— Когда за вторым? — невинно улыбнулась Мария Ивановна. – Милочке-то, уже четыре года. Большая!
На кухне перестала шуметь вода. Дочь Марии Ивановны, Катя, закрыла кран и резко обернулась. Её лицо словно окаменело, а в некогда спокойных голубых глазах, появился страх.
— Мам, ты опять за старое? — спросила Катерина, судорожно стряхивая мокрые руки над раковиной. — По-моему, этот вопрос должны решать мы с Женей! Ты уже не первая спрашиваешь. Такое чувство, будто вы с родственниками соревнуетесь: кто раньше меня убедит.
— Ой! Больше не скажу ни слова коли ты так реагируешь! — процедила Мария Ивановна и отвернулась к окну.
Глядя на маму, которая так обожала свою единственную внучку и давно мечтала поняньчить ещё одного малыша, Катерина немного смягчилась. Ей вдруг стало стыдно за свой резкий ответ. Всё-таки мама ни в чём не виновата. Дело было в Кате: всякий раз задумываясь о новорождённом, она чувствовала страх, с которым никак не могла справиться. И ни муж, ни мама, не могли бы её успокоить.
— Мамочка, ты не сердись! – тихо сказала Катя, присаживаясь рядом. — Ты же помнишь, чего стоила мне первая беременность. Я боюсь. Очень.
Вздохнув, Мария повернулась и посмотрела на грустное лицо своей дочери. Она, конечно же, помнила события, произошедшие четыре года назад, когда на свет вот-вот должна была появиться долгожданная внучка.
***
То лето было необычайно жарким, и Мария Ивановна изнемогала от духоты в своей небольшой городской квартире. Она надеялась, что погода сжалится над горожанами и дышать скоро станет чуть легче. А ещё, она очень переживала за свою дочку, Катю, которая была в тот момент на седьмом месяце долгожданной беременности.
Вечер тянулся невыносимо долго: Мария планировала позвонить дочери после того, как дочитает главу книги, но заснула, выронив роман из рук.
Её разбудил телефонный звонок. Вздрогнув, она с трудом сориентировалась в пространстве и кое-как отыскала мобильник, лежавший под подушкой.
— Да, — глухо ответила Мария Ивановна.
— Мам, привет.
— Кать, ты что ли? Я задремала, только хотела тебе позвонить. Уже, наверное, поздно…
— Восемь утра.
Взглянув в окно, Мария Ивановна ахнула: она проспала всю ночь, в обнимку с книжкой, а казалось, что прошло не более получаса.
— И смех и грех! – расхохоталась Мария. — Надо же какая, интересная была у меня книга. Как у тебя дела, дорогая?
В трубке повисла тишина и через секунду Катя, словно извиняясь, тихо сказала:
— Я в больнице.
— Как? Что такое?
— Не переживай, уже всё хорошо. Просто меня положили на сохранение. Отдохну здесь немного и домой отпустят! Шестой месяц только пошёл, ещё не время нам на свет появляться…
В то утро Мария Ивановна не знала куда себя деть. Она так переживала за дочь, что едва стояла на ногах. Конечно же, Катя об этом не знала: мама не хотела её расстраивать. Шли дни, но дочку и не собирались выписывать. Мария, успокаивала её, говоря, что в больнице лучше, чем дома.
— Всё-таки ты под присмотром! Не спеши домой — врачи лучше знают. — уверяла она.
Через две недели, когда все уже смирились с происходящим, когда успокоились и уверовали, что всё будет хорошо, случилось непоправимое
— Привет, мам. Ты сегодня ночью стала бабушкой, — приглушённо сказала Катя в трубку.
На часах было лишь девять утра. Мария Ивановна, где стояла там и села.
— В смысле, бабушкой? Семь месяцев только, ещё рано! — срываясь на крик, зачастила она.
— Да, рано. Пришлось доченьке появиться на свет, иначе могло бы всё плохо кончиться. — тихо сказала Катерина.
Это утро Катя и её мама не забудут никогда. Дочь старалась говорить, как можно спокойней, чтобы не пугать и без того взволнованную маму. Катерина даже не хотела беспокоить её посреди ночи, потому и взялась за телефон лишь после рассвета. Мария Ивановна, конечно же, всё это поняла. И теперь, так же как и Катя, старалась не выдать своего волнения, зная, что дочери и без этого непросто.
Для Кати рождение крохотной дочки стало тяжёлым испытанием. Она раньше не держала на руках новорождённых малышей, а увидев впервые свою Милочку, чуть не лишилась чувств. Какая же она была маленькая, беззащитная, опутанная проводами и датчиками! К ней нельзя было прикоснуться, без особого ритуала мытья и обработки рук, нельзя было взять и просто прижать к себе…
Муж, который увидел Милу раньше, чем Катя, крепко держал жену за руку, чувствуя, как она дрожит.
— Смотри, у неё волосики твои и нос тоже! — шептал он, глядя через стекло кувеза. — А вот глаза точно мои будут.
— Да, наверное, — рассеянно отвечала Катя.
С того момента, как она впервые увидела дочку, её жизнь резко изменилась. Катя больше не улыбалась. Она всё время находилась в каком-то напряжении и не переставая боялась за Милу. Целый месяц они с дочерью провели в стенах больницы и потом целый год пытались догнать сверстников.
И вот, спустя четыре года, когда всё, кажется, забылось, родственники и друзья стали донимать Катерину вопросами про второго ребёнка, не представляя, что она при этом чувствует.
***
Катя вздохнула и, глядя на огорчённую маму, сказала:
— Мы тоже хотим второго. Но я своими глазами, каждый день, видела, как медленно росли это крошки, в отделении где мы с Милой оказались. Видела, как плачут их мaмы… Понятно, что во второй раз всё может пройти нормально, и малыш появится в срок… А если нет?
— Дочка, прости меня! – прошептала Мария Ивановна. – Я и не знала, что ты… Больше не буду настаивать. Тебе, конечно же, виднее…
Вечером, когда муж пришёл с работы, Катя рассказала ему о разговоре с мамой.
— Её можно понять, — вздохнул Женя. — Всё-таки Милка уже подросла, а бабушка хочет ещё внуков. Но решать тебе и только тебе!
— Знаю…
В этот момент на кухню вбежала Мила. Она была бойкой маленькой девочкой, с удовольствием ходила в детский сад и уже умела хорошо разговаривать. Только вот, буква «Р» ей не всегда давалась и, порой, слова, которые произносила дочка, казались очень забавными, а для папы не всегда понятными.
— Папа! А у меня скоро будет блатик!
Женя покосился на Катю и медленно произнёс:
— Братик? Почему ты так решила?
Девочка подошла поближе и серьёзно посмотрела на родителей.
— Потому что знаю! Как мы его назовём? Саша или Дима… Я пойду думать, — хихикнула Мила и убежала в комнату.
На кухне воцарилась тишина. Катя сидела, разинув рот и слушала, как бешено стучит собственное сердце. А Евгений, почесав затылок, взглянул на жену.
— Дочь-то дело говорит! Ты тест сделай на всякий случай… А то я даже сомневаться стал.
— Быть того не может. Скорее всего, в детском саду у кого-то из ребят появился братик, вот Мила и выдумала. Дети же всё повторяют друг за другом. – решительно заявила она и решила с утра купить тест. Так, на всякий случай.
***
Через восемь месяцев Катерина зашла в квартиру с малышом на руках. В коридор выскочила Мила, а за ней следом вышла бабушка.
— Здравствуй, мой дорогой! — ласково сказала Мария Ивановна, принимая в руки конверт с малышом. — Как же ты похож на папу, да и на маму конечно. Смотри, Милочка!
Девочка с серьёзным видом подошла к бабушке и стала внимательно разглядывать нового члена семьи.
— Привет! — обрадовалась она. – А мы тебе имя уже придумали!
Катя засмеялась, а Женя прошептал ей на ухо:
— Дочка у нас, похоже, ясновидящая! Про братика раньше нас узнала и имя ему помогла выбрать. А ты переживала… Весь срок как по книжке отходила, можно теперь и за третьим. Вдруг опять мальчик будет!
Катя округлила глаза и толкнула мужа в бок.
— Накаркаешь ещё, — проворчала она, пряча улыбку. – Ты уже норму ГТО выполнил. И мальчик, и девочка есть… Как я и хотела.
— Шучу же! Чего ты испугалась, – усмехнулся Евгений и крепко обнял Милу, которая с интересом разглядывала маленькие пальчики своего брата, без конца повторяя имя Сашенька.
Конец.
