончательно взбесило Нину.
— Все просто. Девушка дворянского происхождения обязана, заметь Петрова, обязана иметь тонкую щиколотку и тонкое запястье, чего ты лишена, к моему большому сожалению. А Марья Красная, напротив, обладает этими достоинствами. Понимаешь, Петрова, — Изольда изящно повела рукой и было понятно, что рассуждения на тему дворянства ее конек, — родители большие начальники в нашей стране и особенно после революции, не дают безусловного попадания своего чада в Общий Гербовник.
— Че? Что это за Гербовник?
— Это, моя дорогая, собрание всех гербов Дворянских родов Всероссийской империи. В большинстве случаев большие начальники в нашей стране, как раз имеют помойное происхождение, как и вы Петрова. Но, правда, некоторые из них, я знаю, таких людей лично, дворяне по духу, что делаем им честь. Это люди большого ума, образованности и чести. Именно чести. Итак, барышни, — заканчивайте ваш туалет и прошу в столовую. Сегодня у нас занятие по этикету за столом, – Изольда Семионовна улыбнулась и удалилась из раздевалки.
— Ух! — Машка восхищенно потрясла кулачком в след Изольде, — ух, пожалуй, я даже влюбилась в нее!
Нинка что-то прошипела в сторону Маши и ушла в столовую.
— Ага! — Машка радостно согласилась и запустила ей в нее тапок.
— Какая она, — Натка восторженно вздохнула, — я и не представляла, что такие бывают. И как она к нам в педагоги попала? Как в кино. Императрица.
— Ага! — Машка согласно кивнула. — Унизила Нинку по полной, а так красиво, что не придерешься. Надо также научится.
— Да! — Светка хохотнула. — Уделала она нашу Нинку, лучше, чем я вчера в спальне.
— Я слышала, что она разведчицей была, — Лика, вздохнула. – То ли в Китае, то ли еще где. Узнать бы.
— А давайте спросим, — Машка была настроена по боевому, особенно после того, как Изольда причислила ее к дворянству.
— Давайте! Может и не будет этикетом нас мучить сегодня, — Лика вздохнула, — какая это мука! Я есть хочу, а она сейчас: ложки, вилки!
— Так, быстрее, давайте, — Машка присвистнула, — а то она нам пропишет дежурство за опоздание, — Мурашки, догоняй!
Но Натке совсем не хотелось торопиться. В теле была приятная ломота от сумасшедшего бегания по бассейну и ремешок на туфле решительно не желал застегиваться и почему-то в голову пришло, что всегда считала свои ноги не очень красивыми. Длинные, долговязые. Действительно, как у кузнечика.
Еще почему-то вспомнила, непонятно к чему, мальчика, который в сентябре в восьмом классе прислал ей записку, хм… в любви признался. Да, совсем другая жизнь. Письмо было такое смешное, с сердечками, кривенькими и с ошибками.
Она посмеялась, но почему-то взглянула тогда, в школьном туалете на себя по-другому. И в зеркале оказалась, не долговязая, а длинноногая и не костлявая вовсе, а стройная и улыбка такая смущенная.
Первый раз понравилась сама себе. Как будто проснулась и поняла, что она красивая. В раздевалке стало пусто, девочки опять так быстро оделись и убежали в столовую.
Натка вздохнула:
— Надо научиться быстро одеваться, – но именно сейчас торопиться не хотелось.
Хотелось повертеться перед зеркалом, полюбоваться на себя, на ножки красивые в черных чулках и на высоченных каблуках. Даже почувствовала, что нравится, да ей нравится ходить на этих «коблах», как девчонки говорят.
Дверь в раздевалку тихонько скрипнула, но Натка не обратила внимания. Кто тут, может быть, чужой?
— Ну что, прячешься? — Нина прошипела над ухом.
Сердце стукнуло, но Наташа не подала вида, что Нинка напугала ее.
— Нет, одеваюсь, а от кого мне прятаться? От тебя, что ли?
— От меня, от меня, дешевка! Или думала, что я забуду, как ты в меня стрельнула? Как Кувалда из-за тебя меня избила? Что ты за девка такая, что за тебя все тут заступаются?
Наташа застегнула, наконец, пряжку на туфле с удовольствием отметив, что руки не трясутся. И медленно, намеренно медленно выпрямилась.
Нина стояла в трех шагах от нее, поигрывая кончиком пояска юбки, как всегда, неопрятная и вульгарно накрашенная.
— Это ты кошка помойная, — тихо сказала Наташа и прямо посмотрела в Нинкины, почти бесцветные глаза.
В голове гулко стучала кровь. Натка втянула носом воздух, чтобы немного успокоиться. А в груди стоял холодок, как когда-то на соревнованиях.
— О, да ты, смотрю, осмелела? – ухмылка скривила намазанные губы Нинки. – Только Кувалды твоей нет. Этой дуры Красной тоже, я ж тебя сейчас размажу, Кузнечик, как соплю по стенам!
— А ты попробуй! — Наташа почувствовала, как ее наполнило спокойствие, она еще раз втянула воздух, встряхнула кистями рук, напрягла ноги. – Давай размазывай!
Наташа сама не понимала, что происходит с ней. Ей хотелось размазать эту вульгарную помаду по Нинкиному лицу. Не зло, а также спокойно, как это делала Света. Она не понимала, откуда это спокойствие и уверенность, но предвкушение боя, как в бассейне, слегка кружило голову. — Давай, — шепнула она.
Нинка всем телом рванулась вперед.
Наташа видела, как ее кулак летит ей в лицо, и она спокойно, как на тренировке, скользнула вбок, обхватила одной рукой Нинкино запястье, второй плечо и лишь слегка подтолкнула. Нинка, не встретив препятствия, потеряла равновесие и вся сила, которую она вкладывала в удар, бросила ее на угол шкафа.
Наташа сделала два шага назад и встала в стойку, спокойно глядя, как Нинка поднимается с пола и вытирает ладонью разбитый нос.
«Помада размазалась», удовлетворенно мелькнуло в голове.
— Ну, дрянь, молись! — прошипела Нинка, оскалив зубы.
Натка втянула воздух, улыбнулась и откинула волосы за спину.
Нина ринулась на нее, обхватила за талию и они вместе повалились на твердую плитку пола. Наташа больно ударилась затылком и плечом. Нинка, шмыгнув носом, уселась ей на живот и ее кулак врезался Натке в губы.
Боль обожгла так, что брызнули слезы, в голове зашумело и рот моментально наполнился кровью.
—Убью! — хрипела Нинка и ее рука поднялась снова.
Наташа вскинула руки, схватила Нинку за блузку и рванула на себя, толкая ногами, одновременно выныривая из-под падающей Нинки.
Звонко цокнули каблуки, когда Наташа вскочила на ноги.
Нина, ударившись головой об пол, встала на четвереньки, мотая головой.
«Надо быть сильной», — вдруг промелькнули в голове слова дяди Сережи.
«Бей так, чтобы не встала». — сразу, без перерыва Светкины.
И она почувствовала вкус победы. Пьянящий ни с чем не сравнимый он, как вино ударил в голову. Наташа поняла, что она победит сейчас и победит в настоящей драке. Она сможет победить серьезного и сильного противника и от этого сладостно защемило в груди.
Натка вспомнила про древних славянских женщин-воинов Валькирий про которых рассказывал папа в ее таком уже далеком детстве.
Нина встала на ноги.
По подбородку ее ручейком текла кровь из разбитого носа и рта. Помада размазалась, она тяжело дышала, глядя на Натку.
И вдруг Наташа увидела в ее глазах страх.
— Тебе конец, гадина, — выдохнула Нинка и сплюнула кровью на пол.
Наташа с трудом улыбнулась разбитыми губами, слизнула соленые капельки крови.
«У победы соленый вкус», — пронеслось в голове.
— Я Валькирия, — сказала она и, резко выдохнув сильно и страшно, с разворотом, ударила сбоку ногой Нинке в голову.
Светлые волосы Нинки взметнулись и она неуклюже повалилась на пол и замерла.
—Мурашки? — вдруг услышала Натка восхищенный голос Машки.
Она подняла глаза – в дверях стояли Машка, Лика и Света.
Света молча подошла к лежащей Нинке глянула на нее и протянула Наташе руку.
— Ну, Кузнечик, ты боец! — восхищенно сказала она и пожала Наташину руку.
— Она Валькирия, – тихонько произнесла Лика.
— Валькирия, — эхом еще раз повторила Натка, вздохнула и по детски наморщила нос и улыбнулась. — Придется опять переодеваться. Провожусь долго. Я такая копуша.
— Спокойно, — Машка полотенцем вытирала разбитые губы, — не дергайся, я осторожно.
Лика принесла чистые блузку, юбку, чулки:
— Мы поможем! Натка ты молодец! Быстро оденем, как куклу.
Светка, уже совершенно не слушая Наткины возражения, делала ей прическу.
Натка всхлипнула.
— Ты чего? — Машка уставилась на нее. — Больно?
— Нет, — судорожно вздохнула Натка, чтобы не заплакать. — Вы такие… такие, родные, — выдохнула она и испугалась. — Я себя сейчас как дома почувствовала. Только не смейтесь.
Никто не смеялся. Машка порывистым движением поцеловала Натку в щеку, задрала голову и потрясла, загоняя слезы обратно. И чтобы их никто не увидел, убежала в столовую. Лика вздохнула, поправила кофточку и тихонько пожала Натке руку. И, как ни в чем не бывало, продолжала ей помогать.
— Натка, ты молодец. Правда. Да я убью, любого, кто посмеет посмеяться над тобой! — Светка в порыве обняла Наташу, — ты… такая…такая…— Светка совсем смутилась. — Ну все, смотри, — она сменила тему, чтобы не расплакаться, — вот и готова, красавица наша! Пошли!
