— Катя, кто-то в дверь звонит, посмотри, может Леночка из школы уже пришла? — крикнула Настя из комнаты старшей сестре.
У Насти с детства плохо с ногами, пока она до двери доковыляет никто не дождётся, лучше пусть Катя идёт.
— Идууу! Да вроде у Ленки ещё дополнительные по русскому, не должна она так рано, — приговаривала, вытирая руки полотенчиком Катя, даже не спросив «кто?» распахнула дверь и отпрянула.
На пороге стоял небритый мужик и смотрел на неё каким-то пронзительным взглядом. Мужик откашлялся и спросил незнакомым голосом,
— А ты Катя или Настя? Давно не виделись, дочка, а я ведь папка ваш, вот, приехал! — и без приглашения вошёл в прихожую.
Снял висевшую через плечо сумку и стал оглядываться,
— Вот, значит, как вы тут живете?
— Кать, кто там? — крикнула из комнаты Настя, а потом и сама, приволакивая ногу, вышла в прихожую.
— Кто? Да я вот тоже смотрю, и никак не пойму, что за дед такой к нам заявился? — Катя пришла в себя и начала заводиться — ну это ж надо, обнаглел, приперся через столько лет! Что ему надо?
— Какой же я вам дед? — с обидой в голосе прогудел мужик, — Вы чего это, дочки, папку родного не узнали? Катька, Настюха, да я же папка ваш, Семёнов Владимир Иванович, мамка ваша меня Володяша звала, хочешь паспорт покажу?
Настя испуганно посмотрела на мужика, потом на сестру, — Это ты — папка наш?
— Да он это, узнала я его по глазам, мне ведь девять было, когда он нас бросил, а ты ещё совсем маленькая была, — неожиданно спокойно сказала Катя, — Это Настя папашка наш с тобой заявился, только вот не пойму, и что это интересно ему вдруг понадобилось?
— Как что понадобилось? — искренне изумился Владимир Иванович, — Так ведь я отец ваш! Да и в квартире я в этой прописан. Потыкался я по чужим углам, по дальней родне поприживался, по стройкам помотался. Хватит уж поди, да и не бросал я вас, мать ваша сама меня из дома выгнала.
Сказала, чтоб духу моего тут не было, чтоб глаза её меня больше не видели! Ну я и не появлялся, перебивался, как мог, вам вот присылал то посылки, то денежек! Никогда не забывал, плакал даже, как скучал иногда. А как же, Катя, Настя, вы же дочки мои, доченьки!
Катя с Настей переглянулись — обалдеть! Вспомнил через столько лет, что у него дочки есть!
— И что ты хочешь, Володяша? — Катя встала руки в боки, будто показывая, что не пустит его в дом. Из-за её спины испуганно выглядывала Настя.
— Ой, а что у нас дверь открыта? — улыбаясь вошла Леночка, и с ходу, — Мама, а у нас сегодня дополнительные отменили, я на пять ответила на уроке. Мама, а кто это? — Леночка обернулась и вежливо поздоровалась.
— А у тебя папка есть? — вдруг спросил Леночку Владимир Иванович.
— Нету, а что? — Леночка вопросительно на маму посмотрела.
— А то, что я дед твой! Издалека я приехал, волею судеб мы с твоей бабушкой Елизаветой Павловной расстались.
Но вот узнал я, что она померла, а дочки мои одни живут, даже мужика у них в доме нет, и приехал! — Владимир Иванович строго на всех посмотрел, снял куртку, и обыденно спросил,
— А что, мы обедать сегодня хоть будем? Внучка из школы пришла, голодная, да и дед с дороги. А вы нас у порога держите.
— Дедушка? — Леночка радостно посмотрела на Владимира Ивановича, — А мне мама и тётя Настя про тебя ничего не говорили?
— Ничего, расскажут ещё, — и Владимир Иванович погладил Лену по голове, — Ну давай, показывай свои пятёрки!
Катя и Настя пошли в комнату за ними, но Лена оглянулась,
— Мама, пока я дедушке дневник показываю ты погреешь суп и котлеты? Я такая голодная!
— Да, да, и я тоже, — Владимир Иванович приобнял Лену за плечи и они пошли в ее комнату.
— Что это было? — с ужасом глядя на происходящее, Настя не знала, как реагировать.
— Да что, что! Мать его выгнала, говорила потому что пил, ревновал и скандалил. Она при должности, а он работяга простой. А там уж и не знаю, что у них ещё было. Чего он там слал — не знаю, у мамы нашей и без него хватало, она же начальницей была. И, честно говоря, помню, что у нее мужчины были. Но замуж она не собиралась, ей и так было хорошо.
А папаша наш тут прописан, мать пыталась его выписать, но не вышло. Мало того, он ещё и на алименты на нас подать может, так что давай горячку не пороть. Кто его знает, что у него на уме! — Катя сердито посмотрела на дверь комнаты Леночки. Оттуда слышны были весёлые голоса,
— А я рада, что ты приехал, — щебетала Лена, — Что ты раньше не приезжал?
— Так ведь бабуля твоя знаешь какая? Она ж меня бы не пустила, а я скандалить не люблю, — голос отца был такой добрый, что Катя возмутилась,
— Нет, ну ты подумай! Припёрся, весь такой ангел с крыльями, выгнали его, скитался, ля-ля тополя, а теперь вот он, и жить тут собирается. Дурдом просто! А Ленка наша, я не ожидала — дедушка! что не приезжал? Тьфу на него, ну нежданно-негаданно вот так раз — и всё испоганить! Ну и папаша! Вот ведь отмочил, устроил нам веселую жизнь!
— И что теперь делать? — Настя привыкла, что Катя всё решает, она старшая. Настя и училась дома, и работает из дома. Гуляет чаще на балконе, но по выходным Катя с ней в парк ходит, так что Катя — главная!
— Что делать, что делать, ну оставим его сегодня. В кладовке ему постелю или на кухне. У нас всего то две комнатушки, в одной мы с дочкой, в другой ты Настя, — сердито ответила Катя. Она и сама не знала, как быть.
Им с Настей и в голову не приходило, что их папаша — никчёмный пьянчужка, как мать его называла, хоть когда-то в их жизни вообще появится!
Владимир Иванович домой вернулся
— Мама, а мне дед старые фотки показал, смотри какой у него есть маленький альбомчик! — радостная Леночка выскочила из своей комнаты, — А можно дед на диване у нас в комнате будет спать, он мне расскажет, как вы были маленькие? А ты мам с Настей будешь вместе в её комнате?
— Ну нет, так будет неправильно, мы дедушку отдельно уложим, а мы все в одной, — решительно сказала Катя.
Ну Ленка даёт, как ей дедушка понравился.
— Мама, смотри, вот ты стоишь, а Настя маленькая в коляске, а это деда! Он не виноват, что бабушка его разлюбила и прогнала! — Лена гнула свою линию.
Катя взяла в руки альбомчик, пролистала. Вот она с отцом в зоопарке, вот он на плечах её несёт, а у Кати шарики в руках. Вот они на речке купаются, как много фотографий, она такие не видела никогда.
Владимир Иванович смотрел на её выражение лица, как Катя удивлялась, на него поглядывала и про себя думал.
Что никогда им не скажет, что Настя не его дочь. И не будет рассказывать, что Лизавета, мать их, ему изменяла, а потом его же и оговорила.
А он молод был, обезумел от обиды, сначала пил, потом на вахту работать уехал. А однажды домой вернулся, жена открыла — и вещи его выставила ему за дверь со словами — убирайся, подлец!
Да, он подлец, что за детей не стал биться, обида захлестнула, а Лизавета властная была, не подступиться. Я, говорит, если припрёшься, детям такое про тебя расскажу, да мы тебя в дурку отправим, помяни моё слово!
Вот Владимир Иванович и решил — пусть девочки с матерью будут. С ними она другая, любит их, дрожит над ними. Соседку Нину в няньки наняла, заработки у неё хорошие. А он платить на детей будет, хоть она и орала, чтобы он копейками своими подавился.
Владимир уехал на Север с мужиками. Сначала поддавал, потом бросил. На детей присылал исправно, но от Лизы ни слуху ни духу, да он и не ждал. Беспокоить не хотел, у неё ведь наверное новая семья. С тем самым, что отец Насти, с полюбовничком.
А недавно узнал от старых знакомых, что полгода уже, как нет Лизы. Ничего в душе не ёкнуло, перегорело давно. А к дочке Кате он решил поехать, посмотреть хоть одним глазком, как ей живётся?
Утром Владимир Иванович чисто побрился, мылся то вечером, а побрился с утра. Теперь он выглядел на свои — без малого семьдесят, а не то, что вчера — дед дряхлый, да с дороги словно и неухоженный.
Катя и Настя его утром даже не узнали!
Он рассмеялся, с аппетитом с ними поел яичницу, чай с ватрушками, и говорит,
— Я ведь не просто так приехал, о квартире и о том, как жить дальше будем хотел бы поговорить.
Катя и Настя переглянулись — ну вот, началось, а они то расслабились, ночевать его оставили!
Владимир Иванович их настрой понял, ухмыльнулся и продолжил,
— Я ведь всю жизнь в разъездах, по стройкам. Сначала на Северах, потом в Сибири строили. Жилья своего никогда не было, хотя эта и квартира моих родителей, а я будто бездомный!
Катя не знала, что и ответить, Настя тоже не знает, что ждать, а Владимир Иванович продолжил,
— Лет пятнадцать назад я очень хорошо получать начал, когда я ещё прорабом работал. Ну и решил отложить. Так что хочу я квартирку рядом с вами купить. На новую, да большую, у меня нет. А такую же двушку потяну, на тебя её, Катя, сразу и оформим, а жить пока сам в ней буду. И ещё — Настю лечить надо, на это у меня тоже хватит, я хоть на старости лет помогу своим дочкам. Да имя своё доброе верну!
Настя прошла два курса лечения, теперь она может быть более самостоятельной.
Леночка обожает дедушку, он теперь в соседнем подъезде в их же доме живет.
А на деле — почти всё время у них проводит.
Леночка первая же и заметила, что соседка тётя Нина, что ещё с маленькой мамой и Настей нянчилась, стала к ним часто заходить.
То пирог принесет, то ещё с просьбой какой-то.
А дед на неё так посматривает, словно тётя Нина ему тоже нравится.
Поэтому, когда дед и Нина Михайловна объявили всем смущённо, что решили скрасить одиночество друг друга, Лена совсем не удивилась.
Теперь Владимир Иванович и Нина Михайловна задумали Кате и Насте женихов найти, ведь каждый человек достоин быть счастливым.
Леночка просто обожает деда — ведь с его приездом их жизнь повернулась на все 180 градусов. А счастье и удача теперь им во всём сопутствует.
И никому больше не приходит в голову называть Владимира Ивановича — папаша Володяша!
Всему своё время, а истина всё равно восторжествует.
