— Егор, так нельзя! Он тоже твой племянник!
— Он мне никто. Закрыли тему. Вадима мы забираем, а о Коле пусть заботится кто-то другой.
— Как ты их разделишь? Они же братья!
— Да они и не вспомнят друг о друге через пару месяцев. Вадим точно не вспомнит. Слишком маленький. Ты меня не поняла, что ли? Я сказал, что тема закрыта!
Егор отодвинул от себя тарелку и встал.
— И не надо мне перечить. Я все решил.
Марина вздохнула. С Егором всегда было тяжело. Жесткий, бескомпромиссный в каких-то вопросах, он при этом умудрялся быть очень внимательным мужем Марине и прекрасным отцом ее сыну, Сергею. Марина только в браке с ним поняла, что такое жить, как за каменной стеной. Ее это выражение всегда заставляло скептически улыбаться. Где такого мужчину найти? Чтобы ни о чем не заботиться. Вон, мир с ума сошел, женщины все на себе тянут и никакой помощи или поддержки. Марина давно перестала верить в сказки о принцах, конях и прочей чепухе. Ее жизненный опыт был не слишком богат, но его хватило, чтобы понять – за все отвечать нужно самой. Никто не ринется решать твои проблемы, какая бы умная и красивая ты не была.
Марину растила бабушка. Матери не стало, когда Маринке исполнилось пять.
— Бабушка, а папа у меня есть? – шустрая глазастая девчонка всегда задавала слишком много неудобных вопросов.
— Нет. И не было никогда. Мать тебя в капусте нашла.
Для пятилетней Маринки этого объяснения было недостаточно. Она ходила по поселку, заглядывая в глаза встречных мужчин и спрашивала:
— Ты мой папа?
Когда бабушка узнала об этом, провела такую воспитательную беседу, что Маринка не могла потом сидеть почти неделю. Вопросы об отце она задавать перестала, зато очень хорошо уяснила – ближе бабушки у нее никого не осталось.
Галина Матвеевна была суровой женщиной. Родив четверых детей, она всех их одного за другим потеряла, кроме матери Маринки, которую любила так, что в край избаловала. Ирина была своевольной, упрямой и творила что хотела, зная, что всегда найдет в лице матери человека, который простит все что угодно и примет любой. Даже рождение дочери ее не образумило нисколько. Маринку она отдала матери, а сама продолжила куролесить, пока не узнала, что больна. Галина рвала на себе волосы, но сделать ничего не могла. Оставалось только ждать и дать дочери уйти в покое и комфорте. Маринка видела, как бабушка воет по ночам в подушку, так как спала с ней в одной комнате, но подойти боялась. Галина не терпела панибратства ни с кем, кроме дочери. Внучку она по-своему любила, но «телячьи нежности» были под запретом.
Мать ушла рано утром, после очень тяжелой ночи. Маринка, которая проснулась поздно, не сразу поняла, что случилось. Она прошлепала босиком на кухню и увидела бабушку, которая очень ровно сидела на табурете, уставившись в одну точку.
— Ба! Бабушка! – Марина потянула за рукав Галину и заглянула ей в глаза.
То, что она там увидела, так напугало ее, что она разревелась громко и безудержно. Именно так и застала их соседка, которая зашла по какой-то надобности. Галина сидела с совершенно сухими глазами, разом постаревшая и растерявшая весь свой суровый вид, а рядом ревела, сидя на полу, в три ручья Маринка, испуганная и не понимающая, что случилось с бабушкой.
Галина не проронила с того дня больше ни слезинки. С сухими глазами она проводила последнего своего ребенка и с такими же сухими глазами, монотонно объяснила внучке, что теперь они остались вдвоем.
Маринка с уходом матери особых изменений в своей жизни не почувствовала. Как была она под присмотром бабушки, так и осталась. Она даже не особо скучала, ведь маму видела редко, а все, начиная с каши утром и заканчивая короткой сказкой вечером, было у нее от Галины. Единственное, чего ей не хватало, так это редкой и вечно какой-то заполошной материнской ласки. Ирина редко обращала внимание на дочь, но, если у нее случались приступы нежности, Маринка растворялась в ее руках, замирая от счастья и стараясь сделать так, чтобы этот момент продлился как можно дольше. Она довольно быстро поняла, что эти минуты нужно ловить, потому, что мать, как включала эту радость, так же быстро могла ее и выключить. И тогда, спустив с рук Маринку, она легонько подталкивала ее:
— Иди! Поиграй! Или к бабушке сходи. Посмотри, что она там делает.
Капризничать, плакать и проситься обратно на руки было бесполезно. Это Маринка уяснила почти сразу очень хорошо. Устрой она истерику, как однажды попыталась, и Ирина вообще переставала ее замечать. И тогда Маринке становилось совсем страшно. Она прочтет книгу про Невидимку позже, когда станет уже почти взрослой, но понимать, что чувствовал человек, который для всех стал пустым местом, научится гораздо раньше.
С бабушкой у Марины отношения были сложные. Они любили друг друга, но как-то по-особенному. Маринка старалась помочь Галине, по-своему пытаясь так показать свою привязанность. А Галина, в свою очередь, старалась дать внучке как можно больше. У Галины была цель. Она хотела дать внучке хорошее образование и считала, что мягкостью добиться этого не получится. Она продала дом и увезла внучку в город. Теперь Маринка часами сидела за инструментом, вдалбливая в него бесконечные ненавистные гаммы и этюды. Пианино она ненавидела, равно как и занятия в музыкальной школе.
— Не глупи! – Галина собирала нотную папку, отправляя внучку на занятия. – Выучишься – будешь работать в детском садике или еще где. Всегда чистенькая, красивая. Чем плохо-то?
Маринка ничего хорошего в этом пока не видела, но бабушку огорчать не хотела. Поэтому, и школу музыкальную окончила, и в училище поступила, чем несказанно обрадовала Галину.
На втором курсе Марина познакомилась со своим первым мужем и совершенно потеряла голову. Да и было от чего. Высокий, красивый, весь какой-то возвышенный и неземной, Олег стал для нее всем. Она готова была круглыми сутками слушать, как он что-то говорит или, легко касаясь клавиш, сочиняет. Она кидалась на помощь, когда он швырял листы с только что написанной мелодией, восклицая:
— Это все убожество! Я ни на что не годен!
Подбирая исчерканные его летящими движениями нотные листы, Марина прижимала их к себе и начинала уверять Олега, что он гений. На какое-то время это его успокаивало, и они продолжали жить дальше. Жизнь эта была немного странной. В ней не было места никаким желаниям Марины, но должно было быть место любому желанию Олега. Поначалу она принимала это как должное, но позже задумалась.
Галина о том, что думает по поводу скороспелого замужества внучки, комментариев до поры до времени не давала. Молча покачивала головой на выходки новоиспеченного зятя. Марина не жаловалась, хотя ее очень скоро начало напрягать то, что за все в семье отвечать приходилось ей и только ей. Муж творил, а она меняла краны, разбиралась с платежами за квартиру и проблемами его родителей. По любому поводу они звонили вовсе не сыну, а ей.
— Мариночка, нужно устроить генеральную уборку. Я не в состоянии, но уже скоро начну тихо сходить с ума от этой пыли. И у Льва Константинович аллергия, вы же знаете. Опять разболеется…
Свекровь общалась с Мариной исключительно в уважительном тоне и на «вы». Этого оказалось достаточно, чтобы Маринка, вздохнув, бросала все и мчалась наводить порядок в доме свекров.
И лишь раз родители мужа удивленно подняли брови и перешли на какой-то совершенно непонятный Марине, после стольких лет общения, язык, когда выяснилось, что она ждет ребенка.
— Ты с ума сошла?! – свекровь мигом растеряла все свое обаяние и вежливость. – А как же Олежка?
— А что с ним не так? – Марина, которую мучил токсикоз, отодвигала от себя стакан с водой, выданный ей, видимо, с перепуга, свекровью.. Это был первый раз, когда для Марины в их доме отменили самообслуживание.
— Это невозможно! Нет, просто немыслимо! Это лишит его всякой возможности развиваться и творить!
— «Это», как вы выражаетесь, — наш ребенок! – Марина начинала злиться, что ей было совершенно несвойственно.
— Но, ведь сейчас это никакая не проблема. Убрать можно все что угодно и жить спокойно дальше! – всплеснув маленькими ручками, сверкнувшими капельками бриллиантов на пальцах, свекровь выжидающе уставилась на Марину. – Ты должна сделать так, чтобы Олегу не о чем было больше волноваться! Марина, ты же знаешь – он гений! Ему надо беречь себя!
Марина тяжело поднялась, пытаясь прогнать от себя накатившую темноту, и отвела рукой в сторону свекровь.
— Я больше никому ничего не должна, ясно? Никому! Кроме своего ребенка. А Олег – ваш ребенок. Вот и растите его дальше сами. Без меня.
Она пошла к входной двери, но на пороге обернулась.
— И, кстати, что-то гениальность Олега за все эти восемь лет, не оценил никто, кроме вас и меня. Вам не кажется, что здесь что-то не так?
Подавив в себе желание хлопнуть дверью, Марина вышла из квартиры свекрови и поехала домой. Собрав вещи, она перебралась к бабушке.
Галина, увидев на пороге, слегка зеленую от напряжения и переживаний, внучку с чемоданом, не сказала ни слова. Молча отобрав у Марины чемодан, она заварила какие-то травы, выдавила в стакан с водой половинку лимона и поставила его на стол.
— Срок какой?
— Десять недель.
— Потерпи немножко. Скоро пройдет. Потом полегче будет. На учет встала?
— Пока нет.
— И хорошо. Не придется мотаться через весь город.
— Можно, я у тебя останусь?
— Глупости зачем спрашиваешь? Пей! – Галина легко коснулась плеча Марины, а та замерла, не веря. Чтобы бабушка и вот так? Она судорожно вздохнула, но подавила в себе желание разреветься. Хватит! Ребенку ее нервы совершенно ни к чему.
Сережа родился точно в срок. Маленький, крикливый, он сразу покорил сердце Галины, которая как-то разом забыла обо всей своей суровости.
— Мой родной! Маринка, посмотри, какой богатырь получился! Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить!
Марина смотрела, как возится с мальчиком Галина и не узнавала бабушку. Куда девалась ее строгость, поджатые губы и недовольство. Галина просто светилась от счастья. Незаметно для себя самой, она стала гораздо ласковее и к внучке.
— Маришка, спи! Я погуляю с Сереженькой. А ты сил набирайся. Тебе парня поднимать. Ему здоровая мамка нужна.
Звонить бывшему мужу Марина не стала. Она знала, что Галина после того, как ей сообщили о рождении мальчика, первым делом позвонила родителям Олега.
— Мы ничего не знаем и знать не хотим!
Галина удивленно посмотрела на бьющийся в руке короткими гудками отбоя телефон и медленно кивнула:
— Вот и хорошо!
Марина на эту новость отреагировала еще спокойнее:
— Все к лучшему, бабушка. Меньше контактов с ними и нервов соответственно, так?
— Так. Ты права.
Сережа рос здоровым и шустрым. Таким же, как его мать в детстве. Марина не успевала отвечать на вопросы сынишки.
— А у меня есть папа?
— А как же! Есть, конечно.
— А где он?
— Далеко.
— Очень?
— Очень.
— На Северном полюсе?
— Еще дальше. Там, где совсем-совсем холодно. Так, что у людей сердца замерзают.
— А как они живут тогда?
— Не знаю, сыночек. Я там не была.
Вопросов об отце Сережа задавал все меньше и скоро они совсем сошли на нет. В музыкальную школу, несмотря на наличие у ребенка слуха, Марина сына отдавать не стала.
— Захочет музыкой заниматься, потом научится на гитаре играть. А пока нужен какой-нибудь спорт.
Галина ее решение поддержала, и они быстро нашли две секции, куда ходил теперь Сережка, с удовольствием гоняя мяч в одной и мутузя «грушу» в другой.
С Егором Марина познакомилась тоже благодаря сыну.
— Ваш мальчик? – невысокий, коренастый мужчина, стоящий рядом с Сергеем у подъезда, напугал Марину.
Она спешила домой с работы, поминутно поглядывая на часы, чтобы успеть к тому моменту, когда сын вернется с тренировки. Увидев Сережу возле подъезда с незнакомым мужчиной, Марина прибавила шаг.
— Мой! А что случилось?
— Хорошего парня растите. Только, научите быть осторожнее. Кота моего с дерева снял сегодня. Я хотел поблагодарить.
— Сергей? – Марина повернулась к сыну.
— Мам, он так кричал! Ты не волнуйся только, меня Гришка страховал, и я осторожно все делал!
Еще раз поблагодарив, Егор ушел, но уже на следующий день Марина увидела его возле подъезда снова. В руках мужчина держал коробку с тортом.
— Вот. Я решил, что простого «спасибо» все-таки маловато. Я дальнобойщик. Если бы ваш сын вчера моего Ваську вниз не спустил, а соседка мне не позвонила, то сидеть бы бедолаге там еще дня три, не меньше. А, поскольку, этот хвостатый мне дорог, как память о друге, что его подарил, то и благодарить надо за такое, как следует. Вы согласны?
Марина растерялась. Приглашать в дом незнакомца не хотелось, но выглядел мужчина прилично и явно не настаивал. Можно, конечно, было бы просто забрать к него коробку с тортом, но Марине показалось это слишком невежливым.
В тот вечер Егор, попросив у Галины отвертку, отремонтировал две розетки и прикрутил давно висевший на честном слове карниз. А потом, покачал головой, разглядывая старенький линолеум на кухне:
— Поменять надо.
— Это сложно. Мужчин в доме нет, пока Сережа не вырос, а сами мы не слишком рукастые. – Галина чуть заметно улыбнулась.
Через две недели на кухне красовалась новая плитка, которой Егор умудрился выложить пол и стены за три дня между рейсами. А еще через полгода Марина с Егором тихо расписались и у Сергея, наконец, появился отец.
С Егором они нашли общий язык быстро. Марина попыталась было как-то раз осадить мужа по поводу резкого замечания в сторону сына, но Галина одернула ее.
— Решила отца дать ребенку – так не отнимай! Дай воспитывать как своего. Вреда не будет. Егор мужик умный. Дай ему время. Посмотри, как будет. Мы с тобой все-таки женщины, а парня должен воспитывать мужчина.
Марина, еще кипя от возмущения, что кто-то посмел воспитывать ее сына в иной манере, нежели привыкла она, отступила. Она наблюдала, как сын общается с Егором и видела, что Сергея совершенно не задевают иногда излишне резкие замечания отчима. Напротив, он начинал тянуться к Егору еще больше. Егор общался с Сергеем как со взрослым и спуску не давал тоже совершенно по-взрослому. По-мужски. Понемногу успокоившись, Марина предоставила мужу возможность самому решать, что для Сергея будет полезным и нужным.
Жили они первое время очень спокойно. Егор быстро оценил домовитость Марины, спокойный характер, и ее манеру быть наседкой в своем гнезде.
— Где же ты была? Почему раньше не встретились? – он обнимал жену, глядя, как быстро замешивает она тесто на его любимые пирожки.
— А я знаю, где ты гулял столько времени?! – Марина улыбалась и убирала от лица выбившуюся из прически прядь, оставляя след от муки на щеке.
Галина одобрительно кивала, глядя, как приводит в порядок ее давно запущенную квартиру Егор.
— Наконец-то мужчина в доме появился. Хорошо, Маринка!
— Хорошо, бабушка.
Только со своей семьей Егор знакомить Марину не спешил. Она никак не могла понять, почему он настоял на скромной свадьбе, где не было никого, кроме Галины и нескольких пар самых близких друзей. Не то, чтобы она хотела пышного торжества, но именно на свадьбе Марина рассчитывала познакомиться с семьей будущего мужа, а он счел это лишним. Пару раз она даже спрашивала Егора, но тот отмахивался:
— Потом!
И Марина решила не торопить события.
Причины такой таинственности она узнала почти случайно. Егор был заядлым рыбаком и быстро пристрастил к этому занятию сначала Сергея, а потом и саму Марину. Они уезжали на реку на все выходные и эти дни были для всех самым лучшим временем, которое они проводили вместе.
В одной из таких поездок они случайно столкнулись с братом Егора.
— О! Вот это встреча!
Невысокий, такой же как и Егор, мужчина раскинув руки шел к ним навстречу по парому. За спиной у него стояла яркая красивая женщина, держа за руку маленького мальчика.
Обняв Егора, мужчина перевел взгляд на Марину и удивленно спросил:
— А это кто? Знакомить будешь?
Видя, как нехотя Егор кивнул, Марина поняла, что его встреча совершенно не обрадовала. Знакомство оказалось коротким и в тот день они просто разъехались в разные стороны, едва паром причалил к берегу. Егор угрюмо молчал всю дорогу до места, где они обычно останавливались, а потом, поставив палатку, так же молча ушел на берег с удочками. Марина решила отложить вопросы на потом и очень удивилась, когда вечером, отправив Сергея спать, Егор сам похлопал рукой по бревну, приглашая сесть ее рядом.
— Иди. Расскажу тебе все.
История оказалась простой и не слишком красивой. Красивая женщина, которую брат Егора, Антон, представил, как свою жену, была близкой подругой первой жены Егора, Насти.
— Настя с этой Ликой все время вместе тусили. Я даже не знаю, как назвать это по-другому. Клубы какие-то, бары. Где Антон с ними познакомился – я не знаю. Но, когда я Настю увидел первый раз – пропал просто. Ни есть, ни спать не мог. Красивая была очень. Только… Пустая. Совершенно. Это не потому я говорю, что мы разошлись и она мне насолила. А потому, что так и было. Полторы книжки и то за всю жизнь не прочитала. Говорила, что Лондон столица Парижа и хохотала как ненормальная, когда я ей у виска крутил. Как только школу окончила? Не знаю. Больше нигде не училась. Пошла на курсы и устроилась маникюршей в какой-то салон. Мастером, правда, была хорошим. К ней всегда очередь стояла. Я работал, дома бывал не так часто и чем она тут без меня занимается – не знал. Да и не хотел особо. Мне было с ней хорошо. До тех пор, пока Лика не вмешалась.
— Зачем? – Марина поворошила угли костра, которые вспыхнули ярче и вгляделась в лицо мужа. – Зачем ей это понадобилось? Вмешиваться?
— А это не ко мне вопрос. Они тогда сильно зажигали. Антон как раз фирму свою открыл. Дома и не появлялся. Дневал и ночевал в офисе. А Лика только жаловалась, что он ей внимания не уделяет. Хотя это с ее подачи, он во все ввязался. Мы раньше вместе работали и баранка для него была всегда милее всего на свете. Водитель же просто от Бога. Его на самые сложные маршруты посылали. Знали, что справится и доставит все вовремя. Но, Лике не нравилось, что муж простой шофер. Не солидно. Вот и уговорила открыть свое дело. Он и меня звал, да только я отказался. Не умею я всего этого, а портить брату ничего не хотел. Вот… В общем, выяснилось тогда, что Лика ребенка ждет. Только от кого – непонятно. Антона в то время, когда она могла забеременеть, в городе не было. Он по командировкам мотался месяцами, налаживая сеть по стране. Что у них там и как было – это я не знаю. А только не выгнал он ее. Оставил. Я из рейса вернулся, пытался с братом поговорить, но Лика меня из дома выгнала. Рыдала так, что мы испугались. Мало ли, ребенка потеряет. Я ушел. А, спустя неделю, когда я остыл, она ко мне приехала. Клялась и божилась, что ребенок от Антона. Я ей сказал, что не мое это дело. Она поохала еще немного, а потом выложила мне, что Настя моя тоже гулена та еще. И что дважды ребенка ждала за то время, что мы с ней прожили, но решила не оставлять, потому, как не знала — от кого. Я ей поначалу не поверил. Выгнал. Но, червячок-то остался… Точил, с ума сводил. Полгода я продержался, а потом все-таки сорвался. Скандал у нас вышел страшный. Посуды перебили – страсть… И Настя от меня ушла. Сказала, что жить с таким недоверчивым мужем не согласна. Я так и не знаю, гуляла она на самом деле или нет.
— Да… — Марина зачерпнула из котелка чай большой кружкой мужа и протянула Егору. – Осторожно! Горячий!
Егор взял кружку двумя руками, словно и не заметив, что к ней крутой кипяток.
— А потом? – Марина обхватила ладонями свою кружку и снова села рядом с мужем.
— А потом Лика родила Вадима. Насчет того, кто его отец, сомневаться не приходилось. Копия – отец! Коля – старший, непонятно на кого похож. Вроде на мать, но мало. Мама наша, Царствие Небесное, пока еще живая была, все разглядывала его. Но, сомневаться нам запретила. Говорила, что, если уж назвался отцом раз, так и нечего. Антон так и делал. А я не мог. И общаться с ними не мог. Антон без Лики никуда не ходил. Везде вместе. Да и разошлись мы сильно. Кто я, а кто он. У него бизнес пошел, они совсем иначе жить стали. Мне в их компании, среди тех, с кем они общались, места не было. Не того поля ягода. Виделись редко, только по праздникам, когда к маме приезжали, а потом я уехал.
— Далеко?
— Очень. На Север подался. На заработки, да и подальше отсюда.
— Помогло?
— Нет. – Егор отставил в сторону кружку и покачал головой. – До сих пор корю себя, что так решил. Мама без меня уходила. Я приехал поздно… уже после… Даже попрощаться не успел.
— Тебе не сообщили?
— Нет. Не поэтому. Позвонили сразу, но там же все далеко, пока доберешься. А она быстро очень. Инфаркт…
Марина прижалась к плечу мужа и потерлась носом о его куртку.
— А потом?
— А потом ты уже все знаешь. Вернулся в город. Встретил тебя.
— А хорошо, что встретил? – Марина подняла глаза, пытаясь в неверном свете догорающего костра разглядеть лицо Егора.
— Лучше, Маринка, со мной за всю жизнь ничего не случалось.
После той рыбалки прошло всего несколько месяцев, когда как-то утром, Марину разбудил телефонный звонок:
— Севастьянова Егора Михайловича я могу услышать?
Марина тронула за плечо спящего мужа и протянула ему телефон:
— Тебя…
Глядя, как мрачнеет лицо Егора, она поняла, что что-то случилось.
Антон с Ликой разбились на ночной трассе, возвращаясь из отпуска. Дети, которые спали на заднем сиденье, чудом почти не пострадали. В аварии был виноват другой водитель, но легче от этого никому не стало.
Егор, которого словно придавило к земле, занялся формальностями, а Марина пыталась хоть как-то привести в чувство притихших и испуганных ребят.
— Сережка! Мне нужна твоя помощь!
— Не вопрос, мам. – Сергей кивнув, увел ребят в свою комнату, а Марина устало опустилась на стул.
— Что делать, ба? – она смотрела на Галину, ожидая от нее совета.
— А какие у тебя варианты? Ты же хотела большую семью? Вот и принимай. Только… — Галина вдруг совсем как Маринкином детстве, сурово глянула на внучку. – Сначала хорошо подумай! Это тебе не котят мешок.
То, что сказал ей Егор спустя два дня, совершенно выбило ее из колеи, не давая прийти в себя, как осмыслить то, что она услышала.
— Вадим мне родной – его забираем. А Коля… Коля – чужой.
Оглушенная, она смотрела на мужа и не понимала, кто перед ней стоит. От Егора осталась только оболочка. Тот человек, которого она знала, никогда не был жестоким. А тут…
— Так нельзя! – это вырвалось у нее криком и Егор сердито нахмурился.
Спорили они в тот вечер долго, до хрипоты крича друг на друга шепотом, чтобы не услышали дети. Галина, которая на время перебралась к внучке, включила погромче телевизор, понимая, что творится сейчас на кухне и отвлекала ребят, не давая им прислушиваться.
Когда Егор, потеряв терпение, вышел из кухни, Марина без сил почти упала на стул, уронив голову на руки. Как? Как такое возможно? Что случилось с ее мужем? Откуда взялась эта непримиримость?
— Не котят мешок…
Марина плакала, глядя на холодильник, где висели, прижатые магнитиками, привезенными из поездок, их совместные фотографии. Вот она с сыном, а вот Егор обнимает Сергея да плечи, стоя на краю скалы в Приэльбрусье. Море, горы, любимая река… Они много где успели побывать за то время, которое прожили вместе. Марина встала и подошла к холодильнику. Нет… Так не годится. Неправильно все это… Она принялась медленно, методично снимать фотографии и складывать их в стопку.
Утром, пока Егор спал, она тихо собрала два чемодана и принялась перебирать документы. Нужно было все привести в порядок. За этим занятием и застал ее Егор.
— Что делаешь?
— Собираюсь.
— Куда это? – муж удивленно поднял брови, глядя, как тонкие пальцы Марины перебирают документы в коробке.
— Восвояси.
— Это как это? – Егор, ничего не понимая, накрыл руки жены ладонями. – Объясни мне по-человечески.
— Не получится.
— Почему?
— Не понимаешь ты больше по-человечески, Егор. Я всю ночь думала. Ты, конечно, тему вчера закрыл, но я ее сегодня снова открыла. Ты меня выслушаешь. Потому, что если не станешь, то и ладно. Это уже будут не мои проблемы. Знаешь, что?
— Что?
— Поняла, что я тебя совершенно не знаю. Не знаю, с кем я жила столько времени. Потому, что тот человек, которого я знаю, не стал бы из-за старой глупой обиды… Да, даже не так! Из-за тени обиды, потому, что и сам не понял тогда, на что обиделся, ведь так, Егор? Так вот. Не стал бы этот человек вымещать на ребенке то, что ему когда-то пришлось в жизни пережить. А если я тебя обижу чем? Просто вот подумается тебе? Что тогда? Ты меня вышвырнешь из жизни своей – ладно. Я крепкая, переживу. А Сергея коснется? Ему ты тоже скажешь, что он тебе никто и звать его никак? Сдашь в детский дом даже не поморщившись, если не дай Бог что со мной случится?
— Ты что такое говоришь?
— Что думаю, Егор. Что думаю… Коля тебе ничего плохого не сделал. Так почему он вдруг тебе лишним стал? Он не виноват в том, что рожден Ликой. Он ее об этом не просил. И не виноват в том, что ты решил – брат и семья ему больше не нужны. Я не знала, как умеют обижаться мужчины. Догадывалась, конечно, что все посерьезнее, чем у нас, у женщин. Мы отходчивые, прощаем легче. А уж там, где ребенка касается… Но, не думала, что у вас, у мужчин, вот так. Они ведь и, правда, не котята, Егор. Они живые люди. Пусть и маленькие. И плохо им сейчас очень, ведь все, что они знали, ушло. Вся их жизнь, понимаешь? Не будет у них уже ни мамы с папой, ни дома своего, ничегошеньки. Все чужое. И люди вокруг чужие и злые.
— Кто злой? Я? – Егор сжал кулаки и отступил от Марины.
— А кто? Я? – Марина вынула из коробки последний файл со свидетельством о рождении Сергея и положила его на стол, прихлопнув сверху ладонью. – Когда ты предложил мне дать Сереже свою фамилию, я думала, что добрее тебя на свете человека нет. Ошибалась?
Она внимательно смотрела на Егора, видя, как меняется он в лице. Муж молчал, думая о чем-то. Марина видела, как сжимаются и разжимаются его кулаки, как качает он головой сам себе, не озвучивая ей свои мысли. Она ждала. И когда увидела, как ладони мужа разжались окончательно и он, таким знакомым жестом провел руками по волосам, встряхнув головой после, Марина тихонько выдохнула.
— Не знаю… Смогу ли я, Маринка…
— Сам не сможешь – я на что тебе?
Она одним движением сгребла лежащие на столе документы и кивнула на стул напротив:
— Садись! Надо бумажки разобрать. И к ним в дом надо съездить, документы мальчиков забрать. Дел у нас с тобой теперь очень много будет.
Егор, посмотрев на жену, медленно подошел к столу и опустился на стул.
— Значит, будет…
Спустя три года.
— Мам, папа сказал, что мы через полчасика придем. Рыбу только дочистим.
Вадим сунул нос в палатку и тут же получил от Марины полотенцем по заду.
— Ну-ка, кыш! Разбудишь – я за себя не отвечаю!
— Она такая красивая, когда спит! – Вадим отпрыгнул от палатки и показал язык Марине.
— А в другое время страшненькая, что ли? – Марина рассмеялась и кинула последнюю порезанную картофелину в котелок. – Болтун!
Она повесила котелок над огнем и обернулась:
— Много наловили?
— Ага! Папа воооот такую щуку вытащил! Представляешь? – Вадим широко развел руки и прищурился. – Чесс слово!
— Врунишка! – Марина притянула к себе мальчика и пригладила растрепавшиеся волосы. – Раза в два же меньше, а?
— Не, совсем немножко меньше! Сказал, что тебе ее до вечера жарить.
— Ага! Сейчас! Сами будете готовить! Сегодня кто дежурный? Вот то-то! А мы с Анютой гулять пойдем и купаться. Девочкам тоже отдых полагается!
— А можно, я с вами? И Коля? Мы вчера ежика видели. Анечке понравится. Если найдем его.
— Можно. Сережка, конечно, вряд ли обрадуется, если я ему скажу, что щука вся его, но куда деваться? Старшеньким у нас почет и уважение, да? – Марина прислушалась, обернувшись к палатке. – Так! Все! Беги к папе, скажи, что проснулась и идите уже завтракать! Рыболовы!
Глядя, как припустил по берегу Вадим, Марина улыбнулась и заворковала, откинув полог палатки:
— А кто это тут проснулся? Кому братики сегодня ежика покажут, а?
Маленькая встрепанная девчонка повернулась, потершись носом о подушку, вскинула на Марину такие же карие, как у Егора, глаза, и потянула руки:
— Мама!
Автор: Lara’s Stories