— Интересно, как они её назовут? – Настя рассматривала девочку, которую нежно держала на своих руках, — такого красивого ребёнка никогда не видела.
— Для каждой мамки её дитя самое красивое, — откликнулась акушер, полноватая дама, лет пятидесяти, — все так говорят.
Настя и не ей вовсе говорила, она продолжала рассматривать малышку, которую ей тут же отдали, сразу после родов. Прошло всё благополучно, как и ожидалось, без происшествий.
Доктора, не зная всей ситуации, передали девочку матери сразу же в родильном зале, уложив её на грудь. Настя испытала такой неистовый прилив нежности, что ей очень захотелось подержат её на руках. Перед тем, как придётся расстаться с малышкой, ей захотелось рассмотреть её, ведь столько времени ребёнок находился именно в ней.
— А глазки какие красивые.
Она смотрела на ярко-чёрные ресницы, окрашенные слегка запёкшейся кровью, оттого казавшиеся более выразительными, словно их подвели специальным образом. Длинные, чёрные волосы слегка завивались. Было понятно, что скорее всего у девочки будут кудри.
Сердце билось внутри так, словно вот-вот выпрыгнет из груди. Малышка уже мирно посапывала у неё на руках, согретая теплом родившей её женщины. От ребёнка шло приятное тепло и самой роженице, она всё держала её, прижав к себе, боясь отдать акушерку.
«А может не отдавать?» — пришла в голову мысль. Но как же родители, ожидающие своё дитя в холле роддома, как же весь этот подписанный договор, на крупную сумму денег. По нему в случае отказа она должна будет выплатить семейной паре неустойку. А у Насти долги, да дочка пятилетняя, которая ждёт куклу на Новый год.
— Прости, малышка, — у женщины скатилась крупная слезинка. Она потянулась губами к младенцу и нежно прикоснулась к красной щеке девочки.
В палату вошла дама в халате, Настя видела ей несколько раз уже, когда наблюдалась в этом отделении. В руках у неё были документы и ручка. Она пришла официально отобрать девочку, чтобы передать её законным родителям.
— А кто вам ребёнка в руки дал? Я же сказала, не приносить, — женщина укоризненно посмотрела на медсестру, что находилась ещё в палате.
Самым сложным был первый месяц. Настя не могла найти себе места, ей было интересно, как назвали девочку, как она ест, как развивается, не часто ли плачет?
Однажды она не выдержала и позвонила тому самому человеку, через которого общалась с семьёй вынашиваемого ребёнка. Артур Вазгенович сообщил, что девочку назвали Евой, другой информации он не может говорить, не имеет право.
— Может тебе обратится к психологу, ну или психотерапевту какому-нибудь, — сказал он в конце разговора.
— Зачем мне это, у меня всё хорошо, — тут же ответила Настя.
— Ты же не успокоишься, если тебе интересно имя, и ты звонишь через месяц, значит у тебя проблемы.
Она ещё долго рассуждала по поводу того, что было сказано мужчиной, может быть у неё и проблемы, но она вполне отдавала себе отчёт, что девочка не её, она помогала осуществить мечту семьи, которая не могла самостоятельно родить ребёнка.
Но что-то её всё же беспокоило, Настя и сама не могла понять, какое-то волнение, постоянные воспоминания о беременности, о том, как девочка пиналась в животе, как она после родов держала её на руках. Порой молодая мама нюхала свои руки, будто бы они всё ещё имели тот самый аромат малышки.
Вырученные от суррогатного материнства деньги пошли им с дочкой на пользу. Настя погасила два кредиты, отдала долг подруге и сделала очень хороший ремонт в квартире, которая досталась ей ещё от бабушки.
Жизнь текла своим чередом. Постепенно все мысли стали отходить прочь. Настя перестала нюхать свои руки, чаще занималась собственной дочерью, стараясь уделять ей как можно больше времени.
Прошло пять лет, о Еве она почти не вспоминала, лишь иногда, вечерами, вглядываясь в темноту за окном, она давала себе волю. Тогда девушка вздыхала и думала, какая же она сейчас, её девочка?
Но как-то произошло то, что взбудоражило всё существование Насти, заставляя опять переживать и вспоминать малышку. Ей приснился сон. Она держала Еву на руках, а та истошно плакала. Затем вошла в родильное отделение та самая строгая дама, забравшая девочку и предложила оставить малышку тут.
Настя послушалась, но уходя обернулась, девочка всё ещё плакала, а дама подталкивала роженицу к выходу, предлагая уйти.
— А что будет с ней? – растерянно спросила Настя у серьёзной дамы.
— Она останется тут, — спокойно и холодно ответила та.
— Как так, ведь она же там одна.
— Ничего страшного, такая у неё судьба.
После этого сна Настя несколько дней металась по квартире. Она шла на кухню, чтобы начать готовить, а взяв в руки нож, задумывалась, забывая для чего явилась на кухню.
На работе тоже заметили растерянный взгляд молодой женщины. Кто-то спрашивал, что случилось, другие же просто косились на неё, но она и сама не могла понять, что именно происходит.
На работе, где сейчас работала Настя, никто и не знал о том, что она когда-то была суррогатной матерью и отдала новорожденную девочку сразу же после родов. После того, как Настя вернулась домой тогда и рассказывала близким про то, что сделала и чем заработала деньги, мало кто её понимал.
Чаще всего она слышала осуждение со стороны людей. Лишь близкая подруга Насти могла её понять и вполне одобряла поступок, другие же думали иначе.
— Это грех, как же ты на такое пошла? – так ей однажды сказала бабушка.
— Баба Таня, но ты пойми, они не смогут родить ребёнка, а я им помогла, — пыталась оправдаться Настя.
— Какой ценой? Ты написала отказную от ребёнка, которого родила, как же так можно? – бабушка никак не унималась.
— Но это же не мой ребёнок.
— Но вынашивала же ты!
Так считала не только бабушка Насти, также сестра матери как-то сказала Насте фразу, от которой ей и сейчас неприятно.
— У нас в семье от детей не отказываются!
Оно и правда, такого никогда не было в семье Насти. Была одна тётка матери, которая не могла иметь детей, так и умерла она бездетной, но никогда даже в мыслях у неё не было попросить кого-то родить за неё. Тогда так было не принято.
Через неделю она всё никак не находила себе место, поэтому позвонила Артуру Васгеновичу ещё раз, зная, что тот опять пошлёт её к психотерапевту, ну или скажет, что это ненормально.
Так и получилось. Мужчина спокойно и уверенно опять сообщил ей, что никакой информации ей не может быть доступно, так как по подписанным документам, она не должна общаться с ребёнком.
Настя положила трубку, опять отгоняя от себя все эти мысли, но не смогла справится с волнением навсегда. Неожиданно для себя девушка вспомнила первую встречу с родителями Евы.
Она проходила в ресторане, тогда разговаривал больше мужчина, жена почему-то молчала. Молодой мужчина расспрашивал Настю курит ли она, какой образ жизни ведёт и сколько у неё детей. Они могли бы не встречаться и вовсе с девушкой, но им хотелось лично познакомится с той, кто выносит и родит их дочь.
Настя вспомнила, как заулыбался отец Евы, когда девушка рассказала про свою работу в супермаркете. Он тут же ухмыльнулся и сообщил, что в их доме тоже есть такой магазин, он всегда жалеет продавцов. Ему кажется, что им тяжело.
Тогда Настя уточнила, где именно они живут, и мужчина назвал район города. Вот куда нужно отправляться, можно будет погулять там, где есть та же самая марка супермаркета, может она сможет встретить кого-либо из родителей девочки. Ей нужно было увидеть, что с Евой просто всё в порядке и всё.
Настя бродила в том районе две недели. Она всматривалась в окна домов, приглядывалась к лицам родителей, чей ребёнок был близок к возрасту Евы, но всё было безрезультатно.
В один из вечеров она опять оставила свою дочь дома, отправившись немного пройтись по дворам того района. Возле одного из подъездов девушка присела, смотря на играющую в песочнице детвору.
— Ева, ну зачем ты пачкаешь одежду, кто это будет стирать? – вдруг услышала она голос женщины.
Настя обернулась, всматриваясь в силуэт дамы, которая произнесла эту фразу. Женщине было слегка за шестьдесят. Она стояла, сложа руки перед собой, уставившись на пятилетнюю девочку. Через несколько секунд Настя уже была рядом с песочницей.
— Ох уж эти детки, шалят, — Настя попыталась завязать разговор с незнакомкой.
— И не говорите, как ж я устала. В моём-то возрасте такие проблемы.
— А что случилось? – растеряно посмотрела на женщину Настя.
— Сын недавно попал в аварию, лежит в больнице. Не знаю даже выкарабкается ли, — дама заплакала, доставая платок из своей сумки, — а мне вот девочку оставил получается. Мне надо и в больницу, и тут. Сложно всё. Я же ещё работаю, не хочу увольняться, а придётся видимо, так как не могу всюду успевать.
— Может вам нанять няню? – со всем сочувствием предложила Настя, — а как зовут вашего сына?
— Кирилл, а что? Вам зачем? – женщина даже плакать перестала.
— Да просто так, почему-то захотелось спросить. А как же мама девочки, почему же вы с ней справляетесь в одиночестве?
— Ох, нет у неё матери. Света ушла сразу же, как Ева появилась у них. Но она не её мать, она бывшая жена Кирюши.
Молодую пару, которая когда-то обратилась к Насте за помощью, имели именно эти имена. Сомнений не было, это они. Правда было не понять, отчего Света не является матерью, ну да ладно, может это свекровь так говорит оттого, что рождена девочка была с помощью суррогатного материнства?
Насте удалось разговорить женщину так, что та уже решила нанять её няней. Было договорено, что на следующий день они встретятся, чтобы супруг милой дамы рассмотрел документы девушки.
Ева была очень красивой девочкой, такой, что Настя была в восторге от встречи с ней. Волосы и правда завивались, как и предполагала девушка, а ресницы были длинными и очень даже украшали взгляд малышки.
Кириллу удалось выкарабкаться и вернуться домой. Он сразу же узнал няню, был очень удивлён присутствием женщины в своём доме. Настя рассказала ему про свой сон и поведала, что переживала сильно в первый месяц, и теперь вот, когда Кирилл попал в аварию.
— В оба этих случая и были трудности у нас с Евой. Света ушла через три дня после того, как девочка появилась у нас дома. Мне было сложно с ней, просил маму, сам пытался ухаживать за ребёнком, — рассказал Кирилл, — ну и сейчас вот тоже сложно, так как нянчится с ней некому. Всё время я был с девочкой, так как работа у меня удалённая, я из дома зарабатываю нам на жизнь с Евой.
— Но почему ваша мама сказала, что Света не мать Еве? – спросила Настя.
— Так и есть. Света совсем не может иметь детей, поэтому яйцеклетка была тоже взята от посторонней женщины. Единственный биологический родитель в её жизни, это я.
Несколько месяцев Настя ещё помогала Кириллу с Евой, а после он её уже не хотел отпускать, впервые видя от женщины такую нежность по отношению к себе и ребёнку.
