Солнечное весеннее утро пробивалось в больничную палату легким ветерком, запахом первой сирени в саду и солнечными зайчиками, которые прыгали по стенам, отражаясь от открытых настежь окон.
Лиза кормила сына. Он был такой маленький, пухленький и розовощекий, что медсестра, которая его принесла, сказала:
— Какой красивенький мальчик, — и, перехватив Лизин взгляд, тут же добавила: — я не глазливая, вы, мамочка, не бойтесь.
В этот день Эдик покушал мало, быстро уснул, и Лиза прилегла рядышком с ним, чтобы полюбоваться на свое чудо, пока его вновь не забрали. Из глаз непроизвольно потекли горячие слезы. Она ожидала близнецов, но второй сыночек не выжил после родов, и несчастная мать никак не могла смириться с этой трагедией.
Неожиданно к ней в палату вошел заведующий отделением и спросил:
— Как вы себя чувствуете, Елизавета Тимофеевна?
Лиза удивилась такому вниманию и официальности тона, но ответила, что неплохо.
— Эдик меня радует, но про второго сыночка я никак не могу забыть, — проговорила она дрогнувшим голосом.
— Знаете что, пройдемте со мной, мне нужно с вами поговорить. Сыночка можете взять с собой, он у вас так славно спит.
Лиза тяжело поднялась с постели, взяла на руки Эдика и проследовала в кабинет заведующего.
— Присаживайтесь, — сказала тот. — Елизавета Тимофеевна, у нас к вам есть просьба. Вернее, даже не у нас, а у одного овдовевшего отца. Его жена, к сожалению, умерла при родах
Лиза слегка поёжилась от этих слов: она потеряла сына, а кто-то жену. Мужчина продолжил:
— Ребёночек на искусственном вскармливании. Но девочка слабенькая совсем, у нее началась аллергия от искусственного молока. Ее отец обратился к нам с просьбой подыскать кормилицу. А у вас молока в избытке. Организм по инерции вырабатывает его на двоих.
— И что? Вы хотите, чтобы я разрешила сцеженным молоком кормить этого ребенка? Да пожалуйста, я разве против? — тут же сказала Лиза.
— Не совсем. Дело в том, что от резиновой соски девочка отказывается, отворачивается и плачет. Видимо ее организм просто инстинктивно не принимает такой кормление. Кормим насильно.
Лиза не сразу взяла в толк, что от нее требуется. Она пожала плечами и промокнула большой салфеткой молочко, неожиданно побежавшее у нее из груди и просочившееся через халат. Она смутилась.
— Эдик сегодня очень мало покушал, уснул почти сразу же. А молока действительно полно, — призналась она, перехватив взгляд своего собеседника.
— Покормите девочку пожалуйста, — услышала Лиза неожиданную просьбу и вздрогнула слегка.
— Я?! Но почему я? Ах, да, избыток молока. — Она немного подумала, посмотрела на спящего сыночка и сказала нерешительно: — Ну хорошо. Давайте покормлю. Все равно ведь сцеживать.
После этих слов откуда ни возьмись появилась медсестра, забрала у Лизы Эдика, а ее проводили в отдельную палату, где никого больше не было, кроме маленькой девочки, беспокойно ворочающейся в детской люльке и похныкивающей.
— А вот и наша Танечка, сейчас тетя Лиза её покормит, и ей станет легче, — проворковал заведующий отделением и бережно взял девочку на руки.
Лиза присела на кровать и приготовилась к кормлению этого чужого ребенка. Она поднесла девочку к груди и испытала чувство щемящей жалости к этому беззащитному существу. Девочка буквально присосалась к Лизиной груди и начала жадно причмокивать.
Так Лиза стала кормящей мамой для двух малышей сразу. Тут же забылся тот негодяй, который морочил ей голову замужеством, а потом исчез, узнав, что она беременна двойней. Стала отпускать боль от потери второго ребеночка, и Лиза немного ожила.
А перед выпиской из роддома она получила огромный букет пионов и записку:
«Я перед Вами в неоплатном долгу. Вы спасли мне дочь. Искренне ваш, Георгий Николаевич Садовский».
Был указан номер телефона. И эта коротенькая записка изменила все в жизни Лизы. Через год она вышла замуж за благодарного Садовского, и они вместе стали воспитывать своих малышей, как родных брата и сестру.