— Мне кажется, что мы что-то забыли. Я так волнуюсь. – Мама сжала пальцами виски.
— Да не волнуйся, всё хорошо. Ой, приехали! – Люська бросилась к окну, увидев въезжавший во двор серебристый автомобиль.
Она выбежала на крыльцо и натолкнулась на взгляд красавца. В голубой рубашке с закатанными до локтей рукавами, в тёмно-синих джинсах, с упавшей прядью тёмных волос на лоб и глазами цвета неба, он стоял, облокотившись на открытую дверцу машины.
Люська задохнулась от непонятного волнения, охватившего её. Красавец улыбнулся слегка насмешливо. Сердце Люськи вдруг забилось часто-часто, а в животе вспыхнул пожар.
— Люська, хватит пялиться на чужого жениха! Рот закрой! – крикнула, смеясь, старшая сестра Наташа.
Девушка смутилась, развернулась убежать назад в дом и чуть не сбила с ног маму, которая спешила встретить старшую дочь и познакомиться с её женихом.
– Ты ей понравился. Вон как засмущалась. – Услышала она весёлый голос сестры за спиной.
После ужина они допоздна обсуждали предстоящую свадьбу. Узкая старая улочка маленького городка, затерявшегося среди лесов и полей средней полосы России, давно погрузилась в сонную темноту. Только окна их дома ярко горели в ночи.
— Всё, завтра договорим. Пора спать, засиделись мы. Вам, наверное, удобнее будет в сенях спать? Ночи тёплые, в доме жарко, да ещё печь натопила, готовила. – Мама подала Наташе стопку чистого постельного белья.
Люська долго лежала с открытыми глазами, прислушиваясь к приглушённому смеху старшей сестры за стеной. Мама тоже ворочалась и вздыхала долго. Только перед самым рассветом дом, наконец, затих, погрузившись в сон.
Свадьбу играли в начале августа. После росписи, процессия из трёх машин каталась по городу. Люська ехала в последней с мамой и ещё двумя подружками Наташи, наперебой рассказывающими, как Наташе повезло с мужем. К кафе, где играли свадьбу, подъехали, когда солнце спряталось за крышами домов, и наступила долгожданная прохлада. Лето стояло жаркое и сухое.
За столом Люська старалась не встречаться с насмешливым взглядом Сергея и откровенно счастливыми глазами старшей сестры. Ей хотелось плакать от несправедливости. Ну почему она младшая?! Больше всего ей хотелось оказаться на месте Наташи в белом пушистом платье, с заколотой в красиво уложенных волосах фатой. Чтобы Сергей держал руки на её тонкой талии, целуя под крики «Горько!» Наташа самая лучшая сестра на свете, она её очень любит, и всё же…
На следующий день они вчетвером возвращались в их маленький городок в двух часах езды от крупного областного города. Люська сидела на заднем сиденье с мамой и смотрела то на затылок Сергея, то на профиль улыбающейся сестры. Мама что-то говорила, Наташа поворачивал голову, и отвечала, глядя на Сергея за рулём. Люська не слушала, блуждая в своих мыслях. Когда мама обращалась к ней, отвечал невпопад. От маминых, всё понимающих и осуждающих глаз, отворачивалась к окну.
Целую неделю она жила под одной крышей с Сергеем. Сдерживала крик и стук сердца, который, казалось, бил набатом на весь дом, когда натыкалась на молодых, целующихся в укромных уголках дома.
— Она так смотрит, что мне неловко. – Услышала Люська однажды голос Сергея, когда мать послала её в магазин.
Люська замерла перед дверью.
— Ты не можешь не нравиться. Я не влюбилась бы в тебя, если бы ты не был красивым, и умным, и… — Люська услышала звук поцелуя. — Она не помнит отца. Пропал, когда ей было 2 года. Ей шестнадцать. Она не привыкла к наличию в доме взрослого мужчины, причём такого, как ты, поэтому так реагирует. — Продолжила Наташа через мгновение.
— Ты что застыла? – Люська вздрогнула от голоса мамы за спиной.
Она распахнула дверь и, не глядя на сестру с мужем на крыльце, гордо подняла голову и прошла мимо.
Люська старалась не вздрагивать, когда сталкивалась случайно с Сергеем, особенно, когда рядом не было мамы и Наташи. «Был бы на его месте кто-то другой, не такой красивый, было бы легче», — думала она.
— Может, ещё поживёте немного? Дни-то, какие тёплые стоят, как в июле. – Мама, вздыхая, укладывала в сумку пироги.
— Сергея на работу вызвали. Мы приедем в начале сентября копать картошку. – Наташа обняла маму.
— Что-то сердце неспокойно. Осторожно на дороге, всякие ездят.
— Всё будет хорошо, мам. – Наташа отстранилась и посмотрела на мать. — Я кажется беременная. Только Сергей ещё не знает. Я и сама поняла это только вчера, — тихо сказала она, а глаза вспыхнули радостным огнём.
— А не рано? Ой, что я говорю. — Мама всплеснула руками, обняла дочь, на глазах сверкнули слезы. – Береги себя, — прошептала она.
Они вышли все во двор.
— Ой, я кофту забыла где-то. – Наташа растерянно отвернулась, пряча слёзы.
— Я сейчас принесу! – крикнула Люська и бросилась в дом.
Наташа села в машину, помахала маме рукой, выезжая со двора.
— Господи, спаси и сохрани Наталью с мужем и новую жизнь в ней.
Люська задохнулась. Она выбежала из дома с кофтой в руках и услышала последние слова матери. Сердце защемило от тоски, смешанной с радостью. «У Наташи будет ребёнок. У неё и Сергея… »
— Уехали. Дай Бог им счастья. Вроде все хорошо у них. Внук будет. – Мама покачала головой и вытерла слёзы.
Люська и сама еле сдерживалась, чтобы не разреветься. Сергей для неё был навсегда потерян, а жизнь без него не имела смысла. Люська убежала в огород и долго рыдала, сидя на траве под яблоней. Именно о таком взрослом мужчине она мечтала, насмотревшись «Унесенные ветром» и «Поющие в терновнике» — романтичном, красивом и надёжном.
На Новый Год они с мамой сами съездили к Наташе в гости. У неё уже был заметен живот. А в начале февраля, ночью раздался звонок. Люська вскочила с кровати и схватила телефон.
— Наташу увезли в роддом. – Голос Сергея срывался от волнения. – Я в больнице, жду. Перезвоню, как только всё закончится.
— Рано ведь. — Мама встала перед иконой в ночной рубашке и долго молилась, прижав руки к груди.
Люська любила сестру, и тоже волновалась, переживала за неё. «Ребёнок недоношенным родится. Только бы с Наташей всё было в порядке». Они не спали, ждали звонка. Люська устала переживать и бороться с зевотой. Она на секунду провалилась в сон, как вздрогнула от резкого звука мобильника. Мама охнула, присела на кровать и перекрестилась.
— Наташа! А-а-а-а… Наташа… умерла! У-у-у-у… – Голос Сергея то срывался на крик, то стихал в протяжном вое.
— Это Люся. Что случилось? А ребёнок? – стараясь перекричать рыдания Сергея, дрожащим голосом спрашивала Люська, а мама, догадавшись, что случилось что-то плохое и непоправимое, завалилась на кровати набок, побледнев и закатив глаза.
— Мама! – Люська, не выпуская телефон из рук, бросилась к матери.
— Они не смогли… остановить кровотечение! Наташа… А-а-а-а! – рыдал в трубке Сергей.
Люська отбросила телефон и стала трясти мать.
— Мама! Мам! Очнись!
— Я… ничего… сейчас… — Мама ухватилась за руку Люськи и приподнялась. — Что с Наташей? Говори! – Язык у неё заплетался, но глаза требовательно смотрели на Люську.
— Сказал, что Наташа умерла. Врачи не смогли остановить начавшееся кровотечение. Сергей ничего не сказал про ребёнка.
— Господи! Как же так? За что? Бедная моя девочка… – Мама зарыдала, уткнувшись в Люськину грудь. – Надо же ехать в город. Люсь, собери, что надо и поедем утром. У меня в голове всё перемешалось.
А что в таких случаях нужно с собой брать, Люська не знала. Она взяла паспорта, деньги и достала из шкафа не чёрное, такой одежды у неё не было, а самое тёмное платье, хоть и в цветочек. А у мамы и так вся одежда была неяркая.
Только приехав к Сергею, Люська до конца осознала, что Наташи больше нет, а есть три большие проблемы: что делать с недоношенным ребёнком, где хоронить Наташу и как помочь пережить маме горе. Она очень боялась сейчас за неё. Мама плакала, тут же всё забывала, переспрашивала, глядя рассеянно и потерянно. Сергей сидел ко всему безучастный, молчал, свесив голову и уставившись в пол.
Люська взяла всё в свои руки. Она тормошила Сергея, заставляя садиться в машинку и ехать в роддом, в похоронное бюро… Хоронить Наташу решили в их родном городке. Они везли гроб с Наташей, глаза застилали слёзы, а Люське казалось, что сестра сейчас встанет и, смеясь, скажет, что произошла ошибка, а она живая и здоровая… Люська совсем не думала, забыла про ребёнка, который остался в роддоме под присмотром врачей.
На кладбище Сергей совсем сник, стоял сгорбившись и плакал. Своим нытьем, вялостью и бесхарактерностью он раздражал Люську. Им с мамой тоже тяжело, они потеряли дочь и сестру, но держались, не теряли самообладания. После похорон мама спросила, как они с Наташей решили назвать девочку.
— Наташа хотела назвать Леночкой. Но я думаю, что нужно назвать Наташей, в память о ней. – Сергей впервые за последние дни проявил хоть какую-то заинтересованность.
— Нельзя давать новорожденной имя только что умершей, хотя и матери, – сказала мама, горестно поджав губы.
— Да, Наташа всегда любила имя Елена. — Поддержала маму Люська.
Сергей не спорил, равнодушно кивнул. Смиренно согласился, что девочке будет гораздо лучше с бабушкой и тётей, всё-таки две женщины справятся с воспитанием и уходом за ребёнком лучше, чем одинокий, потерянный от горя мужчина.
***
Через месяц Сергей позвонил и сказал, что девочку разрешили забрать из больницы. Мама с Люськой обрадовались, собрались завтра же ехать. Они сбегали в магазин и купили одежды, пелёнок, подгузников и всяких необходимых мелочей, истратив половину пенсии мамы. Сергей ждал их утром у больницы.
Люська поразилась, как он изменился. Одежда на нём опрятная, подбородок чисто выбрит, а вот глаза… В глазах плескалась боль и безысходность. «Он просто сильно любил Наташу, а я окрысилась на него за слёзы слабости », — подумала Люська, и сердце её сжалось от жалости к нему.
Акушерка вынесла конверт, перевязанный розовой атласной лентой, и с сочувствием посмотрела на Сергея. Он неловко взял свёрток и, не отрываясь, уставился в крохотное личико дочки среди кружев.
— Молодец, Сережа, купил всё для Леночки. – Мама тоже заглянула в конверт.
— Это ещё Наташа купила, – шёпотом ответил Сергей.
— Какая серьёзная. Смотрите, губки бантиком. Дай подержать. – Люська от нетерпения подпрыгивала на месте.
— Ещё надержишься. – Одёрнула её мама.
— Может, вы переедите на время ко мне? Здесь горячая вода, а в частном доме греть придётся… — предложил Сергей, взглянув с надеждой на маму.
— Ничего. Двух девчонок вырастила. Справимся. У вас… у тебя квартира однокомнатная, тесно будет троим взрослым людям и малышке. С нами ей будет лучше. А ты в любое время можешь приезжать. Не на Северном Полюсе живём, — ответила мама.
Сергей привычно кивнул, не споря. Люська пошла на выход, открыла перед ним дверь.
— Садитесь в машину, я подам вам Леночку. – Распорядился он на улице. Люська первая уселась на заднее сиденье и протянула руки к свёртку.
Всю дорогу девочка спала. Говорили мало, боялись разбудить её. Дома положили на кровать, развязали бант, открыли одеяло и дружно склонились над худенькой маленькой малышкой. Люська и не представляла, что дети бывают такие крохотные.
— А чем же мы её кормить будем? – Спохватилась мама. — Я не стала покупать смеси, не знаю, какие надо.
— Я всё купил. В роддоме сказали что нужно. Сейчас пакеты принесу. – Сергей, не одеваясь, выскочил во двор.
— Вон как смотрит на неё. Может и ничего, оттает. Ох, бедная моя Наташа, не увидела дочку… — Мама всхлипнула.
А девочка, почувствовав свободу, дёрнула тоненькими ручками, скорчила рожицу и открыла свои прозрачные голубые глаза, как у папы.
— Какая же красивая! — Задохнулась от нежности Люська. – Так и затискала бы.
— Что ты! Это не котёнок. А в кого ей некрасивой-то быть? – Мама замолчала, потому что в комнату вошёл Сергей.
— Вот. Здесь две пачки подгузников, смеси, одежда… В общем, звоните, что ещё нужно, я привезу. О расходах не беспокойтесь, деньги переводить буду, и не отказывайтесь. Да, тут ещё документы и свидетельство о рождении Леночки. Я всё сделал.
За последние часы это была самая длинна фраза, которую услышала от него Люська. Он не улыбался совсем, только взгляд теплел, когда смотрел на дочку. Люськино сердце дрогнуло, теплившийся в нём уголёк любви разгорелся с новой силой, и она, будто случайно, прижалась к его плечу.
— Можно я переодену подгузник? Я, правда, не делал этого никогда, но в больнице видел. – Сергей пошёл мыть руки, а мама бросила быстрый взгляд на притихшую Люську и покачала головой.
Сергей склонился над девочкой и дрожащими пальцами распеленал, вытащил мокрый, потяжелевший подгузник и, как ни странно, очень ловко приподнял ножки малышки и подложил под спинку новый подгузник.
— Может, сразу надеть рубашку и ползунки? — предложил он.
— Нет. Пусть подрастёт чуточку, и в пелёнке спокойнее ребёнку, – сказала мама. — У тебя ловко получилось. Пообедаешь с нами?
— Нет, я поеду. А то не уйду от неё никогда. – Сергей решительно выпрямился.
Люська с удивлением поняла, что не такой он мямля, как ей показалось на похоронах. Зря она на него разозлилась тогда. Мама права, мужчины по-другому переживают потери. Женщины сильнее. Она накинула пальто и вышла проводить его до машины. Он сел за руль, поднял руку, прощаясь, и, не сказав ни слова, выехал со двора на дорогу.
Люська после школы сразу спешила домой. Сердце её таяло от нежности, когда девочка таращила на неё светло-голубые глазёнки, узнавая. Она набрала вес, на ручках и ножках появились перетяжки, и теперь она ничем не отличалась от детей её возраста. «И как мы без тебя раньше жили ?!» — думала Люська, прижимая Леночку к груди. Но больше всего она ждала приезда Сергея по выходным.
Прозвенел звонок после последнего урока, Люська первая влетела в раздевалку, сорвала с вешалки куртку и выскочила на школьное крыльцо. На улице стоял тёплый апрель, солнце слепило в глаза, птицы заливисто пели, а на кустах набухали почки. Её догнал одноклассник Костя.
— Люсь, может, сходим в кино в выходные?
— Сходим, только не в эти. Отец Леночки не приедет, нужно маме помочь, — весело ответила она.
— Кстати, а что у тебя с отцом Леночки?
— Ты о чём? – Люська резко остановилась и уставилась на Костю.
— Да поговаривают, что вы с ним… В общем, ты заменила маму его дочке, и он вроде как собирается жениться на тебе. – Костя смущённо опустил глаза.
— Что ты сказал? Кто говорит? Это сплетни! – Щёки Люськи вспыхнули от возмущения. — А если ты веришь им, то иди в кино со Светкой Девяткиной. – Выпалила она и побежала домой, глотая слёзы обиды.
— Постой! – крикнул ей вслед Костя, махнул рукой и поплёлся домой.
Люська влетела в избу и бросила сумку у двери.
— Тихо ты, Леночка только уснула, – шикнула на неё мама.
Люська никак не могла успокоиться от слов Кости. «Наверное, со стороны это действительно выглядит так. И что делать? А я хотела бы, чтобы это было правдой», — думал Люська, сидя на кухне.
— Есть будешь? – Вошла мама и прервала её мечты.
— А? Нет, не буду. Мам, я узнала, что люди сплетничают про нас с Сергеем. Но вед это неправда! — Люськины щёки снова запылали праведным гневом.
— Знаю. Слышала. – Мама вздохнула и села рядом ней. — Бабы судачили в магазине. Слухи из ничего не рождаются. Я ведь не слепая, Люсь. – Мама заглянула в Люськины глаза.
— Когда я впервые увидела его… Я завидовала Наташе. Мне всего семнадцать. Какое замужество? Он на десять лет старше. Ему нужна взрослая жена, а не я. – Люська прикусила губу.
— Я замечала, догадывалась, что ты влюблена в него. – Мама хотела встать, но замерла, услышав слова дочери.
— Нет, не влюблена. – Люська мгновение помолчала, а потом выпалила:
— Я люблю его.
— Бедная ты моя. – Мама обняла Люську.
***
Шло время, девочка росла, а вместе с ней росла Люськина любовь к Сергею. Он приезжал почти каждые выходные ранним утром, а в ночь уезжал, ночевать не оставался. Леночка уже сидела, обложенная подушками, улыбалась Люське, и она действительно ощущала себя её мамой.
После выпускных экзаменов, Люська подала документы в единственное училище в городе на бухгалтерское дело. Уехать и оставить Леночку она наотрез отказалась. «Вот до… девочка подрастёт, тогда посмотрим», — отмахивалась она.
Был июльский воскресный день. Напряжённая тишина застыла в наэлектризованном воздухе перед грозой.
— Люсь, такая туча идёт, дождь вот-вот начнётся. Убери бельё с улицы и повесь на чердаке. – Попросила мама. — А я сено накрою.
Люська бросилась в огород. Она развешивала влажное бельё под крышей дома, когда вспыхнула первая молния, а немного погодя раскатисто громыхнуло. По крыше забарабанили крупные капли, а вскоре все звуки потонули в оглушительном шуме дождя.
Из-за него Люська не услышала шагов за спиной. Она вздрогнула и выронила наволочку, когда чьи-то руки обняли её. Люська застыла, оказавшись прижатой к Сергею.
Сердце замерло, а потом пустилось вскачь, того и гляди выскочит из груди. А Сергей прижимал её к себе всё сильнее. Она почувствовала на затылке его дыхание, потом нежные губы прикоснулись к шее, чуть ниже уха, и кожа покрылась предательскими мурашками. А дождь шумел, бил по крыше, заглушая стук их сердец…
Люська повернулась к Сергею, радуясь, что на чердаке мало света и он не видит, как пылает её лицо. Она задрожала, обмякла, голова закружилась от его близости, от горячих сильных рук на спине. Его губы коснулись её губ…, и тут внизу хлопнула дверь.
— Люська, ты где? – Тревожный голос мамы словно разбудил, отогнал сладкий сон.
Туман в голове растаял, и она резко отпрянула от Сергея.
По спине прошёл озноб в тех местах, которых мгновение назад касались горячие руки.
— Я здесь, мам, сейчас спущусь. – Голос звенел, но не дрожал.
— Сергея не видела? Леночка может проснуться от грома. – Дверь внизу снова хлопнула.
— Я не должен был. — Сергей стоял, опустив голову.
Люська смотрела на него и молчала. В голове роилось множество слов от отчаянного признания, до грубой насмешки. Она никак не могла решить, что сказать, чтобы прервать неловкую паузу.
— Мне в ноябре будет восемнадцать, — наконец сказала она, подошла к лестнице и начала спускаться, не глядя на Сергея.
Люська тихо вошла в комнату, склонилась над кроваткой. Леночка спала на спине, раскинув в стороны ручки. Позади послышались тихие шаги. «Мама », — поняла она и приготовилась к упрёкам. Но тут в комнату вошёл Сергей в мокрой рубашке.
— Такой дождь, вмиг промок насквозь, — сказал он и повёл плечами, как от холода.
— Сейчас что-нибудь найду переодеться. – Улыбнулась мама и вышла из комнаты.
Люська выдохнула, тихо засмеялась и показала поднятый вверх большой палец.
продолжение завтра в это же время
