— Ненавижу тебя! Ты мне больше не мать! И не ищи меня, живи со своим… хахалем!
Сашка грохнул входной дверью и шумно затопал по лестнице.
Алина бросилась вслед за сыном, пытаясь догнать, обнять, остановить. Но Сашка слишком быстро преодолел лестничные ступени первого этажа и выскочил во двор.
— Сынок, пожалуйста! Не уходи, ну куда ты идёшь? Не позорься перед соседями, прошу тебя…
Парень резко остановился, повернулся к Алине и позволил ей подойти к нему почти вплотную.
— Я позорюсь перед соседями? Я?!
Было заметно, что ему с трудом удаётся сдерживаться и не заорать во всю мочь.
— Это, значит, я позорюсь? Я привёл в дом не пойми кого? Мама! Как ты… ну, как ты могла?!
В его глазах блеснули злые слёзы отчаяния. Махнув рукой, он повернулся и быстрым шагом покинул родной двор, где он знал каждый уголок, каждое дерево, каждую трещинку на асфальте… Где он играл в войнушку с друзьями… Где они с Юркой, его лучшим другом с детства, играли на гитаре и горланили песни про несчастную любовь, а девчонки из соседних дворов приходили их послушать и картинно вздыхали, когда у Сашки голос взлетал ввысь, к звёздам…
Сашка
Юрка, Юрка… Как же так могло случиться?
Как это вообще могло случиться?!
Ещё недавно Сашка был счастливым человеком — отгремел выпускной в школе, он получил аттестат и готовился поступать в институт. Он хотел стать маркшейдером.
Юрка покинул стены школы после восьмого класса и учился в ПТУ, но они продолжали дружить, как раньше. Их дружбу не могли разрушить ни время, ни расстояния.
Они встречались вечерами на пятачке городской площади — любимом месте местной молодёжи. Скамейки, на которых они собирались большой компанией, стояли рядом с плакучими ивами, разросшиеся ветви которых образовывали естественный шатёр и укрывали подростков от любопытных глаз.
Хотя им особо и нечего было скрывать — песни, гитары, девичий смех, пылкие романы…
У Юрки весной появилась новая девушка — она называла себя Джулией и была очень манерной и капризной. Что друг в ней нашёл, Сашка не мог понять. Но Джулию в компанию приняли безоговорочно.
Часто так случалось, что Сашка с Юркой вместе провожали Джулию домой, а потом шли ночевать к Сашке. Потому что у Юрки была горе-мать, которая временами уходила в глубокий запой и забывала, что у неё есть сын. Отца своего Юрка вообще никогда не знал.
Собственно, Юрка поэтому и пошёл учиться в ПТУ, что там он был на полном довольствии — и накормлен, и сухим пайком обеспечен, и одеждой.
У Сашки тоже не было отца, но зато мать никогда не пила. Она работала мастером цеха на заводе, была красива и молода, но всю себя посвятила сыну — и в походы они ходили, и на экскурсии ездили, и на море вместе всегда отдыхали. Мама всегда была рядом с Сашкой. Близкий человек. Друг.
Мама и Юрка были его самыми близкими и родными.
Юркина Джулия оказалась коварной девицей — начала проверять его на ревность и переусердствовала в попытках позаигрывать с Сашкой. В компании это сразу заметили и сделали ей замечание.
Джулия обиделась и исчезла в неизвестном направлении. Юрка переживал сильно, успел, наверное, влюбиться в эту взбалмошную девицу. И Сашка старался быть рядом. Успокаивал друга.
А потом наступило лето. И Сашка, успешно сдав выпускные экзамены, поехал подавать документы в институт, потом закрутился в абитуриентских хлопотах, вступительных экзаменах… Домой звонил из междугородного телефонного автомата, который сжирал по пятнадцать копеек за каждую минуту. Сашка эти монетки берёг специально для звонков.
Он блестяще сдал экзамены и был зачислен в ряды студентов первого курса.
Домой он возвращался радостный и счастливый — целый месяц можно отдыхать, купаться, наслаждаться последними денёчками перед серьёзной учёбой. И надо обязательно съездить на турбазу с Юркой, они давно мечтали. Сашка бывал там с мамой не раз, это была заводская турбаза на берегу широкого Днепра, и там постоянно отдыхали семьи рабочих.
Поезд прибыл ранним утром, и Сашка выпрыгнул на пустой перрон, зная, что никто его не будет встречать, ведь он никому не сказал, что приедет именно сегодня.
Он шёл по улицам родного города, слушал, как гукают горлинки под крышами домов, обходил трудолюбивых дворников, шумно скребущих асфальт большими мётлами.
Мама обрадуется. Он её не станет будить — пусть выспится. Ей же на работу. Вот встанет по будильнику, а на кухне уже будет заварен свежий чай.
Он тихонько открыл дверь своим ключом, вдохнул родной запах дома. Также тихонько прошёл в свою комнату, чтобы разобрать сумку. Настенные часы громко тикали, показывая половину шестого утра.
Сашка выложил вещи из дорожной сумки, забрал зубную щётку и пошёл в ванну. И вот тогда он заметил присутствие другого мужчины в их с мамой квартире.
На стеклянной полочке, кроме маминых баночек и бутылочек с кремами и шампунями, расположились флаконы с мужскими лосьонами и одеколонами. В стаканчике стояли две зубные щётки.
Настроение сразу испортилось.
Нет, конечно, Сашка понимал, что у его мамы вполне может быть личная жизнь. Он и сам давно не был святым в некотором смысле. Но всё же… Всё же он не был готов к тому, чтобы вот так… в их квартире… появится посторонний мужик!
Он смотрел на своё отражение в зеркале и еле сдерживался, чтобы не разбить всё, что попадалось на глаза.
Сзади раздался шорох — из маминой комнаты тихонько выходил… Юрка!
Первым чувством Сашки была радость — друг здесь! Наверно, опять его мать в запое.
Юрка увидел его и явно растерялся.
И тут чувство радости сменилось у Сашки растерянностью
(что друг делает в комнате мамы? почему спит не в его, Сашкиной, комнате, как обычно?),
а потом страшная догадка мелькнула где-то в глубине сознания. Но мозг отказывался воспринимать эту информацию…
Да ну! Не может этого быть. Нет же!
Но тут вслед за Юркой вышла мама, которая не успела увидеть Сашку. Она обняла Юрку и прижалась к нему.
— Милый, поставь чайник, ладно?
Наконец она заметила сына. В глазах мелькнула радость, но быстро сменилась страхом.
— Сыночек? Ты? А как ты здесь? Почему не позвонил? Не предупредил? Я бы сырников напекла.
— Что он здесь делает? — глухим голосом спросил Сашка, не обращая внимания на растерянного друга.
— Сыночек, он здесь живёт. Со мной…
Наверно, Сашка непроизвольно дёрнулся, потому что Юрка вдруг загородил собой мать.
— Не дури, Шурка, — предупредил он.
Сашка знал, что у Юрки рука тяжёлая, и вообще — он в уличных драках опыта набирался в своём ПТУ, пока Сашка в школе физику с геометрией зубрил. Но злость затмила разум, и он бросился на друга с кулаками.
— Мальчики, не надо, не деритесь, пожалуйста!
Мать старалась не кричать — она очень стеснялась соседей. Пыхтя и фыркая, она стояла между парнями и пыталась остановить какую-то глупую драку. Прямо как в детском саду! Сашка пытался заехать Юрке кулаком в глаз, а тот вцепился ему в рубашку и не отпускал. А мать между ними, как курица…
— Пусти! Пусти, кому сказано! Да отпусти ты меня!!!
Сашка еле вырвался из цепкой хватки бывшего (точно бывшего!) друга.
— Да хоть волосами тут вяжитесь, мне всё равно, — он буквально сплюнул на пол и ушёл к себе в комнату. Собирать вещи. Здесь он не останется ни на минуту!
За дверью тихо поскуливала мать, пытаясь унять рвущегося к нему Юрку. Сашка слышал, как тот шептал про оскорбления и про то, что он не позволит обижать любимую женщину…
Хотелось закрыть уши. Оглохнуть. И ослепнуть. Или впасть в беспамятство, чтобы не помнить того, что он увидел. Или вообще умереть… А как жить-то в такой… такой… грязи и предательстве?
Он вытащил из шкафа старый рюкзак, стал скидывать в него всё, что попадалось под руку. Заполнил недавно разобранную дорожную сумку.
И куда?
К бабушке. В деревню. Лишь бы подальше от этих…
У него ещё оставались деньги, на билет на электричку должно хватить.
За дверью стало тихо — угомонились, стало быть. Вот и ладно.
Он подхватил вещи, обвёл свою комнату долгим взглядом — вернётся ли сюда когда-нибудь?
Решительно вышел.
И тут увидел мать. Она стояла возле двери, сложив на груди руки. Словно в молитве. Юрки не было.
— Дай мне пройти, — специально грубо сказал Сашка.
— Сыночек, я не отпущу тебя никуда. Давай поговорим… Пожалуйста.
— Отойди. По-хорошему тебя прошу.
— Сашенька, Саша… Ты не можешь просто уйти. Ничего не зная и не выслушав меня.
Его затошнило. Ещё немного — и его вырвет прямо на мать.
— Да уйдёшь ты или нет?! Не буду я с тобой разговаривать. Не желаю.
— Да куда же ты пойдёшь, сыночек? Здесь твой дом. Хочешь, мы отсюда уйдём, а ты здесь будешь жить.
Сашку так покоробило это «мы уйдём»! Они уже всё решили за него и без него. Ему нет места в их сладкой жизни. Упыри!
— Я не останусь здесь ни одной минуты, слышишь? Пусти меня, а то…
— Я же мать твоя, Саша. Не надо так…
— Ненавижу тебя! Ты мне больше не мать!
…Он сидел на вокзале, куда приехал всего пару часов назад, и ждал электричку. Бабушка, конечно, удивится. Они не виделись несколько лет.
Ну, да. Как раз они с матерью приезжали к ней, когда ему было лет восемь. Бабушка тогда на маму ругалась, а он даже плакал, так ему было её жалко… И они с того раза больше к ней не ездили. Но зато регулярно обменивались поздравительными открытками.
И вот уже электричка везла его обратно в детство, в деревню, где жила бабушка, с которой они, в общем-то, и не общались.
Но деваться всё равно было некуда. Оставаться в родном городе он не хотел.
***
…Он помнил этот старый деревянный дом с высоким забором и резной калиткой. А ещё он помнил, как можно открыть эту калитку — надо потянуть за металлическую скобу, и засов с внутренней стороны поднимется.
Детская память удивительна по своей природе.
Сашка открыл калитку и вошёл во двор, всё такой же чистый и аккуратный. Разгуливающие по двору курицы беспокойно заквохтали, увидев чужака. За углом сараюшки хрипло и лениво забрехал пёс, судя по голосу — не маленький…
— Чего всполошились, окаянные? Принесло, штоль, кого-то?
Бабушка спускалась с высокого крыльца, вытирая руки о фартук. Она прикрыла глаза от солнца, пытаясь разглядеть незваного гостя.
— Это я, ба! Сашка.
— Да иди ты! — бабушка удивлённо всплеснула руками. — Чего примчался-то? Аль случилось что? А? Шурка! Ну! Не томи же!
— Да все живы и здоровы, ба! Не волнуйся. Я к тебе на месяц… Пустишь на побывку?
Бабушка прятала улыбку и продолжала ворчать. А Сашка вдруг почувствовал себя спокойно — он знал, что ему здесь рады.
…После горячей бани и сытного ужина Сашка наслаждался бабушкиным травяным чаем и свежеиспечёнными булочками с мёдом. Он тянул момент откровения.
Но всё же он настал. И Сашка без утайки поведал бабушке всю свою боль, обиду, гнев.
— Когда твой отец привёл Алинку, мамку твою, значит… я ему сразу сказала — не будет счастья у вас. Потому что слишком красивая она. Но он же меня не слышал. А тебе мать говорила, что с отцом-то случилось?
Сашка помотал головой — он как-то спросил в далёком детстве про папу, а мать сказала, что он погиб в экспедиции.
— Вот! Вот! Потому мы с ней и поругались, что она от тебя правду скрыла. Ну, да ладно. Пусть в экспедиции… Не об том сейчас речь, Шурка. Ты на мать свою не серчай. Она рано овдовела, мужиков не подпускала. Тебя всё растила, холила да лелеяла. А баба без любви не может. Иначе с ума сойдёт.
Сашка подумал, что мать сошла с ума не без любви, а от любви. Но вслух этого не сказал. Лень было. Бабушка так славно всё говорила, что хотелось молчать и слушать.
— Оступилась Алинка, это да. Ну, да Бог ей судья. Не мы… Ты не бери грех на душу, мать свою прости. Никого у ней дороже и ближе тебя нет и не будет. Поживи здесь, остынь. Сил набирайся. А потом посмотрим, как поступим.
Но Сашка был уверен, что никогда не сможет простить ни мать, ни друга. Его молодое горячее сердце было не способно прощать предательство…
Алина
Она не ожидала, что сын узнает об этом вот так… неожиданно.
Да что греха таить — она вообще не представляла, как скажет Сашке об этом.
Юрка, его друг детства, был постоянно рядом — мальчишки росли вместе, хулиганили, ссорились и мирились. Мать у Юрки была запойной, а потому Алина взяла на себя заботы о мальчике.
А мальчик вырос, резко повзрослел и возмужал. И уже в дни, когда он жил у них, Алина начинала замечать его взгляды и стеснялась их.
Когда Сашка уехал поступать в институт, они с Юркой почти не виделись. Она знала, что у парня какие-то сердечные проблемы с девушкой, но не придавала этому значения.
Но однажды вечером она увидела Юрку, сидящего на лавочке во дворе. Он ждал её.
— Можно я у вас сегодня останусь? Мать снова в запое, дома не уснуть. Да ещё и орать начала на меня. А я так устал, тёть Алин! От этих её выходок.
Ну, конечно, она была не против — Юрка так часто ночевал у них, что у него даже была своя пижама.
Юркина мать запивала обычно на несколько дней, а потому он эти дни жил у Алины.
А потом случилось то, что случилось. И Алина даже не поняла, как это произошло.
Юрке семнадцать, ей тридцать четыре. Как такое возможно?
Но парень упорно и успешно доказывал — возможно! Он был реально влюблён в неё, о чём сообщил сразу. И это было… упоительно.
Алина заметно помолодела, сменила гардероб, купив себе модные брюки и короткие блузки. На работе сразу заметили произошедшие с ней изменения. Стали шептаться, пытаясь угадать, кто смог растопить сердце холодной красавицы.
Но Алина с Юркой тщательно скрывали свою любовь. Точнее, Алина боялась, что кто-то о ней узнает.
Всего две недели прошло, а она словно сошла с ума. От любви. От счастья.
Юрка уже открыто оставался у неё — соседи знали, что он иногда живёт в её квартире, а потому Алина не опасалась слухов с этой стороны.
Неожиданный приезд Сашки испортил всё.
Безобразная сцена до сих пор стояла у неё перед глазами — любимый сын и любимый мужчина пытаются подраться. У неё сердце рвалось на части.
Сашка ушёл, бросив ей в лицо обидные и ранящие слова.
А Юрка потом её долго утешал, как маленькую. Потому что с ней случилась настоящая истерика.
Парень нашёл нужные слова, чтобы её успокоить. А ещё он клялся ей в любви. И стоял на коленях, уверяя, что никому не позволит её обидеть.
И Алина почему-то поверила. И расслабилась — будь что будет. Часики тикают, сколько ей ещё осталось? Так хоть почувствовать себя женщиной…
И они перестали таиться.
Алина покупала Юрке красивые и нарядные вещи, баловала его и даже не задумывалась, а где и на что живёт её сын?
Юрка гордился своей женщиной и стремился появляться с ней везде, где только можно.
Он привёл Алину в свою компанию. Пацаны ухмылялись, плотоядно поглядывая на стройную Алину в модной белой рубашке и голубых джинсах. Они бряцали по гитарным струнам, голосили песни о любви и посвящали их «самой красивой девушке в их компании».
Алина испытывала чувство неловкости, но Юрка очень быстро ликвидировал это чувство…
На заводе, прознав про любовь Алины, активизировались всякие месткомы, на которых женщину призывали к разуму и разъясняли недопустимость такого поведения.
Она обещала взяться за ум, но возвращалась домой и вновь попадала в очарование любви.
Сашка от неё отрёкся — ну и пусть. Сам виноват. Не дал ей возможности всё объяснить. Избалованный эгоист! Ничего. Деньги на учёбу понадобятся — прибежит.
…Последние выходные лета они решили провести на турбазе.
Юрка был счастлив — он так давно мечтал побывать в этом красивом месте! Правда, с другом… Но с любимой женщиной ещё лучше.
Алина позаботилась о том, чтобы у них всегда было что поесть. Заселившись в домик, она сразу приступила к готовке — ведь Юрка много ест, потому что тратит много сил
(а ещё он растёт…).
Она жарила курицу, варила картошку для салата, натирала овощи.
Юрка крутился рядом, но он так красноречиво поглядывал в сторону пляжа, что Алина, рассмеявшись, прогнала его купаться.
— Я поплаваю и вернусь, обещаю!
Алина приготовила и обед, и ужин. Юрка не возвращался. Наверно, увлёкся плаванием.
Она сделала бутерброды, завернула их в фольгу, прихватила из холодильника бутылочку фанты и пошла на пляж, кормить пловца.
Юрка возлежал на огромном полотенце и обсыхал на солнышке.
— О! Любимая пришла, — воскликнул он, увидев Алину. — Ты покушать принесла? Ты моя замечательная!
Он схватил бутерброды и принялся их жадно есть.
— Юра, я борщик сварила, пойдём, ты покушаешь, а потом будешь дальше купаться. Пойдём?
Юрка активно закивал головой, продолжая жевать.
…Вечером на площадке рядом со столовой начались танцы. Алина нарядилась в красивое платье, взяла Юрку под ручку и они отправились развлекаться.
Танцевали до упаду, смеялись и шутили. Было здорово.
Но Алине не нравилось, что Юрку постоянно приглашали на медленный танец девочки-подростки. Эти фифочки в прозрачных сарафанах пожирали его глазами.
— Ты можешь хоть раз прийти без мамы?
Алина услышала, как одна из вертихвосток задала этот вопрос Юрке. Она была уверена, что сейчас он, её Мужчина, даст отповедь малолетней нахалке.
— Могу. Только скажи, куда — и я приду один, — томно ответил Юрка.
Этот тон ей был хорошо знаком!
И в этот момент она поняла, что всё это её иллюзии… Юрка — иллюзия. Их любовь — иллюзия. Всё!
Они слишком разные, она в два раза старше. Куда полезла?! «Мама»…
Кстати, мама!
А что с сыном?
Алина поспешила в домик. Там она быстро собрала свои вещи и пошла в сторону дороги, пролегающей недалеко от турбазы. Там она поймала попутку и благополучно доехала до города.
Дома она покидала Юркины вещи в его старый рюкзак и оставила возле входной двери.
Она была уверена, что этой ночью он не вернётся. Во-первых, у него нет денег на попутку, во-вторых, он, скорее всего, останется развлекаться на полную катушку. Когда ещё будет такая возможность?
А утром Алина отвезла все его вещи к матери.
Всё. Финита,
Теперь можно подумать о том, где искать Сашку.
Кто в этом может помочь? Свекровь! С которой она не общалась уже много лет.
Алина успела на электричку, которая повезла её в далёкую деревню. И чем ближе она подъезжала, тем спокойнее чувствовала себя Алина.
Хоть одна родная душа да встретит её там…
*******
Сашка увидел заходящую в калитку мать и поспешил спрятаться. Он не был готов к встрече и разговорам.
Бабушка, увидев Алину, посеменила ей навстречу, обняла крепко.
Алина заплакала и встала перед ней на колени — может, от раскаяния, а может, от усталости, кто его разберёт…
— Здесь твоя кровинушка, доня, здесь… Боится он. И друг его предал, и мать. Но ты не бойся — сердце у него мягкое. Любит он тебя. Простит.
Конечно, Сашка простил мать.
А вот Юрку так и не простил. До сих пор.
Уж с той поры минуло сорок лет. На одном погосте покоятся и бабушка, и мать…
Сашка выучился на маркшейдера, стал высококлассным специалистом. В родной город наведывался редко. Да и ненадолго.
У него большая семья — жена и четверо детей, две дочери и два сына, а ещё трое внуков. И это не предел — Александр Сергеевич уверен, что внуков будет десять.
Что с Юркой — никто не знает. Да и, честно говоря, никто не хочет знать.
Вот так.
Сменилось место, обстоятельства,
Система символов и знаков,
Но запах, суть и вкус предательства
На всей планете одинаков.
