— Скажи ещё, что ты раньше не знал о ребёнке? — Евгения Сергеевна даже изменилась в лице, после слов сына о том, что у его избранницы есть сын. —
Приходила же, хорошую из себя строила, а у самой ребёнок в подоле сидит.
— Знал он, просто нам не говорил, — отец бросил чайную ложечку, которой размешивал чай в кружке, прямо на стол.
Сейчас родителям было обидно. Это явно показывала мать, пытаясь как можно больнее уколоть сына, и не отставал отец. Они между собой не раз обсуждали эту тему и были уверены, что в жёны их единственный поздний ребёнок выберет женщину правильную, по их мнению, то есть не вступавшую до этого в брак и не имеющую детей.
— А что это меняет? Мне без разницы, — пожал плечами Аркадий и встал из-за стола.
— Не скажи, — возразила мать. — Тот папаша помогает ей или нет?
— Получается, что ты будешь чужого ребёнка кормить и одевать, — добавил недовольно отец.
— Пока Никита живёт у её матери в деревне.
— Вот это да! — не сдержалась мать. — Ещё и сплавила ребёнка бабуле.
Градус разговора повышался. Теперь Аркаша сам был не рад, что рассказал об этом родителям. Но мать Ольги стала чувствовать себя плохо и болеть, нужно было решать вопрос с Никитой, перевозить его в город.
Иллюстрация
Ольга работала официанткой в кафе-баре на Набережной. Там Аркадий её и заметил. Высокая, плотного телосложения, с чёрными вьющими волосами до плеч. И походка. В эту походку сначала и влюбился Аркадий. Чёткие, выверенные движения и размах длинных рук, совсем не свойственный официанткам, скорее напоминавший движения модели на подиуме, заставляли замирать сердце Аркаши и забывать где он находится.
Хорошие чаевые заставляли женщину с карими глазами улыбаться. Аркадий стал появляться в кафе всё чаще, а потом неожиданно предложил после смены проводить Олю домой.
На пороге квартиры она остановила Аркашу и сразу призналась, что снимает комнатку у пожилой женщины и никого водить сюда не будет, и потом добавила, что у неё есть шестилетний сын, который сейчас живёт с бабушкой.
Тогда Аркадию было всё равно. Цель, к которой он шёл, была почти достигнута. Одно то, что Ольга была свободна, закрывало глаза на все нюансы. Женщина же была уверена в тот момент — чтобы отпугнуть кавалера, хватит двух этих вводных данных. Но она ошиблась. На следующий день Аркадий ждал Ольгу после смены уже с букетом в руках.
Стоило один раз обжечься, и Оля уже больше не подпускала к себе сильный пол. А Аркадий удивил. По-хорошему, приятно. И Оля решила дать себе и ему шанс. Этой весной ей напомнили, что она женщина! И ей захотелось большего. Только через шесть месяцев Ольга согласилась познакомиться с родителями Аркаши. Приняли её хорошо, даже на удивление радушно.
— Да ты не бойся, проходи, мы сами боимся, — произнесла Евгения Сергеевна, когда Ольга задержалась в прихожей. Они друг другу улыбнулись и стало ясно, что встреча пройдёт отлично.
— Поможешь мне, я немного не успела, — спокойно произнесла Евгения Сергеевна и повела Олю на кухню.
Впрочем, при желании, хозяйка могла нарезать тонну всего на стол, если бы хотела, времени у неё было достаточно. Но мать решила проверить какая из этой женщины хозяйка. Для матери это был важный пункт, если не главный.
Тут же на столе лежала доска, нож, немного свежих овощей и копчёностей.
— Давайте я нарежу, — предложила Ольга, закрывая кран и вытирая руки.
Так быстро и красиво выложить на блюдо нарезку не могла даже Евгения Сергеевна, а она-то уж была хозяйка на все руки. Оля заметила удивлённый взгляд матери Аркаши и сказала:
— У поваров в кафе научилась, хотите, вас тоже научу?
Евгения Сергеевна расплылась в улыбке. Конечно, она была в восторге и тоже хотела так умело украшать нарезку кружочками колбасы, удивительно вывернутыми и собранными в цветок, и ломтиками огурцов, которые всего-то нужно было нарезать правильно.
— Нож только наточить надо, — резюмировала гостья.
— Вот, Оля, я уже говорила Гене, что уже пора, а он не верит. Пойдём, ты ему тоже это скажешь.
***
И всё бы ничего, но новость о ребёнке выбила родителей Аркадия из колеи.
— Ты пойми, мы не против. Оля хорошая, только непонятно, что там ещё у вас за секреты, — не выдержал отец.
— Нет больше секретов. Я пришёл за поддержкой, а не выслушивать нотации и недовольства.
— Знаешь, — мать даже встала. — Ребёнок, это не холодильник, который нужно перевезти в другое место, — это человек. А вы так несерьёзно к этому относитесь. Своих детей тоже так будешь по бабушкам возить?
Вопрос застал Аркадия врасплох. Он был молод и ещё не умел просчитывать такие житейские задачи наперёд.
— Э-э-э, так и знала. Вот молодёжь, никакой ответственности! — мать отвернулась от сына, всем своим видом показывая, что права.
Сын ушёл, а Евгения Сергеевна и Геннадий Васильевич продолжили разговор. Слишком ошеломительная была новость, к ней нужно было привыкнуть, осознать.
— Сколько он сказал Никите лет? — вдруг спросила Евгения Сергеевна у мужа.
— Шесть, кажется.
— Шесть. Вполне взрослый. Не пелёнки — это уже хорошо. Ну что. Думаю, раз теперь они снимают вместе квартиру, могут и перевезти мальчика в город. Мы с тобой как-то сами справлялись. Соседка только иногда помогала. Что уж теперь, поможем и мы.
— В принципе, да. Тут две остановки до них. Может предложить им переехать куда-нибудь ближе?
— Хорошая идея, Гена, ты прав. Какая им разница, где квартира? Но нам удобнее будет. Если уж хотят нашей помощи, пусть и с нашим мнением считаются.
Евгения Сергеевна и Геннадий Васильевич оба уже были на пенсии. Но муж ещё несколько дней в неделю работал, чтобы не скучать дома.
Евгения Сергеевна всё же набралась смелости и позвонила сыну через неделю по вопросу ребёнка Ольги.
— Мам, как хорошо, что ты позвонила. Оля на дополнительной смене, у меня не получается отпроситься до выходных, не ночью же ехать. Мы Никите купили обувь и куртку лёгкую, нужно увезти, выручишь?
Сын знал, что отец откажется, поэтому стал давить на жалость, уговаривать мать.
— Жарко уже, а он в зимней. Простудится ещё.
— Хорошо. Привози всё и как ехать расскажешь, распечатай карту, вдруг отец не повезёт.
— Спасибо, мамуля, обнимаю.
Уже этим же вечером сын привёз сумку и объяснил как ей доехать до места. Мать кивала, что ей всё понятно, а отец сидел в кресле и делал вид, что это его не касается.
— Гена, неужели не хочешь со сватьей познакомиться?
— Ехать далеко, стал ворчать муж, изучая маршрут по телефону.
— Что же, поеду одна, ребёнку вещи отвезти нужно.
— Он же тебе никто? Только неделю назад говорила, как там… Что он чужой внук, от первого брака Ольги, он нам никто.
— Говорила. Ребёнок не виноват, что попал в такую ситуацию.
Утром Евгения Сергеевна проснулась раньше обычного. Гены уже не было в постели, и на кухне горел свет.
— Ты чего так рано, у тебя же сегодня выходной?
— Как чего? Отвезу тебя, а то потеряешься там, потом ищи непонятно где.
Жена улыбнулась и принялась быстро собираться.
Дорога встретила пробками. Геннадий нервничал:
— Ну ладно в город, понимаю, на работу все едут, но в пригород?
— Рано мы выехали, надо было позже, — предположила жена.
— Что же теперь, не возвращаться же.
Вскоре трасса свернула направо, и машин стало заметно меньше, а после въезда в посёлок дорога совсем была свободна.
Небольшой домик на улице «Горького» они нашли сразу. Евгения Сергеевна вышла первая и подошла к воротам. За ними тут же раздался собачий лай. Женщина несколько раз дёрнула кольцо защёлки и чуть приоткрыла дверь. Пёс загремел на цепи. Зайти Евгения не решилась, стали ждать.
Вскоре в дверях показался мальчик. Высокий, худой, в огромной куртке с чужого плеча.
— Вы кто? — спросил он с крыльца.
— Ты Никита? — крикнул Геннадий Васильевич.
— Да.
— А мы родители Аркадия, привезли тебе куртку и сапоги.
— А. Да, он звонил бабушке.
Никита деловито прошёл к конуре, загнал туда пса и, закрыв ногами дырку, спокойно сказал:
— Проходите.
В доме пахло хлебом, было бедненько, но чисто. На кухне стоял стол, покрытый клеёнкой, на нём — самовар и пустой гранёный стакан.
— Вот мы тут привезли, — растерялась Евгения Сергеевна и протянула сумку.
—Хорошо, спасибо. Чай будете?
— Нет. Мы дома пили, — сказала женщина и добавила. — А бабушка где?
— А она в больницу пошла. Каждый день ходит, как на работу, — рассмеялся грустно мальчик.
— Никита, мы тогда поедем.
— Ладно, — грустно произнёс Никита и пошёл провожать гостей.
В воротах Евгения Сергеевна вспомнила, что когда она уезжала от матери, та всегда ей в руку пыталась сунуть деньги, небольшие, видимо мать прятала от отца мелочь, а потом отдавала дочери.
Евгения Сергеевна запустила руку в карман и достала бумажную купюру, кажется пятьдесят рублей, она сунула деньги Никите в ладошку, быстро развернулась и ушла.
Обратно долго молчали.
— Хороший мальчик, — наконец выдохнула Евгений Сергеевна.
— Серьёзный такой.
— Ага. Не скажешь, что шесть.
— Выглядит старше, да и видимо живётся тяжело.
— Видел как бедно у них?
— Да видел.
— Пусть перевозят. Тут и школы нормальные и условия жизни лучше. Как-нибудь, — Евгения Сергеевна сама себе кивала и была твёрдо уверена, что это самое верное решение.
В следующий раз Евгения Сергеевна поехала в пригород сама. Нужно было уже подавать заявление на зачисление в первый класс, но Ольга всё никак не могла найти тех, кто пропишет ребёнка у себя в квартире.
— А нам почему не сказали? Мы же не знаем, как сейчас в школу устраивают? Без проблем пропишем, Аркаша, — отец недоумевал, почему сын не обратился к родителям сразу.
Решили не откладывать. Геннадий работал ещё три дня, поэтому Евгения Сергеевна поехала сама.
В этот раз бабушка Никиты была дома. Бледная высокая женщина, совсем худая и ослабленная передвигалась медленно по кухне.
— Укол поставила вот, еле из больницы дошла.
— А я ненадолго, посижу немного, передохну и домой, не беспокойтесь.
Анастасия Васильевна прятала карие глаза, в которых выступали слёзы. Это потом Евгения Сергеевна поняла почему — Никитка заставлял её жить, двигаться и поднимать себя через не хочу и больно. Без внука бабушка прожила потом ещё почти год.
— Не бросай его, мал он ещё, хоть и кажется, что серьёзный, — тихо, почти шёпотом сказала Анастасия Васильевна, когда собирала документы. — Дочь влюбилась, а тот обманул. Вот теперь тянет сына, здесь нет работы никакой, магазины, да аптеки — копейки платят, а работать и на кассе, и разгружать самим, и на полки выставлять. Не осуждай её, она не лентяйка, всё сыну.
— Я и не осуждала никогда, что вы. Хорошая Оля, я знаю.
— И этим летом пусть у меня Никитка живёт, не забирай.
Евгения Сергеевна захлопала глазами. Ничего такого она и не помышляла. У неё дача, какой ей чужой внук.
— А родственники с другой стороны, — гостья указала на Никиту головой.
— Знать не хотят, считают, что не их это внук, да и похож он на Олю.
Домой Евгения Сергеевна ехала с тяжёлым ощущением. Всё хватала ртом воздух, словно тяжело было дышать. Как-то гладко у неё шла жизнь, без всяких потрясений. С мужем ладили, ругались редко. Дом-дача-работа. Теперь вот оба на пенсии, сын вырос. И вдруг такое… И оставить как есть, вроде чужой, уже нет возможности, совесть не даст.
Регистрацию по месту жительства оформили быстро и документы в школу, что находится рядом с домом, Ольга подала сразу, всё уладили. Даже на общее собрание для родителей первоклассников Евгения Сергеевна сходила сама.
А потом пришло лето. Жаркое, душное. Евгения жила на даче постоянно, а Гена ездил с дачи на работу и возвращался, когда заканчивались смены.
Евгения Сергеевна часто вспоминала Никиту. Что-то грустное всё время бередило воспоминания. Сама не понимала почему, часто она корила себя за то, что ездила к нему без сладостей. Привыкла, что у всех этого в достатке и родители всё больше огораживают от конфет.
— Никите ничего не нужно? Я завтра в город с отцом уеду, повезу заготовки, — позвонила мать Аркадию.
— Мы были с Олей неделю назад. На следующей она сама поедет, забыла кое-какие справки увезти.
— Если нужно, я могу съездить, — предложила мать.
— Хорошо, я уточню у Оли.
И вот уже Евгения Сергеевна ехала по знакомому маршруту. В автобусе было жарко, настежь открытые форточки и открытый люк не давали спасения, прогоняя нагретый воздух через салон. Она уже и не была рада, что согласилась съездить в пригород.
Пёс за забором привычно подал голос и не прекратил лаять, пока не вышел Никита.
— Здрасте. А я в огороде, не слышал.
— Привет. А бабушка?
— Жарко на улице. Дома она, проходите. У-у, я тебе, — замахнулся мальчик на пса.
Анастасия Васильевна лежала на панцирной кровати в комнате, видимо спала и не слышала, что кто-то вошёл. Евгения Сергеевна позвала её.
— Вот ещё, в такую жару вы ехали. Зачем. Ну через месяц я бы подала эти документы, что с того. Копейки возвращают, больше сижу в очередях.
— А что нам ещё делать. В очередях жизнь течёт. А дома? — возразила гостья.
— И то верно.
Никита тоже зашёл в дом, ему было интересно, зачем приехала эта чужая женщина.
Евгения Сергеевна открыла сумку и выложила из неё пакетики. Тут были и разные шоколадные конфеты, и шоколадка, и упаковки с вафлями, пряники, зефир в шоколаде.
Никита смотрел на всё это богатство и его глаза становились всё круглее и больше. Он часто-часто стал проглатывать слюну и радостно пританцовывать.
— Ой, Евгения Сергеевна, зачем же столько. Спасибо вам! Ставь, Никитка, чайник.
В кружку из большого пузатого чайника полилась тёмно-бордовая тягучая жидкость.
— Шиповник, — радостно сообщил мальчик, налив ей только половину кружки. Ему не терпелось приступить к сладостям.
Евгения Сергеевна отхлебнула глоток и потёрла языком нёбо. Чай возвращал в детство. Её бабушка тоже заваривала такой чай. Сейчас она стала понимать, почему её так тянет к этому мальчику. Он возвращал её в детство и юность. Он как проводник напоминал ей себя маленькую. Она тоже была спокойная и старалась казаться взрослой.
— В школу хочешь? — спросила Евгения Сергеевна.
— И да и нет, — запихивая в рот очередную подтаявшую конфету, — сказал Никита. — Читать меня бабушка научила. Считать я тоже умею, а остальное…
— А что остальное? Остальное тоже важно. У моего сына хорошая библиотека детско-юношеских книг. Тебе понравится, — улыбнулась она и посмотрела на часы.
— О, мне пора. А то автобус уедет.
— Так по пятницам нет больше автобуса, Евгения Сергеевна, только маршрутка в семь.
Гостья разволновалась.
— Как?
— Надо вам дать бумажку, там расписание, — Анастасия Васильевна ушла и вскоре вернулась.
На маленькой (четвертинка формата А4) бумажке был написан график движения транспорта, время отправления, стоимость билета и есть ли льгота. Евгения Сергеевна вдруг покрылась холодным потом. Денег на обратный билет у неё не хватало.
— Ой, беда. У меня на обратный билет не хватит. Я же сюда по пенсионному со скидкой ехала.
Анастасия Васильевна встала из-за стола:
— Сейчас к соседке схожу, займу, у меня на карточке всего пару сотен осталось, пенсию ждём.
— Не нужно, ба.
Никита ушёл в комнату, вернулся с мешочком и положил купюры на стол.
— Хватит?
— Хватит, Никита. Спасибо тебе большое, я тебе верну. Телефон в поездки обычный кнопочный беру, боюсь, чтобы не украли, а так бы не понадобилось.
Осень пришла неожиданно, загорелась разноцветным парадом из букетов, белыми бантами и учениками, разгуливающими после окончания первого учебного дня. Никита был в восторге и от своего класса, и от одноклассников, учительница ему тоже понравилась. И самое главное — хотелось учиться. И учился Никита хорошо. Приносил домой звёздочки, старательно выводил палочки и завитки в тетради, да засматривался на книги, когда бывал у Евгении Сергеевны дома.
Зиму сменила скоротечная весна. Никита всё ждал лета. Ему хотелось в деревню, к бабушке. Учебный год пролетел быстро, оставалось всего две недели до летних каникул.
Евгения Сергеевна ждала мальчика у выхода из школы. Уроки уже закончились, а Никита так и не выходил. Наконец, из открытой двери показалась его фигурка. Она заметила сразу его заплаканные глаза.
— Что-то случилось, Никита? — спросила Евгения Сергеевна.
— Да Димка деньги у меня украл. Спросил, кто может разменять сто рублей, я ему и принёс. А он мои деньги взял, рассмеялся и всё.
— Учительнице сказал?
— Да. А она ответила, что деньгам в школе не место.
— Права она, Никита. С этим мальчиком и его родителями предлагаю разбираться маме, а тебе урок будет.
Никита шёл всю дорогу с опущенной головой, а прямо перед подъездом разрыдался.
— Что? Что такое? — Евгения Сергеевна села на скамейку и усадила мальчика рядом.
— Я всю свою жизнь копил эти деньги. А теперь как же?
— Что копил, сто рублей?
— Нет, тысячу. У бабушки Насти нет тонометра, а давление. Я хотел ей купить. Не тратил. Ничего себе не покупал. А Димка, — слёзы лились из этих карих глаз бесконечно.
— Почему раньше не сказал, Никита? — Евгения Сергеевна прижала мальчика к себе и тоже разревелась.
Когда ей было десять, по дороге из школы, она помогла старушке донести до дома тяжёлую сумку, та дала ей за помощь монетку. И Женя радостная побежала в магазин. Когда подошла её очередь, Женя хотела купить баранку с маком, которую так любила её мать. Это должен был быть сюрприз. Мать отказывала себе во многом, и баранки ели обычно только дети.
Женя положила монету на прилавок, пока продавец подавала что-то покупателю, стоящему впереди. А тот мужчина высыпал мелочь рядом. Женя хотела взять свою монету обратно, но мужчина и продавец принялись её ругать, обзывать воровкой. Жене ничего не оставалось, как убежать из магазина.
Так похожа была эта ситуация с той, что случилась с ней в детстве. Всплыли и выплеснулись совсем забытые эмоции.
— Не проблема это, Никита, всё купим, — вытирая слёзы, сказала она. — Завтра же пойдём и купим, слышишь?
Никита посмотрел на неё так, что сердце её замерло. С такой нежностью и благодарностью, которую она больше нигде и никогда не увидела ни в ком, даже в собственном сыне.
Утром Оле позвонила соседка матери и сказала, что ей было плохо, приехала скорая, но уже ничем помочь не смогла. Аркадий тут же сообщил новость Евгении Сергеевне и сказал, что привезёт Никиту. Она выслушала сына и, положив телефон, подошла к окну.
Лучи солнца, прорываясь сквозь зеленеющую листву тополей, пытались постучать в стёкла, но ветер трепал ветки, не давая лучам исполнить задуманное.
Евгении Сергеевне эти пробивающиеся лучи напомнили слова Анастасии Васильевны: «Не бросай его, мал он ещё, хоть и кажется, что серьёзный».
— Не брошу, Настя, не переживай. Ты мне внука своего доверила. Как я могу тебя подвести. Спи спокойно. Теперь это наш внук.