Она пришла тихо даже не слышно, ступая по ковру, будто пол вот- вот обвалится.
Просто возникла у стола, зарывшись в бумаги я и не заметил её, не услышал точнее, секретарша потом говорила, что она меня предупредила.
-Вот…
-Ой, госп…женщина, вы меня напугали.
Она даже не улыбнулась, просто стояла с бескровным лицом, серым каким-то, платок съехавший с волос, серое пальто, мне не видно, но думаю что там коричневые чулки и серые туфли.
-Вот возьмите, — она протянула листок.
-Что это?
— Заявление.
Я с интересом посмотрел на неё, у нас работает такой…экземпляр из прошлого? Мне кажется, у меня бабуля ярче одевалась.
Думая, что там заявление об отпуске или об уходе, небрежно пробежал глазами, хотел поставить подпись, ан нет…
Взял в руки, начал внимательно читать, иногда поднимая на неё глаза, но она стояла безмолвно, как статуя.
Заявление.
Я, Прокопова Анастасия Анатольевна, прошу привлечь к ответственности, моего супруга, Прокопова Павла Олеговича.
Дело в том, что Прокопов завёл отношения на стороне, а вчера заявил, что он уходит из семьи.
Прошу привлечь товарища Прокопова, по профсоюзной линии, проработать его и заставить вернуться в семью.
Дата, число и подпись.
Я смотрел на Прокопову Анастасию Анатольевну и не понимал шутит она или это всерьёз?
-Что это?- спросил я опять, понимая, как глупо выгляжу.
— Заявление, — едва шевеля губами, сказала она.
-Ну вы же это не серьёзно?
Она смотрела на меня абсолютно пустыми глазами.
Серьёзно, понял я.
-Что же вы мне предлагаете сделать?
Она пожала плечами и уставилась в пол.
— Чаю хотите?
Женщина кивнула.
— Олеся, принесите чай и шоколад, пожалуйста.
Олеся мигом всё исполнила, так было велико её любопытство, проходя мимо женщины чуть не облила её чаем заглядывая в глаза.
— Пейте чай, возьмите шоколад, он поднимает настроение. Итак, от вас ушёл муж?
-Он ещё не ушёл только, сказал что уходит, не от меня, а из семьи.
-Тааак, — я побарабанил пальцами по столу, — ну, а от меня -то, что хотите?
Она подняла удивлённые глаза.
— Проработайте его! Сделайте так, чтобы он вернулся в семью. Он член профсоюза…А ещё… вы начальник, вот и начальствуйте.
— Понимаете, кхм…как бы вам объяснить, это вот раньше, когда был…кхм…другой строй понимаете, тогда можно было, а сейчас…я не могу, как это будет выглядеть, если я начну лезть в жизнь взрослого человека.
Это не серьёзно понимаете? Ваш муж может сам написать на меня заявление, что я лезу в его личную жизнь.
-Вы начальник, — упрямо говорила Прокопова, — вы должны следить за моральным обликом своих подчинённых.
Она не плакала, не просила, а просто говорила, бесцветным тоном.
Я пытался ей объяснить, но всё было попусту, она продолжала мне говорить, что я должен вернуть её супруга в семью.
Мы спорили, я соскакивал, опять садился, пытался ей привести аргументы.
Она стояла на своём и не собиралась уходить.
-Хорошо, я поговорю с вашим мужем, ничего не обещаю, но поговорю, Всё?- сдался я.
Она кивнула и села на стул.
-Что-то ещё?
Женщина подняла на меня выпуклые водянистые глаза.
-Говорите, — промолвила еле разлепив губы…
-Вы хотите, чтобы я сейчас это сделал?
Она кивнула.
-Вы не уйдёте? Будете присутствовать при разговоре?
Пожала плечами.
-Хорошо. Олеся, найдите мне пожалуйста, Прокопова Павла Олеговича, немедленно.
-Хорошо, Антон Алексеевич.
Через полчаса тягостного ожидания, в дверь постучали, в кабинет втиснулся парнишка, в большой, не по размеру робе, он испуганно уставился на меня, потом увидев посетительницу, весь сжался.
-Настя…а вы…ты чего здесь?
-Я говорила тебе, — надменно покачав головой сказала Прокопова, — я предупреждала, не успокоишься, я пойду к твоему начальству.
Мальчишка сжался.
— Ну-с, господин Прокопов, вот жена ваша, просит вас вернуть в семью, — говорю я.
Прокопов стоит опустив голову, жена его вся подобралась, вытянулась в струнку, нос её хищно обострился.
-Я не вернусь к ним, — говорит, почти шепчет Прокопов.
— Почему?- спрашиваю я, — у вас же там дети наверняка?
-Это не мои дети.
-Ты слово давал.
-Я вам… тебе ничего не давал, ты…вы меня заставили.
-А может вы пойдёте домой и там разберётесь? — подал я голос.
-Я к ней не вернусь.
— Пойдём домой, Павел.
-Нет.
Они стали перепираться.
Всё же они ушли, я уже начал забывать эту историю, когда опять увидел её Прокопову.
Я шёл по коридору, а она стояла у кабинета, видно Олеся сказала, что я вышел, она стояла и караулила меня, я быстро развернулся и пошёл в другую сторону.
Набрал Олесю, спросил давно ли она стоит, интересно, когда уйдёт?
Олеся перезвонила мне через полчаса, сказала что та женщина ушла, Олеся ей сказала что меня не будет сегодня, вообще, что мол, вот только звонил…
-Зачем приходила?
— Чтобы вы с мужем её поговорили.
-Опять?
-Ага, говорит в прошлый раз подействовало.
-Как она проходит интересно? Через проходную?
-Я думаю её кто-то пропускает.
-Ну это же не дело! Я, что, каждый раз буду вот так…Надо узнать как она проходит…
— Антон Алексеевич, — заглядывает секретарша.
-Да?
Она какая-то дальняя родственница генеральному, вот и пропуск у неё.
Позови — ка мне его.
-Кого? — Олеська выпучила глаза, — генерального?
-Олесь…Прокопова этого…
-Ааа…Сейчас.
Олеська унеслась.
Он зашёл в кабинет бочком, встал возле стола, как нашкодивший школьник.
-Здрасти…
-Павел Олегович, скажите мне, почему на вас опять жена приходила жаловаться.
Он пыхтел, молчал, клокотал, а потом заявил, что она ему не жена.
-Ну как же? Я видел документы. Вы женаты, ну разлюбил бывает, но зачем доводить до такого, это же…смешно, Павел Олегович, кхм…
-Она обманом меня женила на себе, сказала, что поможет с пропиской, сказала что матери моей поможет.
А сама…Я её просил, умолял. Понимаете…Она же обещала, что это фиктивно, не по настоящему…
Мне не хотелось выслушивать эту семейную сагу, но и не хотелось так же, чтобы эта женщина раз в неделю ходила ко мне со своими заявлениями.
— Послушайте, ну вы же мужчина, решите что — нибудь, не знаю скажите ей, что не желаете больше так жить.
— Я говорил, они пообещали меня в погребе закрыть.
-Чего? Кто пообещал?
-Они…Эта…жена и мать её, и бабка.
— Бред какой-то, — я во все глаза смотрю на Прокопова, — так вы не хотите с ней жить?
Он мотает головой.
-А почему, — задаю я глупый вопрос.
-Не люблю…я другую люблю, а с ней же не по-настоящему.
-Фу ты чёрт, а зачем женились тогда, если другую любите? Если не по-настоящему?
— Прописка…она обещала, а ещё маме помочь.
— Помогла?
Он закивал.
-Ну? Что делать -то будете?
Пожал плечами.
— Хотел к маме уехать, да они найдут, что- нибудь сделают у них связи….
-Кто они-то? Жена?
-Ну.
— Слушайте, Прокопов, мне не надо вот это всё, понимаете? Чтобы она ходила, заявления тут писала, понимаете?
Прокопов кивает, он стоит и чуть не плачет. Мне отчего-то становится жаль этого маленького несуразного человечка, ещё несколько дней назад я и не знал об его существовании.
-Вы не хотите с ней жить?- опять спрашиваю я.
Он качает головой.
-А дети?
-Это её дети…мальчик и девочка. Я…я их боюсь.
Кого? Детей?
Он кивает.
-Они следят за мной. Никогда не улыбаются.Такие серьёзные, как роботы.
-Слушай, а как тебя угораздило туда попасть…Я понимаю что прописка и маме там помочь, но как? Где ты её нашёл? К тому же ты молодой, а она…ну не суть дело…
— Комнату у них снимал, они сдают…Её бабка и мать к ней переехали, а свои квартиры сдают, койко-место. Она сказала, что фиктивно, а теперь вот…
— Постой, — меня вдруг осенило, — ты же хочешь уйти от неё?
— Очень, у меня невеста беременная, Лида Кондратова, мы пожениться хотим.
Скажи своей жене, что сегодня на работе, у тебя налоговая спрашивала сколько квартир ты сдаёшь.
Прокопов удивлённо посмотрел на меня.
-Да я знаю, знаю, что у тебя нет ничего. Но ты же женат на ней, вот и скажи, мол, интересовались…Скажи что ты промолчал, но боишься что опять на работе спросят…
Он пришёл через неделю, весь сияющий, маленький, в несуразно сидящей форме.
— Антон Алексеевич, она разводится со мной, представляете, боится что налоговая через меня на них выйдет…Вы знали, да? Это же вы…Спасибо вам, Антон Алексеевич, спасибо… а это вот, варенье, из крыжовника, мама варила, это вам…Спасибо вам, большое…
Мы с Лидой поженимся и это… ну её, эту столицу, мы домой поедем.
Спасибо вам, ещё раз.
У нас с Олеськой теперь был полугодовой запас запашистого варенья из крыжовника.
Я уже и забыл про эту историю, пока однажды, подняв голову увидел её, она стояла возле стола, держа в руках белый листок.
— Заявление?
Она кивнула.
-Муж уходить собрался?
Опять кивнула.
-У нас работает?
-Да.
— Проработать?
-Да.
Я взял заявление, пробежал глазами, всё тоже самое, только фамилия и имя с отчеством другие.
— Олеся, позовите Иванова Петра Васильевича…
В дверь протиснулся плюгавый мужичишка с бегающими глазками. Где она их интересно находит?
-Ну что, товарищ Иванов? Жена вот на вас пришла жаловаться…Из семьи уходить собрались?
Через две недели, у меня было несколько банок варенья из малины.
— Антон Алексеич мы ещё из крыжовника не съели.
-Ничего, ешь из малины, скоро думаю ещё какое — нибудь варенье будет, кажется мне, что эта тема неиссякаема.
Сколько там у нас на заводе рабочих? А сколько из них не женатые и иногородние, так что Олеська, не переживай, вареньем мы с тобой обеспечены ещё долго будем.
-У меня зубы болеть начали уже от сладкого, Антош.
— Меньше ешь, мне больше достанется.
Да, забыл сказать, чтобы жена меня не ревновала дома, я сразу же женился на секретарше, ну, то есть Олеська, это моя жена.
На работе мы соблюдаем субординацию, а дома…едим варенье. А чуть что, Олеська пугает меня, что напишет заявление и меня проработают, по профсоюзной линии.
Вот так и живём, заявления разбираем, варенье едим, разное…