В тот день завод практически остановился. В цехах работа еще как-то теплилась, а что касается конторы, то коллектив, можно сказать, был парализован удручающей новостью: накануне арестован директор завода Геннадий Нижегородцев.
(художник Серей Боев)
В кабинетах шептались, с опаской поглядывая на дверь, в коридорах проскальзывали мимо друг друга, опуская глаза. Главный инженер, которому поручили временно возглавить руководство заводом, потерял прежнюю уверенность и каждое решение обдумывал, оглядываясь на трест.
На территории предприятия группа рабочих собралась у одного из цехов, горячо обсуждая случившееся.
— А я говорю: Нижегородцев – расхититель социалистической собственности, он крал у своего народа. – пожилой мужчина в кепке, худощавый, слегка сутулый, выкрикивал обвинения в адрес директора.
— Погоди, Михалыч, не кати бочку на директора, еще не доказано, — формовщик Плетнев пытался унять напористого работягу.
— Как же не доказано? Его же арестовали, а в кабинете ОБХСС теперь… документы проверяют. А так просто не стали бы арестовывать, значит виноват. Куда бетон уходил? Куда балки отправлял? Налево они уходили, снабжал ворье, сам вор.
— Геннадий Иванович не вор, он многим помогал, — пытался отстаивать честь бывшего директора Плетнев. – Гамову квартиру надо было, он с семьей и с тещей в коммуналке ютился, в одной комнате… кто помог? Нижегородцев выбил для него жилье. А у меня сын младший болел, так Геннадий Иванович сам врачам звонил, лекарство доставал. А для коллектива сколько добра сделал! Все для людей! А если он отправлял куда изделия нашего завода, так доход не в карман ему, а заводу шел.
— А ты проверял? – не унимался Михалыч. – Говорят, у него машина на нетрудовые доходы куплена, так ее конфискуют теперь…
— Эх, Михалыч, голова у тебя седая, а думать ты не умеешь, хорошего человека так и не заметил. Да таких как наш Нижегородцев поискать надо.
Мужики еще долго спорили, готовы был уже схватиться, но увидели следователя, приехавшего поговорить с работниками, замолчали и разошлись.
________________
С высоты седьмого этажа открывался живописный вид на город. В ближайшем обозрении раскинулся сквер, а за ним многоэтажные дома, широкая улица с тротуарами. Славка постоял минут пять на балконе, вернулся в комнату, где у телефона сидела мать. Валентина Александровна смотрела на телефон, который в день ареста мужа разрывался от звонков, а потом, словно отключали его.
— Мам, не жди, кто хотел, те позвонили, — сказал Славка, присаживаясь напротив. – Лучше скажи, как чувствуешь себя? Давление как?
— Да что мое давление, в норме, не переживай. – Она поднялась, поправив блузку. Валентина даже дома одевалась элегантно, привыкла за много лет, сама себя к этому приучила. Ее ровно подстриженные волосы, были собраны в этот раз шпильками, а некоторые пряди, непослушные, выпали и она убирала их время от времени.
Мысли Славки был заняты внезапным арестом отца, здоровьем матери и пропущенным свиданием с Элей. После ареста мать почувствовала себя плохо, вызывали скорую помощь, Славка сутки просидел дома. Он успокаивал себя тем, что обязательно найдет ее. Но уже прошла неделя, а он никак не мог вырваться.
Она набрала номер их давних знакомых. – Алла, здравствуй, дорогая… да-да, это я, Валентина. Что? занята? Хорошо, я перезвоню… что говоришь? долго будешь занята? А-аа, ну хорошо, — она положила трубку.
— Мам, ну перестань ты звонить всем подряд, — Славка сразу понял, что некоторые знакомые и даже друзья отвернулись от них, избегая лишних разговоров. Кто-то боялся за свою карьеру, кто-то не хотел, чтобы падала тень на репутацию семьи, а кто-то просто занял выжидательную позицию, не вступая в разговоры с семьей бывшего директора предприятия.
— Я удивлена, просто не могу в себя прийти… почему такое отношение? Гена стольким людям помогал, откликался на любую просьбу, у нас каждый день были гости…. Он столько сделал для завода, да и вообще для строительной отрасли нашей области… к тому же, еще не было суда…
— Мам, перестань, и так понятно… надо общаться с теми, кто общается с нами.
— Ты прав, сынок, но я все равно не могу понять и привыкнуть. И сейчас, когда папе нужна поддержка и помощь, они даже не хотят со мной разговаривать. – она посмотрела на сына. – Отец хотел взять тебя на завод, а теперь…
— Теперь я буду сам устраиваться на работу. А поддержка и помощь для отца – это мы с тобой.
— Я позвоню Бекетову, может быть поможет с трудоустройством…
— Мам, не надо, вот просто прошу: не надо. Я сам найду работу. Не нужно никого просить и уговаривать, тем более, унижаться.
— Да какое же унижение, попросить посодействовать в устройстве сына на работу. Тем более, ты молодой специалист с красным дипломом.
— Вот именно! Так что я сам устроюсь.
— Куда? Мы с отцом хотели, чтобы ты работал на перспективу, а теперь… — она заплакала.
Славка подошел к ней, опустился на корточки. — Мам, не надо себя так доводить. Я обещал отцу, что с тобой все будет в порядке, прошу тебя: успокойся.
— Хорошо, я не плачу.
— Мне нужно отлучиться из дома, пообещай, что будешь следить за давлением.
Вытирая слезы, она спросила: — Кажется, ты хотел нас с отцом с девушкой познакомить?
— Да, хотел, но сейчас не время.
— Ты из-за меня сидишь дома… понимаю, тебе, вероятно, надо увидеться, ты иди, сынок, иди… надеюсь, твоя девушка поймет тебя…
— О чем ты, мама?
Валентина подала областную газету. – Уже написали про отца, очень торопятся очернить человека.
Слава взял газету, пробежался глазами по статье и отшвырнул. – Мам, не читай подобные статьи. Вообще не покупай газеты.
— Эту газету мы выписываем, я взяла ее в почтовом ящике, — с горькой усмешкой заметила женщина.
— Мам, ну тогда просто не читай, не мучай себя, — Славка прихватил легкую ветровку, потому что вечерами бывает прохладно.
— Сынок, зонтик возьми, вдруг дождь,
— Ничего, не растаю.
________________
Он ехал на автобусе, приближаясь к мосту, и думал о том, что Эля, возможно, не раз ехала на этом же автобусе, может даже сидела на этом же сиденье.
Он еще не представлял, где именно ее искать. В этом районе несколько улиц, да еще пара переулков, а он не знал адреса.
Невольно вспомнил статью в газете, и подумал, что Эля тоже могла ее прочитать. И что вообще она подумает о его семье. «Главное найти ее, а там решим, что делать дальше».
Славка не особо верил в удачу, в то, что с первого раза найдет Элю. Хотел даже заехать в техникум, где она училась, но сейчас каникулы, там ее не застать, а адрес тоже не дадут, тем более даже не знал фамилии. Но он точно знал, что если не в этот раз, то в другой – обязательно найдет ее.
Вообще Славка с детства был упорным. Он мог часами сидеть с конструктором, и даже если отец предлагал помощь, упрямо отвечал: «я сам».
И учился он с таким же упорством, потому что знал: ему это надо, невзирая на должность отца. Он и с Элей познакомился, благодаря своей настойчивости. Ведь танцевать Славка почти не умел, да и не любил. Он вышел тогда на улицу, стоял на крыльце, надеясь и веря, что Эля все же выйдет. И ему было гораздо легче с ней заговорить не среди толпы, а на улице, наедине. И танцевать он ее пригласил лишь потому, что очень хотел продолжить знакомство и проводить ее.
Славка вышел на первой же остановке, как только проехали мост. Покрутился у первого дома, наблюдая, как мальчишки по очереди катаются на велике. Пошел дальше, поглядывая по сторонам.
Найти таким образом любимую девушку не представлялось ему возможным. Но что-то подсказывало идти дальше.
«А вдруг она обиделась, что я не пришел тогда к фонтану? Ведь неделя прошла». – подумал он и остановился.
Уже были пройдены две улицы, но что это могло дать, ведь не заглянешь в каждый дом, в каждую квартиру. «А если просто назвать ее имя? Может кто-то знает девушку по имени Элина, ведь оно довольно редкое».
Но как назло, прохожих не было. Игравшие ребятишки не знали девушки с таким именем. «Может на другой улице» — решил он и ускорил шаг.
У одного из бараков девушка выбивала ковер. Он остановился и, глядя на нее, обдумывал, как спросить.
— Ну что, интересно? Помочь хочешь? – спросила девчонка с пшеничным цветом волос.
Славка смутился.
— Эй, постой, — девчонка подошла ближе, — кажется, я тебя видела. Ты чего тут высматриваешь?
— Я девушку ищу. Элей зовут, в техникуме учится.
Лицо девчонки от удивления вытянулось. – А ты Вячеслав?
— Да-аа, я Вячеслав…
— А я Зоя, подруга Эли, мы с ней вместе тогда на танцах были, когда вы познакомились. Помнишь меня?
— Ну да, припоминаю.
— Пойдем, я ее вызову! – Зойка потянула его за руку, как будто знала давно. – Куда же ты пропал? Элька не знает, что думать.
— Так обстоятельства сложились…
Радость переполняла Зойку настолько, что она ворвалась в квартиру Золотаревых, забыв поздороваться. – Элька, бегом за мной!
— Куда это? – опешила Раиса.
— Надо, теть Рая! Дело высокой важности.
Зойка буквально вытолкала подружку из дома и вывела на крыльцо. – Беги вон к тому тополю, там тебя ждут.
— Кто ждет?
— Золотарева, у тебя, что интуиция не работает? Неужели непонятно, кто тебя может ждать?! Принц тебя ждет, только без коня, пешком пришел…
— Слава! – Элька кинулась в сторону тополя.
Туча налетела мгновенно, и хлынул дождь. Элька, очутившись в объятиях Славки, прятала лицо от крупных капель. Он снял ветровку и укрыл ее. Но дождь пробрался сквозь густую крону дерева и намочил обоих.
— Тебе не холодно? – спрашивал он.
— Нет, даже не чувствую дождя, — бормотала Элька, ощущая теплоту его рук, его тела.
_________________
Ближе к осени, в августе, Славка привел Элю домой знакомить с матерью. После их встречи у старого тополя, когда застал дождь, прошло больше месяца.
— Ну что же, жизнь продолжается, — согласилась Валентина.
И хотя недавний суд над Геннадием Николаевичем выбил ее из колеи, она все же надеялась, что апелляция поможет им.
– Приводи девочку, — сказала она сыну, считая, что расспросы преждевременны.
Элька выгладила юбку так, что ни одна морщинка не коснулась ее. Она еще не видела матери Славки, от того внутри у нее сердце стучало, как будто хотело выпрыгнуть. И как только Славка не упрашивал не волноваться, Элька не мола справиться со своими чувствами.
Они поднялись на седьмой этаж, оказались на просторной площадке. Валентина открыла, подарив улыбку. Она вообще была женщиной сдержанной, умела себя «подать», спрятав даже глубокое разочарование.
Внешне Эля ей понравилась сразу. От этого появилось чувство досады. Странно, конечно, человек нравится, но почему-то начинаешь злиться на саму себя.
— Проходи, Эля. Вот, пожалуйста, сразу в зал, я уже накрыла стол.
Элька подала цветы, разулась, успела посмотреть в зеркало. Трехкомнатная квартира была со вкусом обставлена добротной мебелью.
— Вот, Эля, пробуй мои салаты.
— Спасибо, Валентина Александровна, попробую, — она села рядом со Славкой время от времени они переглядывались.
— Не волнуйся, не стесняйся, — подбадривал Славка.
Когда дело дошло до чая, Валентина осторожно спросила: — Ну а ты, Эля, с кем живешь? с родителями?
Вопрос этот, как считал Славка, был лишним, потому как он давно сказал, что Эля живет с отцом и с мачехой.
— Да, с родителями.
— Ну, насколько я знаю, в том старом районе города, в неблагоустроенном доме…
— Да, пока так. Обещают снести, отец квартиру ждет, но неизвестно, когда дадут.
— Понятно. А папа у тебя…
— Папа на деревообрабатывающем комбинате работает, вообще он столяр, — Элька рассказывала все, не скрывая.
Валентина кивала, вроде как поддерживая девушку, Славка уже начинал волноваться и подавал матери знаки, но она делала вид, что не замечает, продолжая играть роль радушной и в меру любопытной хозяйки.
Проводив Элю, уже в тот же вечер Славка услышал мнение матери. Но начала она издалека:
— Сынок, сядь, давай поговорим.
— Так и я хочу поговорить. Мам, ты уже поняла, что мы с Элей поженимся?
— Я думаю, это поспешное решение.
— Почему? Тебе не понравилась моя девушка?
— Ну отчего же? Она мила, даже вполне себе прилично держится. Но… как бы это правильно сказать, она слишком молода, еще учится и у нее…. ничего нет. В том смысле, что нет никаких связей, понимаешь?
— При чем у связи, если у нас любовь…
— Слава, сынок, — Валентина села на диван рядом с ним. – Ты пойми, мы сейчас одни с тобой остались. Когда выйдет отец, неизвестно, а он был нашей опорой, нашей защитой. А теперь что? Кто нам поможет? Родители Эли простые люди, за душой у которых нет ничего.
— Ну и что? Зачем мне ее родители, если я сам устроился на работу?
— Молодец! Но все равно вам с Элей будет трудно… Послушай, есть девочки более успешные, которые крепко стоят на ногах. Вот у Северских дочка – чудесная девочка. Твоя ровесница, высшее образование, уже перспективная должность… ее отец и тебя возьмет под свое крыло…
— Мам, ну что ты фантазируешь? Какое крыло? Я же говорил, что мы любим друг друга, хотим пожениться, не вижу причин тянуть с этим.
Лицо Валентины словно окаменело, по реакции сына она поняла, что он не отступит. – Я против твоей женитьбы. Я против, чтобы ты встречался с этой девушкой из неблагополучной семьи.
— Понятно. В таком случае мы все равно поженимся, и я сниму комнату.
Валентина встала, спина ее была натянута как струна, недовольно взглянув на сына, вышла на балкон, чтобы остыть.
________________
Перед обедом Элька сообщила отцу, что выходит замуж. Николай промолчал, а когда сел за стол, стал расспрашивать, Раиса внимательно вслушивалась в каждое слово.
— Так я не пойму, кто у него родители-то? – решил уточнить Николай. – Фамилия-то мне знакома: Нижегородцевы.
— Так у Славы отец директором завода железобетонных изделий работал, — пояснила Элька.
Отец перестал есть, отложив вилку в сторону. – Так это тот, которого за воровство посадили?
— Ну, на самом деле, Геннадий Иванович не воровал…
— Это тебе Славик твой сказал? – отец нахмурил брови, явно показывая недовольство.
— Дожили! С семьей уголовника связалась, — Раиса решила подлить масла в огонь.
-Тихо ты, — остановил отец, — у самой-то брат где сидит? – напомнил он. – В местах не столь отдаленных…
Раиса замолчала, надув губы.
— Ну, вот что, дочка, наслышан я от Михалыча про это предприятие, да и в газетах писали, расхищением социалистической собственности занимался этот Нижегородцев, а ты с его сынком связалась… Мы хоть люди и небогатые, зато честные… всю жизнь горбатюсь, все своим трудом… так что вот мое слово: не разрешаю.
— Как это понимать? – Элька старалась держаться спокойно.
— Не разрешаю тебе замуж, молода еще.
— А я говорила: лучше за Родьку Кочкина выйти, поприличней будет, — напомнила Раиса.
— Вообще-то я совершеннолетняя, и сама могу принимать решение, — сказала Элька.
— Не можешь. Против я и все тут. Ты еще учишься, в моем доме живешь… и мать, если бы была жива, то же самое тебе сказала.
— Во как раз мама меня бы поняла! – Элька встала и вышла на улицу.
***
Еще было тепло, но осень напоминала о себе дождем, желтой листвой и прохладными ночами. Славка думал, что их распишут раньше, но в ЗАГСе сказали, что только через два месяца. И вот уже полтора месяца пролетело и осталось всего две недели.
— Как дома? как отец? – спросил Славка, встретив вечером у библиотеки.
— Не знаю, мы не разговариваем. А как у тебя? Валентина Александровна что говорит?
— Говорит о чем угодно, только не о нас с тобой, будто уходит от темы, или делает вид, что это ей неинтересно.
— Слава, мне кажется, она сильно переживает за твоего отца.
— Я тоже переживаю, но это же не повод уходить от жизни. Она, кроме работы, никуда не ходит, общается только с тетей Аней по телефону.
Они перешли через дорогу. – Ладно, давай о нас с тобой поговорим. Кажется, я нашел комнату для нас.
— Да-ааа? – Элька вроде удивилась, и в то же время обрадовалась, но смущение не давало проявить свою радость в полной мере.
– И где же? в каком районе?
— Эль, мы, конечно, можем отказаться, если не понравится, но если по деньгам, то комнату сдают недорого… в твоем районе. Это двухэтажный барак, комната на втором этаже, чистая, светлая… я уже смотрел. Но не факт, что мы останемся там. Я ведь понимаю…
— Что ты понимаешь?
— Что тебе и так надоело там жить, а тут снова в бараке…
Элька обняла его и сомкнула руки, заглядывая в глаза: — Ах, какое разочарование, Золушка возвращается в трущобы, а впрочем, она оттуда и не выходила, — Элька рассмеялась звонко, целуя Славкины щеки, нос, губы.
– Неужели вдвоем, в одной комнате?! Славка, да мне все равно – в бараке или в шалаше. Я ничегошеньки не боюсь, я ко всему привыкшая. А вот тебе придется привыкать к неудобствам…
— Там, где ты, там и мне удобно, хоть завтра можем переехать, — он привлек ее к себе, — ты как? не против?
— Ну-уу, не знаю… мы же еще не расписались, — сказала она с напускной серьезностью.
— Всего две недели осталось… можем заселяться. Там мебель есть, плитка, остальное – наживем. Что молчишь?
— Да вот думаю, как мне от своих уйти, чтобы без шума…
— А мне как маме сказать…
___________________
— Элька, я, конечно, рада за тебя, но снова в бараке… это просто насмешка какая-то от жизни что ли, — Зойка не знала, чего здесь больше – радостного или печального.
— Зоя, вот когда полюбишь, ты поймешь меня: хоть в бараке, хоть под тополем, лишь бы вместе… ну надо же с чего-то начинать.
— А и правда! Все-таки ты замуж выходишь! Веселиться будем, плясать будем!
— Ох, только свадьбы-то у нас не будет, — также в ритм Зойкиным словам пропела Элька. – Распишемся и все.
— Ну, конечно, не надейся, от меня не отвяжитесь, пока не поздравлю, не уйду.
— Так это понятно, ты же свидетельницей будешь. Ну а свидетелем Славин друг Леша.
— А родители?
— Ну, Слава своей маме скажет, а там уж придет или нет… это ее дело. Хотя, знаешь, Зойка, как мне хочется, чтобы она пришла. Не хочу новую жизнь с неприязни начинать, хватило мне Раисы…
— А если не придет?
— Заявление подано, все равно распишемся, так Слава сказал.
— А твои? – спросила Зойка, имея ввиду Элькиного отца и Раису.
— Нееет, отец даже слышать не хочет… но все равно сообщу им, хотят, пусть придут в ЗАГС. Платья свадебного у меня не будет, зато есть мое любимое голубое, которое тетя Люда подарила. И, кстати, завтра у меня с ней переговоры.
_______________
Они сидели на переговорном пункте, ожидая, когда же вызовут. – Ой, кажется меня, — Элька торопливо пошла к кабинке.
— Ну, здравствуй, цветочек, молодец, что переговоры заказала. Говори сразу, все ли у вас там нормально.
— Все хорошо. Ну, относительно хорошо. Во-первых, выхожу замуж… — Элька говорила быстро, стараясь вместить в короткий разговор все свои новости, чувства и переживания.
— Так, Эля, с отцом понятно, вряд ли он придет в ЗАГС, знаю я его упертого. А теперь слушай меня внимательно: примерно в пятницу узнай на почте, тебе деньги придут до востребования. Я отправлю. Пятьсот рублей точно смогу отправить, это мой свадебный подарок….
— Зачем?
— Не спорь. Деньги пригодятся, купи себе что-нибудь, к тому же ты еще учишься. Ну а теперь позови мне своего молодого человека на пару слов.
Элька махнула, и Слава тоже вошел в кабинку. Минуты две он внимательно слушал, потом улыбнулся и сказал: — Хорошо, не переживайте.
— Что тебе тетя Люда сказала? – спросила Эля, когда вышли. Они сели на скамейку. Славка сначала улыбался, а потом рассмеялся. – Сказала, что если буду тебя обижать, то она бросит все, приедет и надерет мне уши.
После этих слов они уже смеялись вместе.
Эля ушла из дома незаметно. Собрала утром вещи, которых было совсем немного, и как только отец с мачехой ушли на работу, вышла к старому тополю, где ее ждал Славка. Они оставили вещи на съемной квартире и пошли к остановке.
Тяжело было сидеть в тот день на лекциях, зная, что ночевать придется в чужой комнате.
Вечером отец нашел записку, точнее сказать, записку нашел Петька и отдал Николаю.
— Вот же негодяйка, ушла все-таки, — Николай, распалился, ходил по комнате, выговаривая свою обиду неизвестно кому, Эли-то уже не было дома.
Потом сел на диван, обхватив голову. – Как же так, дочка, как же так… не послушалась отца…
Приглашение на регистрацию Эля занесла через три дня, встретившись с тяжелым взглядом отца. – Папа, всё, не начинай. Если хотите, можете прийти, я буду рада.
Отец ничего не сказал, и Эле пришлось уйти без его одобрения. И только Петька побежал за ней, проводив до конца улицы.
— А я как теперь? – спросил мальчишка.
— А что ты?
— А кто с уроками помогать будет?
Элька остановилась, опустила ладонь на его рыжие волосы, почувствовав, что привыкла и даже полюбила этого рыжего хулигана.
— А ты приходи, адрес знаешь, уроки будем делать.
_____________
— Мам, мы просто распишемся. Без тожественного. Я буду рад, если придешь. И Эля тоже.
— Спасибо, сынок, обрадовал, нашел время, когда у нас в доме беда, отцу пять лет дали….
— Я знаю. Но папа меня сам учил: жизнь не останавливается, надо жить, карабкаться…
— Ну да, особенно если эту жизнь начинать в бараке, — съязвила Валентина.
— Там тоже люди живут. – Славка вышел, даже спиной чувствуя материнское осуждение.
Никаких гостей они не звали. Были только свидетели: Зойка и Алексей, самый близкий друг Вячеслава.
Но стоило молодым войти в свою комнату в двухэтажном бараке, как следом, примерно через полчаса ввалилась толпа бывших однокурсников Славы. Все его друзья, узнав адрес, приехали поздравить с законным браком, засыпав Эльку осенними букетами.
— Парни, только чуть потише, — просил Славка, — а то соседи…
— Ничего, потерпят, свадьба все-таки!
— Да какая свадьба, мы просто расписались.
На столе появилась закуска, под которую Эля и Зойка достали тарелки.
— По-здрав-ляем! – кричали друзья, окружив молодую пару.
— Слава, Эля! Поднимаем бокалы, — начал Алексей, посмотрел на стакан, который держал в руке, — в данном случае стаканы, но это ничего, главное, чтобы вы всю жизнь были вместе! Ура, молодым!
И тут же раздалось дужное «Ура», а потом «Горько». Элька, в голубом платье и белых туфельках, ошеломленная поздравлением, первой заметила, как открылась дверь и на пороге появилась Валентина Александровна.
Друзья сразу притихли, Славка принял плащ из рук матери, Лешка сразу налил: — Давайте за родителей!
— Ребята, да что вы, — смутилась Валентина, — давайте лучше за молодых.
— Тогда с вас тост, — предложил кто-то из парней.
— Дети, Слава, Эля, поздравляю вас! Вы сделали этот очень ответственный шаг, и я хочу вам пожелать счастливой семейной жизни. Любите, поддерживайте друг друга.
Снова грянуло «горько». А потом как-то незаметно стали расходиться, оставив молодоженов наедине с матерью.
— Ну что же они ушли, наверное из-за меня, — расстроилась Валентина.
— Да они уже собирались уходить, и вообще ненадолго зашли. Мы же не собирались отмечать…
— Ну, что же, еще раз поздравляю, — сказала Валентина, — мне тоже пора, — она надела плащ, открыла сумочку, достала ключи от квартиры и оставила их на столе.
– Сынок, это твои ключи от дома, ты забыл их. И вот еще, запасные, — она оставила рядом точно такие же, взглянув на Эльку, — это для твоей жены. Завтра я уезжаю на месяц к тете Ане, еду поездом, через сутки буду на месте. Ну а вы возвращайтесь домой, — она вновь посмотрела на растерявшуюся Эльку. – Хочу услышать твой ответ, Эля. Вы переедете со Славой к нам домой?
Элька молчала. Это был момент, когда от ее решения зависела их дальнейшая жизнь со Славкой. Они только что обустроились в этом старом деревянном бараке. Пусть он невзрачный, но зато вдвоем, и вот теперь совершено неожиданное предложение Валентины.
Элька могла отказаться, на том и завершился бы этот визит. Она посмотрела на Славку, и сказала: — Я не против.
Кажется, Валентина вздохнула с облегчением. – Ну, вот и хорошо. Сынок, ты там расскажи все Эле, где там, что у нас… и смело хозяйничайте. Целый месяц вас никто не будет беспокоить.
— Мам, так давай проводим тебя завтра утром на поезд.
— Нет-нет, не люблю проводы, к тому же тебе на работу… не беспокойся обо мне. Возвращайтесь завтра домой, я буду рада.
Она подошла к двери, обернулась: — Я подумала, что в такое сложное для нашей семьи время, мы должны быть все вместе. И друзья у тебя, сын, очень хорошие, настоящие.
***
— Что это было? – спросила Элька, когда за Валентиной закрылась дверь. – Я не могу поверить… мне кажется, Валентина Александровна поняла нас… спасибо ей.
— Это тебе спасибо, — Славка обнял жену, — ты у меня самая красивая, самая милая и самая умная… хорошо, что согласилась. Я знаю, для мамы сейчас наше согласие было важным.
— Слава, даже не представляю, как я справлюсь, а вдруг что-нибудь не так сделаю…
— Да брось ты, что там делать, все удобства в квартире, а суп сварить я тоже могу…
— Ну, нет, это мои обязанности, у меня сейчас почти экзамены по домоводству. Представляешь, твоя мама приедет, а ее сын и мой муж накормленный и довольный.
— Эличка, даже не сомневаюсь… но надо бы к твоим зайти…
— Я тоже об этом думаю, но давай все это отложим на завтра, сегодня же наш день…
_______________
Вечером следующего дня они зашли домой. Впервые Николай увидел зятя и был удивлен и смущен тем, как держался Вячеслав. Перед Николаем и Раисой стоял приятный молодой мужчина, готовый заступиться в любой момент за молодую жену.
— Ну, раз пришли, так давайте за стол, — предложили хозяева.
— Нет, папа, спасибо, мы торопимся. Зашли сказать, что будем жить у Славы, вчера Валентина Александровна приезжала и предложила переехать, так что не теряй меня. И вот адрес: мало ли что…
Николай засуетился, окончательно смущенный визитом. — Погоди, дочка, — он остановил Эльку, когда Слава уже вышел, — достал из кармана, завернутые в носовой платок купюры, — здесь двести рублей, немного, конечно, но все равно возьми, пригодятся, ты же замуж вышла…
— Папка, не надо, — Элька растрогалась, — мне теть Люда пятьсот рублей выслала, я стипендию получаю, а Слава работает…
Николай заморгал, погладил дочь по светлым волосам. – Дуреха ты моя, упрямая… живешь без обмана, говоришь, как есть, ничего не таишь. Другая бы смолчала про деньги, а ты – нет.
Он снова подал купюры: — Все одно бери, может и сладится у вас, живи, дочка…
Удивительно, что Раиса молча проглотила момент вручения денег, а лишь наблюдала, не сказав ни слова.
— Тебе плохо? – спросил Славка, когда Эля вышла.
— Нет, мне хорошо, не перестаю удивляться нашей семье. Пойдем, Слава, все хорошо.
_________________
Элька пересмотрела все семейные фотографии Нижегородцевых, часами разговаривая со Славкой, почему же так получилось, что успешный, умный, предусмотрительный Геннадий Иванович оказался в тюрьме.
— Понимаешь, он строил это предприятие, — пояснял Славка, — как говорит мама, стоял у истоков. При нем было установлено оборудование, он запускал завод… но комплектация шла медленно, некоторое оборудование было бракованным… а план выполнять надо. И вот он сам наладил новейшую линию. А наладил не на государственные деньги. А на деньги заказчиков, то есть, часть изделий шла на заказ.
И завод успешно работал. Люди были довольны, план выполнялся. Но получается, не по закону, это левый доход. Мы когда ходили на свидание к отцу, он сам мне признался, что виноват, что поторопился, что еще не время…
— А когда будет время? – спросила Элька.
— А вот сейчас! В этом году весной частный бизнес легализован, есть постановление на этот счет. А значит, то, чем начинал заниматься отец, ну можно сказать, подпольно, теперь станет законным…
— И что теперь?
— А теперь мы будем добиваться, чтобы отца освободили.
— А Валентина Александровна знает? – Элька искренне переживала за семью мужа.
— Пока нет, я не говорил. Этим вопросом занимается адвокат Герман Романович, и, возможно, если удастся доказать, что деятельность отца подпадает под новое постановление, то его могут освободить, ну или хотя бы срок сбавить…
— Это было бы здорово! Но почему не сказать Валентине Александровне? Она должна знать…
__________________
За неделю до приезда Валентины, в один из осенних слякотных дней, когда Элька пришла с учебы, раздался звонок.
На пороге стоял Петька. За все время никто из Элиных родственников не напоминал о себе. И вот сегодня мальчишка пришел, намокнув под дождем.
— Заходи! Раздевайся, сушись, давай, промок ведь.
Петька, в глазах которого всегда можно было прочитать задор и даже хулиганские нотки, был рассеян и подавлен.
— Чего случилось? – Элька не видела прежде мальчишку таким, и сразу поняла, что стряслось неладное.
— Мамка в больнице… папа Коля просил тебя зайти.
— А что с ней?
— Не знаю, заболела…
Элька быстро оделась, прихватила зонтик, и они вместе пошли к остановке.
В их квартире казалось пусто, пахло сыростью, на столе осталась немытая посуда. Николай закашлялся, увидев дочь.
— Пап, что случилось-то?
— Рая в больнице.
— Ну, это я поняла, случилось-то чего? Заболевание какое?
— Ты сходи к ней, а то я был, она плачет, — попросил отец.
— Да-аа, видно, ничего тут не узнаешь. – Элька попросила отца принести дров, а Петьку отправила за водой. Поставила греть воду, собрала посуду, а потом сварила суп.
— Петя, бегом в магазин, вот список продуктов.
В доме стало тепло, запахло свежей едой…
— Ну, вот что, я в больницу, а вы тут за порядком следите, нечего раскисать, а то хозяйку выпишут, а вы тут грязной посудой заросли.
Отец с благодарностью смотрел на дочь.
– Пап, схожу я, прямо сейчас заеду, – пообещала она.
________________
— А Золотареву с пятой палаты позовите.
Женщина уткнулась в списки, ведя по ним указательным пальцем. – Не ходячая она… — услышала Элька, как приговор.
— Как это не ходячая?
— Лежачая значит, или тебе еще непонятно… бери накидку, проходи, пока пускают.
Элька помчалась по лестнице.
Увидеть Раису, бойкую, шуструю, смеющуюся, или даже злящуюся, было гораздо привычней, чем застать в лежачем положении, похудевшей, с блеклыми волосами и бледным лицом.
— А-аа, пришла… — она попыталась пошевелиться.
— Да ладно, лежи… чего случилось-то?
— Да вот, дура я, родить захотела, да не случилось… Эля, я чего позвала-то тебя… помираю я…
— Рая, ты чего? откуда такие мысли? Лечат же… а дома все нормально, была сегодня.
— Худо мне, плохи дела, доктора молчат…
Элька растерялась, не ожидала она застать Раису в болезни. Впервые в жизни обратилась к ней на «ты» — по свойски. А может потому, что сама стала женщиной, просыпаясь по утрам в объятиях любимого, ощущая его дыхание и замирая от счастья. Может впервые поняла, что Раиса все же любит отца. А та, словно угадав мысли падчерицы, сама призналась:
— Папку-то твоего любила, а вот тебя, положа руку на сердце, не знаю, почему, не любила. Прости меня за это, Эля. В чем ты виновата? Ни в чем. Простишь? А?
— Да ну что ты, Рая, нашла время… тебе о здоровье думать надо, сил набираться…
— Нет сил, вот и позвала. Ну, так простишь?
— Не обижаюсь я… честно… прощаю…
Раиса выдохнула.
– За Петьку переживаю. Попросить хочу: если со мной что, пригляди за сыном. А то вдруг Коля запьет. А матери своей я не нужна, никогда не была нужна, и Петька ей не нужен. А отец Петькин давно смотался из наших краев, не нужен ему сын. Ну а брат мой младший сама знаешь, в тюрьме. А вот тебя, хоть и не любила, а уважала, умная ты… старательная… я Петьке уже не раз в пример тебя ставила, чтобы учился хорошо. На плечи твои не хочу сына посадить, ты сама еще молодая, но хотя бы присмотри за ним… как там жизнь у него сложится…
— Ну, все, все, не переживай, выкарабкаешься. Может лекарство какое надо?
— Не знаю, лечат вроде, вот капельницу ставили, а толку… худо мне… ты это, Эля, дома там, в шкафу, за полотенцами, деньги лежат, на всякий случай откладывала крохи. Ты возьми их, пусть у тебя будут.
— Вот выпишут тебя, сама и возьмешь эти деньги. – Эля стала поправлять одеяло. – Давай лучше постель заменим…
— Не надо.
— Ну как же не надо, сейчас попрошу, с нянечкой заменим тебе. – Элька намочила полотенце и стала вытирать Раисе лицо, а та лежала, беспомощная, бледная…
— Ну вот, уже лучше, смотри, порозовели щеки-то…
— Скажешь тоже…
Эдька смотрела на нее и думала: «и зачем ей эта «кричащая» краска, эта «башня» из волос, которую она по случаю и без случая водружала на затылке… ведь и без того Раиса симпатичная женщина…»
— Знаешь, что я думаю, вот выпишут тебя, купишь себе новое платье, стрижку сделаешь, тебе пойдет, я точно знаю, и придешь к нам в гости с папкой и Петькой…
— Эля, ты насчет Петьки не забудь, ты же ответственная…
— Не забуду. Я тебе тут поесть принесла. А завтра бульон принесу.
— Да не хочу я ничего, Тамара Кочкина вчера была, тоже приносила…
— В общем, я ничего не знаю, чтобы выздоровела, слышишь? Я очень хочу, чтобы ты поправилась. Завтра еще приду.
Элька кое-как нашла врача, справившись о здоровье Раисы.
— Информация только для родственников. Вы кем приходитесь? – спросила врач.
— Дочь. Точнее сказать, падчерица… но мы одна семья.
— Ну что сказать, не надо было ей беременеть, а она решилась… детей у нее больше не будет, ну и состояние довольно тяжелое. От организма зависит…
Элька еще раз заглянула в палату: — Все нормально. Не падай духом, карабкайся и не переживай…
Она ушла, а соседка у окна приняла Эльку за родную дочь. – Рая, — позвала она, — слышишь, а дочка у тебя хорошая, заботливая, вон как возле тебя хлопотала.
Раиса пошевелила губами, и соседка так и не поняла, что же она сказала. Повернула голову к стене, выкрашенной зеленой краской, и крупная, прозрачная слеза скатилась по щеке Раисы. Она застыла на какое-то время, словно капля дождя на листе…
Было в этой слезе и жалость к себе, и сожаление, что чужая девочка, и в самом деле, могла за эти пять лет стать дочкой ей… а теперь упущено драгоценное время, бесценные годы, отведенные им жить вместе.
***
— Где ты была? Я уже хотел идти искать тебя? – Славка встретил Элю у подъезда, когда уже стемнело. – К своим ездила?
— И там тоже была, — оба присели на свободную скамейку у подъезда. – Дома была, в больнице у Раисы была, а еще, ты удивишься, в церковь заходила.
— В церковь? – Славка даже не пытался скрыть удивление. Ему вдруг показалось, что он не знает Элю. – Ты меня пугаешь…
— Сегодня мне и в самом деле было страшно. Но когда проезжала мимо храма – захотелось зайти. Вышла на ближайшей остановке и просто зашла. Не знаю молитв, ничего не знаю, а просто стояла и думала о том, как много всего навалилось. Вроде радость у нас – поженились. Мы с тобой такие настырные, плюнув на всё и на всех, все-таки расписались. Но вокруг проблемы. Твой папа в тюрьме, а моя мачеха в больнице, и дела у нее плохи. Дома отец ходит как потерянный, а с ним Петька… и что будет дальше – не знаю. – она вздохнула, Славка взял ее руку, слегка сжав, пытаясь подобрать слова.
— И ты знаешь, постояла в храме, и как-то легче стало, такое ощущение, что начинаю понимать, куда идти и что делать. Вот сейчас приготовлю нам ужин, и еще приготовлю на завтра в больницу Раисе что-нибудь поесть. А потом приедет твоя мама, и я попрошу у нее прощения.
— Эля, зачем? Ты ни в чем не виновата, — Славка обхватил ее, пытаясь укрыть от ветра, — Да и не обижается она.
— Слав, ничего, корона с меня не свалится, как говорит моя подружка Зойка. Мы просто поговорим с ней о своем о женском, а ты даже не думай об этом. Ну, все пойдем…
— Эля, насчет твоей мачехи: чем могу помочь?
— Да пока ничем, я ведь до обеда учусь, а потом есть время сходить к ней, это тебе работать приходится, — она потянулась к нему, пытаясь поцеловать.
— Слушай, ну может мальчишку к нам, пока твоя мачеха в больнице…
— Да не пойдет он, привык к дому, он мамку ждет…
___________
Валентина приехала на два дня раньше, Эля увидела ее чемодан, еще не разобранный, в прихожей.
— Валентина Александровна, здравствуйте, вы приехали? А мы не знали, что сегодня, а то бы встретили…
— Здравствуй, Эля! Ну как вы тут жили? Все ли в порядке? Хотя, визуально наблюдаю порядок в квартире.
— Да, все хорошо. Приходила соседка с пятьдесят седьмой квартиры, вас спрашивала, сказали, что в гости уехали.
— Хорошо, загляну к ней. Ну а звонки были? Спрашивал кто?
— Ну да, кто-то звонил, Слава знает, он скажет.
Валентина, выйдя из ванной, оглядела кухню, и присела за стол.
Эля засмущалась. – Я тут готовила вчера, обед у нас есть, ну и вот могу на стол накрыть.
— Да, ладно, я вроде тоже еще здесь хозяйка, — сказала Валентина, — не забыла, где ложки-вилки брать.
Эля скромно отступила.
— Да погоди ты, не тушуйся так, как говорила моя бабушка. Ты теперь тоже здесь хозяйка…
— Валентина Александровна, все так быстро получилось… вы уехали тогда, мы переехали к вам, ну то есть я переехала к вам вместе со Славой, даже поговорить не успели…
— Ну, так сейчас давай поговорим, давай вместе пообедаем.
— Ага, я сейчас, — Элька шустро достала еще одну тарелку, и через пять минут сидела напротив Валентины.
— Ну не плохо, — одобрительно сказала она, — в общем-то вкусно, молодец, Славка мой голодом не останется. Если учитывать, что у мачехи росла…
— Это мама научила, когда жива была, ну и сама училась.
— Извини… когда мамы нет – это плохо. – Валентина вытерла салфеткой губы, сделала это не спеша. Она вообще стала какой-то медлительной, спокойной что ли.
— Валентина Александровна, и вы меня простите, — Элька, не пряча взгляда, смотрела в глаза Славкиной матери, — ворвалась я в вашу жизнь… а у вас как раз беда случилась с Геннадием Ивановичем, вы в таких чувствах расстроенных, а мы со Славой срочно захотели пожениться… извините, что игнорировали вас…
— Подожди, это к чему сейчас? – Валентина насторожилась. – Уж не хочешь ли ты сказать, что вы ошибку допустили?
— Нет никакой ошибки, любим мы друг друга, просто надо нам объясниться, раз уж живу в вашем доме…
— Ну, слава Богу, а я уж подумала, что разлад у вас… только-только смирилась со Славкиной женитьбой…
— Правда?
— Естественно, а то стала бы я тут с тобой чаи распивать. Да и возвращаться в пустую квартиру – это очень тяжело. А тут приезжаю, а дома сын с невесткой, на кухне вкусно пахнет, так что будем жить… Ладно, давай дальше рассказывай, что там у тебя еще случилось?
— А еще моя мачеха в больнице, в тяжелом состоянии, а она еще молодая женщина, сын у нее, недавно одиннадцать лет исполнилось. Отец мой с ним дома, тоже переживает…
— Что с ней?
— По-женски.
— Понятно. – Валентина постучала пальцами по столу. – Тааак, есть у меня знакомая доктор, ее муж с моим Геной учился, к сожалению, умер давно, но с Анной Карловной иногда пересекалась, наблюдалась у нее. Позвоню я ей прямо сейчас, пусть справится, как там состояние… напомни, как зовут твою мачеху…
— Золотарева Раиса.
Валентина поднялась и пошла к телефону. Элька быстро прибрала посуду, волнуясь, что же скажут врачи.
— Сказала перезвонить через полчаса, — сообщила Валентина, — так быстро она сказать не может.
— Спасибо!
— Да не за что, ничего еще не сделала. Скажи, Слава-то как? Что там у него на работе?
Элька засияла. – По-моему все хорошо, Слава как-то сказал, что хвалят его, что ему нравится…
Раздался звонок. Валентина разговаривала минут десять, Элька сразу поняла, что это из больницы.
— Ну, в общем, все пока также, состояние стабильно тяжелое. Но есть надежда на восстановление. Так что, наберись, Эля, терпения, надо подождать.
— Хорошо, это уже хорошо, спасибо вам! Я сейчас соберу ей в больницу, схожу ненадолго, потом домой забегу, как там отец с Петей…
— Сходи, сходи, а я Славу буду ждать.
__________________
Через неделю Раиса впервые за все время болезни улыбнулась Эльке. Она сидела на кровати, еще слабая, но уже чувствовала, что идет на поправку. Элька решила в этот раз сделать ей сюрприз.
— Вот супчик свежий, здесь фрукты, это Валентина Александровна тебе передала…
— Да ты что, это она из-за меня беспокоилась…
— А что такого? Бери, бери… я и домой немного отнесла…
— Ты сама-то ешь, тоже вон бледная, — заметила Раиса, — замучилась ты с нами.
— Нормально все, чувствую себя тоже нормально.
— С учебой все хорошо?
— Как всегда, вроде успеваю
— Выкарабкаться бы мне, так я хоть по дому бы чего делала, тебя освободила, а то бегаешь туда, варишь мужикам нашим…
— Ты халат накинь, а то сюрприз для тебя, Петька в коридоре стоит, ждет, когда зайти можно…
— Сынок! – Раиса спешно начала натягивать халат. – Пусть зайдет…
Элька со стороны наблюдала, как Раиса, прижав сына, целовала его в макушку, обливая слезами.
— Ну, все, не плачь, а то напугала пацана, — сказала Элька.
Петька, словно скованный, присел рядом, испуганно глядя на мать.
— Мам, ты скоро домой?
— Не знаю, как доктора разрешат, так и домой. А ты учись, хорошо учись, слушайся папу Колю и Элю слушайся.
— Я слушаюсь… ты домой приходи скорей.
_____________
Раису выписали через неделю. Николай с Петькой встретили ее, а Эля со Славкой пришли вечером.
Отец слегка кашлянул, приготовившись что-то сказать. – Ну, сегодня у нас радость, хозяйка наша дома, — он посмотрел на Раису. — И хочу спасибо сказать дочке. Спасибо, Эля, что не забывала нас, приходила к нам и к Рае в больницу.
— И я спасибо хочу сказать, — Раиса даже прослезилась.
— Да ладно вам, а как иначе, — Элька тоже готова была расплакаться. Но характер у нее такой – умела держаться.
— Ну, тогда еще одна новость, — отец снова кашлянул, — городской очереди на квартиру нам не дождаться, а вот на комбинате очередь продвинулась, летом, если вовремя дом достроят, переедем…
Раиса закрыла лицо руками, вновь пряча слезы. – Неужели, мы переедем отсюда?
— Ну, раз так, значит вам осталось только зиму пережить, — Элька и сама была счастлива. Сколько лет она мечтала переехать из этого района.
— Ну, тогда давайте уже начнем есть торт, — распорядился Славка.
— Урра! Хоть кто-то меня поддержал! – закричал Петька.
_________________
— Элька, неужели скоро выпускной? Не верится, — Зойка потянула подружку в сквер, — давай посидим, раньше чаще виделись.
— Ну, так в одном районе жили, а теперь я замужем, любимый муж, учеба, домашние дела — крутимся, Зоя. И вообще зима была тяжелая…
— Вот не думала я, что ты с мачехой подружишься, я всегда считала, что Раиса стерва конченная, а получилось, изменилась она.
— Я тоже не ожидала, я теперь у них на почетном месте, уж сколь раз она прощения попросила. И отец тоже свое мнение поменял, говорит, что муж у меня хоть и молодой, но очень работящий, честный парень…
— А что насчет Славкиного отца слышно? – вспомнила Зойка.
— Знаешь, даже говорить пока боюсь… вроде все складывается так, что выпустят его. И вот мы все ждем.
— Здорово! Скоро у вас полное счастье будет! Свекровь-то как, не пилит?
— Нееет, ей не до этого, она озадачена, как бы мужа из тюрьмы вытянуть. Да еще работу мне подыскивает, она же в проектном бюро работает, говорит, хочет меня устроить, жалеет, что я в техникум пошла, сказала тут, что, по ее мнению, я способная, что мне нужно высшее образование получать.
— Ну, слушай, повезло тебе со свекрухой, хоть и против она была поначалу. – Зойка мечтательно посмотрела по сторонам. – Эх, год назад мы с тобой на танцы в ДК ходили, контрамарки такой дефицит были…
— Ну а что тебе мешает? Позови девчонок, да еще сходи, а может и мы со Славой подтянемся.
— Хорошо бы. – Зойка придвинулась ближе. – Скажу тебе по секрету: Витька Потапов проходу мне не дает.
— Ну а ты?
— А что я? Зачем мне этот увалень?
Элька, толкнув подружку в бок, рассмеялась: — Ну, признайся, тебе же приятно, что он ходит за тобой… ну скажи…
— Ой, вот если бы Лёнечка Карпинский за мной ухаживал…
— Это тот – из ансамбля?
— А кто же еще!
— Зойка, тебе этого Лёнечку не дождаться, за ним в очередь встают, а вот Витька Потапов возле тебя как привязанный.
-Да ну его, деревенский он. Не ехать же мне в деревню.
__________________
Геннадий Иванович приехал домой в тот день, кода Эля получила диплом. Это был теплый день, солнечный, без единого облачка на небе.
Валентина Александровна не выпускала из рук носовой платок, потому что глаза все время были на мокром месте. Славка по-мужски сдерживался, тыкаясь лицом в отцовское плечо. А сам Геннадий, такого же роста как и сын, но пошире в плечах и с проседью на висках, с морщинами у глаз, которые явно обозначились именно за этот год, хлопал Славку по спине, потом обнимал жену.
— Ну, все, Валюша, дома я, прости, оступился, подвел вас. – Он встретился взглядом с Элей. – Знаю, знаю, говорили, писали, наслышан… ну иди сюда, дочка, — и Элька оказалась в его объятиях. – Сын выбрал, значит, правильный выбор, доверяю.
Вечером, в тенниске и спортивных брюках, Геннадий сидел на кухне, напевая свою любимую песню.
– Ну, так что, говорят, свадьбы у вас не было, значит, — он посмотрел на сына и невестку. – Не порядок, — как-то отметить надо.
— Ой, Гена, надо, конечно, надо, тут столько событий пропущено. Слава диплом в прошлом году защитил, Эля в этом году техникум окончила, а прошлой осенью они расписались.
— Ну, так надо отметить как положено, собраться семьями и посидеть.
Элька вздохнула и переглянулась со Славкой. – Даже не знаю, как сказать, — начала она, — надо ли отмечать, все равно уже расписаны… дело в том, что у нас со Славой буде ребенок.
Славка важно приобнял жену за плечи и с гордостью посмотрел на родителей. – Скоро внук или внучка у вас будет.
Геннадий Иванович хлопнул в ладоши. – Вот это я вовремя вернулся! Ну что, сын, некогда нам с тобой на печи лежать, дело будем начинать.
— Какое дело? – Валентина испуганно посмотрела на мужа.
— Валюша, не волнуйся, свое дело будем начинать. Потихоньку, помаленьку, небольшими шажочками, теперь это можно. На законных основаниях. И вообще, вот что я вам, ребята, скажу: грядут большие перемены, перестройка идет. Все будет по-новому, но будет трудно. Очень трудно. Но мы будем держаться вместе. У нас ведь еще одна семья – еще родственники, это родители Эли, надо с ними познакомиться.
— Геннадий Иванович, они люди простые, — тихо сказала Элька.
— Ну, так и я не сложный, — ответил Геннадий, подхватив вилкой капусту. – Время сейчас такое: надо вместе держаться. Правда, Валюша?
— Правда, Гена, я с тобой всегда согласна, все у нас будет хорошо. И дети у нас хорошие, и внуков дождемся.
***
— Элина Николаевна, вас спрашивают. – Девушка со светлой челкой заглянула в кабинет.
— Кто спрашивает? – хозяйка кабинета, молодая женщина, элегантная, с короткой стрижкой на светлых волосах и сдержанным макияжем, оторвалась от бумаг.
— Женщина какая-то…
— Ну, так пусть войдет. Что там за вопрос?
— Она внизу ждет, просит вас выйти…
— Ну что еще за секреты, делать кому-то нечего? – Элина поднялась. А это была именно она, теперь уже успешная, тридцатипятилетняя заместитель директора Департамента градостроительства и архитектуры. Она спустилась по лестнице, постукивая каблучками. Костюм молочного цвета подчеркивал ее фигуру, которая за пятнадцать лет изменилась ровно на один размер.
Она не сразу заметила женщину, поджидавшую ее, и только когда ее окликнули, как в юности, увидела Зою.
— Упасть – не встать! Кого я вижу!? Элька, неужели это ты? – женщина слегка посмеивалась, оглядывая элегантную Элю. – Ну что смотришь? Не узнаешь? Ну да, располнела, трое детей как-никак…
— Зоя… глазам не верю… как ты меня нашла? – Эля, изучая лицо подружки, с которой не виделась пятнадцать лет, не обращая внимания на вахтершу, сначала обняла ее, потом снова стала разглядывать, вчитываясь в знакомые черты лица.
— Да-аа, изменилась, а ты что хотела, меня уж тетей Зоей зовут, племянники у меня… да и у самой трое детей. А ты… ну почти такая же… только важная очень, ну прям персона… говорят, начальница.
— Да брось ты, нашла начальницу, для тебя я все та же Эля… пойдем в кабинет, посидим.
Зоя смущенно проскользнула в кабинет Эли, разглядывая все, что в нем находилось: мебель, оргтехнику, картину на стене. – Мать честная, Эля, ну, я конечно слышала, что ты хорошо устроилась, в департаменте работаешь, но не представляла, как у тебя тут все цивилизованно, не то что у нас в деревне…
Эля усадила подругу на небольшой диванчик, поставила чайник, достала конфеты и села рядом. – Зоя, ты мне скажи, почему пропала тогда после свадьбы? Я ведь потеряла тебя. Да еще родители твои квартиру получили, уехали тогда из барака почти в одно время с моими. Адреса нет, тебя нет…
— Ой, можно подумать, что ты не потерялась, — Зоя попробовала ворчать, и Эля рассмеялась. — Узнаю прежнюю Зою, вот так ты обычно ворчала. – Эля вздохнула. – Да и у нас жизнь закрутилась, что и вздохнуть некогда было. Да и сейчас работы по горло.
— Я отвлекаю?
— Нет, что ты! Ты вне конкуренции… да и рабочий день к концу, скоро домой к нам поедем. Ты надолго в городе?
— Завтра еще побуду, у младшего брата переночую и домой, мне же ехать почти сутки.
— Ну, хоть так. – Эля достала сервиз. – Чай или кофе?
— А давай кофе, а то ночь как попало, не выспалась…
— Ну, то, что ты после свадьбы решилась ехать на родину мужа, об этом я знаю. Мы с тобой тогда наплакались при расставании… и всё, ты пропала. Как-то встретила маму твою в городе, они еще тут жили, она похвасталась, что дочка у тебя родилась, ну а потом ниточка оборвалась.
— Ну а что, — Зоя села поудобнее, — увез меня Потапов в свою глухомань, считай, что в тайгу, я поначалу в магазин устроилась продавцом. А потом Витя мой хозяйство развел, а я давай помогать ему. Сначала три коровы, потом пять, потом десять… в общем, стали мы молоком и мясом торговать. А сейчас мы творог делаем, сыры разные, кстати, я тебе у гостинец привезла, сыр свой домашний…
— Зойка, поверить не могу! Так ты фермерша!
— Сама не верю до сих пор, — смешливые нотки послышались в голосе, — а самое интересное, что не представляю, чем бы я еще занималась.
— Ну, а Витя как?
— Ой, ты бы видела, какой он у меня шкаф, располнел, никогда не подумаешь. Вроде такой же увалень, а без него мне никак, вместе крутимся с утра до вечера. Ну и трое деток у нас.
— Да вы нас со Славой переплюнули, у вас уже трое!
— Даа! – Зойка с гордостью держала кофейную чашку в руках. – Старшая у меня Танюшка, потом Димка и Ромка. Короче, также как у нас с матерью. Я ведь старшая, а потом младшие – Вовка с Сережкой. У меня как Ромка родился, я дочке говорю: ну все, мамкина у тебя судьба, придется нянчиться с братьям. Она у меня помощница, папина любимица.. Ну а ты сама как? Рассказывай! Я ведь тебя кое как нашла, через десятых лиц. А потом как сказали, что в Департаменте работаешь и уже заместитель, не удивилась, потому что всегда знала, что ты не пропадешь. – Зоя снова обняла подругу, — Золотарева, Золушка ты наша…
— Да уж, Золушка, смешно… я за эти годы знаешь, что поняла: настоящие Золушки работают всю жизнь… на работе работают, дома работают, над собой работают. И тогда приходит вот это все: она показала на кабинет и на себя. Всем кажется, что просто повезло. А ведь одного везения мало.
— Я слышала, у тебя двое детей, — вспомнила Зоя.
— Да, Зоя, старшая Даша и сынок Ванечка. А еще я институт заочно окончила. Это свекровь меня подвигла, буквально выпнула учиться, и в департамент еще после декретного она устроила. Ну и сказала: а дальше сама, у тебя все получится.
— А как они сами-то? Как Слава?
— Славка у меня с отцом в одной упряжке. Он ведь сразу фирму свою организовал по изготовлению строительных блоков. Ну а сейчас это уже почти небольшой завод. Ой, что только мы пережили! Кредиты, долги, рэкет… Геннадий Иванович инфаркт пережил, так тяжело было.. Но выкарабкался, свекровь моя, конечно, молодец, она с ним буквально нянчилась.
А сейчас они со Славой вдвоем заправляют, помощники, конечно, есть, но это все же семейный бизнес. Свекор после тюрьмы так сказал про друзей, которые от него тогда отвернулись: «Теперь мои друзья – это моя семья. И так всю жизнь будет».
Нет, ну естественно у него много знакомых, старые друзья навещают, но на первом месте у него семья и все, что связано с семьей.
— Ну а твои-то как? Как дядя Коля, как Раиса? С Петькой что? – Зоя с нетерпением хотела узнать, как живут Элины родители.
— Слава Богу, живы, ну и здоровы, насколько это возможно. Папа иногда болеет, сердце шалит. Рая тоже иногда жалуется. Но ничего, держатся. Они теперь дружно живут. Если неделю не появляюсь, Раиса звонит, беспокоится, в гости зовет. Ну а Петя, представь, здоровый такой вымахал, армию отслужил, а до этого училище окончил. Рая в пример меня ставила, учиться заставляла, а он сказал: в училище и больше никуда. В общем, насчет учебы – как всегда, лентяй.
— Работает?
— Да! Представляешь, сантехником. Сначала в управляющей компании, но там платили мало. Так он уволился, расклеил объявления в частном секторе, ему стали звонить и теперь Петька наш нарасхват. Оказывается, сантехники очень востребованы. Сейчас коттеджей много строится, так хозяева Петьку зовут, он хоть и молодой, а соображает. Ну а живет с родителями, у них же трехкомнатная. Женился, сын у него растет.
А теть Люду помнишь? Ну тетю мою, которая нас с тобой на такси на танцы подвезла?
— А-ааа, помню, конечно, симпатичная такая женщина, она еще тебе платье голубое подарила. И что она?
— Так вот, Зоя, тетя Люда поздно вышла замуж, родила девочку, а было ей уже тридцать восемь лет. И назвала дочку Алиной. Мы три года назад ездили к ней в гости, так что все хорошо.
— Ой, а твои-то детки как? Дочка, поди, красавица, в тебя, — спросила Зоя.
— Даша у нас умница, в танцевальную студию ходит. Свекровь ее с самого первого дня водила туда, спасибо ей, мне и Славе некогда было. Ну а Ванечка в первый класс пошел, вылитый Славка.
— Ой, ну прямо увидеться хочется, посмотреть на мужа твоего.
— Ну, так поехали к нам!
___________________
С возрастом Вячеслав все больше походил на отца. Также раздался в плечах, также сдвигал брови, когда хмурился. Хотя хмурым его редко можно увидеть. Оптимист по натуре, он всегда надеялся и верил, что найдется выход из любой ситуации.
— Слава, смотри, кого я к нам привела, — Эля подтолкнула Зою вперед. – Узнаешь эту барышню-крестьянку?
— Здрасьте, это я. Свадьбу мою помните? – Зоя светилась счастливой улыбкой.
— Зоя! Ну как не помнить… только не виделись давно… куда же ты пропала?
— В деревне, где же мне быть. Куда муж, туда и я. А сейчас, представляете, родители тоже недалеко от нас живут – в ближайшем райцентре. Десять лет как переехали. Домик купили, а то в городе голяк был с продуктами… ну а квартиру разделили между братьями моими, они тут, а мы там. — Зоя оглядела квартиру Нижегородцевых. – Так я не поняла, вы так и живее тут?
— Так и живем, — Эля собрала на стол. — Хотели кредит взять, но Славины родители категорически запретили, выстроили за городом небольшой коттедж, а нам квартиру оставили, сказали: это вам и нашим внукам.
За окном, как и пятнадцать лет назад бушевала весна. Зоя с Элей вышли на балкон. – Помню тот сквер, — сказала Зоя, — только деревья там были маленькие, а сейчас как в лесу.
— Да тут вообще многое изменилось. Район наш барачный видела? – спросила Эля.
— Проезжали на автобусе мимо, почти половины района уже нет…
На балкон выбежал Ваня, за ним следом — Даша. – Мама, мама, — кричал мальчик, — посмотри, какой мы с папой кораблик сделали…
— Ванюшка, видишь, мама разговаривает, — Даша, такая же светленькая, как Эля, потянула брата за руку.
— Да ладно, пусть побудет, — разрешила Эля.
— Ну, дай я на тебя хоть посмотрю, — Зоя рассматривала Дашу, — ох, как ты мне маму свою напоминаешь в таком же возрасте…
Даша смутилась, взглянув на мать. – Да-аа, мне даже подружки говорят, что мы с мамой похожи. – Она взяла брата за руку и они ушли.
— Хорошие детки у вас, — Зоя снова посмотрела в сторону реки. – Когда проезжала сегодня утром, сердце защемило, часть домов снесли, другие стоят какие-то потемневшие, совсем состарившиеся.
— Так вот, Зоя, скоро и те дома снесут. Оказывается, это место очень престижное, там новый микрорайон построят. Нашлись компании с большими деньгами, землю выкупают с космической скоростью. И знаешь, самое удивительное, что к новым проектам, частично, конечно, я тоже приложила руку. — На лице Эли появилась грустная усмешка. – Разве могла я подумать хотя бы пятнадцать лет назад, что можно вот так, как ластиком на бумаге, стереть целый район…
— Элька, а как мы мечтали вырваться оттуда, ты даже знакомым не говорила, что живешь там.
— Я даже от Славы первое время скрывала, дурочка молодая, бежала в чужой дом, выдавая за свой, стеснялась, — с улыбкой вспомнила Эля свое прошлое. – А сейчас, когда сносят, как-то жалко что ли… Наш-то барак давно снесли, еще когда отцу квартиру дали, а дом тот аварийным признали и всех наших соседей тоже расселили. Ну, остальные дома в округе постепенно тоже сносили. И вот от чего-то жаль… ведь это часть нашей жизни, какая бы она не была.
Там, в бараке, я жила с отцом и с мамой, пока она была жива, сколько хорошего было у нас, я тогда не обращала внимания на бараки, потому что мне было хорошо. А наши соседи… как много хороших людей было, тетя Сима с дядей Сережей, они ведь уже умерли…
А тот тополь, под которым мы со Славкой от дождя прятались… жаль, деревья жаль, хоть бы что-то сохранить…
И ведь понимаю, что старое идет на слом, а все равно как-то больно, как будто что-то теряем. – Эля повернулась к подруге: — Ну что, Зайка, удивлена услышать такие речи от Золушки барачного квартала?
Зоя расплакалась. – Элька, ты меня до слез довела, я тоже часто вспоминаю, как мы жили, как учились, как на танцы в ДК бегали… эх, какие молодые были…
— Зойка, так мы и сейчас молодые! – Элька раскинула руки, — посмотри, какая благодать, какая красота! Нам детей вырастить надо, внуков дождаться…
Зоя вытерла слезы. – Пообещай, что приедешь к нам с семьей.
— Обещаем! – на балкон заглянул Слава. – Летом ждите, конфет-котлет наберем и к вам в деревню.
— Я записала, — Зойка показала на свою голову. – Обещание надо выполнять.
— Выполним. Ну а сейчас к столу, девчонки, я пожарил мясо, у меня фирменный рецепт.
— Да-да, Зоя, у моего мужа есть отличный рецепт, он им всех наших гостей удивляет и делает это по особым случаям.
Со смехом, с разговорами сели за стол… а за окнами летела весна, играя легким ветром, разнося ароматы цветущих деревьев. А как иначе? Жизнь продолжается.
Татьяна Викторова