Вероника Матвеевна и ее дочь Саша переехали в забытую деревню — три улицы покосившихся домов, почта, школа да магазин. Тут все друг друга знали. Часть домов давно пустовала — молодежь ехала в города за лучшей жизнью, а старики постепенно перемещались на погост.
Можно было, наверное, вообще вселиться в любой пустой дом. Но Вероника Матвеевна и Саша купили свой — нашли объявление на просторах интернета. Все чин по чину — договор купли-продажи, оформление документов и все прочее. Бывший хозяин выдал им ключи и велел обратиться к соседке Алевтине — та присматривала за домом и все в нем знала.
Алевтина и правда встретила их с радушием, проветрила и прибрала дом и даже натопила печку. Стоял октябрь, и густой туман наполнял воздух влагой и холодом.
Выдав новым хозяйкам все рекомендации, Алевтина отчалила домой, обещав зайти завтра.
Мать и дочь принялись разбирать вещи, которые привезли на большой машине с будкой в многочисленных коробках, которые перенесли нанятые грузчики. В доме было две комнаты и кухня. Мать и дочь постоянно спорили, что и где будет что лежать, и побеждала в основном Вероника Матвеевна. Когда они закончили, уже стемнело. Саша вышла на улицу — говорят, что ночью в деревне очень хорошо видны звёзды. И правда — вечернее небо было усыпано крошечными сверкающими точками. Она долго смотрела на них, а потом на деревню — в половине домов ярко горели окошки, остальные чернели, явно заброшенные и пустующие. «Ну вот, теперь одними темными окнами меньше,» — подумалось Саше.
Вечер прошел размеренно и спокойно, словно они здесь уже тысячу лет прожили: ужин из простой отварной картошки и жареных сарделек, просмотр телевизора, который бывший хозяин оставил в подарок, ромашковый чай перед сном… Окна на кухне выходили на деревню, и Саша с удивлением отметила, что все окна так и горят, никто не лег спать, хотя время было уже к полуночи.
Уснуть удалось не сразу — дом говорил непривычными звуками, по сравнению с городом было слишком тихо, и любой треск раздавался с удвоенной силой. Но усталость этого сложного дня, наконец, дала о себе знать — Саша погрузилась в сон. Вероника Матвеевна, ее мать, уже давно похрапывала — вот уж кто везде чувствовал себя как дома.
Проснулась Саша из-за того, что услышала какой-то странный звук — словно быстрый топот где-то совсем рядом. Она раскрыла глаза. Сердце бешено колотилось. Что-то явно было не так, но спросонья Саша долго не могла понять что именно. Наконец, стало ясно — просто свет в коридоре горит. Наверное, мать ходила в уборную и забыла выключить. Саша встала и погасила свет. Легла в кровать, закутавшись в одеяло — ночью стало холодно без трескучий затопленной печи. Эту премудрость ей ещё предстоит освоить, хорошо, что сегодня добрая соседка подсобила.
Саша не знала, сколько прошло времени, но она вновь проснулась от того же самого странного звука. Открыла глаза — вновь горел свет. Мать похрапывала — неужели сходила и так быстро заснула? Саша вздохнула и отправилась выключать свет. Она решила зайти на кухню и выпить воды — в горле что-то пересохло. Она налила стакан из графина и, пока пила, с удивлением увидела, что все те окошки, что горели вечером, все так же светятся в темноте… От этого стало почему-то тревожно, но тут Саша увидела ещё кое-что, отчего ее сердце вообще ушло в пятки. За окном промелькнули какие-то темные тени… В первый момент Саша подумала: «Это они, нашли нас…». Но потом отогнала эту мысль — это просто невозможно, они сделали все правильно, никто не мог их здесь обнаружить. Она присмотрелась, но больше ничего не увидела. От страха и холода ее начало трясти, и Саша поспешила в постель. Она крепко закрыла глаза и попыталась выгнать все мысли из головы, чтобы побыстрее заснуть…
Утром Вероника Матвеевна встала первой и сварила кофе в турке, от запаха которого Саша вынырнула из утренней дремоты. Она забыла о ночном происшествии. Закутавшись в теплую кофту, Саша отправилась на кухню.
— Ты свет в коридоре не выключила, — ворчливо заявила Вероника Матвеевна. — За электричество сама будешь платить.
И тут события прошлой ночи разом всплыли в сознании Саши. Ей стало нехорошо.
— Это не я, — сказала она. — Я два раза вставала за тобой выключать.
— Я спала всю ночь как убитая, — отрезала Вероника Матвеевна. — Не говори глупости.
— Ну зачем мне тебе врать! — возмутилась Саша.
Они бы точно поругались, но тут скрипнула входная дверь и вошла соседка Алевтина — тут, видимо, не было принято стучать.
— Доброе утро, девочки, — заулыбалась она. — Я вам кошку принесла.
Из-за пазухи она вынула косматого серого котенка подростка и пустила на пол.
— Ой какая миленькая! — восхитилась Саша.
— Только этого не хватало, — строго отрезала Вероника Матвеевна.
Соседка словно ее и не слышала, прошла к печке и начала ловко ее растапливать. Саша стояла рядом и смотрела — училась.
— Послушайте, — обратилась к Алевтине Саша, вспомнив про ночные странности, которые, впрочем, сейчас казались просто сном. — А почему ночью свет у всех горит?
Соседка быстро глянула на нее и ответила:
— Да принято у нас так. Я же вчера сказала матушке вашей, чтобы ночью свет не гасили.
Саша посмотрела на Веронику Матвеевну, но та только поджала губы.
— Ну как же, — начала было Саша, но потом осеклась.
— Не гасите, — повторила соседка. — Ну, скоро сами поймёте…
На следующую ночь Саша пробудилась от легкого топота, но теперь можно было сказать, что это кошка пробежала. Свет опять горел. Саша поднялась и погасила его. Подошла к окну и принялась смотреть. Окна все также желтыми пятнами рассыпаны по деревне. Темные тени мелькали между домами. Стало жутко, и она, не понимая, почему, вернулась в коридор и зажгла свет. Кошка терлась рядом у ее ног, мурчала. «Если бы было что-то опасное, она бы шипела,» — решила Саша. Успокоилась и отправилась спать. Ладно, пусть горит, раз здесь так принято. Зато в этой глуши их никто не найдет. И это главное.
***
Солнце уже не грело, и даже днём Саша зябла в своем коротком пальтишке. Ей казалось, что они все предусмотрели, но где уж там — каждый день возникала то одна проблема, то другая. Ей бы теплую куртку, как у соседки Алевтины — надо спросить, где такую можно купить.
После переезда прошло две недели. Саша, вся жизнь которой протекала в городе, с трудом осваивала сельские премудрости. Вот сегодня печку впервые затопила с первого раза, и она почти даже не дымила. Ее мать, Вероника Матвеевна, и не думала себя утруждать подобными заботами — дескать, мы здесь из-за тебя, так что и старайся сама.
Несмотря на всякие разные сложности, Саша немного успокоилась, а ее лицо иногда озарялось счастливой улыбкой: когда котенок Бонни пыталась поймать свой хвост, когда она выходила на проселочную дорогу и шла, любуясь багряными лесами и изгибом тихой речки… Вот и сегодня она пошла прогуляться — вчерашний ветер стих, солнце клонилось к закату, и небо налилось самыми разными красками, споря своим великолепием с осенней листвой. Она издалека заметила дымок, вьющийся от костра, но решила не поворачивать назад и идти привычным уже маршрутом. Подойдя ближе, она заметила и хозяина костра — мужчину в бушлате защитного цвета, который сидел рядом на бревне, протянув руки к огню. Тут же бегал пёс — чёрно-белый спаниель, который заметив Сашу громко залил, но незлобно, а так, для порядка. Саша так устала от своего добровольного заключения, так соскучилась по простому разговору — Алевтина и та уже пару дней не заходила, а с матерью любая беседа заканчивалась спором, что остановилась и робко спросила:
— Ваша собака?
Понятно, что собака была его, но нужно же было что-то сказать. Мужчина кивнул.
— А как ее звать?
— Моцарт, — ответил тот и указал на место рядом, — ты садись, в ногах правды нет. Андрей, — произнес он, протянув ей грубую мозолистую руку.
Сашу покоробило это «ты», и в своей прошлой жизни она бы и не вздумала согласиться, но сейчас все было иначе.
— Саша, — представилась она, пожав его теплую от огня руку и пристроилась на другой стороне бревна.
— Недавно здесь? — спросил Андрей. — В синем доме, что ли, поселились.
Саша кивнула.
— И как вам?
— Да ничего. Места у вас дикие, конечно, но ничего, привыкаем.
— Ну то что дикие, это же хорошо, — он поднял палку кинул ее, и Моцарт радостно побежал за ней. — Вы ж за этим сюда приехали.
— С чего вы взяли? — удивилась Саша.
— Ну так все сюда за этим приезжают.
Собака вернулась, бросив под ноги хозяину свою добычу и завиляла своим коротким подобием хвоста. Саша протянула руку и погладила ее кудрявое ухо.
— А что, сюда часто кто-то приезжает? — спросила она у Андрея. — Я думала, мы первые.
Он усмехнулся и сказал:
— Что ты, милая, да тут все считай, такие как ты.
Саша не поняла, что он имеет ввиду и промолчала. С этой точки деревня виднелась как на ладони. В окнах постепенно стал загораться свет. Не думала она, что с кем-то заговорит об этом — судя по реакции Алевтины не стоило поднимать эту тему, но Саше показалось, что минута подходящая.
— А зачем здесь всегда свет, — просто спросила она.
— Чтобы показать, что дом занят, — ответил Андрей.
— Кому показать?
— Этим, — он махнул рукой, обводя кругом, — которые так и не смогли вернуться.
У Саши холодок пробежал вдоль позвоночника.
— Куда вернуться? — тихо спросила она.
— Домой, куда же ещё. Я вот тоже, наверное, не вернусь.
Саша ничего не поняла, но спросить побоялась. Андрей, видимо, это понял, вздохнул и заговорил:
— Души это, которые покоя не нашли. Сюда же издавна приезжают те, у кого большой грех на сердце. Место тут такое — можно и укрытие найти, и утешение, и долг свой отработать. Не у всякого получается, правда. Вот они и остаются тут после смерти — живут в пустых домах. Ты не бойся, они безобидные. Света бояться, близко не подходят, вот мы его и не гасим.
Воздух стал тяжёлый и душный, словно вместо воздуха она вдыхала дым от костра. Собака лизнула ей руку своим шершавым языком — дескать, не переживай, все хорошо. Саша потрепала собаку по загривку и встала. Ей хотелось спросить — что он такого сделал, что попал сюда. Но тогда придется рассказывать и свою историю. А этого Саша не хотела.
— Спасибо, — сказала она.
— Увидимся, — махнул ей тот.
Саша пошла по направлению к дому. Темнело, а без теплого духа костра быстро стало зябко. Она засунула руки в карманы и вновь подумала — надо бы купить теплую куртку, как у Алевтины.
***
С того дня Саша часто приходила на берег, пока снег не выпал. Иногда она встречала там и Андрея, перекидываясь с ним парой фраз. Ей не очень-то хотелось вести светские беседы, да и сам Андрей выглядел сумрачным и нелюдимым, но видеть рядом другого человека было приятно.
Конечно, попадались иногда и другие люди — молочница Катя через день заносила им трехлитровую банку, а иногда свежей сметаны и творога, в магазине нет да и встретится то один житель деревни, то другой. Да та же Алевтина… Но все они, хоть и были приветливы, не стремились надолго завязать разговор. Андрей был прав — здесь все были как она.
Странно, но призраков Саша совершенно не боялась. Иногда по ночам, когда долго не могла уснуть, выходила на кухню и смотрела в окно. Боялась она другого — однажды стать таким призраком.
Как-то она спросила у Андрея:
— А кто же в первую ночь свет включал?
Тот пожал плечами и сказал:
— Домовой, кто ж ещё.
— Ну это уж слишком, — возмутилась Саша. — Сначала духи, теперь домовые… И почему я должна в это верить?
— Не хочешь — не надо, — хмыкнул Андрей.
Саша тогда развернулась и пошла назад. Разум ее протестовал против всей этой мистики.
За осенью пришла зима. Долгими зимними вечерами они с Вероникой Матвеевной перекидывались в картишки, смотрели телевизор и пекли пироги. Саша научилась стряпать знатные пироги! А ещё печь топить, снег чистить, дрова носить. Физическая работа хотя и изматывала тело, но зато приносила покой ее душе. И груз, который висел у нее на сердце, постепенно стал отпускать.
А в первый день весны Вероника Матвеевна не проснулась. Саша удивилась — что это мать задержалась сегодня. А подошла к ней и вмиг все поняла.
Спасибо Алевтине, без нее она бы совсем не справилась. Хотя в ее жизни было уже двое похорон, при этом самых близких людей, что делать сейчас она не знала. Оба раза мать похоронами и поминками руководила. И теперь ее не стало.
Саша не поняла, как так вышло, но после поминок она оказалась за кухонным столом вдвоем с Андреем. Людей в принципе было немного — Алевтина, молочница да местный председатель с фельдшером, своей женой. А к вечеру совсем никого не осталось — только Андрей. Они сидели друг напротив друга и молчали. А потом Саша внезапно начала свой рассказ — он так и рвался наружу.
— Папа умер, когда мне 16 было. Он хороший был, баловал меня всегда. Только вот — бандит. Он это не особо-то афишировал, но я не таким ребенком была, от которого можно что-то скрыть — тут услышала, там подсмотрела… В общем, к тому времени как его не стало, я уже многих из них знала. А особенно — парнишку одного. Он детдомовский был, прибился к ним. И у нас с ним случилось любовь. Нет, Андрей, ты не можешь себе представить, что это была за любовь! Я за него жизнь готова была отдать. Мы поженились, и так я стала не только дочерью бандита, но и женой бандита. А потом его подставили. Самое обидное — свои же и подставили, решили все на него свалить. Его при задержании застрелили. Как я плакала! Нет, ты себе этого не представляешь. Я по маме так не плачу, видишь?
Саша перевела дух, посмотрела на черные тени за окном.
— И я решила отомстить, Андрей. Я же много чего про них знала. Вот и сдала все ментам. А сама кассу прихватила и бежать. Понятия не имею, как мы скрылись от них, но словно кто-то помогал нам. Я верю, это Борька мой с небес мне подсказывал. Мы все бросили, кроме денег. Я документы сделала, и мы на попутках уехали на другой край страны. И потом вот этот дом купили.
Саша обвела глазами кухню и подумала — может, и в дом этот ее Борис привел?
— Ну, не такой уж большой грех на тебе, — заметил Андрей.
— Да не, — ответила Саша. — Их же там половину перестреляли, ужас, что было. Ты, может, про это даже в газетах читал. Хотя я смотрю, тут никто не читает газеты…
— Это был их выбор — быть бандитом.
— Получается, это и мой выбор, — вздохнула Саша.
— У тебя ещё есть время его изменить.
— Во-во. А у них его нет.
Они помолчали.
— Ладно, я пойду, что ли…
Андрей тяжело поднялся из-за стола и прошел к двери.
— Не забоишься одна?
— Нет, — махнула рукой Саша. — Устала я уже бояться.
— Я завтра зайду, — пообещал Андрей.
Саша посмотрела ему вслед и подумала — а, может, все не так уж печально закончится. У него вон собакам какая хорошая. Саша всю жизнь мечтала о такой собаке…
***
Густой запах сирени кружил голову. Саша шла по широкой деревенской улице и улыбалась. Наверное, впервые за последний год ее улыбка была настоящей. Сегодня она завершила одно очень важное дело, да и вообще – ей здесь нравилось. Нет, мимо пустых домов с торчащими осколками стекла в рамах она проходила с опаской, у нее всегда пробегали мурашки по спине. Саша старалась не думать о жителях, населявших эти дома. Зато остальных она знала гораздо лучше.
В том доме с зелёной крышей живёт семья – муж и жена, оба высокие и худые, он с рыжей бородой, она, словно размытая долгими осенними дождями, с бледными глазами и соломенными волосами, и непоседа сын, который сейчас пас на лужайке забавных серо-желтых гусят. Дальше жила старушка, которая всегда покупает в магазине половину булки хлеба и одну селёдку, сколько Саша ее не встречала. Неужели она каждый день ест селёдку?
А вот он и тот дом, в который она шла — покосившийся, с зелёной покатой крышей. Весёлый Моцарт встретил ее у калитки, подпрыгивая и громко лая. Саша потрепала его по загривку и прошла во двор.
Андрей сидел на скамейки и что-то строгал. Увидев Сашу, заулыбался, поднялся на ноги.
— Ну как? – спросил он.
— Сделано! – сообщила она. Саша рассматривала в его глазах свое отражение в ярко-желтом платье, размышляя о том, нравится ли ему как она сегодня выглядит. Она специально собрала волосы в красивый пучок и платье выбрало скромное, но воздушное и летящее. С этим платьем получилась странность – вечером она отгладила его и оставила на вешалке, а утром обнаружило его скомканным на полу. Видимо, кошка поигралась, хорошо, что затяжек не сделала.
— Вот и славненько, — кивнул Андрей. – Полегчало?
— Еще как! – подтвердила Саша.
Сегодня она перевела все деньги, которые остались у нее от тех, что она забрала из бандитской кассы, на счет родителей маленькой девочки, собирающих на самый дорогой укол в мире, чтобы спасти жизнь своей дочери. Теперь у нее не было ни копейки, но она никогда не чувствовала себя более свободной, чем сейчас. На что она будет жить, Саша не боялась. Андрей помог вскопать ей огород, и она посадила все овощи и картошку. Купила два десятка цыплят, а соседка Алевтина обещала ей дать пару кроликов на развод. Кроме того, Саша уже сходила в местную школу и договорилась, что с сентября выйдет на работу – учителем начальных классов. Для этого пришлось показать свой старый паспорт и диплом из колледжа, но она уже не боялась, что ее здесь найдут.
Они с Андреем прошлись до реки. Моцарт, несмотря на все запреты, туту же бросился в воду, отчаянно лая на каких-то вспорхнувших птиц. Саше было хорошо и спокойно.
На следующий день Андрей обещал зайти к ней, помочь сделать загон для цыплят. Саша решила сварить плов – он у нее всегда прекрасно получался. Но сегодня все шло не так – овощи падали на пол, лук подгорел, рука дернулась, и она насыпала слишком много соли. «Что за чертовщина!», — подумала Саша. Плов Андрей нахваливал – что ему еще оставалось?
Саша не сразу заметила, что что-то пошло не так. С каждым днем все стало разлаживаться. То цыпленок помрет, то вчерашний пирог за ночь испортится, на любимом платье откуда-то взялось жирное пятно, которое ничем не сводилось… Складывалось такое впечатление, что судьба наказывает Сашу, но за что? Она же, наоборот, – избавилась от грязных денег, трудится честно, старается другим помогать. Что она делает не так?
Ответ пришел однажды, после их разговора с Андреем. Тот пришел хмурый и решительный, отказался от чая, но прошел на кухню и сел за стол. Саша прошла следом и заняла стул напротив.
— Давай без предисловий? – начал он. – Ты знаешь, что у меня к тебе душа лежит, у тебя ко мне тоже. Мы люди взрослые, что уж тут думать.
Да, не такого признания в любви ожидала Саша. Но виду не подала – она уже поняла, что Андрей не мастер красивых слов, каким был ее Боря.
— Только прежде этого, ты должна знать. Я убийца, Саша. И место мне в тюрьме.
Саша ничуть не удивилась. Вот такого она вполне ожидала. Андрей молчал, и она протянула руку, слегка тронув его за рукав.
— Ладно бы убийца, Саша. Но ведь я еще и трус. Это было давно, мне тогда двадцать лет было. Как заведено, в пятницу я набрался и отправился проветриться. Ты знаешь, Саша, я в молодости очень драться любил. И ладно бы в мирное русло это направлял – бокс там какой или карате, мать меня вечно куда-то запихать старалась. Но нет – я любил по-настоящему. Шатался вечерами и сам нарывался. Вот и в тот раз – попросил зажигалку, он что-то сказал, я что-то сказал… В общем, я его не сильно ударил, но он упал и ударился обо что-то. Я потом уже из новостей узнал, что он умер – череп переломился. С ним девушка его была, она запомнила меня и описала, как смогла, но что там видела в темноте. По всему району ориентировку развесили, я каждый день мимо ходил, и никто меня не узнавал. Ты не спрашивай – я много раз думал пойти с повинной. Не пошел. Струсил. Не хотел в тюрьму садиться. Да и невеста у меня была – дата свадьбы уже назначена. Сынок у нас родился. Егорка. Ты знаешь, он такой ладненький был, такой шустрый… Хороший мальчик. В девятом классе на него напала шпана на улице. Ты скажешь, карма? Может, и так. Я тогда, кстати, пошел с повинной. Понял, что когда-то натворил. Но мне сказали за сроком давности… — Андрей махнул рукой. – Жена, как узнала, ушла от меня. Так я здесь и очутился. Это бабушкин дом, вообще-то. По наследству достался. Оно и правильно, куда мне еще, как ни в это место.
Они долго сидели молча. Потом Саша встала, подошла к Андрею, обняла его.
— Пошли до реки прогуляемся? – предложила она. – Моцарт уток погоняет.
Глядя на серую гладь реки, Саша думала, что призраки прошлого куда страшнее тех, которые обитали в пустых домах. И тут вдруг поняла, что происходит.
Этой же ночью она взяла на всякий случай с собой фонарь и вышла на улицу. Было тихо, ярко светили звезды. Теней не было видно – Саша уже давно поняла, что людей они не трогали и на глаза им особо не стремились показываться. Она подошла к ближайшему пустому дому, отворила калитку, висящую на одной петле. Калитка громко проскрипела, так что Саша чуть не подпрыгнула от испуга. Но не остановилась и пошла дальше. Дверь была распахнута и внутренности дома чернели каким-то особым мраком. И словно прохладный ветерок дул оттуда. Саша нахрабрилась, прочистила горло и сказала:
— Передайте Боре, пожалуйста, что я его очень сильно люблю. И всегда буду любить.
Калитка позади поскрипывала, но Саша не оборачивалась, страшась увидеть там чью-то тень. Лучше уж так смотреть, в полную темноту.
— Я перед ним ни в чем не виновата и за смерть его отомстила. Пусть он не обижается на меня и Андрея.
После этого Саша развернулась и пошла. Действительно, какая-то тень мелькнула у калитки, и сердце ее замерло и пропустило один ход. Потом она сделал шаг назад и добавила:
— Я сына Борей назову.
Осенью они сыграли свадьбу. Простую, без особого застолья и шумного праздника. Жить решили здесь – куда им еще податься. Да тут и все такие, как они. Через год у них родился сын, Борька. И если темные тени из пустых домов нет-нет да и попадались им на глаза, призраки прошлого навсегда отпустили их на волю.
