— Ты не вписалась в нашу семью. Хорошо, что мой сын это понял, — Людмила Петровна ухмыльнулась, когда сопровождала Аню. Она своего всегда добивается!
Она и в круиз с ними напросилась. Потому что никак не может доверить Максима, свою булочку и ватрушечку, какой-то женщине. Еще нападут на него хулиганы из-за этой Ани! Вдруг она что-то ляпнет, куда-то встрянет… Аня не из робкого десятка, всем ответит, а расплачиваться потом Максиму…
Людмила Петровна заняла соседний, смежный номер, соединенный с номером Ани и Максим проходной дверью, чтобы постоянно быть на страже покоя Макса.
Сегодня пара повздорила. По поводу номера они и повздорили. Что это за отдых со свекровью? Поваляться она им не дает – поднимает в шесть. Сходить куда-то без нее невозможно, как они идут на берег в порту, так она уже в своей панамке стоит рядом – “за сувенирами”. Ходит за Максимом, как за трехлеткой в аквапарке, где от него отвернуться нельзя.
Макс пошел на палубу, откуда и написал Ане, что “чувства прошли”. Она гордая. Она бежать к нему и переспрашивать, уверен ли он в этом, не захотела. Сразу направилась к менеджеру, чтобы ей подыскали другую каюту. Очень гордая.
Но ее догнал Максим, сказал, что просто забыл телефон, а его мама так пошутила.
— Круто, — ответила Аня, — Она вообще юмористка. На свадьбу в черном пришла. В отпуск с нами потащилась. В смежный номер!
— Каюту.
— Это неважно! Через стенку она дрыхнет. Знаешь, почему именно круиз? Чтобы с корабля мне некуда было сбежать. Это же она тебя подговаривала. Теперь вот смс-ками развлекается. “Чувства остыли”. Сейчас и мои остынут.
— Пойдем и спросим.
— Все и так очевидно.
С ним в каюту она идти не захотела. Что нового Аня услышит? Максима оберегали с детства, как зеницу ока. Он долгожданный ребенок. Сладкая булочка. Ватрушечка. Зайчик. Солнышко. Котеночек. И заодно все прилагательные, которые относятся к чему-то умилительному.
Чуть независимее от мамы Максим стал в 25 лет.
Это был его “подростковый” период.
Когда Максим даже посмел сказать маме, что сам будет решать, на ком жениться, и она ему подыграла. Впервые Максим по-настоящему заговорил. Людмила Петровна не отпускала от себя Максима с момента появления на свет (он даже ясли и садик не посещал), к его преподавателям она ходила с завидным упорством (они меняли работу тоже с завидным упорством), тщательно обговаривая, что Максу можно есть в столовой, с кем ему общаться, и почему его нельзя вызывать к доске. Однажды Максим вышел к доске, чтобы разобрать слово по составу, и неправильно выделил суффикс, кто-то в классе по-доброму хихикнул, а учительница попросила Максима дома пройти эту тему самостоятельно, по учебнику. После визита Людмилы Петровны в школу у учителей пропало желание о чем-то спрашивать Максима, а у его одноклассников – даже улыбаться в присутствии Макса.
Что сделает сейчас Людмила Петровна? В ясли не отдала, а Ане отдаст?
Конечно, то был трюк.
Людмила Петровна чуть отпустила сыночку, чтобы после его официальной свадьбы, когда он потеряет бдительность, утянуть его обратно.
Еще Ане наверняка скажут, что Людмила Петровна из другого поколения, для нее телефон, как космический корабль: она куда-то тыкнула, что-то набрала, а буквы сами сложились в “Аня, прощай”. Мама никогда не виновата. Мама всегда хочет, как лучше. А Аня ее неправильно понимает. Максим от маминой юбки не отойдет. Кажется, в круизе это тоже стало совсем очевидным.
Аня случайно села на шезлонг рядом с девушкой, которая делала зарядку.
— За сколько кукуруза? – спросила девушка.
— Какая еще кукуруза?
— Ну, вы с таким баулом явно чем-то торгуете у бассейна.
— Из каюты меня выпихнули.
— Парень? Муж?
— Свекровь…
— Оу, — девушка закатала рукава спортивной курточки, — Я слышала, что номеров нет.
— Кают.
— Простите?
— Это называется “каюта”. Я Аня.
— Жанна! Тебя тоже недавно кто-то поправил? – улыбнулась она, — У меня муж такой. Все ударения, все антонимы, все паронимы знает. А я безграмотная. Вечно мне говорит, что словарик подарит. Но пока не подарил.
— Небось, обидно такое слышать.
— Нет. Мы смеемся. Вообще у нас как-то повеселее. Зачем тебе тут париться, когда можно пойти с нами? Мы покушать хотели после зарядки. Витя в но… в каюту пошел за часами. Или поплавай. У тебя все с собой.
— Не охота.
— Хозяин – барин.
Аня, нарочно медленно, пошла в каюту. Максим до ее прихода не успел спросить ни о чем у мамы, потому что она говорила по телефону. Людмила Петровна, наконец, соизволила оторваться от беседы:
— Аня! Ты передумала уходить?
— Скажи, пожалуйста, зачем ты включила мой телефон и написала Ане сообщение? – спросил Макс.
— Оно откуда-то скопировалось, — наврала она, — Я хотела просто дату посмотреть.
— Видишь, Ань. Мама не нарочно.
Более глупой отговорки и придумать нельзя!
Но Максиму сойдет.
Они втроем прошествовали в ресторан лайнера, на легкий завтрак. Причем в хорошем настроении был только Макс. Его полностью устраивали мамины объяснения, а “ерундовые капризы” Ани не беспокоили. Аня переживала из-за того, что их брак обречен. А Людмила Петровна – из-за того, что Аня все еще здесь.
— Салют! – помахала Ане новая знакомая, очищая креветку.
— Можно к вам? – Аня опередила Людмилу Петровну, которая уже намеревалась было сказать, что ни с кем общаться не хочет.
— Конечно, — сказал Витя, — Виктор!
— Аня. Это Максим. И Людмила Петровна.
— Мы тоже будем креветки, — Аня сама выбрала.
Людмила Петровна съела несколько штучек, вздыхая и демонстрируя, как ей тяжело их чистить, какое сложное блюдо захотела Аня, как ей все не нравится, и ушла куда-то.
Максим и Витя увлеклись беседой о гоночных болидах.
— Наверное, я не должна этого говорить, но она тебя просто ненавидит, — произнесла Жанна, — Это что-то с чем-то. Я ни разу не сталкивалась с тем, чтобы на невестку взирали с такой злостью. Будто ты должна провалиться под землю на месте. Сразу и без компромисса.
— Говори все, что хочешь, — поддержала Аня, — Я уже не защищаю ее.
— И Макс… — Аня покосилась на него, — Как он реагирует? Он как-то ее в чувство приводит или просто пустил ваши отношения на самотек?
— Он считает, что все замечательно.
— По собственному опыту, это о многом говорит. Признак того, что брак неудачный. Прости. У меня тоже была свекровь, которая со мной конкурировала, и брак с ее сыном быстро развалился. Сейчас у меня снова есть свекровь.
— Хорошая?
— Я бы не сказала… Ей просто все равно, есть я или нет. Но это даже хорошо. Так легче. Но, если ты хочешь сохранить брак, то не спорь с ней никогда. Кивай. Улыбайся. Поддакивай. Обожать она тебя не будет, но и спровадить не сможет.
Аня не любила выставлять что-то на показ, но ей хотелось с кем-то поговорить, может, и поныть, а, кроме Максима, который ее не понимает, рядом лишь персонал лайнера и рыбы в океане.
Кстати, Аня отметила, что Жанна почти не смотрит на Витю. Тоже непонятный признак.
— А тебя не огорчает, что ей на тебя все равно? Все-таки хотелось бы быть семьей, хоть и отдаленно…
— Нисколечко. Мне тоже все равно, — подмигнула Жанна, — Скоро стоянка. Порт? Верно? Еще увидимся, — она встала.
— Погоди, а Витя?
— Он со мной не ходит. У нас раздельный отдых. Чао.
Раздельный отдых… Раздельные родственники… В этом ее секрет? Когда вы друг для друга, как соседи?
А сойти на берег – неплохая мысль. Людмила Петровна где-то запропастилась. Есть возможность от нее слинять по-тихому. Когда она заметит их отсутствие, то они уже смоются. Если Максим согласится. Или он тоже уже устал от навязчивого внимания мамы? Аня юркнула в каюту за деньгами (не гулять же им без денег) и почти сбежала, когда Людмила Петровна, какая-то странная и шатающаяся, ее заметила.
— Креветками ты меня накормила… Ик… Позови Максима, — Людмила Петровна прислонилась к стене.
— Подождите. Хоть тазик дам.
— Не приближайся! Это ты все подстроила!
Аня, разумеется, в данной ситуации не спорила и побежала за Максимом, который так заговорился, что об отсутствие жены и матери догадался только тогда, когда Аня потрясла его за рукав.
Но в каюте толку от него не было.
Он засуетился, заметался с тазиком, но ничего внятного сказать или сделать не смог. Не приспособлен. Аня решительно отодвинула Максима, отправила его за косметичкой, где у нее хранилось все необходимое как раз на такой вот случай, и сама отдала Людмиле Петровне тазик. Аня провозилась со свекровью весь вечер, подавая ей то воду, то лед, то холодные тряпочки. Сама водила ее по каюте. Максим суетился поблизости, не сбежал, но и свою лепту не вносил.
— Держите стакан, — подала Аня.
— Надеешься мне понравиться? – оклемалась Людмила Петровна, — Твои заискивания на меня не подействуют.
Ночью Аня, наконец-то, смогла выбраться из душной каюты. Она прошла по палубе. Может, ей встретится Жанна? Или Витя? Кто-нибудь, с кем можно поболтать? А то она уже измотана.
— Мама спрашивает, где ее лед, — пришел Макс, — А я в номере вообще растерялся как-то. За что хвататься – не знаю.
— В каюте.
— Что?
— В каюте. Сам говорил.
— А, да, точно…
— Сейчас достану вам немного льда, — Аня повернулась к бармену, чтобы попросить его принести лед, но запнулась о сумку парня, которая была брошена у бара, — Простите! Я случайно.
— Что случайно, дамочка? Смотреть надо, куда идешь!
— Извините, я не знала, что она тут…
— Надо напомнить, как относиться к чужим вещам?
Аня посмотрела на Максима.
— Ничего не скажешь?
— Что? Осторожнее надо быть. Сама не права, — он посторонился, — Бармен, можно льда? Мне к маме надо.
Бык у бара после ухода Максима, поймав волну энтузиазма, продолжил конфликт, отстаивая занятое сумкой пространство, и ругаясь на Аню за неуклюжесть. Знал бы он, как несущественны для нее его претензии.
Заметив, что ей все равно, он сам потерял интерес.
Под звездами Аня долго любовалась волнами, плещущимися под лайнером. Завтра заканчивается их круиз. Они едут домой. Она едет домой.
В каюте Людмила Петровна уже была вполне бодренькой, она там рвала и метала, когда Максим сказал, что Аня чуть не подставила его перед хулиганом. Людмила Петровна знала! Она знала! Она всегда знала, что из-за ненадежной Ани сынок однажды попадет в переделку.
— Я отвлеклась всего на день! А ты меня чуть сына не лишила.
— Разумеется, я! Посижу до рассвета на палубе.
Утром лайнер причалил к знакомому берегу. Никаких разговоров у них не было. Максим написал, что Аня не вписывается в их прекрасную семью. Тот же текст, что уже присылала его мама, но теперь печатала не она, а он… под ее диктовку.
На берегу стоял Виктор.
— Хорошо, что я тебя увидела. Жанне даже на прощанье ничего не сказала.
— Она сошла с корабля.
— Когда? Как?
— Накануне. Сообщение мне прислала.
— Хм, это мода такая? Расставаться по смс? – насмехалась над трусливыми поступками Аня.
— Подвезти тебя до вокзала?
— Нет. Я тоже местная.