В одном небольшом городе, в одной из квартир старой хрущевки доживала жизнь баба Лина. Жила она здесь с самого замужества, вырастила двоих детей.
Первым родился сын Валера, через пять лет – дочь Верочка. Валера после школы уехал учиться в столицу, да там и обосновался. Женился, сына воспитал.
А вот Верочка при родителях осталась. Вышла замуж – первое время вместе жили. Родилась у Веры дочка Анечка. Так и жили до Анечкиных семи лет в двух комнатах, пока молодые своим жильем не обзавелись в этом же городе.
А жизнь шла себе и шла дальше. Пять лет назад не стлало любимого мужа бабы Лины. И по всему следует, что должна остаться баба Лина одна в этой квартире. Но не осталась. Потому что все это время проживал здесь еще один член семьи. Тимоша. Домовой.
Тимошу в свое время снарядила молодой Ангелине ее бабушка. Сразу после свадьбы, когда уезжала та с мужем из родного поселка в город.
— Будет дом твой охранять, семейное благополучие беречь, по хозяйству помогать. Ты его не обижай и не забывай еду оставлять.
Так и поселился Тимоша с молодыми в квартире, которая мужу Ангелины от его бабушки досталась. С того момента первого числа каждого месяца Лина угощала своего домового. Домашние, конечно, посмеивались над ее причудой, но постепенно и сами втянулись, признав Тимошу. А больше всех его любила внучка Анечка.
До самой пенсии работала Лина медсестрой в больнице, делала больным уколы и ставила капельницы. Тимоша полюбил этот ее постоянный «больничный» запах, лекарственный, едва уловимый.
— Сердишься на меня? – баба Лина сидела у окна на кухне. – Ну-ну, не злись. Никто не вечен. Пора и мне, пора к Борису своему.
В шкафчике зазвенела посуда.
— Не ругайся, Тимоша.
Стук. Бряк. Звяк.
— Не сердись, говорю. Годик-то, может, я еще и протяну.
Чашки и стаканы зазвенели тоненько. Жалобно.
— Ну. Не плачь, родимый. Ты лучше послушай, что я тебе сейчас скажу. Последняя воля моя, так сказать. Слушаешь?
Тимоша затих.
— Значит, так. Когда меня не станет, квартиру унаследуют Валера и Вера. Каждому пятьдесят процентов. Квартиру они будут продавать. Да не шуми ты! Ишь, раззвонился. А как еще? По-другому не поделить. Это дело я Анечке поручу. Она как раз этим и работает. Тьфу ты. Все время слово забываю. На ректор похоже. С недвижимостью, в общем. Так вот, Тимоша, ты уж ей помоги. Пусть хорошие люди купят. Тебе ведь дальше здесь жить, вот и выберешь себе хозяев сам. Чтоб как мы жили – дружно. В любви. А Анечке я скажу: мол, как поймешь, что хорошие люди, надежные, так ты им про Тимошу-то и расскажи. Пусть не боятся да заботятся о нем. Ну вот, опять расшумелся. Так что, поможешь? Дело-то важное.
Тишина.
— Вот и хорошо, Тимоша, давай чайку попьем.
…
Когда баба Лина совсем слабенькая стала, Анечка переехала к ней. Ухаживала. А вскоре проводили бабу Лину в последний путь. Упокоилась она рядом с мужем своим Борисом.
Пока ждали срок, чтобы можно было Валерию и Вере вступить в наследство, Анечка в бабушкиной квартире жила, чтобы та не пустовала и была под присмотром. В нужное время, как и хотела бабушка, занялась Анечка продажей.
Первой клиенткой оказалась приятная молодая дама. Тимоша, почувствовав знакомый «больничный» запах, даже обрадовался. Будет снова в доме пахнуть, как от Ангелины. Дама прошлась везде, зачем-то подолгу выглядывала в окна.
— Что ж. Пожалуй, это самый лучший вариант, — заключила она. – Сейчас же позвоню мужу. Ало, дорогой. В общем, думаю квартирка на Комсомольской подойдет. Да, район неплохой, от центра недалеко. Рядом новостройки. Да, целый микрорайон. Бывший пустырь, помнишь? И конкурентов пока рядом нет. Все. Целую.
Дама отключилась и уже хозяйским взглядом еще раз оглядела комнату.
— Простите, — осторожно начала Анечка. – А что вы имели в виду, когда говорили про конкурентов?
— Бизнес, конечно. Для этого нам и нужно помещение.
— Помещение? Так вы не собираетесь здесь жить?
— Что? Жить? В этом старье? Милочка, мы эту квартиру покупаем, потому что первый этаж, и можно сделать отдельный вход. Мы с мужем стоматологи. И как только оформим сделку, немедленно начнем переделывать ее в клинику. Ой, а что это такое? – вдруг в ужасе вскрикнула дама.
Тимоша, услышав, что ему придется жить в стоматологии, немедленно забрался на люстру и принялся ее раскачивать. Анечка, едва сдерживая улыбку, сделала вид, что тоже напугана.
— О боже, — тихо сказала она.
Тимоша уже стучал по оконным стеклам.
— Что! Что здесь происходит? – кричала дама-стоматолог.
— Я не знаю, — растерянно говорила Анечка. – Дом-то старый. Раньше тоже бывало люстры раскачивались, но стекла никогда не звенели. Может, с улицы кто балуется?
— Бывало?! Вы с ума сошли?
Тимоша в это время со всей силы подул на старый бабушки-Линин фикус, отчего тот заволновался и зашуршал листьями. Дама застыла, в ужасе расширив глаза.
— И как только у вас совести хватило выставить такое помещение на продажу! – бросила она Анечке и направилась вон из квартиры, на ходу доставая телефон.
— Ало, дорогой! Все отменяется! – успела услышать Анечка.
Наступила тишина.
— Что, Тимоша, не понравилось тебе? Понимаю.
Потом был солидный мужчина. С солидным животом. Заложив руки в карманы, он прохаживался по комнатам, приговаривая себе под нос.
— Н-ну, ничего, ничего. Комнатки небольшие, то что надо.
— Да, комнаты небольшие, но светлые. И в целом квартира очень уютная и удобная для проживания.
— Н-да, уют мне как раз очень важен. Только не для проживания, — заявил мужчина и уставился на Анечку масляными глазками.
— А для чего?
— Любовное гнездышко, — промурлыкал он и нахально подмигнул.
Анечка вздохнула. «Ну, Тимоша, давай!»
Тимоша забрался под ванну и оттуда утробно завыл.
— Что там такое? – встрепенулся мужчина.
— Забыла вас предупредить, — покраснела Анечка. – В этой квартире живет домовой.
— Ха-ха-ха! – заржал мужчина, задрав голову. – А ты шутница, красавица. Домовой! Ну-ну. Хочешь, чтоб я в эти сказки поверил?
И мужчина смело зашагал в ванную комнату. А там сама собой вдруг включилась вода.
— Что за фокусы?
Мужчина подошел и завернул кран. В это же время из туалета послышался звук смывания.
— Там кто-то есть? – спросил мужчина.
— Никого, — ответила Анечка и развела руками. Мол, я же говорила.
Чтобы окончательно убедить пузатого Казанову Тимоша снова включил воду и поскреб по трубе. Мужчина побледнел.
— Знаете что? Я, пожалуй, еще поищу. До свидания.
А Анечка опять вернулась к своим мыслям. Потом взяла телефон и позвонила маме. Мама перезвонила через пару дней. Анечка сидела на кухне. По привычке она включила громкую связь.
— Анечка, Валера согласен! Я и сама об этом думала. У нас с папой есть кое-какие сбережения, поможем, выкупим мою часть, и квартиру на тебя оформим, раз она тебе так нравится! Да и Валера всю сумму сразу не требует, так что все будет хорошо, я думаю!
Отключив звонок, Анечка улыбнулась.
— Ну что, Тимоша, ты все слышал?
В шкафу радостно зазвенели стаканы.
