Утром Фёдор доил корову, выгонял её в табун. Сыпал пшеницу курочкам и кормил поросёнка. Потом относил дочку бабе Маше и шёл на работу. Вечером по кругу. Забирал ребёнка, управлялся с хозяйством, стирал пелёнки. Купал малышку он теперь не каждый день, чаще просто подмывал под умывальником.
Заболела Света на шестой день после того, как уехала бабушка. Она сучила ножками и орала до того, что охрипла. Фёдор метался с ней из угла в угол, потом не выдержал. В четыре утра, завернув дочку в одеяльце, помчался к фельдшеру. Света орала, и перепуганный Фёдор так тарабанил в окно, что перебудил всех в доме. Заспанная Ирина Анатольевна показалась в дверях, — Ну, что шумишь? Поднял всех ни свет, ни заря. Давай её сюда.
Взяв ребёнка на руки, она прошла с ней на кухню, положила малышку на стол, — Смотри за ней, — вышла, чтобы через минуту вернуться с чемоданчиком. Развернув малышку, она стала её осматривать. Помяла животик, девочка болезненно реагировала.
— Живот твердый, как она какала?
— Жидко, со слизью, — ответил Фёдор.
Фельдшер массировала вздувшееся пузико по часовой стрелке и объясняла, — Газики скопились, пучит девочку. Смена питания, может молоко слишком жирное.
Взяв кроху за ножки, она прижала её коленочки к животику.
— Попоите её укропной водичкой перед едой по половине чайной ложечке для начала. Если аллергии не будет, то по столовой ложке шесть раз в день. С кем она у тебя остаётся?
— С соседкой, баб Машей.
— Я зайду к ним сегодня.
— Спасибо. А как эту водичку заваривают?
— Федь, у вас ступка есть?
— Нет, а что?
— Ну, нет, так нет. Берёшь половину столовой ложки семян укропа или фенхеля. Желательно бы измельчить, конечно, но можно и целые. Заливаешь стаканом кипятка. Настаиваешь час и процеживаешь. Каждый день настой делать свежий.
— У меня, кажется нет семян укропа.
— Я тебе сейчас на первое время дам. Потом в аптеке купишь.
Измученная девочка уснула, и Фёдор понёс её домой. Спать самому ему уже было некогда и он, заварив укроп, пошел управляться со скотиной. К соседке, Светку доставил вместе с укропной водичкой, объяснив, как её поить. А в обед прибежал, снедаемый тревогой проверить, как они там. Истошный крик дочери услышал издалека. В его руках малышка ненадолго притихла, а потом снова заплакала. На работу Фёдор в этот день больше не пошёл. Когда Света наконец успокоилась и уснула был уже поздний вечер. В сарае верещал голодный поросёнок, мычала недоенная корова и в углу лежала куча грязных пелёнок.
Постучав в двери в дом вошла соседка Настя, посмотрев на понуро сидящего Фёдора спросила, — Ты сам-то ел сегодня, что-нибудь?
-Не помню? Нет. Не до этого мне было. Что со Светой делать ума не приложу. Баба Маша отказалась нянчиться, говорит, что у неё сил не хватает таскать её на руках весь день.
— Погоди, я сейчас вернусь, — Настя ушла. Когда она вернулась Фёдор заваривал в ведре комбикорм для поросёнка. Достав из холодильника вчерашнее молоко вылил его туда же.
Настя поставила на стол небольшую кастрюльку и взяв тарелку налила в неё ароматного борща. Фёдор проглотил, голодную слюну.
— Давай поешь, а то свалишься без сил, — проговорила женщина. Фёдор открыл залавок, чтобы достать оттуда хлеб, но кроме чёрствого кусочка, не нашёл ничего. “И за хлебом-то забыл сходить” — подумал он и взяв кусок, сел за стол. Ел Фёдор жадно, за последнюю неделю ему еще ни разу не удавалось поесть нормально. Да и готовить то, особо времени не было. Настя тем временем вынесла корм для поросенка и вернулась в дом за подойником и пойлом для коровы.
— Спасибо Настя,- сказал Фёдор, — твой-то сердиться не будет, что ты здесь у меня?
— Ну и посердится немного, не страшно. Это он пусть боится, чтобы я не рассердилась. — улыбнулась Настя и вышла из дому.
Вернувшись, процедила молоко в банки и поставила их в холодильник. Отодвинула Фёдора от корыта, в котором он стирал пелёнки и сказала, — Иди ложись, пока спит, я достираю.
Фёдор с благодарностью улыбнулся женщине и ушел в спальню. А ночью с трудом поднялся к орущей дочери. А еще через неделю он отбил телеграмму тёще, “Я согласен. Привозите знакомиться”.