Жизнь Зинаиды Петровны перевернулась в тот день, когда муж нашел у нее в кармане клочок с номером телефона и именем «Георгий».
Мужчина свел счеты с жизнью на кухне, оставив на столе, где обвинил жену в измене…
Первым увидел отца трехлетний Димочка – так всю жизнь называет единственного сына Зинаида Петровна. Она говорит, что в пальто у нее лежал всего лишь телефон телевизионного мастера, который дала подруга. И сама, похоже, в это верит.
Свекровь со свекром – оба преподаватели, «потомственные интеллигенты» – поверили тому, что написал в записке сын. После похорон навсегда вычеркнули из своей жизни невестку вместе с внуком. Они и так были не в восторге, когда их первенец женился на девушке с торговым техникумом.
Пришлось Зине крутиться изо всех сил, чтобы Димочка ни в чем не нуждался. До поры до времени жили неплохо: во времена дефицита ей удавалось одевать сына как принца. Продукты покупала самые-самые.
Когда страна рухнула, Димочка был подростком. Себе стала во всем отказывать, но – сын не должен был чувствовать себя хуже других. Ради него Зина начала распродавать вещи. В первую очередь украшения, потом личный гардероб, мебель.
Замуж Зина больше не вышла, хотя предложения поступали. Трагедия, чувство вины и беспредельная любовь приковали ее к Димочке.
Сын вырос талантливым и красивым, поступил на дизайнера. После вуза в поисках лучшей жизни и интересной работы подался из родного Гомеля в Минск.
Через три года Зинаида Петровна имела уже группу инвалидности, часто со своей астмой лежала в больницах, с трудом ухаживала за собой. Но все равно умудрялась откладывать копейки с пенсии, чтобы хоть как-то помогать своей кровиночке оплачивать аренду жилья.
Приезжал сын редко, по большим праздникам, звонил раз в неделю. Однажды Димочка приехал к матери на целых три дня и не один, с будущей женой:
– Давай, мать, продаем квартиру. Будем вместе жить. На трехкомнатную не хватит, конечно, но мы возьмем кредит, и сваты обещали немного помочь. Марина ждет ребенка, так что дома теперь надолго. Заодно и за тобой присмотрит!
К этому времени Димочка сделал приличную карьеру, дослужился до заместителя директора… Перечить сыну Зинаида Петровна даже не думала. Сказал продать квартиру и переезжать, значит, так тому и быть. К тому же внучка будет! Такая радость.
Квартиру купили старую, зато в центре.
С первых же дней совместной жизни Зина Петровна поняла, что никому она в этой семье не нужна. Ей выделили комнатку и наказали дверь держать закрытой. Чтобы «вид бабушки не пугал ребенка». Подходить и прикасаться к внучке ей тоже запретили.
… Четвертый год больная женщина питается в основном растворимыми кашами, «Роллтоном», сахаром и белым хлебом. Воду греет у себя в комнате – чайник ей купили электрический. Не хочет лишний раз раздражать невестку своими визитами на кухню.
Просит доктора давать ей направление в больницу на время праздников – чтобы не мешать детям отдыхать, а то Димочка так редко дома бывает. Вечерами, и не только по пятницам, укрепляет с коллегами корпоративный дух.
Было дело, выпила бабушка горсть таблеток. Хотела уйти уже на тот свет. Откачали. Сын еще и накричал на нее, мол, «совсем старуха сдурела – такая тень на репутацию!».
Думаете, помягче стали молодые к ней? Куда там! Вообще почти перестали разговаривать, словно и нет ее. Пустое место. Тяжело это – чувствовать себя ненужной рядом с близкими. Понимать, что родная кровиночка ждет не дождется твоей смерти.
Однажды Зинаида Петровна не выдержала и попросила Димочку пристроить ее в какой-нибудь пансионат для стариков. Сначала сын обрадовался, а потом расстроился: оказалось, в государственные учреждения берут только совсем одиноких. А его мама – вроде как при семье. Цены для такой категории очень уж кусачие.
С тех пор в хорошую погоду Зинаида Петровна старается быть как можно дольше на улице – прямо у подъезда удобная лавка стоит. Радуется, что лифт в доме есть, а то и не могла бы спуститься с пятого этажа. С соседями любит поговорить. Вот и мне как-то пришлось невольно сыграть роль жилетки, в которую горько поплакалась старая женщина.
Спросила у нее:
– Может, зря вы тогда согласились переехать? Жили бы в своей квартире, кто-нибудь из старых знакомых помогал бы вам, или соцработника бы взяли себе.
– Так-то оно так, но разве могла я Димочке отказать? Мне для него, кровиночки моей, ничего не жалко. А что невестка меня не любит – разве ж он виноват?
Вот такая печальная история.
Кто знает, как оно там на самом деле? Хотелось бы даже думать, что Зинаида Петровна преувеличивает, что это обида в ней говорит, тоска по простому человеческому сочувствию.
Но однажды застала я неприглядную картину: «кровиночка» с женой и дочерью приехали откуда-то на такси. Нарядные такие, радостные. Вышли из машины и прошли мимо своей бабушки, словно и нет ее. Все трое. Даже голову никто не повернул в ее сторону. Так что – правда. Пустое место.