Отвыкший говорить, Рамон выдавил из себя стон и нечленораздельные звуки. Пёс подошел, обнюхал его, потом осмотрел ногу и куда-то ушел, а Рамон опять впал в беспамятство, но вскоре проснулся…
Рамон дэ Мадуро дэ Куэлья — так его звали. Потомок старинного рода, он получил в наследство не только звучное имя, но и поместье в пригороде, среди огромного парка.
А кроме того, ещё и очень большую строительную фирму, насчитывающую сотни работников, несколько фабрик, заводов и разрешения на строительство. Короче говоря, он был очень обеспеченным человеком.
А поместье его так и называлось – “Райское место”, но райским оно было только для него. Рамон был исключительным негодяем. Он получил в наследство не только деньги, дом и фирму, но и спесь, пренебрежение к окружающим, уверенность в своей исключительности и грубость.
В его поместье прислуга менялась регулярно раз в месяц. Никто не мог дольше вынести того, как Рамон разговаривал и кричал. Поэтому, вскоре в городе не осталось фирм, занимающихся обеспечением прислугой для домов состоятельных людей, которые не поругались бы с Рамоном.
А Мерседес дэ Боро, владелица самой большой фирмы по трудоустройству, позвонила ему и, несмотря на её аристократическое происхождение, шипя в трубку и рыча от злости после общения с последними сбежавшими из имения женщинами, сказала:
— Слушай, Рамон. Должна сказать тебе, что ты исключительный мерзавец. И я отказываюсь посылать к тебе людей, чтобы ты издевался над ними.
После чего положила трубку…
Так Рамон дэ Мадуро и остался в своём огромном поместье совершенно один. Просто, никто больше не хотел там находиться.
И теперь он срывал плохое настроение на работниках своей компании, которых мог уволить за то, что… решили спорить, были одеты не так, как следует, имели влажные ладони, опоздали на минуту или посмотрели в его сторону слишком вызывающе, попросили прибавки жалования… Короче говоря, с работниками в его фирме тоже была напряженка.
Рамон был вхож в местные клубы богачей, только там с ним тоже никто не общался и не разговаривал. Впрочем, как и в церкви… Рамон, как и его предки, да и почти все жители города, был ревностным католиком. И регулярно ходил в один храм, куда ходили ещё его родители. Ну, так вот.
Когда Рамон входил в церковь и садился на скамейку, все сидевшие на ней вставали и пересаживались на другие места. Либо предпочитали стоять в проходе. Единственное место, куда Рамон ездил, была встреча управляющих и хозяев предприятий. Некий съезд, где обсуждали общие проблемы. После всегда был отличный обед. Танцы с приглашенными красавицами. И ночь в самой дорогой гостинице…
После чего, утром, обычно на самых комфортабельных автобусах их везли на какое-нибудь известное место, где уже были накрыты столы. Им можно было всё. Деньги своё дело делали.
И в этот раз их привезли на вершину одной горы, где был виден очень красивый закат. И все это было совсем рядом с поместьем “Райское место”, чему Рамон был очень удивлён. И хотя организаторы, слуги и охрана неоднократно предупреждали его о том, что отходить в сторону от площадки, где стояли столы, категорически запрещено и что это опасно… Он все же отошел…
Просто, Рамону дэ Мадуро дэ Куэлья, было абсолютно наплевать на всех. А уж, тем более на то, что ему говорили. Что могут говорить ему? Самому Рамону, какие-то там охранники и слуги? Да он в тысячу раз умнее их всех вместе взятых.
И, грубо ответив всем, кому только смог, Рамон пошел. А все, кто должен был отвечать за его безопасность, сплюнули в его сторону и пожелали провалиться ко всем чертям…
Что он и сделал… Прямо в двадцати метрах от тропинки, с которой он сошел — упал в ущелье. А ведь это была другая сторона горы. И начало огромного, бесконечного ущелья, из которого и поднимался нагретый воздух, делая закат таким неповторимым.
Очнулся Рамон на следующий день. И, ощупав себя и вспомнив, что произошло, выяснил, что у него сломана правая нога в лодыжке. К счастью, это был закрытый перелом, но…
Это было единственное, в чем ему повезло. Телефон здесь, естественно, не работал. Посадив батарейку и несколько раз теряя сознание от боли, Рамон выяснил, что никто на помощь к нему не придёт. Ведь никто понятия не имеет, куда он пошел.
Недалеко от него протекал ручеёк. И Рамон, превозмогая боль в ноге, прополз несколько метров. Ему удалось утолить жажду, но после этого желудок напомнил ему, что последний раз он ел вчера в обед, и Рамон стал кричать, зовя на помощь. Пока не охрип…
Через три дня он съел всю траву и листву, до которой только мог дотянуться. И перспектива голодной смерти приблизилась настолько, что Рамон стал в мареве краткого сна видеть умерших родителей и родственников.
Те приходили к нему и шептали на ухо, что давно ждут его. Ведь он никому. Ну, совершенно никому не нужен на этой земле. Он никого не любит и его все ненавидят.
Рамон совершенно отчетливо слышал, как они говорили ему, что он просто должен умереть и всё. Они встретят его. Рамон в ужасе просыпался и кричал, чтобы услышать хотя бы свой голос и прийти в себя. Ночные птицы и животные в страхе разбегались.
И вскоре Рамон понял — это конец. Конец, который он сам себе уготовил. И все будут только довольны известием о его смерти. Наверное, даже праздник какой-нибудь устроят. Неофициальный.
Ещё через день Рамон перестал думать об окружавших его людях и стал молиться. Он молился не о спасении, это было бесполезно. Он молился о спасении своей души и просил прощения. У всех.
Нет, не у Бога. Он просил прощения у всех, кого обидел, оскорбил или лишил дохода в своей жизни, и они вставали перед его внутренним взором так явно, так отчетливо… Он видел их лица и глаза, полные непонимания, обиды, слёз и страха.
И от этого ему становилось больно. Будто с его души слетела какая-то броня, охранявшая его раньше. И вся его жизнь стала видна ему в неприкрытой своей мерзкой сущности…
Нет, он не просил Бога спасти его. Он теперь очень ясно понимал, что просто не заслуживает этого. Он просил простить его, отпустить грехи и принять его душу…
Наутро он проснулся от боли в правой ноге и от ощущения, что на него кто-то смотрит. Он открыл глаза и вскрикнул от испуга и неожиданности. Это был большой, старый, некогда рыжий пёс. А теперь в его шерсти было больше белых волос, чем рыжих.
Отвыкший говорить, Рамон выдавил из себя стон и нечленораздельные звуки. Пёс подошел, обнюхал его, потом осмотрел ногу и куда-то ушел, а Рамон опять впал в беспамятство, но вскоре проснулся.
Потому что на его лицо что-то упало. Открыв глаза, он увидел рыбу. Небольшую, но вполне себе, ничего. Рамон схватил её и, отрывая куски зубами и руками, съел за несколько минут.
Думать о том, что она была сырая, ему и в голову не пришло. Потом пёс подошел поближе. И Рамон, почему-то обливаясь слезами, прижал его к себе и зарылся лицом в грязную старую шерсть.
Так он и уснул, всхлипывая и вздрагивая. Он молил пса не уходить и остаться с ним до самого конца, который, как он думал, должен был вскоре наступить, но…
Пёс, судя по всему, был другого мнения, потому что стал приносить Рамону рыбу, разные коренья, плоды и ягоды. Через несколько дней Рамон почувствовал себя слегка окрепшим.
Он нашел в кармане зажигалку и ползал теперь на четвереньках по каньону, собирая сухие ветки. Он разжигал костёр, и они сидели с псом рядышком, а Рамон жарил рыбу…
Ещё через несколько дней пёс притащил добытую неизвестно откуда ровную длинную палку, и ещё одну, покороче. Рамон давно уже не разговаривал с псом. Он понимал того по взгляду. А иногда и просто по движению головы. Или чувствовал что-то такое… Не передашь.
Рамон сразу понял, о чем речь. Он прилёг и, сняв с себя пиджак и рубашку, разорвал их на лоскутки. Из короткой палки он соорудил подобие шины для правой ноги, а длинная должна была ему сослужить службу палки для ходьбы.
Но ещё три дня он не решался выйти в путь. Пёс приносил ему свой улов, и Рамон набирался сил, а потом…
Они пошли. Рамон, крича от боли и слабости, и пёс, который подталкивал человека своей большой седой головой. Так они и шли, останавливаясь на привал там, где была вода, и обедая тем, что удавалось поймать псу…
Ровно неделю занял этот путь, полный боли, надежды, страха и марева, где Рамон спорил с родителями, пытался объяснить им, что ещё не всё потеряно для него, а они… Не верили ему.
Через неделю, когда силы и надежда оставили человека, его увидели с вертолёта. Нет. Не поисковая партия. Рамона дэ Мадуро дэ Куэлья давно уже перестали искать и ждали только необходимые пятьдесят дней, чтобы объявить погибшим. И да, это ровным счетом никого не огорчило.
Его заметили с экскурсионного вертолёта. И через несколько часов альпинисты, спустившись на дно каньона, подняли Рамона на поверхность и доставили к шоссе, где его ждала скорая, но Рамон…
Упирался руками и ногами, он плакал и кричал, а потом бросился к обрыву, упав по дороге. Он требовал, чтобы подняли и его пса.
— Рыжего… — плакал Рамон. — Такого старого, с седой шерстью…
Он отталкивал санитаров и альпинистов, и успокоился только тогда, когда один из санитаров уверил его, что пёс рядом с ним. Рамон лёг на кушетку и заснул после обезболивающего и успокаивающего укола. А когда пришел в себя, то…
Над ним стояло несколько врачей и полицейских. Они просили его рассказать, как ему удалось выжить. И, выслушав его рассказ о большой рыжей собаке, один из них, психиатр, ответил:
— Рамон… Послушай меня внимательно. Не было никакой собаки с тобой. Ты шел по ущелью один. У нас есть сьёмка с вертолёта. И как только тебе станет лучше, мы обязательно дадим тебе её.
Рамон не верил. И не успокоился, пока ему не показали эту видеозапись. Он внимательно смотрел, но пса нигде не было. И тогда Рамон решил, что пёс всё же был, просто спрятался.
Он не верил докторам и, когда его выписали, он, несмотря не видео и рассказы пилота вертолёта, нанял поисковую группу из альпинистов и неделями обыскивал ущелье, надеясь найти своего пса.
Он не нашел его. А когда миновал последний день поисков. И группа, поднявшись на вершину ущелья, уехала, оставив Рамона наедине с его роллс-ройсом, из кустов выбежала большая светло-коричневая худая собака…
Рамон схватил пса за голову и прижал к себе. Он упал на колени и произнёс благодарственную молитву Создателю за то, что он вернул ему его пса. А большая собака была страшно удивлена такому отношению. Она надеялась на кусочек хлеба, но никак не рассчитывала на такие ласки.
Через полчаса Рамон нёсся с бешеной скоростью по направлению к своему поместью. Рядом сидел большой, грязный, светло-серый пёс и слушал. А Рамон говорил, говорил, говорил… Он ворковал и время от времени прижимал к себе голову собаки и целовал её в нос.
А приехав домой, он набрал номер телефона Мерседес дэ Боро и, сбиваясь, начал объяснять ей, что не знает, как кормить и купать собаку.
Было три часа ночи. И может, именно поэтому Мерседес не послала его к черту. Она выслушала сбивчивые объяснения Рамона и сказала.
— Чтоб тебя, Рамон. Я не понимаю, что ты говоришь. Какая ещё собака? С каких это пор ты полюбил животных? Ты и людей-то ненавидишь. Всех без разбору.
Но Рамон стал уверять её, что он ничего не просит для себя, а только просит помочь ему немного с собакой.
— Если я приеду и окажется, что никакой собаки нет, то берегись! — пообещала Мерседес.
Она была заинтригована. Рамон и собака? Это же нонсенс, но…
Собака была. И её до утра мыли, расчесывали, вытирали, кормили и ласкали, а Мерседес смотрела на Рамона украдкой и не понимала, откуда взялся этот совершенно незнакомый ей человек?
Ей казалось, что это совершенно другой мужчина, просто лицо… Хотя, нет. И лицо было другое. Выражение изменилось — исчезла ненависть и презрительное выражение, а уголки губ поднялись вверх…
Теперь Мерседес дэ Боро и Рамон дэ Мадуро дэ Куэлья живут вместе. Уже давно. И никто не вспоминает о мерзавце и негодяе Рамоне. Потому что, тот умер…
А родился другой Рамон, которого обожают на работе. Потому что, он начинает день с обхода всей фирмы в головном здании. Он должен постоять, поболтать, покурить и посмеяться. А опаздывающих он хлопает по спине и смеётся. Никто больше не боится его.
А дома, в поместье, теперь полно прислуги, которой Рамон платит в два раза больше, чем в других местах, и относится к ним с уважением. И всегда улыбается им.
Большая толстая, светло-коричневая собака — любимица всей семьи. И особенно, двух маленьких девочек, которых Рамон и Мерседес обожают. И которые вьют из родителей верёвки, но Рамон их учит самому главному — уважению к окружающим людям.
— Это, — говорит он, — самое главное в жизни. Относитесь к людям так, как вы хотите, чтобы относились к вам.
А кроме того, у них ещё два кота и много всякой маленькой живности. И девочки счастливы.
А в церкви Рамону всегда рады. И священник иногда рассказывает своей пастве его историю. И люди оборачиваются на Рамона. И ждут его у выхода из церкви. Они жмут ему руки и говорят одобряющие слова. И он улыбается…
Вот я и думаю. Неужели, для того, чтобы стать человеком, надо было упасть в ущелье и сломать ногу? Испытать страх смерти, обречённость, потерять всякую надежду…
И ещё. Кто был тот рыжий пёс с седыми волосами в шерсти? Кто же он? И был ли он действительно?
Никогда не узнать этого. И иногда вечерами Рамон дэ Мадуро дэ Куэлья задумывается и пытается дать ответы на эти вопросы.
Пока безрезультатно.
Автор ОЛЕГ БОНДАРЕНКО-ТРАНСКИЙ