— Ты с ума сошёл!? Я её и дня не выдержу!
— Зоя. Я не могу ей указать на дверь. Она моя мать. И потом… Может всё не так уж и страшно.
«Страшно. Именно так», — борясь с подступающей паникой, подумала Зоя.
Отношения со свекровью, Ларисой Дмитриевной, не заладились у неё с самого начала, с первого дня. Как говорят: «будто кошка между ними пробежала». Слово за слово — каждый раз выходил скандал. Зоя поняла, что сын, похоже, и женился-то на ней вопреки желанию матери. Хотя напрямую об этом никто не говорил, но это прямо читалось в её глазах.
Матвей — единственный сын у матери. Лариса Дмитриевна пылинки с него сдувала, души не чаяла и, видимо, представляла себе невестку, не иначе как, королевских кровей. А тут Зоя — простая девушка: мама продавец-кассир в магазине, папа электрик. Мезальянс — считала она. Хотя и Матвей был обычным парнем, простым. Но. Вот так казалось матери.
И потому жить уехали молодые отдельно, Бог знает, в какую глушь, (только там удалось найти квартиру подешевле) лишь бы минимизировать контакт с вечно ворчащей недовольной Ларисой Дмитриевной. Они, конечно, сильно поругались, и мать обиделась, но что поделать.
С появлением в жизни сына «этой Зойки» всё пошло наперекосяк, — считала мать. «И сын, ты гляди, что, начал характер проявлять — весь в отца!» — с грустью и немного с гордостью думала Лариса Дмитриевна, утирая набегавшие слёзы.
Отец Матвея рано ушёл из жизни. Здоровье подвело. Работа у него была ответственная и нервная. Но уважали его люди сильно. Хорошим начальником был, как отец родной всему коллективу. И чувствовала себя Лариса Дмитриевна с ним как за каменной стеной. Но… Осталась одна.
Как совладать было со своенравным сыном?! Привёл девку, — так: ни рожи, ни кожи, простую, как две копейки. Люблю, говорит её, мама, женюсь. Никакие доводы не подействовали на сына. И плакала Лариса Дмитриевна, и «в обморок» падала (слегка, «для острастки», как говаривал когда-то муж). Нет. Ничего не проняло Матвея. Женился. И что? Пришлось терпеть эту девицу. Жить им, видите ли, негде! Вот и устроила им Лариса Дмитриевна «весёлую жизнь». Сами сбежали.
«Ничего! — думала женщина, — Уж не дурака я вырастила! Одумается, вернётся к маме! А потом, глядишь, и ровню себе найдёт. А не эту простушку чудную»
А вот не вернулся. Время шло. И узнала Лариса Дмитриевна, что скоро бабушкой станет. Сын всё-таки звонил ей, контакт поддерживал. А она — дистанцию поддерживала. Губы подожмёт, насупится и только тогда трубку снимет. Поговорит сдержанно с сыном и чинно прощается. Чтоб знал. Что в обиде она. Не простила.
И вот узнала она, что «противная Зойка» скоро родит. Совсем расстроилась.
***
— Эх, ну до чего дурак, Матвей! Теперь не развязаться с ней так просто! — в который раз сокрушалась Лариса Дмитриевна, наливая себе кофе в крошечную чашечку, расписанную золотом.
Эту кофейную пару ещё муж ей подарил на день рождения. Дорогая, красивая. Он знал, что Лариса кофе очень любит, вот и сделал супруге приятный презент.
А врач кофе велел пить поменьше. Недавно ходила она на приём, здоровье стало пошаливать, анализы назначили, обследование. А всё нервы. Сын расстроил, вот! Слов на него нет!
Лариса Дмитриевна снова заплакала. Потом, смахнула злые слёзы, поднялась из-за стола, поставила чашку в раковину и стала собираться в поликлинику. Снова пришла пора показаться доктору…
— Будем наблюдать. Ставлю вас на учёт, — строго сказал врач и стал записывать что-то в карту Ларисы Дмитриевны. — И с кофе завязывайте! И с нервами тоже. Гуляйте, дышите воздухом. Пейте лекарства. Ну, уж если не поможет, тогда… Словом, приходите через три месяца, снова снимок сделаем. И там видно будет. Всего хорошего.
Лариса Дмитриевна вышла из кабинета и трясущимися руками стала одеваться. Запуталась в шарфе, застегнулась не на ту пуговицу, выронила шапку… Вот так. И мужу так говорили. И чем всё кончилось?! Слёзы застилали глаза. Она ещё и пожить не успела! Сын только женился! Внук родился… А она и не приехала даже… Отказалась. Только на фото малыша видела, которое сын прислал… Ух, Зойка эта!
Лариса Дмитриевна тихо брела домой. Грустные мысли роились в голове. Положение и впрямь было серьёзным. Врач не шутил. Поздно она спохватилась.
***
— Ох! Простите, Бога ради! Иду, ничего не вижу, сшибла вас, — Лариса Дмитриевна извинялась, а сама думала: «Растопырилась, старая бабка! Сама виновата!»
Это старенькая бабушка шла навстречу по дороге, а Лариса Дмитриевна нечаянно задела её и она упала прямо на обледеневший тротуар.
— Тихонечко, поднимайтесь, — хлопотала она, тем временем, вокруг старушки. — Скользко, гололёд! Дома надо сидеть! А ну как сломаете что-нибудь?! — всё-таки вырвалось у неё.
Старушка с трудом встала на ноги и стала отряхивать снег со старенького пальтишка.
Лариса Дмитриевна неловко переминалась с ноги на ногу, смотрела на бабушку, и вдруг подумала о том, что ей, наверное, лет девяносто! А ничего, — молодцом держится. Ходит вон сама, без палочки даже! А она… Она… вряд ли доживет до таких лет…
— А я за хлебом, милая, отправилась. Хлебушка-то хочется! Я свежий, ох, как люблю, — объясняла бабушка. — Ты что рыдаешь?
Лариса Дмитриевна и правда уже рыдала в голос. Слова врача так и звучали в её голове. Хоть это был ещё не «приговор» но она совсем не верила в хорошее.
Сели они со старушкой на ближайшую лавочку. Лариса и рассказала ей всё, «как на духу». И про врача, и про диагноз, и про сына, и про невестку.
— Не рыдай и не сокрушайся. Ещё ничего не известно, — со знанием дела заявила бабушка. Слушай, что скажу тебе. Давным-давно и со мною была подобная история…
***
— Матвей, Матвей! Ну, можно что-нибудь сделать, чтобы она передумала в гости к нам, а? — умоляюще смотрела на мужа Зоя.
— Не переживай. Завтра выходной. Я буду рядом. Она же не съест тебя, в самом деле! Погостит и уедет, — улыбнулся муж и обнял Зою.
У малыша Антошки резались зубки, и он всю ночь не спал. Никаких угощений Зоя не приготовила. Уже через полчаса должна была приехать мать Матвея, а дома просто «Мамай прошёл»: не убрано совсем. Матвей спешно сбегал в магазин и принёс торт к чаю и фруктов. Потом сел за стол, почистил апельсин, да так и уснул, держа его в руке и прислонившись к стене на кухне. Зоя с улыбкой посмотрела на мужа. Он всю ночь помогал ей. Они попеременно носили Антошку на руках, чтобы он не плакал и смог поспать. У Зои и у самой слипались глаза. Как не хочется ни за какой стол садиться! Поспать бы, пока Антошка спит…
Резкий звонок в дверь разорвал тишину. Зоя пошла открывать.
— Ой… Спасибо, Лариса Дмитриевна… Нет. Ничего. Всё хорошо. Да вы проходите на кухню. Матвей? Он Антошку качает. Можно, конечно! Посмотрите. Только тихонечко…
Зоя опешила. Открыв дверь, она увидела совсем другую свекровь. Она очень отличалась от той властной, капризной женщины, которую она помнила. Ведь Зоя с ней не общалась уже два года. И перемены были разительные. Мама Матвея подарила ей очень красивый шейный платок, обняла и даже всплакнула. Зоя точно видела слёзы. Но свекровь их украдкой вытерла. Она очень похудела и выглядела какой-то сломленной. Видно было, что она держится и пытается улыбаться. Она сходу попросила называть её мамой. Потом спросила разрешения посмотреть на внука…
Зоя пошла на кухню ставить чайник, а Лариса Дмитриевна провела с Матвеем и Антошкой довольно много времени.
Зоя даже успела кое-что состряпать на скорую руку к столу. Потом она забеспокоилась и решила заглянуть в комнату. Из-за приоткрытой двери был слышен тихий разговор. Тогда Зоя и узнала, что свекровь серьёзно больна. И может быть, её скоро не станет. Она плакала. И Зое стало её жалко. Лариса Дмитриевна говорила с сыном, глядя на спящего малыша Антошу, плакала и жалела о том, что так отнеслась к рождению внука. Она много думала и поняла, что некоторые вещи нельзя изменить, но можно попытаться изменить к ним своё отношение. Так и сказала. И вот. Она попыталась. И в последние месяцы… В последние месяцы она хотела бы видеть внука. И сына. И невестку. Быть с ними рядом.
Зоя и сама уже стояла и плакала в коридоре. И думала о том, на какие глупости мы растрачиваем свою жизнь! Надо радоваться, а мы ругаемся. А потом миримся, но уже поздно. Может и ей самой надо было сделать шаги навстречу свекрови? Кто знает?..
Лариса Дмитриевна очень помогала Зое все три недели, пока у них жила. Не навязывалась, а просто помогала, была на подхвате, видя, что та совсем вымоталась. Она, по мере сил, готовила, убиралась на кухне и часто играла с малышом, пока Зоя занималась делами. У Антоши разом выросли четыре зуба, покою не было ни днём, ни ночью, но к счастью, через некоторое время всё это было позади, и малыш стал спокойнее.
Они много разговаривали с Ларисой Дмитриевной. Она оказалась не такая уж и ужасная. Мама Матвея рассказала про ту старушку, которую тогда нечаянно сбила. Бабуля посоветовала ей покаяться. Попросить прощения у всех, кого обидела. И не с выгодой, а просто так. От чистого сердца. А там, глядишь, и изменится чего. Лариса Дмитриевна призналась, что сначала и представить не могла: как так? Она будет просить прощения! У Зои? За что? Это они с сыном обидели её!
А потом подумала: да какое это теперь имеет значение, кто кого обидел?! Ей, может, жить-то всего осталось… Думала-думала она об этом и постепенно стала чувствовать, что надо! Надо сделать усилие! Надо. Именно ей самой. И вот… Приехала.
Зоя обняла свекровь и почувствовала, что та рыдает. Ей было её ужасно жалко. Лариса Дмитриевна казалась такой хрупкой, словно хрустальной, будто бы, обними её покрепче, и она рассыплется.
— Мама… Не надо… Не плачь, пожалуйста, — тихо уговаривала Зоя, глотая слёзы.
Мама… Ведь мамы у неё у самой не стало — совсем недавно несчастье случилось. Лариса Дмитриевна об этом не знала: они же не общались. Рана была ещё свежей. Зоя закрыла глаза и тихо сидела, обняв свекровь. Каждый думал о своём.
***
— Ты ангелочек мой золотой! Солнышко. Иди к бабушке! Смотри, Зоя, он делает первые шаги! Тихо, золото, упадёшь! — улыбаясь, Лариса Дмитриевна подхватила внука под животик.
— Я так рада, мама, что всё хорошо и ты поправишься… Давай позвоним Матвею и обрадуем его!
…Лариса Дмитриевна, выйдя сегодня из кабинета врача, первой позвонила невестке и сообщила о том, что её здоровье существенно улучшилось. Она тут же примчалась к ним с Антошей и привезла целую сумку угощений.
— Да. Улучшение. Врач сказал, что так бывает. Хотя наблюдаться пока надо, но есть положительная динамика! Зоечка! Я так рада! Господи, что я пережила… Неужели нам всем нужно пройти через подобное, чтобы понять простые вещи! — свекровь обнимала Зою, улыбалась и плакала одновременно.
— Что тут за слёзы у нас? — в комнату вошёл Матвей. Он только что пришёл с работы.
— У нас всё хорошо, сынок. Спасибо вам огромное! Наверное, это ангелочек Антоша мне помог выздороветь, да мой хороший?
Матвей вопросительно посмотрел на Зою и она, улыбаясь, кивнула, поддерживая за ручки сына, который, снова и снова пытался делать первые шаги своими маленькими ножками. У них действительно было всё хорошо.
Жанна Шинелева