Мария стояла у знакомой двери, с годами дерматин выгорел, выветрился, но всё так же был прочный и какой-то надеменно-злой, так казалось Марии, как и хозяйка этой двери.
Она в который раз поднимала руку к звонку и тут же опускала её, уже готовая уйти, убежать, скрыться Мария в отчаянии надавила на пуговку звонка.
-Йих нету никаво, чё трезвонишь?- старушка поднималась по лестнице, странно, Марии она была знакома, -Машка ты што ле? -Женщина кивнула, — ааа, то-то я морю, знакомое што -то. Нету йих, Зинка померла с месяц ужо как, Генька от водки сгорел лет пять назад, всё таскалси, до матери, на выпивку тряс деньгу, а более…
-А мальчик, Егорушка…
-Егорка -то?А он енто…Погодь, а тебе зачем? Зинка говорила, быдто ты с полюбовником хорошо живёшь, променяла мол,мальчонку на штаны…Хотя она, тожеть, дай боже какая стерьвь была, меня всяко понужала, мол, пиисят лет живёшь Евдокия в городе, а всё по деревенски балакаешь…
А сама-то? Ииии, белая кость можно подумать, куды тама…
-Егор…где? Знаете?- тихо спросила Мария.
-Отчего не знать? Знаю конешноть, учится он в училищи…А тебе для чего знать? Думашь простит тебя, беспутую?
Хлопнула входная дверь в подъезде, раздались быстрые шаги по лестнице, Мария вжалась в стену.
-А вот и Егорушка, — елейным голосом сказала соседка, -иди, гостью встречай, чаем с конхветками пой…
Привет, баба Сань, какую гостью?
-А вон, — соседка кивнула на испуганно вжавшуюся в стену Марию, — родня твоя, хи-хи…
Мария во все глаза смотрела на красивого, высокого молодого человека, губы её беззвучно двигались, она хотела было что-то сказать, да не могла.
-Проходи…те, — бросил Егор, открывая дверь ключом, он не произнёс ни слова, пропуская вперёд Марию и отсекая возможность любопытной соседке что-то увидеть или услышать.
Мария шагнула в квартиру, много раз она представляла себе как приедет, откроет решительно дверь и…и…и заберёт то что ей принадлежит ей, а не этой страшной женщине.
-Я…письмо…пришло, мне сказали.
-Да, это я писал, раздевайся, просил найти тебя, мне через пару месяцев восемнадцать, опекун не потребуется ты просто скажи им, что со мной будешь жить и всё, ты же не лишена родительских прав…
Мария кивнула, она робко жалась у стены прихожей, не могла заставить себя шагнуть туда, где ничего не поменялось за столько лет.
-Проходи, сейчас пообедаем — буднично, будто расстались утром, говорит Егор её сын.
Мария проходит в комнату, всё как тогда, даже запах духов, въевшийся с годами в стены, в обивку мебели, в тяжёлые шторы…
Егор не смотрит ей в глаза, да оно и понятно, ребёнок воспитан в ненависти к ней, к матери, Мария знает что виновата, не смогла биться, как львица за своё дитя, не смогла вырвать из лап паучихи…
У Марии перед глазами встали воспоминания…
-Мария, нам нужно поговорить, — в комнату к Марии, где она укачав маленького Егорушку, писала конспект, вошла величественная, а в глазах девчонки — сиротки, втройне величественная фигура свекрови.
-Да…мама…
Свекровь поморщилась, как ей не нравилось что эта…девка, называет её мамой.
Мама она для своего сына, но никак не для этой.
-Мария…ты же прекрасно понимаешь что продолжаться долго это не может, ты обманом вошла в нашу семью, чуть не разрушила жизнь Геннадию, повесив своего ребёнка на моего сына.
Гена не хочет с тобой жить и не будет, даю тебе время собраться и уехать.
-Что? Как это…
-А ты что думала?
-Но…
В тот раз Генадий смог отстоять свою семью, он вовремя вернулся, успел перехватить Марию с сыном во дворе. Он тогда осмелился перечить матери, ночь они переночевали у друзей, а утром сняли угол у полусумасшедшей старухи.
Гена пошёл разгружать вагоны по вечерам, днём он учился, а Мария занималась с сыном и пыталась продолжать учиться.
Свекровь пришла через полгода, она уговорила сына вернуться домой сказала что всё, осознала, увидела как Егорушка похож на отца, попросила извинения у Марии и…Мария поверила.
Геннадий окончил учёбу, его по- распределению почему -то не оставили дома, а отправили далеко за пределы области, мать как ни старалась, ничего не смогла сделать.
-Не плачь, ты с мамой же будешь, ни одна и Егорушка — уговаривал Геннадий жену, — маме обещали помочь, это не надолго.
Мария вышла на работу, в библиотеку, она любила читать, зарплата была не большая, но им хватало.
Свекровь молчала, стараясь не встречаться с Марией, единственное она очень полюбила внука.
Однажды пришёл молодой человек в библиотеку, он искал одну редкую энциклопедию, Мария взялась ему помочь, нашли, молодой человек был очень благодарен, он попытался пригласить Марию в кафе, она отказалась.
Михаил, так звали молодого человека, начал приходить в библиотеку, караулить Марию везде, объясняться ей в любви.
Молодая женщина просила оставить её в покое, однажды он с силой прижал её к себе Мария еле вырвалась…
Письма от Геннадия приходили раз в неделю, он восторженно рассказывал про свою жизнь…всё чаще промелькивали слова, что они с Танюшкой…
Мария знала, что Танюшка, это дочь подруги её свекрови, что свекровь видела её своей снохой, матерью её внуков, но Гена влюбился в Марию и родился Егорка.
Геннадий приезжал домой, но всё реже и реже, а однажды спросил что за парень около неё трётся.
Мария честно рассказала про Михаила, которому помогла тогда в библиотеке, Геннадий странно посмотрел на неё и ничего не сказал.
В тот раз свекровь так же величественно вошла в её комнату, Егорушка сидел на полу, рассматривая книжку, которую купила ему мама.
— Геннадий полюбил другую, — без обиняков сказала свекровь, — точнее не так, он всегда любил её, просто не знал об этом, а тут влезла ты.
Что же, хорошо что Егорушка наш, он очень похож на Гену и его отца, поэтому ребёнок останется с нами, а ты…уходи.
-Что? Как это?
-Что слышала, денег на первое время я тебе дам, ты напишешь отказ от ребёнка.
-Нет! Нет! Вы что? Как вы такое можете говорить?
-Послушай, девочка, я могу сделать так, что тебя через двадцать четыре часа не будет здесь…
Мария ничего не понимала, она не знала как ей поступить, свекровь давила.
Молодая женщина выпросилась остаться до утра, свекровь милостиво разрешила.
-С работы сюда не возвращайся.
-Я отведу Егорушку в садик, можно?
Свекровь настолько была уверена в своём авторитете, что разрешила ей это сделать.
Мария уволилась одним днём её трясло как в лихорадке, заведующая пошла навстречу женщине и дала ей немного из своих денег.
Мария шла в детский сад с колотящимся сердцем.
-Здравствуйте, Вера Ивановна, я за Егорушкой.
-Здравствуйте, а что так рано? Мы только пообедали.
-Муж приехал внезапно, будет только до вечера, — Мария сдерживала дрожь и нетерпение, ей казалось что все понимают, что она замыслила, — он там, — она для убедительности махнула вс торону двери.
-Да, конечно, забирайте.
-Мамочка, — заковылял малыш ей на встречу, Мария уткнулась в родное маленькое тельце и начала быстро собирать Егора.
Она ехала на вокзал, постоянно оглядываясь, деньги были, но вот куда ехать?
Кто её где ждёт?
Встала в очередь на вокзале, держа на руках спящего Егорушку, поставила небольшой чемоданчик у ног и начала прислушиваться кто и куда берет билеты.
Мелькнула безумная мысль поехать к матери, но тут же пропала, они были с Геной у спившейся родительницы, она даже не узнала Марию и долго вспоминала, от кого её родила, рядом валялся парень, мать сказала что брат, тоже пьяный…
Поэтому эту мысль пришлось отмести.
Ей понравилось одно название, вот туда и взяла билет, поезд отправлялся через два часа, целая вечность.
Уже сидя в вагоне, посмотрела в окно, сердце оборвалось, по перрону шёл милицейский наряд и явно кого-то искал, отпрянула к стене, сердце готово было выскочить из горла, а не то что из груди.
Но вот послышались крики, осторожно выглянула в окно вели какого-то паренька, тот огрызался и вырывался, от сердца Марии отлегло.
Они приехали рано утром, прямо на вокзале Мария смогла снять комнату, у старушки, чистенькой и свеженькой.
Это первый человек после Гены, который отнёсся к Марии хорошо.
Бабушка Фрося помогала Марии во многом, сидела с Егорушкой, пока Мария искала работу, кормила их.
Так прожили год, Мария работала на двух работах, городок был маленький и чистенький, Егорушка ходил в садик. Так было до тех пор, пока не приехал внук бабушки Фроси, Василий.
Васе понравилась Мария, несмотря на наличие сына, он сделал ей предложение.
Бабушка Фрося порывалась было что-то сказать Марии, но увидев её счастливые глаза, промолчала…
Два года они жили хорошо, по соседству с бабушкой Фросей купили домик, Мария успокоилась, про Гену старалась не вспоминать, побоявшись чтобы её не подали в розыск, сама написала мужу письмо, сказала что у них всё хорошо с Егорушкой и она готова дать развод.
Развели.
Мария надеялась, чего там греха таить, надеялась что всё это недоразумение пройдёт, Гена приедет и заберёт их, но…Не случилось, поэтому она ответила Васе согласием.
Жили с Васей не плохо, до тех пор пока…пока Вася не начал пить, оказалось кодированный был внук, вот о чём пыталась донести бабушка до Марии, да решила что, а вдруг? Может Вася опомнится?
Когда Василий был пьян, он был неуправляем.
Мария прятались с Егорушкой у бабушки Фроси, Вася трезвел, валялся в ногах, обещал что такого не повторится…И по новой.
-Все так живут, уговаривала бабушка Марию, — терпи, милая, остепенится.
И правда, когда Мария забеременела, счастью Василия не было предела, он брал под мышки Егорушку и высоко подкидывал, объясняя ему что он теперь будет старшим братом, сдувал пылинки с Марии, пока…
Пока не случился праздник на работе.
Домой Вася не помнит как пришёл и что было не помнит.
Утром его разбудил милиционер, всё было переломано в доме, детская кроватка, приготовленная для ребёнка порублена топором, всё раскидано кругом кровь…
Мария не должна была выжить…Как и ребёнок, ребёнок её и Василия, но мысли об Егорушке дали силы Марии жить…
Васю посадили, бабушка Фрося умерла, Егорушку сначала в больнице держали, а потом за ним приехал Геннадий, Мария об этом потом узнала, когда выздоровела, встала на ноги.
Начала спрашивать, где её сын.
Врачи успокоили, сказали что он с отцом.
Она стояла на пороге этой квартиры чёрная, поседевшая, худая словно тень…
-Я за сыном.
-Пошла вон, слышишь? Убирайся…
Мария спала на лавочке, её гоняли дворники, милиция, но она упорно возвращалась к этому подъезду, пока однажды не потеряла сознание.
Когда она опять вышла из больницы, то бесцельно шаталась по улицам, её приняли какие-то люди к себе, онанепомнит как выпила водки, первый стакан в жизни.
Несколько лет Мария провела в беспамятсве, что это были за годы…
Она приходила к подъезду и выла, стоя на коленях, прося об одном, увидеть сына…
Постепенно Мария начала терять человеческий облик, её приютил какой-то мужчина, они вместе ходили по мусоркам, собирали медь и аллюминий.
-Маша…Мария, — вдруг позвал кто-то, едва фокусируя взгляд, Мария узнала прежнюю начальницу из библиотеки, та предложила помощь, не удивляясь не оскорбляя, а просто предложила помощь, и Мария вдруг согласилась…
Она выходила женщину, привела в божеский вид помогла устроиться в небольшом посёлочке библиотекарем, там Мария и живёт, одна, мечтая встретить сына…
Вот, встретила.
Они пьют чай, Мария тихонечко рассматривает своего мальчика, такого большого и такого маленького.
-Отец умер, ты знаешь об этом?
Мария кивнула, она бяллась гворить ей казалось что выйдет свекровь и накинется на неё, выгонит, не даст налюбоваться сыном.
-Он пил, много, приходил и ругал бабушку, говорил что она забрала у него смысл жизни, украла любовь, подсунула эту воблу, так он называл свою жену, она его выгнала потом, тёть Таня, он спился.
Егор не смотрел на неё и никак не называл.
-Ты сможешь пожить какое -то время здесь?
Опять кивнула.
-У меня отпуск.
-А твой муж? Дети? Как они без тебя?
-У меня нет никого, — помолчав добавила, — кроме тебя.
Сын вздрогнул, посмотрел внимательно.
-Ты…ты что разошлась?
Пожала плечами.
-Давно…когда…ты не помнишь наверное…когда тебя забрали…
Егор помолчал, а потом глядя в окно блестящими глазами тихо сказал то, ради чего ей, Марии стоило жить.
-Я помню…Я всё помню…Я видел как ты стояла на коленях и просила просто увидеть меня, а я…я прятался за углом дома и рыдал…Прости меня, мама…
Пройдёт время, родные люди привыкнут что они есть друг у друга, простят и поговорят.
Раны в душе затянутся, всё останется позади, кроме одного вопроса, а стоило ли оно того?
Да только нет ответа на этот вопрос…
Мария же знает одно, что ради этого стоило жить.