Бом- бом — бом! Сквозь полудрёму и мелодичный привычный звон вернулось детство. Вот в комнату тихонько пробирается дед и начинает щекотать пятки.
– Ну, дееед! – хочет сказать Сергей, но сказать не получается, губы слиплись со сна.
Он открыл глаза. В комнатах уютно и спокойно. Кажется, время здесь в посёлке течёт по-особому, размеренно, не так, как в шумном, суетном деловом городе, где жил и работал Сергей. Но и здесь оно движется, часы отмеряют его ход и докладывают о каждом пройденном часе: бом-бом-бом.
Вот и дед просто снился, его давно уже нет. Нет уже и скрипучей железной высокой кровати, нет жёлтого абажура, нет сирени бьющей ветками в окно, остались только старинные часы. Сюда, в этот дом, к деду и бабушке, Сергей ездил в гости часто. Дом был полон внуков.
Часы били и били, беспощадно отмеряя часы жизни бабушки и деда, осознанно заставляли взрослеть внуков. Казалось и бой у них особенный, расщеплённый, со своим тембром звука, с каким-то затяжным скрежетом. Кому-то пора стареть, а кому-то – взрослеть. И для каждого у них есть свой «Бом».
Дед пережил бабушку на пару месяцев. Долгом своим считал ухаживать за ней до конца. Старость почти отняла у него зрение, способность передвигаться и уже подобралась к слуху. А бабушку неожиданно объял инсульт, частично парализовало. И это обстоятельство заставляло незрячие глаза деда хоть как-нибудь видеть, онемевшие ноги носить высохшее тело, а глохнущие уши слышать.
Он умывал её, кормил с ложечки, обнимал, кладя голову ей на плечо. Это было так грустно и трогательно, что Сергею становилось невыносимо. Он выходил на крыльцо и чисто по-детски утирал слёзы.
– Ну-ну, нельзя так, Серёж! Время пришло, возраст, – успокаивала его стойкая мама, которая переехала сюда по необходимости, когда Сергей ещё учился. Она так тут и останется потом.
Бой часов не останавливался, он ускорял ход последних дней жизни стариков. С его боем закрыл последний раз глаза и дед.
– Бабуль, а почему эти часы ключом заводятся? – интересовались ещё маленькие Серёжка с двоюродным братишкой.
– Так ведь старинные потому что. Бог знает, сколько им лет. Немецкий мастер делал.
– Немееецкий? – дети открывали рты от удивления.
– Ну да. Фриц, когда в дом к нам в войну зашёл, так и сказал – унзеры, наши — значит. А мама так и застыла вся, прабабка ваша, испугалася тогда. А он часы погладил, зыркнул на нас пятерых голодных, да и ушёл. Она говорила, что часы нас тогда и спасли.
Часы и правда были не простые – по бокам деревянные стойки, похожие на древне-греческие колонны, замысловатые узоры, завитки и листочки красовались рядом с колоннами. Самый верх венчал треугольник, очень похожий на крышу дома, который также украшали ажурные узоры.
А бабушка продолжала:
– Только потом бомба рядом шарахнула, когда уж отступали немцы. Дом завалился и сгорел. Мы в дом эвакуированных переехали. Ну, как переехали, перешли в чём осталися. А потом пошли на развалины – поискать чего: там в подвале чуток муки было, капусты бочонок квашеной – есть-то было нечего. Глядь, а там стена осела вся и часы целые. Забрали их тогда. Да так из дома в дом они с нами и кочевали, пока здесь вот мы не осели.
Тогда Сергей вдруг понял, почему старшая сестра бабушки, приезжая, всегда долго стояла у часов и тихо гладила их.
А ещё Сергей помнил, как во времена перестроечные, когда всё рушилось и все былые ценности вдруг стали неважны, вдруг дед с бабушкой решили часы продать. Они-то пенсионерами были, им по-старушечьи хватало, а вот у мамы с папой, инженеров по специальности работы в одночасье не стало. Они растерялись, потеряли почву под ногами, и, как следствие, поссорились. Мама взяла Серёжку и уехала сюда, к родителям.
Вот бабушка с дедом и вспомнили, что предлагал им один коллекционер старые часы купить, номер телефона свой оставлял. Позвонили, деньги были нужнее тогда.
Да вот только незадолго до приезда покупателя, приехал отец – без семьи он себя не представлял. Привёз немного денег и сказал, что челночить поедет уже завтра, помириться хотел перед отъездом, а после и семью забрать.
Коллекционера он выставил. А семье сказал:
– Лишимся часов – лишимся прошлого, утратим такой умиротворяющий бой. Эти часы каждому из нас свой срок отсчитывают. Трудное время пройдет и мы его забудем, как плохой сон, но если часов не станет – не забудем никогда.
Папы не стало совсем недавно – инфаркт. Пришёл из лесу с полной корзиной грибов, лёг отдохнуть и умер. Так тоже бывает. Мама на грибы теперь смотреть не может — перебирала их, когда отца не стало. Так обещали друг другу в последнюю минуту рядом быть, а тут эти грибы …
Многих близких уже нет, давно ушли и родные сестры бабушки, а часы всё били и били. Беспощадная пружина времени не сдавалась.
***
– А Алина на какой электричке-то приедет, Серёж?
– Алина на такси ближе к вечеру. Не любит она электрички, да и неудобно ей, – Сергей поднял счастливые глаза на мать, – Маам, кажется мечта твоя сбывается.
– Неужто Алина ребёночка ждёт?
– Ну, не настолько. Ты гонишь коней, ма … Алина пока не хочет детей, но пожениться официально мы решили.
– Ну, слава Богу. Давно пора, а то не по-человечески как-то: почти год живёте, а не зарегистрированы, – мать была рада, – И что вдруг решили, если не ребёнок поспособствовал?
– Да, собственно, я об этом и приехал поговорить. Мы дом хотим купить совместно. У Алины квартира есть, у меня тоже. Вот если их продадим, дом купим, возможно, в ипотеку. Уже и вариант подходящий нашли, даже несколько.
– Хорошие какие планы. Дом — это замечательно, – мать задумалась, а потом всплеснула руками, – Так ведь и на мне квартира-то, вам, наверняка, моё согласие нужно?
– Нужно, мам. Без тебя никак, ты же тоже собственник.
– Будет славно — свой дом. Дом – это душа семьи. Буду приезжать к вам внуков нянчить. Говорите, что нужно от меня…
Вечером приехала Алина. С матерью они уже были знакомы, и хоть и показалась поначалу будущая невестка матери слишком амбициозной, слишком понукающей мягким сыном, она промолчала: выбор сына не обсуждается. Девушка она была образованная, и не смотря на юные годы, уже пыталась строить карьерные планы.
А сейчас она ходила по дому, как по музею. С фотографий на стенах смотрели на неё сестры матери, многочисленные племянники и маленький Сережа на руках у отца, и со стоящей позади матерью. Прям, как в старину, – подумалось Алине. Она застыла перед часами:
– Ох, сколько у вас бываю, всё время часами этими любуюсь, такой раритет!
– Помнишь, я рассказывал тебе их историю, так вот ещё…., – и Сергей углубился в подробности из воспоминаний бабушки о семейной реликвии.
Потом они стараниями мамы вкусно поужинали, убрались на кухне. Вскоре мать ушла спать – устала сегодня, а молодые вышли во двор. На потёртой временем скамейке, на которой когда-то сидели и бабушка с дедом, и молодые родители Сергея, они строили планы на светлое и обязательно счастливое будущее.
Но эта беседа о будущем не была похожа на беседы предков. Деды и родители, мечтая, смотрели вдаль, туда за линию горизонта. А Алина и Сергей смотрели в телефон. Именно там мировая сеть предлагала варианты прекрасного будущего. Они выбирали будущий дом, подсчитывали свои накопления и предполагаемые средства от продажи двух квартир.
И тут Алина предложила:
– Серёж, а что если и этот дом твоей мамы продать? Представляешь, тогда возможно бы хватило на этот коттедж. И никакой тебе ипотеки.
– Ну что ты? А как же мать?
– С нами, конечно. Посмотри какой домина тут, и вход отдельный есть, – Алина листала галерею фотографий большого загородного дома с коваными воротами.
– Ну, не знаю, – Сергей даже растерялся, – Я такой вариант даже не рассматривал. Она тут привыкла. Да и не думал я, что мы на такой дом позаримся. Хотели же простой. А это уже особняк.
– А ты поговори с ней, Серёж. Время же есть. А я пока всё про этот коттедж узнаю…
Сергей у матери на следующий день аккуратно так спросил о предложенном Алиной варианте.
– Нее, Серёж! Я уж тут доживать буду, рядом с моими, – и мать махнула в сторону кладбища, – Да и работа у меня здесь, хоть и небольшая, и друзья — соседи все свои. А вас в гости буду ждать всегда. А потом и внуков. Но спасибо, что позвали.
На том разговор и кончился. Сергей передал его Алине и забыл о нём. Предложили – отказалась, о чем ещё вспоминать?
***
А в городе время летело стремительно. Может потому, что не было ему меры равномерным боем часов? Дни мелькали, молодежь готовилась к свадьбе.
На сайтах уже висели объявления о продаже обеих квартир, звонили потенциальные покупатели. Продажу квартир Сергей полностью доверил Алине. Образование у неё было юридическое, она больше разбиралась в делах подобного рода.
Но вот однажды, когда Алина была в душе, раздался звонок на её телефон. Сергей догадался, что это опять по поводу квартир.
– Алло, я по поводу покупки дома.
– Да, да! Слушаю вас! У вас вопросы?
– Да, скажите, а там правильно указана дата постройки дома и площадь участка?
– Какого участка?
– Возле дома, участка земли. Там что-то неверно, нам кажется.
– Но мы продаём квартиры, а не дом…
Но покупатель был уверен – на продажу выставлен дом в Никеевке, там есть фото, он всё подробно описал….
Удивленный услышанным Сергей сел за компьютер Алины. Пароль он знал. Но первым, что всплыло у него в поиске продаж стали старинные антикварные часы. Это были часы его предков. Они были сняты очень хорошо, со всех ракурсов, с крупным изображением завитков и циферблата. Сергей даже и не видел, чтоб Алина снимала их.
Алина выставила на продажу часы, принадлежащие его семье, даже не посоветовавшись с ним!
Пока он удивлялся этому обстоятельству, из душа вышла Алина. По глазам Сергея и беглому взгляду на экран, она сразу всё поняла.
– Серёж, я просто хотела узнать их стоимость и совсем не собиралась их продавать.
– Конечно, а как бы ты продала вещь тебе не принадлежащую?
– Вот вот. Просто оценить хотела.
– Зачем, если продавать не собиралась?
– Ну, я б цену узнала, маме твоей сказали бы, может и захотелось бы ей самой их продать.
Сергей был поражён и рассержен:
– Это же память, семейная реликвия. Ты же знаешь. Как ты могла! – Сергей не мог понять ситуацию, – А мамин дом ты тоже просто оценить хотела? Когда ты его успела выставить на продажу? Ты же в курсе – мать отказалась!
Сергей никогда так с Алиной не разговаривал, она привыкла к его покладистости, к его большой любви и восхищению ею. Она и только она в этой паре была ведущей. Алина давно поняла мягкий характер Сергея и решила, что всегда сможет повернуть так, как хочется ей. Потому что её надо слушать, и тогда будет достаток и счастье, иначе быть не может. А сейчас она была возмущена его жёсткости и тому, что он смеет повышать на неё голос.
И её обида неприглядно и ядовито выплеснулась наружу:
– И что, что отказалась! Мы что, не сможем её уговорить? Убедить, в конце концов, – выкрикнула она, – Вы сами не понимаете, что теряете – «лучше будем гнить в деревне на старости лет, чем поможем родному сыну!» Что за старческий маразм! Сколько ей ещё отсчитано? А нам жить с ипотекой! Только и ноют – «внуков хотим, внуков …». А что вы сделали для будущих внуков?
***
Бом-бом-бом! Сквозь полудрёму и мелодичный привычный звон вернулось детство. Вот в комнату тихонько пробирается дед и начинает щекотать пятки.
– Ну, дееед! – хочет сказать Сергей, но сказать не получается.
На кухне шкворчат блины, мама печёт. Вчера он приехал поздно.
– А ты что один-то, без Алиночки?
– А мы передумали жениться мам. И квартиру нашу продавать я тоже не буду.
– Ох, – от неожиданности мама присела на табурет, – А что случилось? Поссорились?
– Да вроде сильно и не ссорились, разошлись да и всё. Просто, понимаешь, мам, Алина так и не смогла подходящий вариант дома выбрать. Мне кажется, у неё вообще нет представления о том, каким должен быть дом. А если и есть – с моим не совпадает.
– Бом-бом-бом, – ответили старинные часы …
И как будто добавили: у каждого в доме должен быть свой жизненный срок, и никто, кроме них – старинных часов, не имеет права его менять. И покуда они бьют, покуда отмеряют свой срок времени всем и каждому – будет в доме всё хорошо.
