Наталья была невероятно зла. Так она давно не злилась. Всё уже было очевидно — она беременна. Только вот беда — случилось это совершено не вовремя. Шёл тысяча девятьсот девяносто третий год, сложное и смутное время, когда люди, у которых осталась работа, считались везунчиками. Вот и Наталья совсем недавно обзавелась наконец постоянной работой, за которую она к тому же ещё и получала довольно хорошую по тем временам зарплату.
Только жизнь начала налаживаться — и тут на тебе. Ну кому она нужна будет после декрета? Один ребёнок есть — хватит. Наталья с мужем Николаем воспитывали семилетнего сына Владика, который в этом году пошёл в первый класс. Ещё до начала девяностых, когда в стране была какая-никакая стабильность, они хотели ещё ребёнка, но тогда это не случилось. А теперь уже и ни к чему.
Разговор за ужином был долгим и тяжёлым. Но всё же Наталья и Николай приняли совместное решение делать аборт.
Жили супруги в большом посёлке в центре России, поликлиника находилась от их дома буквально в нескольких минутах ходьбы. В то время не было ещё никаких «дней тишины», никто не уговаривал беременных женщин подумать и принять взвешенное решение, поэтому на процедуру Наталья записалась довольно легко. На приёме её просто спросили, планирует ли женщина оставлять беременность или нет.
«Экзекуцию» проводила единственная в посёлке врач-гинеколог, считавшаяся опытным специалистом. Ранним летним утром Наталья вышла из дома и отправилась в больницу, которая располагалась чуть дальше поликлиники. Дни стояли жаркие, и даже утром солнце нестерпимо припекало, а воздух прогревался до тридцати с лишним градусов. Идти было минут двадцать, не больше, Наталья привыкла ходить пешком на большие расстояния, но сегодня ей почему-то стало невероятно тяжело. С каждым шагом ноги становились всё тяжелее и тяжелее, будто к ним привязали пудовые гири, голова начала кружиться и жутко клонило в сон. Наталья поняла, что сегодня до больницы дойти не сможет и вернулась домой. Благо, она не успела далеко отойти. Весь оставшийся день до самого вечера Наталья проспала, будто до этого не спала минимум двое суток…
На следующее утро, когда Наталья всё же добралась до больницы, она узнала, что врач, которая должна была провести ей процедуру прерывания беременности, заболела и её не будет на месте минимум две недели.
***
— Две недели, мама, вы понимаете?! — кричала Наталья в трубку, — для меня эти две недели — катастрофа! У меня ребёнок шевелиться начнёт!
Свекровь терпеливо слушала причитания невестки и только вздыхала:
— Дочка, так может, не судьба?
— Как не судьба, мам? Вот скажи мне, и что делать, как и на что мы с Колей жить будем, Владика растить, учить? Кому я нужна буду после очередного декрета?
— Наташ, ну мы с дедом поможем, будем присматривать за ребёночком…
— Нет, мама! — решительно отрезала Наталья.
Свекровь вздохнула. Ей, женщине набожной, затея невестки и сына совершенно не нравилась, но спорить она не решалась. Всё же это не её жизнь, не её семья.
***
Наталья отчаянно искала пути решения «проблемы». В областной больнице была неимоверная очередь, запись на госпитализацию была возможна только через три недели, так как случай не экстренный.
***
— Наташа, есть у меня одна знакомая в райцентре, я с ней поговорила и она готова тебе помочь! — щебетала в трубку Ольга, старая подруга Натальи.
— И сколько? — без предисловий спросила Наталья.
— Немного, я договорилась. Только приехать тебе нужно завтра с утра, до десяти часов. Зовут врача Елена Валентиновна Гришина, запомни!
С утра Наталья уже ехала в автобусе. Выспавшись по дороге, Наталья чувствовала себя достаточно бодро. Признаки беременности уже вовсю донимали женщину, и это её бесило ещё больше — желание избавиться от ненужной проблемы стала какой-то маниакальной и даже навязчивой.
Наталья вышла из автобуса и осмотрелась. Райцентр утопал в зелени, но сегодня было немноголюдно. Ночью стал накрапывать противный дождик, поднялся ветер и в целом летняя, совсем ещё недавно до ужаса жаркая погода кардинально испортилась.
Поплотнее закутавшись в ветровку, Наталья двинулась в сторону больницы. Она сильно торопилась, потому что боялась не успеть до десяти.
До больницы пришлось чуть ли не бежать. Когда Наталья ворвалась внутрь, её встретил совершено пустой вестибюль. Дверь медленно закрылась за спиной, издавая гадкий скрежет. Да и в целом обстановка напоминала низкосортный фильм ужасов: её встречали обшарпанные стены, с которых клочками свисала облупившаяся краска, окна гардеробной были широко распахнуты и виднелись пустые вешалки. Стояла звенящая тишина.
Наталья прошла чуть дальше и заглянула в первую же открытую дверь.
«Приёмное отделение» — догадалась Наталья, хотя таблички на двери не было.
Как ни странно, за столом дежурной медсестры не было пусто — склонившись над листком бумаги, там сидела растрёпанная пожилая женщина.
Наталья ради приличия постучала по двери:
— Здравствуйте, как я могу пройти к Елене Валентиновне Гришиной?
— Нет у нас таких! — скрипучим, как та входная дверь, которая закрылась за спиной Натальи, голосом, пробурчала медсестра. Она даже не удосужилась поднять голову, хотя ничего не писала, а просто пялилась в пустой лист бумаги. Руки медсестры при этом просто свисали вдоль тела.
— В смысле, нет? Её сегодня нет или вообще? — удивилась Наталья.
— Нет у нас таких, чего не ясно?! — гаркнула женщина и подняла голову, от чего Наталья едва не вскрикнула.
Тяжело было не закричать, глядя в мутные, будто стеклянные глаза дежурной медсестры. А когда она впридачу улыбнулась, обнажив абсолютно чёрные острые зубы, Наталья заскулила и бросилась прочь, забыв, зачем пришла.
Она бежала до самой автобусной остановки, и успокоилась только тогда, когда оказалась в автобусе, наполненном нормальными людьми…
***
— Ну ты чего? — обиженно спросила в трубку Ольга, — Я, понимаешь, в глаза лезла, договаривалась за тебя, а ты не пришла! Елена Валентиновна тебя до обеда ждала!
— Знаешь, наверное, я не знаю… Я подожду нашу Анну Петровну, — промямлила Наталья и положила трубку.
Мерзкий, до этого моросящий дождь забарабанил по рамам крупными каплями, а Наталья задумалась. Так настойчиво она шла к своей цели, но чья-то невидимая рука уже в третий раз будто отводила её, удаляя от этой цели всё дальше и дальше. Наталья выглянула в окно. Двор был совершенно пуст, но вдруг из-за угла показались прохожие, зачем-то покинувшие уютный дом в такую погоду: молодая женщина и мальчик примерно лет семи, который катил перед собой коляску с сидящей в ней девочкой. Они спешили домой, потому что начинался ливень, мать старалась прикрыть зонтиком детей, но девочка постоянно высовывала курчавую белокурую голову, подставляла ладошки под капли дождя и заливисто смеялась. Мальчик тоже смеялся, глядя на сестрёнку.
Сердце на секунду защемило. А ведь через пару лет они тоже могут идти вот так под дождём…
***
— Поздно уже, милая, сроки вышли, — улыбнулась Анна Петровна, уставившись на Наталью своими огромными карими глазами. Наталья называла её оленёнком.
— Разве это повод для веселья? — усмехнулась Наталья. В глубине души она была рада это услышать.
— Не знаю. Думаю, точно не повод грустить и рвать на себе волосы, — пожала плечами Анна Петровна.
Успокоившись, Наталья пошла домой и уже абсолютно уверенно сообщила мужу, что ребёнок родится.
А ночью ей приснился удивительный сон. Она шла по парку, утопающему в зелени и красивых цветах, искрящихся на солнце всеми цветами радуги. Вдруг видит — впереди стоит девочка лет пятнадцати, светленькая, высокая, с длинными стройными ногами, в коротеньком платье в цветочек и улыбается. На щеках задорные ямочки. На носу россыпь веснушек. И ясные, слегка миндалевидные зелёные глаза, как у Коли. Наталья вдруг захотела обнять её, но девочка помахала ей рукой, послала воздушный поцелуй, крикнула:
— Назови меня Лида!
И убежала вдоль по тропинке.
***
Прошло шестнадцать лет. Наталья, глядя на свою дочь Лиду, высокую, светленькую, с милыми ямочками на щеках и россыпью веснушек на носике, часто вспоминала о том, что кто-то не позволил ей тогда избавиться от беременности. Она даже рассказала об этом дочери, ожидая, что та обидится. Но Лида в ответ лишь улыбнулась и обняла мать. С тех пор Наталья была уверена, что фраза «дети не выбирают родителей» в корне не верна. Они их выбирают. И даже иногда дают им знаки задолго до своего рождения.