— Не перевариваю её! Как она вчера перед Стасом: хи-хи-ха-ха, хи-хи-ха-ха! Зубы скалит, волос на палец накручивает и ресничками хлоп-хлоп, ну такая мисс невинность, аж тошно! Так бы и прибила! – шипит Машка, не замечая, что капелька пенной слюны упала к ней на подбородок аккурат возле волосатой родинки. – А оценки ей за одни красивые глазки ставят, ко всем в душу без мыла влезет. Тьфу, ненавижу подхалимку. Кстати, ты знаешь, что она зубы специально отбеливает у стоматолога?
Маша истово сплёвывает, поправляет лямку рюкзака и косится на Лену, свою верную подругу, которая каждое утро молча выслушивает её стенания по дороге в школу. Принимая молчание Лены за поддержку, Маша переходит с подготовительной рыси на бодрый галоп, перечисляя самые веские аргументы, согласно которым Оля достойна только всеобщего забвения, а лучше народного суда.
— Так-то, конечно, легко быть первой красавицей, когда папочка себе все деньги города заграбастал. Директор завода! А мои родители, оба, между прочим, с высшим советским образованием, работают под его начальством жалкими клерками.
Девочки ловко перепрыгивают отопительную трубу, с которой ошмётками свисает стекловата. Лена уже хотела было сменить тему и спросить Машу, не даст ли та списать ей геометрию, но Маша успевает раньше открыть рот:
— И ведь как она уверенна в своей неотразимости! И класс наш, это стадо болванов, состоящее из овец да козлов, особенно мальчики, особенно Стас… — тут Лена, отвернувшись, закатывает глаза, ведь Стас был Машиной любовью с первого класса, — так вот, все они без ума от Оленьки (имя врага Маша всегда произносила крайне брезгливо, как ругательство) за её ужимки мерзкие, за улыбочки её лживые! А вся эта свита приближённых к ней девочек стали у нас уже просто вип-персонами оттого лишь, что их выбрала в подруги Оленька! – на одном выдохе скороговоркой выплёскивала Маша. Они уже подходили к школе и Лена с отчаянной надеждой высматривала в толпе знакомые лица, как утопленник высматривает в открытом океане случайный плот. Но ничто не предвещало спасения.
— А мы с тобой и все остальные для неё – это чернь, недостойная внимания, ведь главное – это она! Её божественное сияние! Как же меня тошнит от этих челобитных поклонов наших мальчиков в Оленькину честь, как же я хотела бы…
— Маш! Вот честное слово, мне на эту Олю плевать хотелось с высокой горы! – впервые раздражённо перебивает её Лена, — Фиолетово мне на неё, понимаешь? Не нужна она мне совершенно. Плевать!
— А МНЕ ТОЖЕ НА НЕЁ НАПЛЕВАТЬ!!! – проревела Маша, подлетая в воздухе от напряжения и пугая младшеклассников, которые, словно подхлёстнутые её криками, бросились наутёк к главному входу школы. – Кто сказал, что мне на неё не наплевать?! Ты чем меня слушала?! Говорю же, я её ненавижу, пусть она провалится – я завтра о ней и не вспомню, она мне тоже не нужна, эта конченая, тупая…
Лена опять перебивает её, едва подавляя смех. «Ну да, вижу я, как тебе всё равно», — думает, но вслух старается не обидеть подругу.
— Ну, тогда о чём разговор? Значит, с этой темой покончили.
Маша, разъярённая до крайности лишь тем, что сама поняла, наконец, насколько ей не наплевать на Олю, закусывает язык и дальнейшие шагов двадцать подруги идут молча.
В классе Маша – единственная круглая отличница, типичная зубрила. Когда-то, в доисторические времена, когда все девочки их класса ходили с бантиками на макушке и толпились вокруг первой учительницы, точно цыплята возле наседки, Оля и Маша были лучшими подругами. Повсюду они были вместе: и в школе, и по дороге в неё, и после уроков… Постепенно звезда Олиной славы крепла и она начала дружить с более крутыми девчонками, оставаясь при этом крепкой хорошисткой и просто хорошей девочкой. Случилось это постепенно, само собой, но Маша, вычеркнутая из ареола её очарования, затаила обиду на бывшую подругу до конца школьной скамьи. Уже в шестом классе Маша связала себя крепкими узами дружбы с новенькой девочкой Леной: тихой, спокойной и такой же, как Маша, ярой поклонницей чтения. Во всём классе они были единственными, кто не только от корки до корки читал все заданные литературные произведения, но и честно перечитывал весь список летней литературы. Отличие лишь в том между ними, что Маша, обладая синдромом отличницы, зубрила все предметы, а Лена была чистым гуманитарием и учила только то, что ей нравится: русский, литературу, биологию, иностранный… В литературе Лена значительно превосходила Машу и в этом направлении тоже сталкивалась с откровенной и болезненной завистью отличницы. Но так как подругой она была у Маши единственной, то промахи эти ей великодушно прощались. Что там в классе творится, кто кого любит – Лена особо не вникала. Дружила со всеми по чуть-чуть и тем была счастлива.
И всё было хорошо в тихой жизни Лены до тех пор, пока и ей не досталось внимания от Оленьки. Дело в том, что девочки взрослели и к девятому классу Лена стала затмевать Олю красотой. В классе, если кто и замечал эти волшебные преображения Лены из несуразного утёнка в первую красавицу школы, то вслух говорить не смел и относились к ней все по-прежнему доброжелательно-пренебрежительно (хотя были пару мальчиков, которые выбивались из общего стада и высказывали своё восхищение Лене в глаза: «Какая же ты красивая получилась на общей фотографии, мы с папой весь вечер тебя рассматривали», «О, Лен, мама вчера видела нас в школьном дворе, сказала, что у тебя ангельская красота»). Учителя же, напротив, не просто замечали красоту Лены, но и говорили об этом вслух, стараясь не обидеть других девочек (что, впрочем, выходило у них довольно коряво):
— Конечно, все девочки красивые, но Леночка… Ах!.. – восхищённо вздыхала то одна, то другая. По классу в этот момент кое-где проносился недовольный рокот. Как же так! Нет! Только Оля, Оля! Сама Оля относилась к выводам учителей довольно спокойно.
И вот однажды стоит Лена на дорожке к спортивному полю, дожидается со всеми учителя физкультуры и никого не трогает. Вдруг слышит, как двое мальчиков науськивают против кого-то Олю.
— Подойти ты к ней, подойди! Толкни её! И ударь! Ударь! Чтоб знала!
Оля, помявшись смущённо, подошла вплотную к Лене… Грудь торчащую вперёд выставила и таращится на Лену не своими глазами, а точно зомби. И вдруг начинает толкать Лену обеими руками, приговаривая:
— А что ты тут, а? Ты чё? Чё тут, а?
Лена несколько ударов снесла молча, потом очнулась.
— Ты чего, Оль? – улыбнулась Лена, глядя на неё, как на дур*чку. И тоже толкнула её хорошенько.
Потолкались они недолго. Наверно, Оля сама быстро поняла, как глупо всё это выглядело и вернулась назад в компанию своих почитателей. Там ей безо всяких оснований надели лавры победителя. Да и какие требуются основания любимице?
Потом – опять неприятность. Кросс надо бежать на физкультуре. Несколько девочек на облегчённой программе по состоянию здоровья – как прибегут, так прибегут, всё равно пять поставят. И Оля с Леной бегут к финишу последними. Тут класс начинает скандировать:
— Оля! Оля! Давай, давай, обгоняй её!
И Оленька, напрягая последние жилки, хватаясь за бок, обгоняет Лену, прибегает к финишу. Смотрит, едва дыша и согнувшись, на побеждённую — а той глубоко всё равно, лишь хмыкнула Оле с улыбкой – мол, ну ты и дур*чка, ведёшься на мнение толпы… И Оле опять стало жутко стыдно за свою слабость, за желание непременно быть для всех звездой.
Однажды возвращалась Оленька домой после школы и по-необыкновению была одна. Видит – стоит на детской площадке под горкой одинокая Лена, а погода так себе, дождь моросит противный, майский. Что-то шевельнулось в Олиной душе… Подошла.
— Привет.
— Привет.
— Ты чего стоишь тут?
— Да представляешь, ключи от дома забыла, а родители только через три часа вернутся.
В Оле взыграло истинное благородство:
— А пошли ко мне? Посидим, музыку послушаем, я тебе свой плей-лист покажу.
— Ой, да что ты, я тут подожду, Оль, не стоит, — смутилась Лена. Она уж грешным делом подумала, что Оля опять идёт выяснять отношения.
— Ананасы консервированные любишь?
— Люблю.
— У меня ещё, хи-хи, конфеты есть, вишня в ликёре, я от двух штучек уже пьянею… Вкусные! Пошли!
И протягивает Лене руку, и уламывает… Через минуту Лена сдалась.
Квартира у Оли – не сказать, чтобы хоромы, хоть и просторная. Обычная обстановка, у Лены дома не многим хуже. Действительно роскошь создавал настоящий кожаный диван да белая стенка с золочёными ручками. А комнатка у Оли вполне обычная, вся облепленная плакатами знаменитостей того времени: Бритни Спирс, Спайс Гёлс, Джастин Тимберлейк… Теперь понятно, с кого Оля копирует поведение и стиль.
Разболтались девчонки под ликёрные конфетки, хихоньки-хахоньки, и нашла Оля, что Лена прелесть какая хорошая, прям заинька, а Лена подумала, что Оля и впрямь замечательная, обворожительная и добрая, ну фея же.
На следующий день Оля, едва Лена вошла следом за Машей в класс, бросилась к ней обниматься со словами:
— Ой, Лена! А я тут как раз девчонкам рассказываю, как здорово мы вчера с тобой посидели и какая ты классная!
Надо было видеть в этот момент лицо Маши – ей словно влепили пощёчину. С разбега. Ногой. Ведь Лена, такая-сякая, и словом не обмолвилась перед ней о вчерашнем! Лена растерянно постояла в компании избранных девочек, а когда прозвенел звонок…
— Садись со мной, Лена!
— Нет, со мной!
— Детский сад, ей Богу! Нет, девочки, Лена теперь будет сидеть со мной, — потянула её к себе Оля.
— Вы извините, девочки, но я сижу с Машей…
С той поры Лена стала одной из самых близких Олиных подруг. Пока в школе – Маша тоже с ними, пришлось принять, ведь Лена без неё ни в какую. И неизвестно ещё, кто в той компании был счастливее – Лена или Маша. Автор уверен, что всё-таки Маша. Девушка прям расцвела, упиваясь неожиданным статусом VIP. И если раньше Оленька была для неё дьяволом, отравляющим всю жизнь, то теперь стала бесконечно восхваляемым божеством.
— Ах, какие у Оли волосы, замечаешь? Такие чёрные, блестящие, это потому что прямые. Я себе тоже буду выпрямлять! А кофточка у неё была сегодня просто прелесть, интересно, дорого ли стоит?
Мальчишкам тоже стало раздолье – теперь все, кто надумал влюбиться, могли спокойно отдать своё сердце либо Лене, либо Оле. А Лена, какими бы тёплыми чувствами не была пропитана к Оле, понимала, что её всё больше тяготит эта дружба.
Время в школе – это для Лены полбеды. Существовали ещё и вечерние гуляния, и шумные выходные, и всё это в весёлой компании Олиных друзей-фанатов. Лене теперь и почитать некогда, и погулять в одиночестве по парку – шиш, и с Машкой обсудить последние произведения тоже не представляется возможным. Всё Оля, Оля, Оленька! Все дни заполонила она! А ещё…
— Да пей ты, не бойся!
— Крепкое? – сомневается Лена.
— Да обычное вино!
Мальчишки протащили в школу две бутылки и, сбежав с физкультуры, вся компания спряталась в лесочке, чтобы распить напиток по очереди с горла. Машу на это мероприятие не взяли, настучит она классной даме, как пить дать.
— Пей, Лена, взрослеть пора! У-у-ух! – голосит Оля.
И Лена пьёт, неловко ей быть белой вороной в компании. С сигаретами та же история – все, дескать, должны это попробовать.
— И вообще, попробовать в этой жизни надо всё! – легкомысленно заявляет Оля и все одобрительно жужжат.
Почти год продержалась Лена в Олином обществе. А под конец десятого класса не выдержала, сдалась:
— Ты извини, Оль, но не моё это всё. Отпусти меня, пожалуйста, от вашей компании, давай будем просто дружить с тобой, без фанатизма, — взмолилась Лена.
И Оля, к вящей досаде Маши (которую тут же исключили из общества крутых), поняла Лену и отпустила. Они продолжали переговариваться иногда в коридоре, всегда приветливо здоровались, гуляли по выходным в местном парке, но теперь каждый был при своей прежней компании.
— Эх, Стас был почти у меня в кармане! – сокрушалась Маша, — круто ты меня, подруга, подставила…
Наконец, дополз до их класса выпускной на своём толстом, измученном знаниями брюхе. Все девчонки выряжены и накрашены, но красивее всех Леночка, ой нет, Оленька… Да обе они прекрасны. Оля смотрит на Лену в свете ночных софитов клуба и улыбается:
— Давай выйдем, сфотографируемся на память вдвоём?
— Конечно, с радостью! – соглашается Лена.
Маша смотрит им вслед с нескрываемой злобой и завистью, и сама не понимает кого к кому она больше ревнует. Вдруг ей дунули в ухо и прошептали, беря за талию:
— Лицо попроще сделай, Мяснова… Не идёт тебе злюкой быть, сделай исключение ради выпускного.
Маша поворачивается – Стас! Замерла девушка, как та бабочка, заключенная в ладонь.
— Эх, пошли, потанцуем с тобой, что-ли, в честь праздника, — говорит, ухмыляясь, Стас и тащит её на танцпол.
«Потанцуем! Вот счастье-то!» — думает Маша, вновь окрылённая волной своей первой и незабываемой любви.
Вот, вспомнилась ситуация… А у Вас, мои дорогие, есть ли в копилке интересные школьные истории? С удовольствием послушаю в комментариях!
Ваша Анна.