Елизавета Павловна сидела в кресле у окна. Со стороны казалось, что она дремлет, но женщина словно в тёплую шаль укуталась в свои воспоминания. Когда-то она служила в оперном театре, затем блистала на сцене филармонии. Боже, как давно это было…
Закрыв глаза, бывшая певица в который раз просматривала эпизоды своих выступлений, встреч с поклонниками, бесконечных выходов на поклон. Ей всё чаще стало казаться, что это был сон – чудесный сон её длинной и в то же время такой быстротечной жизни.
Было жаль, что яркая цветная картинка воспоминаний осталась только для неё: никто больше не видит, не чувствует прилива радости и восторга, да и не вспоминает старую певицу.
Елизавета Павловна жила одна. Дочь давно вышла замуж и уехала заграницу, звала мать к себе, но не захотела Елизавета Павловна быть в тягость семье дочери. «Пока на своих ногах, буду жить в своём доме», — говорила женщина и старалась следить за здоровьем и выглядеть достойно.
У неё была помощница по хозяйству два дня в неделю, более ни с кем Елизавета Павловна почти не общалась.
Она была ещё не слаба, но стеснялась своего старения, как всякая известная актриса и утончённая женщина. В последние годы своей работы она преподавала в консерватории. Её ученики добивались позднее успехов в театрах, а учительницу почитали, присылая ей к праздникам поздравительные открытки.
Но с каждым годом открыток приходило всё меньше. Молодёжи было некогда. Да это и понятно.
Но вот однажды к Елизавете Павловне пришли осенью бывшие коллеги и уговорили дать мастер-класс для курса студентов. Её ещё помнили по сцене, приводили в пример учащимся и непременно хотели, чтобы певица сама встретилась с молодёжью и преподала им хотя бы несколько уроков. Елизавета Павловна обрадовалась и разволновалась. Но придя в класс, она тут же успокоилась. Будто только вчера была тут.
Студенты встретили её восторженно. Беседа и весь урок прошёл на одном дыхании. Юноши и девушки аплодировали в конце занятия, а один из них преподнёс Елизавете Павловне букет цветов и, став на колено, поцеловал ей руку.
Словно и не бывало этих лишних десятков лет за плечами оперной певицы. Она выпрямилась, улыбнулась, засмущалась. Ей было очень приятно внимание. Так ценно именно сейчас. Когда почти всеми уже забыта…
Придя домой, Елизавета Павловна поставила букет в вазу около зеркала. Любуясь цветами, она невольно увидела и себя в зеркале. Её глаза блестели, лицо помолодело, давно она так хорошо не выглядела.
Теперь Лизанька (так ласково называла её дочь) жила от урока до урока. От встречи до встречи со своими студентами.
Студент Алексей, который вручал цветы Елизавете Павловне, всегда сидел рядом и не сводил с учительницы восхищённого взгляда. Она тоже часто обращалась в своих объяснениях именно к нему, прося пропеть ту или иную интонацию или фрагмент.
Алексей провожал её до машины, придерживая за локоть, помогал сесть, осторожно захлопывал дверцу и махал на прощание.
Так шли счастливые дни, наполненные светом золотой осени и творческого подъёма. Лизанька быстрее двигалась, чаще улыбалась, начала больше гулять в парке, обдумывая тему следующей встречи со студентами.
Алёша, её любимчик, всё так же был приветлив и внимателен. Он, словно лучик прощального осеннего солнца, вошёл в жизнь Лизаньки, заставив её тоже засветится, словно отражение в зеркале.
Но вот встречи подошли к концу, близился Новый год, семестр заканчивался. Елизавета Павловна простилась с ребятами. На прощание она снова услышала искренние аплодисменты и получила букет цветов от курса, который также вручал, припав на колено, Алексей.
Дома Лизанька поставила букет в вазу. Теперь её отражение в зеркале не было счастливым. Она была грустна и задумчива. Неужели это всё? Встречи, интересные беседы, музыка, пение снова станут цветными воспоминаниями-снами?
Несколько последующих дней она старалась придерживаться активного режима. По-прежнему ходила в парк, гуляла, засматриваясь на игры малышей, на идущие по аллеям в обнимку молодые пары. Домой идти не хотелось. Женщина сидела на скамейке до наступления сумерек. Затем шла домой, тяжело ступая по ледяным ступенькам крыльца у подъезда.
Одиночество снова начало сковывать её своей ржавой холодной хваткой. Лизанька заболела. То ли простуда, то ли хандра. Помощница ухаживала за ней, а Лизанька словно и поправляться не хотела. Ей снился Алёша, ребята, театр, и цветы, цветы…
Только через две недели Лизанька встала утром с постели и подошла к зеркалу. Там в вазе стоял засохший букет. Тот последний букет от ребят, от Алёши. Выбросить она его не могла. Погладив жёсткие коричневые лепестки роз, женщина вдруг поняла, что всё это время она была влюблена в своего молодого студента. Как в ребёнка, как в некий притягательный магнит, вызвавший в ней искру творческой радости, уверенности в себе, заставивший обрести надежду на то, что жизнь завтра не заканчивается, что можно ещё творить и петь, приносить пользу…
Лиза взглянула на себя в зеркало. На неё смотрела бледная старуха. Седая, исхудавшая, с тяжёлым взглядом и мокрыми от слёз щеками. Она ужаснулась своего вида и тут же поспешила отойти и снова лечь. Сил не было совсем.
Придя на следующий день убирать квартиру, помощница обнаружила, что Елизавета Павловна скончалась.
От курса пришли на последние проводы Елизаветы Павловны несколько студентов и два преподавателя. На холмик, припав на колено, положил букет цветов Алёша…