— Там человек упал! Смотрите, смотрите, вон со скалы упал… прямо в воду…
— Кто упал? кто?
— Да парнишка какой-то…
Молодежь кинулась к обрыву. Некоторые, глянув вниз, с испугом отпрянули. Быстрое течение реки могло закружить человека, как щепку. Зоя оглянулась на стоявших рядом знакомых и незнакомых ребят… и вдруг крик: — Разойдись!
Все расступились, не успев сообразить, что же задумал этот парень со спортивной фигурой. А он разбежался и сиганул с приличной высоты прямо в бурлящую воду.
— Куда? Разобьешься! — Послышались крики, а потом испуганный вздох всех стоявших у обрыва.
Зое показалось, что она перестала дышать, когда увидела прыгнувшего со скалы парня. А он, выдержав равновесие, столбиком пошел вниз, сначала исчезнув под водой (и в эти секунды вновь раздался испуганный вздох толпы), потом вынырнул и стал усиленно работать руками, чтобы добраться до упавшего в реку паренька.
Зоя вместе со всеми смотрела вниз, и сердце ее колотилось от волнения. Вспомнилось, как в детстве, когда ей было десять лет, она тоже очутилась в воде, и течение тянуло ее все дальше. Нет, со скалы она не прыгала, просто решила проверить, насколько хорошо научилась плавать. Рядом никого не было, и она, войдя по пояс, попробовала плыть. Сначала получалось, и она не заметила, как отдалилась от берега. Пловчиха из нее была еще слабенькая, и ее легко унесло от берега. Она помнит тот страх, который сковал тело, и как она изо всех сил стремилась выбраться на берег.
У нее получилось, но воспоминание осталось на всю жизнь. И вот сейчас она смотрит вниз, где сильное течение и еще не прогревшаяся вода.
Стоявшие рядом, переживали теперь за обоих. Кто-то говорил, что не надо было прыгать за упавшим вниз, что теперь оба погибнут, другие, наоборот, побежали дальше, вниз по течению, где можно спуститься. Хотя, что толку, все равно далеко.
Зоя что-то шептала, словно умоляла кого-то спастись парням, хотя не знала их.
Воскресный день был согрет солнцем, и молодежь, выпросив служебный автобус, выбралась на берег Енисея. Зоя и ее подруга Таня, тоже записались, и рано утром, взяв собранную с вечера еду, отправились к конторе.
Она вообще мало кого знала среди строителей гидростанции, да и со своего строительного управления, тоже пока мало кого знала. Здесь вообще народ разношерстный, приехавший из разных уголков страны. Строилась ГЭС, строился город, отвоёвывая землю у самой тайги, и даже скалы пришлось «пододвинуть», когда прокладывали дорогу.
Зоя, можно сказать, была из местных; село, в котором она родилась и выросла, находилось километрах в ста от стройки. За плечами была школа и профессиональное училище, где она выучилась на штукатура-маляра. Причем училась хорошо, и ей предложили поступить в техникум. Но Зоя не готова была вновь сидеть за партой, побоявшись, что родителям тяжело будет ее содержать.
— Я работать хочу, — сказала девушка, и попросила отправить на строительство гидростанции. Но ее направили на строительство нового города. И теперь она кочевала с одного объекта на другой. Их торопили, чтобы в срок сдать жилье, поскольку людям жить негде, а народу много.
Она уже год работала на стройке, подружившись с Таней Хилько – смешливой девчонкой с русой косой и серыми глазами. Таня успела познакомиться с водителем самосвала Анатолием, и частенько намекала Зое, чтобы и она нашла себе друга. – Посмотри, город еще строится, а кругом мамочки с колясками. И нам не надо отставать, я вон Толю встретила, и ты присматривайся.
Погода вдруг переменилась, рядом с тайгой такое часто бывает — налетели тучи. Светло-русые волосы Зои трепал ветер, а она не замечала, и все смотрела вниз, и все шептала, чтобы выбрались оба. Тот, который прыгнул, помог прибиться к берегу щупленькому пареньку. Там как раз скала заканчивается, и можно подняться, хоть и склон крутой. И уже другие ребята подбежали, вошли в воду и помогли обоим.
— Зоя, ты куда? – окликнула Таня.
— Вниз!
— Да там сами разберутся, живы оба, — Таня схватила ее за руку, — погоди, там спускаться тяжело и подниматься тоже, видишь, склон какой крутой.
— Ну, надо же им как-то помочь, может врач есть…
— Да какой врач? – Таня с удивлением посмотрела на подругу. Здесь одни строители. Смотри, оба вышли, сейчас им помогут… ой, а этот, что спасать прыгнул, только ботинки и успел снять… как же он вытянул его… здесь такое течение.
— Не знаю, задумчиво, — ответила Зоя. Она все смотрела на того молодого мужчину, который рискнул прыгнуть, хотя мог легко разбиться. О чем он думал? А может и не думал, а просто прыгнул. Зоя смотрела на его мокрые темные волосы, впервые разглядев лицо, видела, как он тяжело дышит… и это неудивительно, можно сказать, победил страх и течение реки.
Парнишка, которого он вытянул, не мог стоять на ногах – видно от страха обессилел.
Все кинулись к пареньку – ему на вид лет восемнадцать. – Ну как ты? Говорить можешь? Воды, поди, наглотался? Нет? Нормально все?
Кто-то скинул рубаху и помог парню переодеться, а потом повели к автобусу. Зоя, наоборот, кинулась к молодому спасателю, который шел следом и всем говорил, что он в порядке. Зоя подняла старое покрывало, которое они расстелили с Таней на траве, и которое она брала из общежития, и побежала к незнакомцу.
— Укройтесь, — она подала ему покрывало.
— Не надо, обойдусь.
— Вода холодная, а вы мокрый весь, обсохнуть надо.
Он остановился, и Зоя увидела улыбку на его уставшем лице. – Спасибо, правда, не холодно.
А она стояла с этим покрывалом и умоляюще смотрела на него. Может ее взгляд так подействовал… парень взял покрывало и накинул на плечи…
— Борис, ну ты как? — Двое парней подошли к нему. – Вот это правильно, укройся пока, а то ветер, а лучше скидывай мокрое, чтобы не простыть.
— Да я нормально, мне тут «скорая помощь» помогла, — он взглянул на Зою.- Вы лучше пацану помогите, непонятно, зачем он сиганул в воду…
— Да мы поняли, что свалился, а может и сам прыгнул, потом выясним, пацан ведь совсем, лет восемнадцать еще.
Зоя взглянула на паренька, кто-то назвал его Венькой. Нашли сухую одежду и принесли горячий чай.
— Ну, вот и «отдохнули», — разочарованно крикнул мастер участка, — в автобус, молодежь, по домам едем.
— По общагам, — крикнул кто-то, — наши дома еще в проекте.
— Зоя, покрывало где? – спросила Таня.
— Да вон … человеку дала, чтобы согрелся.
— А-аа, вон они в другой автобус садятся… да и ладно, подумаешь, покрывало, тут такой случай, хорошо, хоть живы остались.
Зоя, прильнув к стеклу, пыталась еще раз увидеть того мужчину. – Борис, — прошептала она, вспомнив его имя.
Они медленно тронулись, свернув пожитки на месте отдыха за считанные минуты. Река тянулась свинцовой лентой между серых скал, над которыми победоносно шумела тайга. А у Зои перед глазами стояла только одна картина: как разбежавшись, он прыгает вниз… и все это теперь, как в замедленном кадре – все движения вспоминаются.
— Зой, ты чего задумалась? – спросила Таня. – Испугалась? Все же хорошо, все живы. Ну, понятно, разборки будут: почему так случилось…
— Да мне-то чего бояться? Я за них испугалась, просто знаю, что такое холодная вода. Вода в мае еще очень холодная, я ведь на реке выросла. – Она повернулась к подруге. – Ты понимаешь, он ведь не думал, он следом прыгнул, а ведь он его может и не знает, а просто человека спасал…
— Ой, Зойка, впечатлительная ты…
— На моих глазах человека спасли.
— Ну-ка, ну-ка,- Таня попыталась посмотреть в глаза подруге, — забыть не можешь нашего героя… понравился тебе? Ну, скажи, понравился?
— Перестань, почему сразу «понравился»?
— Ну, я же видела, как ты на него смотрела.
— На него все смотрели. И если уж тебе так интересно, то… да, понравился. Не каждый способен на такой поступок.
В автобусе все тихо переговаривались, и было непривычно, ведь сюда, к месту отдыха, ехали с шутками и песнями. А сейчас только перешептывание.
— А что с пареньком-то? Как он в воде оказался? – спросил кто-то позади.
— Вроде случайно упал, кажется, набрался парень… в профкоме узнают, втык дадут, до начальства дойдет. Говорят, этот Венька в карты проигрался, вот с горя и сиганул.
— Да нет, он вроде случайно, крутился там и упал.
— А этот парень, который за ним кинулся…
— Это Борис, он крановщик, недавно, кажется, появился на стройке.
Зоя ненароком слышала этот разговор, впитывая каждое слово.
— А-ааа, вон оно что… так он на кране, конечно, привык к высоте, — услышала она тот же голос.
— Ага, тут Лёнька как-то спросил: «Не боишься на такой высоте работать? А он, ну, то есть, Борис, значит, отвечает: «Я и сплясать там могу».
Зоя невольно улыбается, вспомнив башенный кран, мимо которого приходится ходить. Но никогда не обращала внимания на крановщика, ведь он где-то там, высоко.
____________
— А чего так рано? Еще не вечер, а вы уже вернулись. Дождь что ли пошел? – комендант Софья Павловна придирчиво оглядела девчат. – Чего так рано? – повторила она.
Зоя остановилась, хотя уже хотела прошмыгнуть мимо. – Мы уже отдохнули, да и вообще, там человек в воду упал…
— Ой! И что? Жив?
— Жив. Только мокрый весь и напуганный. Вот и вернулись, мастер так распорядился.
Девчонки стали подниматься на второй этаж. – Любопытная наша Соня, — ворчала Татьяна, — будто ей дело есть до нашего отдыха. Эх, жаль, Толик мой сегодня на смене, а то бы прогулялись сейчас, выходной все-таки… законный выходной.
Зоя, открыв комнату, бросила вещи и села на кровать. А потом и вовсе прилегла.
Вечером Таня убежала на свидание с Анатолием, у него как раз смена закончилась. А Зоя, выключив радио, прилегла, оставив дверь открытой. Знала, что Татьяна скоро придет. Сна не было, она все время думала про Бориса.
Вот так жила-жила до двадцати лет… училась, работала… но не влюблялась. И совершенно равнодушно смотрела на заигрывающих парней. Ей казалось, что нет ей пары, и все ухаживания были несерьезными, да и слова брошены вскользь.
И сколько раз она видела молодоженов на стройке. Они появлялись после ЗАГСа — счастливые и смущенные… и белое платье невесты и строгий костюм жениха – казалось, гармонично вписываются на этом строительном фоне.
(художник Юрий Пименов)
И Зоя тоже иногда думала о том, что также приедет на стройку в белом платье. Пусть даже в скромном, но обязательно, чтобы рядом был любимый человек. И еще она любила просыпаться на рассвете… и как же это необыкновенно хорошо проснуться вместе, когда солнце едва коснется лучами тайги, реки и нового города.
Зоя считала, что встретит своего человека неожиданно… и он сразу ей понравится. Вот как сегодня, — Зоя натянула одеяло до самого подбородка, — показалось зябко. Да, именно сегодня, этот промокший до нитки парень, запомнился ей, завладел ее вниманием и не отпускает до сих пор.
– Зой, ты не спишь, — спросила Таня, вернувшись со свидания.
— Не сплю, можешь свет включать.
— Все про него думаешь — про этого Бориса?
— Думаю. Так и стоит у меня перед глазами.
— Ну, все, Зоя, пропала ты. Хорошо, если взаимно.
— Да что ты?! Какая взаимность? Я даже не знаю, как к нему подойти.
— Ой, Зойка, вот честно, ты как белая ворона, — с сочувствием сказала Таня, — я не удивлюсь, если ты вообще не целовалась ни с кем.
— Целовалась! – С возмущением ответила Зоя. – Ты же знаешь, я тебе рассказывала… в старших классах училась, вот тогда с Петькой, соседом, первый раз поцеловалась, но это случайно. И вообще он мне не нравился никогда.
— Ну, раз тебе так понравился этот крановщик… первой подойди к нему, тем более повод есть – покрывало твое у него…
Зоя подскочила на кровати. – Ты что?! Стыд какой… старое покрывало требовать, что он подумает…
— Ну, тогда лежи и страдай!
__________
После тревожного воскресенья и бессонной ночи все разрешилось само собой. Зоя даже не пыталась идти к смелому крановщику и спрашивать о покрывале, еще не хватало с человека какую-то тряпку требовать. Однако Борис сам нашел Зою. Хотя, что ее искать, посмотри вниз – вон ее голубая косынка мелькает.
Не сказать, что Зоя была красавицей – светло-русая челка, правильные черты лица, карие глаза. Фигура… да обычная фигура, без крутых изгибов. Она не задумывалась об этом, выросла в деревне, все время помогая родителям, — не до красоты было. А сейчас захотелось быть красивой, вот также легко упорхнуть на свидание, как ее подружка Таня.
Понедельник, как всегда, начался с разнарядки, и девчонки шумной гурьбой ушли на отдаленный объект, Зоя с сожалением посмотрела на башенный кран — теперь он казался далеко.
— А шпатели ваши где? – крикнула мастер Вера Фоминична. – Разбазарили казенное добро, а мне теперь снова за вас просить?
— Вера Фоминична, да у нас там, на доме, инструмент остался, мы думали вернемся туда, — признались девчата.
— А больше ничего там не забыли? Память что ли дырявая? Я не собираюсь вас снабжать…
— Я схожу и соберу все шпатели, — предложила Зоя. Она и сама не ожидала, ведь ее инструмент был с собой.
— Беги, Гончарова, да чтобы шустро, задержишься – прогул поставлю.
— Я мигом!
Зоя помчалась на прежний объект, не чувствуя усталости в ногах. Этот кран, маячивший над всей стройкой, придавал уверенности, и какой-то задор появился в этом простом задании. Почему-то казалось, что не зря она туда торопится, даже благодарна была, что девчонки забыли шпатели.
Вбежала по лестницам еще не сданного дома, собрала инструмент и спустилась вниз. Машинально подняла голову (конечно, он ее не разглядит, не заметит), но все же взглянуть хотя бы издали… И вдруг он высунулся из кабины и махнул рукой. Зоя встала как вкопанная. Подумалось, что не ей этот знак, а все равно стояла и смотрела вверх. А он что-то показывал знаками, а потом стал спускаться.
И она стояла, как привязанная к этому месту невидимой веревкой, даже пошевелиться не могла.
— Эй, «скорая помощь», — окликнул он, — это ты мне покрывало вчера дала?
— Это чтобы вы не замерзли, — с каким-то особым чувством радости ответила девушка.
— Там ребята в общагу к вам отнесли, на вахте оставили, — сказал крановщик.
— Да и ладно, я вообще про него забыла… я так испугалась вчера, представляете, я в детстве плавать училась, и меня течением унесло, кое-как выбралась. Так что теперь знаю, как это в воде барахтаться. А вы вообще… герой, вас наградить надо…
Он рассмеялся. – Ну, награди… поцелуем…
Зоя смотрела в его смеющиеся глаза и совсем не улыбалась. Она вдруг стала серьезной, и с такой же серьезностью и решительностью сказала: — И поцелую. – Она потянулась к его губам, но не решилась, и поцеловала в щеку.
— Ну что же ты… такой смелый жест и вдруг спасовала, — сказал он,- вот так надо, — и он взял ее за плечи и без тени смущения поцеловал в губы.
***
— Не меня ли ждешь? – Борис сразу узнал Зою, она стояла недалеко от танцплощадки.
— Нет, не тебя… ой, нет, то есть, да, — сбивчиво ответила девушка.
— Ну, надо же, смелая, — заметил он.
Обычно девушки перед ним стеснительно опускают взгляд, делают вид, что встретились случайно, а тут – смотрит в глаза и честно признается.
— Ну и что делать будем? – спрашивает он.
— А знаете, Борис, проводите меня, пожалуйста.
А что, почему бы не проводить симпатичную девушку, тем более такую искреннюю.
Зоя, ты что так поздно? На вахте ворчали, наверное…
— Таня, знаешь, кто меня провожал? Догадайся!
— Юрий Антонов! – Буркнула Татьяна и укрылась одеялом.
— Да ну тебя! Зачем мне Антонов? Он песни поет, ему не до меня. Меня Борис проводил… и мы договорились завтра встретиться.
— Да ну? Лед тронулся что ли?! Зацепила все-таки его. – Сон у Татьяны моментально пропал, и она села на постели, накрыв плечи одеялком. – Значит, неделю назад он тебя поцеловал, а сегодня проводил… что говорит?
— Говорит, что нравлюсь.
— Ну, а ты?
— А я… я, кажется, люблю…
— Ой, как здорово, как у тебя романтично получилось… а у меня – тоже. Толик мне предложение сделал, замуж зовет. Говорит, сначала комнату нам в общежитии дадут, а потом квартиру, потому как мы с ним на стройке работаем. Вот так-то! А ведь раньше, как мы с тобой утроились, парни нам вслед кричали: «Эй, вы, «штукатурки», носы не забудьте цементом припудрить!» А мы с тобой молодцы!
— Ну, это ты молодец, Толик твой молодец, а у нас пока – ничего неизвестно.
— Так ты стремись!
— Как? Я не могу человека вот так сразу в ЗАГС тянуть, да и вообще не могу… навязываться…
— Ну, вот те раз, то такая смелая, позволила поцеловать себя у всех на виду, сама попросила проводить, а как замуж — «я не могу»…
— Ну, мне кажется, мужчина должен первый…
— Вот именно – мужчина должен!
Девчонки уснули, каждая со своими мечтами.
Наступило лето, и дни казались длинными, а ночи короткими, тем более, если ночами гуляешь с любимым человеком.
Прошел июнь, пролетел июль, и в конце месяца рассыпался дождем.
Таня готовилась к свадьбе, и Зоя помогала ей. В день торжества молодые, по традиции, заехали на стройку, и Зоя, свидетельница со стороны невесты, поглядывала на Бориса, словно говорила взглядом: «Посмотри, какие они счастливые!»
Он будто угадал ее мысли, подошел и шепнул: — Следующие — мы.
И она все поняла и прятала улыбку, и взглядом благодарила его.
Первый раз Зое предстояло остаться в комнате одной, Таня еще накануне перевезла часть вещей в другую комнату, где им предстояло первое время жить с Анатолием.
— Я зайду? – тихо спросил Борис, проводив девушку до дверей комнаты.
— Зайди, — сказала она.
Они говорили о молодежной свадьбе, о том, как все было просто и весело, кажется, даже завидовали им. Потом Зоя вспомнила спасенного Борисом парнишку, и они говорили о нем.
— Можно сказать, несчастный случай… но благодаря ему, я увидела тебя. Даже не знаю, встретились бы мы или нет…
— Зоя, наверное, встретились бы, — его рука оказалась на талии девушки, он попытался притянуть ее к себе, и она растерялась, понимая, что должна сказать, что уже поздно и что ему пора возвращаться к себе.
Но голос вдруг подвел, казалось, перехватило где-то в горле, и вовсе не хотелось, чтобы Борис ушел.
________
И совсем не хотелось спать, и она лежала с открытыми глазами, ощущая рядом его дыхание. – Боря, ты любишь встречать рассветы?
— Рассвет… это значит совсем рано надо вставать… нет, честно… поспать люблю.
— А ты знаешь, как здорово захватить рассвет? Тишина такая, свежо… и солнышко встает, его первые лучи ловишь… я в деревне любила вставать чуть свет, особенно летом. Пойдешь на речку, а там, бывает даже небольшой туман и такая свежесть от реки…
Она повернулась к нему и заметила, что Борис спит. Зоя улыбнулась, тихо легла рядом. — Ладно, если я проснусь рано, попробую тебя разбудить, — прошептала она, — наверное, так здорово встречать рассвет вдвоем…
__________
Зойка, да ты что?! У вас все было? – Таня смотрела на подругу, узнав подробности их встречи наедине.
— Да. И я не жалею. Боря еще в день твоей свадьбы сказал, что мы с ним следующие, ну в смысле жениться.
— Ну, это хорошо, только не тяни, а то они знаешь… вон как у Светки Звягиной… затянулось, до сих пор не расписаны.
Прошло еще два месяца, и пожелтевшие листья сорвало ветром за пару дней, как будто слетели остатки осенней одежды. И только горы в изумрудной зелени хвойных деревьев напоминали о лете.
— Зоя, ты сказала ему? – Таня пыталась узнать об отношениях подруги.
— Нет еще.
— И что тянешь? Чего ждешь? Время-то идет.
— Знаю я. Скажу, обязательно скажу.
— Мой Толик сразу узнал, обрадовался, — она погладила живот,- вместе теперь ждем. Заставил меня написать заявление, чтобы на легкий труд перевели, чтобы раствор не таскать. Тебе может тоже надо на легкий труд…
— Вы с Толей муж с женой, а мы пока… но я скажу, обязательно скажу.
— Ой, Зойка, ты как будто боишься огорчить своего героя, спугнуть что ли…
— Да почему? Все у нас хорошо.
— Ну, смотри… эх, жаль, мы теперь на разных объектах работаем, поговорить некогда. Уж я бы точно тебе помогла… а хочешь, я сама ему скажу?
— Да ты что?! Не надо.
— Ладно, не надо, так не надо. Я слышала, к тебе ученицу прикрепили.
— Ага, молодая совсем девчонка, восемнадцать лет, тихая такая, красивая, парни так и заглядываются на нее, работать не дают, отвлекают, находят причину заглянуть к нам… ну, ладно, Тань, я пошла. — Зоя отправилась на участок, прибавив шаг.
Ученицу звали Наташей. Когда она первый раз ее увидела, то подумала, что перед ней школьница – такой хрупкой и молоденькой она ей показалась.
— Вот, Зоя, обучи девчонку. А то на стройку пришла, а поставить ее некуда, ничего толком не умеет. – Сказала бригадир, и девушка скромно опустила глаза, чувствовалось, что ей неловко слышать о себе подобный отзыв.
— Ничего, все получится, я помогу, — с улыбкой сказала Зоя, успокоив девчонку.
Рабочая одежда, сидевшая на ней немного мешковато, не могла скрыть все прелести ее фигурки. И лицо у Наташи было очень привлекательным. Вроде косметики нет, а все равно — хорошенькая. Да, про таких, зачастую, так и говорят: «хорошенькая».
— Ну, что-то все-таки знаешь, — сказала Зоя, — остальное – дело техники, а точнее, дело рук.
— А вы давно работаете? – спросила Наташа.
— Больше года. И на «вы» меня звать необязательно, у нас с тобой разница года два всего.
Наташа повеселела, почувствовала себя свободно, работать стало легче. Если не успевала, Зоя спешила на помощь, и они вместе выполняли задание.
И полетели недели, а вскоре и первые белые мухи опустились на землю — так девчонки назвали первый снег. Земля уже остыла, и снег таять не собирался, а наоборот, оставался на свободных участках белоснежными клочками, предвещая скорое наступление зимы.
Борис частенько заглядывал на новый объект, и Зоя вспыхивала, будто первый раз его видела. Она собиралась сказать, что ждет ребенка. От Бориса ждет.
Но зная, что строительное управление торопится сдать к зиме новый объект и Борис работает допоздна и сильно устает, она никак не могла выбрать время и поговорить спокойно, никуда не торопясь. К тому же она сама об этом недавно узнала. Сначала растерялась, почувствовав изменения в себе, потом успокоилась, ведь Борис рядом, и это его ребенок.
— Новенькая? – спросил он, когда впервые увидел Наташу. Девушка кивнула в ответ и ее растерянная улыбка будто обезоружила его, невозможно было не заметить хорошенькую ученицу.
Потом еще пару раз забегал, и Зоя радовалась, ощущая его привязанность.
— Ну и где она? – спросила Зоя, потом заглянула к девчонкам этажом выше: — Вы Наташу не видели?
— Не-еет, не пробегала. Да опаздывает, наверное, прогул ей поставь, тогда быстро перевоспитается, — посоветовали ей.
— Ну, вот еще, сразу прогул, — сказала Зоя, спускаясь по лестнице,- как будто сами никогда не опаздывали.
Она подошла к окну, недавно вставленному, и посмотрела вниз. Там, у входа, был Борис и рядом Наташа.
— Странно, и где они могли встретиться, — подумала Зоя, — наверное, Борис ко мне пришел.
Но мужчина так и не поднялся, Наташа пришла одна.
— Почему опаздываешь? – спросила Зоя.
— А что? Я же еще учусь, мне можно.
— Сколько можно учиться? Все сроки прошли. Ты уже полноправный работник и спрос с тебя такой же, как и со всех.
— Ладно, поняла, — ответила девушка.
В обед Зоя решила обязательно увидеться с Борисом и поговорить с ним. Непонятное волнение охватило ее, она забеспокоилась, и едва дождалась обеденного перерыва.
— Боря, подожди! Я не успеваю за тобой.
— Зоя, я тороплюсь.
— Сейчас ведь обед.
— Уже обедал. Начальство подгоняет. — Ответил он.
— Мне поговорить с тобой надо, — Зоя пыталась поймать его взгляд…
— Ну, раз ты хочешь поговорить… я подумал, что ты и сама догадалась, — виновато сказал он, — в общем, не будем мы больше встречаться…
— Как?
— Да вот так. Не будем. Прошло все. Да и не начиналось, прости, мне надо бежать.
— Боря, подожди, как же так? Я же хотела сказать тебе…
— Зоя, ну что говорить… что еще можно сказать? Другая у меня теперь, понимаешь… я всё сказал.
Он торопливо пошел на рабочее место, а Зоя стояла, растерянно глядя ему вслед. Его слова эхом звучали в ее голове: «другая у меня».
Она опомнилась и пошла в столовую, остановилась у крыльца, так и не смогла подняться, есть совсем не хотелось.
Вернувшись на объект, медленно поднялась по лестнице, и, к своему удивлению, застала Наташу уже на рабочем месте — видимо, сработало предупреждение.
— Зоя, я больше ну буду работать с тобой в паре, — сказала Наташа, — я уже попросила бригадира перевести меня…
— Это почему же? Обиделась, что я тебе замечание сделала? – придя в себя после разговора с Борисом, спросила Зоя.
— Нет, не поэтому. Просто так надо.
Зоя сразу вспомнила Бориса рядом с Наташей – случайно ли это было…
— Наташа, а о чем ты разговаривала с Борисом? – спросила она, застав девушку врасплох.
— Ни о чем… и вообще, это наше дело, — она торопливо стала собирать инструмент.
— Каску забыла, — напомнила Зоя, — да и вообще, пренебрегаешь техникой безопасности, Дубровин увидит – нагоняй получим.
— Да что ты все пугаешь меня? – раздраженно сказала девушка, резко повернувшись и наступив на мастерок, покачнулась и упала на бетонный пол.
Зоя подбежала к ней и попыталась помочь, и в это время вошел Борис. – Не трогай ее! Рехнулась что ли от ревности? Мстить решила? Отойди от нее! – Он толкнул Зою, и она оказалась у стены, ударив локоть.
— Наташа, что с тобой? Она тебя ударила?
— Да нет же, нет, я просто упала, она не виновата, — сказала девушка.
Он подхватил ее на руки. – Понятно, покрываешь ее, я ведь знаю, это она на меня злится, — Борис с ненавистью взглянул на Зою и вынес Наташу из комнаты.
Зоя присела, согнулась и заплакала. Она вспоминала, как сильный и решительный Борис, не раздумывая, прыгнул в воду, чтобы спасти человека… и как она переживала за него, как она любила его потом, казалось, и он ее любил.
А что теперь? Он взял на руки Наташу, как пушинку, унес ее как самое драгоценное, что у него есть в жизни.
Зое стало плохо и больно, на лестнице послышался шум.
— Валентина Семеновна, ну и где твои работники? Куда ни глянешь – везде пусто. – Зоя узнала голос инженера по технике безопасности Дубровина, известного своей придирчивостью.
— А это что? – Дубровин застыл, увидев согнувшуюся Зою. – Да она бледная! – Он подошел к ней, постарался поддержать. – Что с тобой? Тебе плохо?
— Нормально, сейчас пройдет.
— Так, Валентина Семеновна, там внизу машина конторская, спустись, задержи, мы сейчас тоже спустимся, в больницу надо девушку.
Бригадир, испугавшись, кивнула. – Ага, я мигом.
— Так, пойдем, держись за меня, сейчас доставим тебя докторам.
— Не надо, я сама…
— Пешком что ли пойдешь? Ну, нет, давай в машину, водитель подвезет, — Дубровин обернулся, — Семеновна, ты как? сможешь поехать?
— Александр Дмитрич, мне объект сдавать… ну или подождите, предупрежу девчат.
— Ладно, не надо, сам поеду.
Дел у инженера по технике безопасности было полно, в этот день он и половины не сделал. Но, прохаживаясь под окнами больницы, без сожаления. Мысленно перекидывал дела на более позднее время, или на следующий день, болезненный вид молодой женщины его беспокоил больше. Да и вообще, не первый день на свете живет, помнит, как жена рожала.
— Ну, что? – первым делом спросил он, когда Зоя вышла. – Она опустила глаза. Почему-то было стыдно, что посторонний человек, хоть и известный в их управлении, беспокоится о ней. Да и вообще всё ее положение показалось ей стыдным. Она не стала рассказывать, как доктор отругала ее за беспечное отношение к своему здоровью и здоровью ее будущего ребенка. – Если тяжело – на легкий труд переводись! — Резко сказала доктор. — И не доводи себя больше! Понимать должна, что ответственная теперь за двоих.
— Хорошо все, — сказала она Дубровину. – Александр Дмитриевич, простите, отняла у вас время. – Она хотела еще что-то сказать, но слезы не давали сосредоточиться, и она изо всех сил держалась, чтобы не заплакать перед чужим человеком.
Но Дубровин и так все понял. – Ну-ну, не надо разводить слякоть, у нас и так дождя хватает. Все хорошо будет.
— Ничего уже не будет, — сказала Зоя, — зачем мне это всё…
— Не понял… что? и ребенок не нужен? Так, Гончарова, садись в машину, на работу ты сегодня не выходишь, едем в общежитие – тебе в себя надо прийти. – Дубровин дал отмашку водителю попросил, чтобы вез аккуратно. — Молодой шофер участливо посмотрел на Зою — бледную и беззащитную — и медленно тронулся с места.
— Имя-то у тебя какое… ты хоть знаешь, что твое имя значит? – спросил Дубровин.
Зоя виновато взглянула на него, явно не задумываясь никогда о своем имени.
— Жизнь – вот что означает твое имя.
— Жизнь? – Зоя впервые за этот день отвлеклась от печальных мыслей и с интересом посмотрела на Дубровина.
— Да, жизнь. Вот и живи! Жить надо, Зоя. И ребенку надо дать жизнь, а там разберешься, кто прав, кто виноват. У меня тоже сын растет, так я свою жизнь без него не представляю.
________________
Зоя лежала, обняв подушку и глядя в одну точку. Никак не укладывалось у нее в голове, что Борис, рисковавший жизнью, спасая парня на берегу Енисея, и Борис сегодня – равнодушный, с холодным взглядом, сказавший о расставании на бегу, — неужели это один и тот же человек. Хотя, нет, когда вынес на руках Наташу – он показался Зое похожим на того спасателя на берегу. Не понимала она еще таких перевоплощений в человеке, тяжело поддавалось ее сознанию столь резкая перемена. — Да, Боря, видно не суждено нам с тобой вместе встречать рассветы… и закаты провожать не суждено, — с горечью подумала она.
Дверь скрипнула и Зоя подумала, что надо бы смазать петли. В комнату вошла Таня. По ее решительному взгляду было понятно, что она уже знает, что Зою увозили в больницу.
— Привет, ну как ты?
— Да нормально, на уколы ходить придется, на легкий труд переводят – вот так. У нас мамка троих родила и никаких поблажек по труду, все сама и все хорошо, а я вот… хлипкая оказалась.
— Ты сказала ему? – спросила Таня, уже догадываясь, что заболела Зоя не без причины.
— Сказала. Только поздно теперь, он уже с Наташей…
— Это как? с твоей ученицей?
— Да. Сегодня узнала. И он сказал, что расстается со мной, не нужна больше…
— А ребенок? Ты сказала?
— Не успела, он торопился… и еще меня обвинил, будто я Наташку толкнула. А я даже пальцем ее не тронула, – Зоя уткнулась в подушку.
— Ах ты… павлин-мавлин, распушил хвост перед девками, ну ничего, прижми его, Зоя, скажи ему про ребенка, пусть попляшет на своем башенном кране, пусть ему самому башню снесет от такой новости.
— Скажу, конечно, куда деваться… может у него с Наташкой так, временное затмение…
— Вот и скажи. А если на попятную, то найдется на него и местком и профком… короче, найдем заступников.
***
— Нельзя так близко, кран работает, — напомнили мужики, заметив Зою. Она уже полчаса терпеливо ждала Бориса.
— Мне крановщик нужен, — ответила она, и в ее взгляде было и оправдание, и просьба.
— А может, я нужен? – молодой стропальщик подмигнул Зое, видно настроение у него было хорошее.
Она отошла, чтобы не привлекать внимание. Вскоре работа стихла, Борис спустился и сам подошел к Зое. – Ну, что ты тут крутишься? Ну, что еще непонятно? Так и будешь караулить меня на каждом шагу?
— Я так и не успела тебе сказать. Но, думаю, ты должен знать… ребенок у меня будет, твой ребенок, Боря.
— Та-ааак, сюрприз значит… ты уверена?
Горькая усмешка появилась на лице Зои. – Ну, если врач уверен, то что уж тут сомневаться, я уже на учет встала…
— Давай отойдем, — он взял ее за локоть и отвел в сторону, оглядываясь и понимая, что их разговор привлекает внимание.
— Слушай, это ты мне в отместку придумала? И врача сюда приплела…
Зоя отшатнулась. – Да ты что? Разве так шутят?! Да меня на днях в больницу отвезли, мне плохо было… стали бы мне врачи справку липовую выдавать… зачем им это?
— Ладно, допустим, — Борис закусил с досады губу, новость ошеломила его, — ну, а сейчас-то ты чего хочешь от меня?
— Боря, это же наш ребенок, ты же сам говорил, что мы поженимся…
Борис опустил голову и носком сапога ковырял выпавший снег.
— Про ребенка я тебе ничего не говорил. – Он посмотрел на нее, собираясь сказать что-то важное. – Зоя, мне двадцать пять лет… я хочу жениться… но не на тебе. Знаю, нравился многим, наверное, любили… и тебе понравился, я это сразу заметил еще весной на берегу, когда этот пацан в воду свалился, и ты мне понравилась, но я хочу и сам любить, по-настоящему. Так что не получится у тебя привести меня в ЗАГС, как бычка на веревочке.
— Так значит все было понарошку, как в детской игре? – надломленным голосом спросила Зоя.
— Как было, так и было, мало ли чего в жизни бывает. А вот сейчас я люблю Наташу! И мне хочется ее любить, это моя девушка, на всю жизнь моя! Хочу любить, заботиться о ней… понимаешь, чтобы не только меня любили, а чтобы и я любил… понятно тебе?
— Зачем ты мне все это говоришь? – закричала Зоя. – А своего ребенка ты не хочешь любить?
— А как ты себе представляешь нашу жизнь? Ну, женюсь на тебе ради ребенка, а жизни-то не будет… короче, увольняюсь я, уезжаем мы с Наташей на гидростанцию, а город пусть другие строят. И подумай насчет ребенка… надо ли тебе…
— Все поняла, — сказала она. Поднялся ветер, срывая снег с бетонных плит, уложенных одна на другую. Зоя поправила платок, стараясь закутаться лучше.
— Не маленькая, — сказал Борис, — сама уж как-то реши этот вопрос… с ребенком. Да и вообще, не было у нас речи о детях, не пытайся меня удержать.
Зоя, не сказав больше ни слова, повернулась и медленно пошла со стройплощадки. Она почувствовала опустошение, будто высохло все внутри от расставания с Борисом и от его слов. И обиднее всего было то, что он, и в самом деле, любит Наталью. Эта девчонка с кротким взглядом и красивым личиком, не прилагая никаких усилий, завладела его вниманием и всей его жизнью. И он, такой сильный, спортивный, полностью поддался ей, и готов отдать за нее свою жизнь.
— Зойка, ну так нельзя, его надо наказать. – Таня сидела рядом в той же комнате, где они жили вместе и, выслушав рассказ Зои, предложила свой вариант. – Нет, надо расписаться, повод есть – общий ребенок.
— А что мне это даст? Да и не заставишь его.
— К главному инженеру сходить, он дядька серьезный, быстро выволочку сделает этому Боре. – Предложила Татьяна.
— Таня, пойми ты, не любит он меня и ребенок ему не нужен. Да и зачем это все?
— Как это зачем? Это чтобы потом ребенку, как подрастет, свидетельство о рождении показать: вот, мол, у тебя мама и папа есть.
Зоя плотно сжала губы и смотрела в одну точку, словно отрешилась от происходящего. – Главное, что я у него есть, это мой ребенок. И не хочу о Борисе слышать ничего, тем более уехал на ГЭС.
— Подумаешь, тут всего ничего расстояние, всегда достать можно и к стенке припереть. – Татьяна была настроена решительно.
— Ну, не хочет он жениться нам мне, — устало сказала Зоя.
Татьяна вздохнула. – Подружка ты моя, все понимаю, верю, что не хочет, но мне тебя жалко.
— Не надо меня жалеть, сама виновата, — она взяла подругу за руку, — не переживай ты так, сама ведь скоро мамой станешь, хватает тебе забот. А я справлюсь.
— Родителям сказала?
— Нет. И не собираюсь пока. Звонила им, сказала, что работы много приехать не могу. Лучше пусть ничего не знают, а то отец ругать будет. Им и так внуков хватает, а тут я… в положении, будущая мать-одиночка.
___________
Так быстро завьюжило, и спешно наступила зима, сковав морозами огромную стройку. Но работа шла своим ходом, и каждый выполнял свое дело. Зою перевели в отдел снабжения, где выделили отдельный стол, и она, загруженная документами, справлялась на совесть.
— Это кто тут, новенькая что ли? – Дубровин, заглянув очередной раз в отдел, заметил Зою.
— Старенькая, — улыбнулась Зоя, — здравствуйте, Александр Дмитриевич, это я – Гончарова.
— Погоди, кажется, Зоя…
— Да, Зоя, вы меня еще по сени в больницу сопровождали.
— А-ааа, ну молодец, вот видишь, нашлось место, в твоем положении – это решение правильное. В общем, береги себя, а как родишь — поздравим. – Он хотел уйти, но остановился в дверях. – Я чего приходил-то, насчет спецодежды уточнить, а то там стропальщики, как оборванцы ходят, уже мастеру участка выговор вкатили, да вот решил сам проверить.
— Да-да, уже заказали, вот и документы есть,- ответила Зоя.
— Это хорошо. Слушай, а еще спросить хотел, может не мое дело… а как отец ребенка…
— А нет у него отца, — мгновенно ответила Зоя, — вы, наверное, осуждаете меня…
— Перестань! Я не в осуждение. Просто… несправедливо это, хотя в жизни много нестыковок. Ну, держись, Зоя, не болей больше. – И он ушел так же быстро, как и появился.
***
Татьяна родила девочку еще зимой, и Зоя часто забегала к ним, наблюдая, как счастливые родители склонились над дочкой.
— Готовься, подружка, скоро твой черёд, — напоминала Таня, — и не бойся ничего, настраивайся на хорошее.
— А я и так настроена.
— Ну, а этот, как его… Борис не объявлялся? – осторожно спросила Татьяна.
— Не видела я его. Знаю, что женился, квартиру ему в поселке дали, рядом с ГЭС. А больше ничего не знаю.
— Гад. Вот гад он. И квартирка уже есть… Зойка, добивайся, тебе тоже квартиру должны дать…
— Я не семейная…
— Как это «не семейная»? А ребенок – не семья что ли? – возмутилась Татьяна.
— Ребенка еще родить надо, — ответила Зоя.
Родила Зоя весной. А за месяц до родов ездила в деревню, предварительно известив родителей. Ошеломленные отец с матерью и старшими сестрами, были подавлены известием. Не ожидали они, что послушная, трудолюбивая Зоя вытянет жребий матери-одиночки.
— Что случилось, то случилось, — сказала она родителям, — материально я справлюсь, денег просить не стану.
— А кто тебе с дитем помогать будем? За ним же смотреть надо, одного же не оставишь, — сказал отец.
— Мне помогут, есть добрые люди. Главное, чтобы подросло дите, тогда и в ясли можно отдать.
Мать горестно вздыхала, расспрашивая об отце ребенка.
— Да что ты, мама, он и слышать ничего не хочет.
__________
В новенькой однокомнатной квартире Бориса играла музыка – Наташа купила новую пластинку. – Боря, представляешь, последняя досталась, урвала пластинку, можно сказать.
Борис, прилег на диван, и, закинув руки за голову, наблюдал за молодой женой. – Наташка, какая ты у меня красивая…
Наташа, застегнув новую блузку, крутанулась на месте. – Боря, и как по-твоему такая красота должна на стройке работать?
— Да обще не должна работать, — сказал Борис, любуясь женой.
— Придется работать. Да я и не против. Только не на стройке, надоело мне в грязи возиться, посмотри на мои руки…
— Иди сюда, я поцелую твои ручки, — позвал Борис.
— Это не поможет. Я лучше работу сменю… продавцом хочу пойти, тут в продовольственный требуется.
Борис приподнялся. – Наташка, а ты сможешь?
— А почему нет? Чего там уметь, к тому же обещали, что научат.
— Ну, так и хорошо, главное в тепле и в чистоте, а то жалко мне такую принцессу на стройку отпускать.
Борису казалось, что он счастлив, ведь он впервые по-настоящему любил. Он работал как стахановец, даже грамотой отметили, премии давали, квартиру получил, и у начальства был на хорошем счету.
Так протянулось до самого лета, и Наташа уже три месяца как работала в магазине. О том, что Зоя родила весной мальчика, он не знал. А точнее сказать – не хотел знать. Как говорила Татьяна, подруга Зои, ему невероятно повезло: Зоя не беспокоила его. Назвала Сашей, фамилию дала свою, а отчество своего отца – Алексеевич.
Борис, счастливый, возвращался домой, открыв дверь, обнимал Наташу. – Подожди, задушишь, — на ее красивом личике появлялось недовольство.
— Наташка, ты даже когда злишься все равно красивая. Тебе даже злиться идет, — сказал он.
— Боря, нам надо поговорить.
— Ну-уу, Наташка, не делай такой серьезный вид, вот чего не идет, так это быть серьезной, честное слово, мне физиономии мастера хватает, он вечно серьезный, улыбнись, солнце мое.
— Боря, подожди. Разговор серьезный, хочу по-честному…
— Что такое? Не пугай меня.
— Боря, я уезжаю. Не хочу больше селедкой торговать, я хочу работать в красивом магазине, в универмаге в большом городе. Надоела мне эта нескончаемая стройка, наелась я этой романтики… в общем, на курсы продавцов поступаю, уезжаю…
— Погоди, а я как? Один что ли останусь? Если на то пошло, давай вместе уедем…
— Нет, Боря, — Наташа чувствовала неловкость положения, чувствовала себя виноватой, — нет, я одна уезжаю. Поторопились мы с тобой…
— Как это? Я люблю тебя… Наташка, да я ради тебя, хоть на Луну готов…
— Да не надо мне твоих звезд! Я же сказала: нам надо пожить отдельно, подумать надо, мне кажется, мы поторопились… и вообще, я не собиралась так рано замуж выходить… это ты настоял.
— Ну, почему? Тебе же девятнадцать недавно исполнилось… вроде нормальный возраст… короче, не отпущу я тебя.
Она усмехнулась. – Ну, привяжи тогда меня. А что изменится?
Борис, наконец, понял всю серьезность положения, понял, что вот сейчас его избранница абсолютно искренне призналась, что не хочет жить с ним, и от этой мысли ему стало душно. Впервые в жизни от него отказывались. И кто? Любимая женщина.
— Да я… я знаешь на что пошел… я своего ребенка бросил, — прошептал он.
Наталья подскочила, как сорвавшаяся пружина. – А я тут причем? Ты мне, между прочим, ничего не сказал…
— Ты знала о моих отношениях с Зоей…
— И что? Я сама должна была догадаться? Так что не надо мне рассказывать о своих жертвах.
— Наташа, давай вместе уедем… не смогу я без тебя.
— Боря, я устала, мне не нравится здесь, и я хочу пожить одна.
— Значит, в твоей жизни мне нет места?
***
— Зойка, смотри, сколько колясок вокруг? Вот точно молодежный город, и мы его, между прочим, строили.- Таня шла рядом с Зоей, направляясь к скверу, где были высажены молодые деревца.
— Правда, хорошо, — Зоя подставила лицо осенним лучам, — вот подрастут ребятишки, будем за ручку их водить, потом играть вместе будут…
— Зоя, мне показалось, или ты хочешь что-то сказать?
— Не показалось, хочу сказать. Ты удивишься, но ко мне Борис вчера приезжал.
— Что-оо? Борис?! Как это он вспомнил? Или совесть заела? Что говорит?
Увидев скамейку, подруги присели. – Борис предложил сойтись. Ну, и зарегистрироваться, конечно, Саньку на себя записать предложил.
— А как же его жена?
— Говорит, нет никакой жены, уехала она. Сначала надеялся, что поживут отдельно и снова сойдутся, но Наталья не вернулась.
— Вот это поворот! Ну, а ты что, согласилась? Только не говори, что отказала…
— Тань, я, правда, отказала.
Татьяна закрыла лицо руками. – Зойка, ты дурра что ли? Тебе отец ребенка предлагает зарегистрироваться, а ты отказываешь… — Татьяна выпрямилась и со злостью посмотрела на подругу. – Вот скажи, чего тебе теперь надо? Ведь он наступил на свои грабли, одумался, вернулся, а ты гордость включила. Короче, Зойка, немедленно поезжай к нему и соглашайся.
— Не соглашусь. Отказала и не жалею. Не любит он меня. Мямлил вчера о каком-то долге, о семье… а какая семья, если сам себя заставил ко мне приехать. Нет, не будет у нас с Борисом семейной жизни.
— Не понимаю я тебя, — продолжала Татьяна, — мужик сам пришел, а ты снова себе испытания устраиваешь, хоть бы сына пожалела, ему ведь отец нужен.
— Так я его и жалею! – В сердцах сказала Зоя. – Подрастет и все поймет, все будет замечать, да и где гарантия, что Борис снова не убежит, — Зоя вздохнула. Да и я кое-что понимать стала. Увидела я его тогда, со скалы прыгнувшего… я ведь еще и не разглядела его, а влюбилась. В поступок его влюбилась, а потом уже самого полюбила.
Не хочу больше себя мучить. Да и сын ему не нужен. Это он не ради нас, а ради себя… тоску по Наташке заглушить хочет. Нет, Таня, мне от своей любви к нему полностью вылечиться надо, я ведь еще верю, что всё у меня будет, но не так как с Борисом.
***
— Заходи, Александр Дмитриевич, я как раз тебя жду. – Главный инженер увидел в открытую дверь Дубровина и позвал к себе. И тот, войдя, увидел молодую женщину, которая показалась ему знакомой.
— Здравствуйте, Александр Дмитриевич, — поздоровалась она как-то легко, будто его знала. Дубровин ответил, словно тоже ее знает.
— Ну, вот, готовы твои документы, поезжай на сессию, раз учиться тебя потянуло, — сказал главный, — хотя это очень даже похвально, толковая ты, Гончарова.
— Спасибо. Ну, я пошла.- Она еще раз взглянула на Дубровина, которого не видела больше года. Говорили, что перевели временно, как хорошего специалиста. А вот сегодня Зоя как раз встретила его в кабине главного инженера, — наверняка, вернулся на прежнее место работы.
Как только закрылась за ней дверь, Дубровин сразу спросил: — Это не из штукатуров ли девушка? Фамилия Гончарова знакома мне.
— Да, это Зоя Гончарова, заочно в техникуме учится. Межу прочим, молодец, не смотри, что мать-одиночка.
— Надо же, — удивился Дубровин, — еле узнал ее… изменилась, однако.
— Саша, ты стал девушек замечать? – спросил главный по-свойски. – Это хороший знак, готов порадоваться за тебя.
— Да я, что, я просто… вспомнил ее. А вообще, и в самом деле, заметная девушка.
— Вот и замечай! – С улыбкой сказал главный инженер. – Ну, здравствуй еще раз, рад тебя видеть, рад твоему возвращению. Честно сказать, обидно было, когда тебя перевели. Но что поделаешь, пришлось смириться.
— Да я и сам рад вернуться.
— Ну, тогда завтра выходи на работу, ты все тут знаешь, так что привыкать не придется.
— Ну, тогда я пойду, кажется, обед уже, в столовую загляну.
Зоя торопилась в столовую, просто времени было мало, поэтому решила пообедать на работе. Она давно не видела Бориса, он не напоминал о себе. А тут вдруг вырос как из-под земли. Подруга Таня в таком случае сказала бы: «нарисовался, не сотрешь».
— Зоя, привет!
— Здравствуй, Борис.
— Подожди, постой минуту… решил попрощаться, уезжаю я, кончилась моя комсомольская романтика, хватит, на родину возвращаюсь.
— Ну, что же, легкой дороги, — пожелала она.
Он оглядел ее. – Да-аа, Зоя, изменилась ты. Помнится, первый раз увидел на берегу – стояла такая испуганная девчонка…
— Ну и к чему эти воспоминания? – прервала она его.
— Понял. Обойдемся без вступления. В общем, попрощаться заехал. И вот еще… тебе может деньги нужны, я как раз отложил… не торопись отказываться, ребенок все-таки, расходы всякие.- Зоя почувствовала в его взгляде желание помочь ей. Сначала хотела резко ответить и уйти. Но маленький ребенок, учеба, помощь родителей, помощь подруги Тани… ведь Саньку она оставляет на время сессии у нее, хоть и приезжает каждую неделю. Но все-таки расходы…
— Ну, так как на счет денег? — переспросил Борис.
— Не откажусь, — ответила она. – Можешь оставить. Честно скажу: будут как раз кстати.
Он заторопился, вынул купюры из внутреннего кармана и вручил Зое. – Ну, ладно, если вдруг помощь нужна… вот адрес.
— Спасибо, — сказала Зоя и замолчала. И он, не попрощавшись, пошел в сторону проходной.
Она не знала, что еще ему сказать. И он не нашел больше слов.
В столовой была очередь, и Зоя, терпеливо отстояв, взяла салат, второе и компот. Оставив на свободном столике, вернулась, чтобы взять вилку и хлеб. Вернувшись, застала за своим столом Дубровина. Он уже расположился, заняв место напротив.
— Александр Дмитриевич?!
— Да-аа, слушаю,- сказал он невозмутимо.
Зоя села напротив.
— А-аа, так это вы моя соседка нынче.
— Это вы мой сосед, я первая сюда села, — ответила Зоя, совершенно не смущаясь.
Дубровин с интересом посмотрел на нее.
— Александр Дмитриевич, вы, наверное, не помните меня…
— Отчего же, очень хорошо помню. Вы, Зоя, тогда приболели, так я вас прямо на руках до машины нес.
— Вовсе нет, вы меня всего лишь под руку вели, и вообще, меня еще никто на руках не носил.
— Да-аа? Значит надо исправить этот пробел, — сказал Дубровин, продолжая есть борщ.
Зое стало смешно. Этот, на первый взгляд, серьезный человек, так легко мог общаться.
Дубровин тем временем расправился со вторым блюдом и посмотрел в сторону раздачи: — А вот компот мне не достался, а чай не хочется…
— Напополам? – спросила Зоя и пододвинула свой стакан с компотом.
— Можно и пополам, если не жалко.
Разделив компот, Дубровин спросил: — А как ваш малыш?
— Растет.
— И как же вы управляетесь с ним одна? Да еще учеба…
— Родители помогают, подружка помогает, оставляю с ней на время сессии, правда, приезжаю часто.
— А назвала-то как? – Дубровин перешел на «ты».
— Сашей назвала.
— Вот как! Приятное совпадение. – Он сложил свою посуду и посуду Зои. – Я отнесу. И, кстати, с меня компот.
Она пошла к выходу, и он догнал ее. – На сессию когда?
— Завтра еду.
Дубровин задумался. – Я, наверное, много вопросов задаю. И все-таки хочу еще спросить: отец твоего ребенка, Зоя… ты общаешься с ним?
— Не общаюсь. Вот как раз сегодня попрощались, похоже, навсегда. Он уехал.
— Понятно. Ну, а обо мне ничего не хочешь спросить?
Они как раз остановились у проходной, и он снова смотрел на нее, будто видел впервые.
— Хочу. Но боюсь, — призналась Зоя. И это признание удивило Дубровина настолько, что он впервые растерялся перед ней.
— Чего же ты боишься?
— Боюсь услышать ваше признание… что вы женаты, но хотели бы ухаживать за мной… Александр Дмитриевич, мне уже предлагали подобное. Но я не хочу. Так что спасибо вам, я потом часто вспоминала, как вы меня в больницу отвезли, ваши слова вспоминала… ведь именно от вас я узнала, что мое имя означает жизнь…
— Зоя, ты не так поняла. Все не так, честное слово, не так. Да, тогда я еще был женат, а теперь год как один. Хотя не считаю, что один, мы хоть с женой и в разводе, но сын – это ведь тоже семья. Моему Димке уже тринадцать, опасный возраст, хотелось бы рядом быть, подсказывать, наставлять… но он пока с матерью.
— Александр Дмитриевич, а вам-то сколько лет? – Зоя впервые обратила пристальное внимание на инженера по технике безопасности, изучая черты его лица. Раньше он казался ей старше, может быть должность накладывала определенный отпечаток, а может от природы такой, — одним слом, Дубровин ей казался тогда старше.
А сейчас, после встречи в столовой, она увидела еще молодого человека, но уже пережившего распад семьи, и было заметно, что он переживает.
— Знаете, я завтра уезжаю, но на выходной обязательно приеду…
— Понял. Я найду тебя. Ну, до свидания, Зоя. – Он уже пошел, потом остановился.- Да, кстати, вспомнил, я же тебе компот должен.
Зое стало смешно. – Ну, какой компот? Серьезно что ли?
— Вполне серьезно. И еще к компоту… ну, что-нибудь еще вкусное.
На учебу Зоя уехала с легким сердцем. Единственное смущало: надо ли было брать деньги у Бориса, ведь она не хотела быть от него зависимой. Потом вспомнила про расходы, про то, что надо отблагодарить Таню, за то, что Саша остается у нее, — хотя бы подарок купить. Да и ребенок растет, вещи нужны. Ну, и самое главное в их встрече с Борисом – это его желание загладить вину. Она это поняла. Он может и деньги посчитал, как свою лепту для подрастающего ребенка. И Зоя решила, что было бы глупо противиться и обвинять его теперь, когда все уже случилось, и ребенок уже сказал самое главное слово в жизни слово: «мама».
А Дубровин тем временем пришел домой в пустую квартиру, и чуть не наткнулся на велосипед в прихожей. Это был велосипед сына, он его еще не забрал. Жена Лиля отговорила, потому что еще непонятно было, где его поставить на новом месте.
Новым местом оказалась квартира мужа Лили, — Дубровина тогда взволновало новое замужество бывшей жены, казалось, слишком быстро все решилось. Да и уходила она по собственной инициативе, сославшись на занятость Дубровина, на его вечное внерабочее время. А что он мог сделать? Не от него зависело, а от графика, от начальства, от новых планов.
Дубровин, умывшись, включил радио, но почти ничего не слышал. Вспомнил, как теща сказала при разводе: «От хороших не уходят». И Дубровин не мог понять, чем же он плох. Но прошел всего год, И теща Зинаида Васильевна позвонила и поздравила с днем рождения. И как прежде, наговорила много похвальных слов, что еще больше удивило Дубровина. Из разговора понял, что живет Лиля с новым мужем хорошо, но Зинаиде Васильевне он не нравится, видно чем-то не угодил.
«Ну, хорошо, что хоть теща не в обиде», — подумал тогда Дубровин, простив в душе уход жены.
Он выключил радио и решил заказать переговоры. Позвонили через полчаса.
— Лиля, это ты? – спросил он.
Послышался голос жены: — Ну, а кто еще? Неужели не узнал?
— Да узнал, это я так, на всякий случай. Как там Дима? Как в школе?
— Да вроде нормально, вредничает, правда, но это не удивительно, характер-то твой.
— Лиля, ну причем тут характер? Мальчишка растет. Слушай, скоро каникулы, ну отправь ты его ко мне, он же вырос здесь, учился…
— Он не хочет, — резко сказала бывшая жена, — он сам не хочет к тебе ехать.
Дубровину хотелось возразить, возмутиться, потому что задели за больное. Но он сдержался, и стал спокойно разговаривать дальше. – Лиля, но ведь это ты его настроила. Я ведь знаю: ты сказала, что я вас бросил… а на самом деле, это ведь твоя инициатива была, расстаться…
— Дубровин, сын будет жить со мной, то есть с нами.
— Да я не против! Но могу я хотя бы видеть его? Да и Димка имеет право приехать ко мне, ну хоть ненадолго. Лиля, если будешь препятствовать, придется рассказать сыну, что это ты со мной развелась, а не я.
— Ты мне угрожаешь?
— Нет, какие угрозы. Я хочу сказать, что буду бороться за общение с сыном.
— Ты хочешь меня во всем обвинить… он и так упрямится, ему надо найти общий язык с Аркадием.
— Так я разве против?! Наоборот, хочу поговорить и объяснить, что мы живем порознь, но мать и отец у него также остались, и надо строить отношения со всеми… иначе, как жить в этом мире… Понимаешь, Лиля, я даже мог бы помочь тебе…
— Ладно, Дубровин, я поговорю с сыном, наверняка, он захочет к тебе приехать. Только пообещай не настраивать его против нас с Аркадием.
— Лиля, ну разве я подлец? Вспомни, было что-то подобное?
— Хорошо, верю.
Дубровин положил трубку и как мальчишка подпрыгнул. – Ну, Димка, приезжай скорей, мы с тобой на велике погоняем.
****
— Зоя, а мне девчонки сказали, что тебя с Дубровиным видели. Это по работе?
Зоя смотрит на Таню, и думает, как лучше сказать. Ведь давно хотела поделиться, но боялась. Потому что сама еще не знала, насколько серьезны их отношения. А после того, как Дубровин познакомил с сыном Димой, после того, как ее маленький сын Саша стал тянуть к Дубровину руки и что-то несвязно лепетать, явно выражая детскую радость, Зоя твердо решила: рассказать Тане.
— Нет, Танюша, не по работе. Это по личному.
— Да ну?! И давно у вас?
— После сессии.
— Интересно получается, ведь в больницу тогда Александр Дмитриевич тебя отвез, — напомнила Таня, — а теперь вон куда кривая вывезла.
— Да, представь себе, встретила его, когда так тяжко на душе было, не представляла себе своего будущего. Да и он тогда был еще женат. Но поддержал меня, просто нужные слова нашел. А теперь встретились случайно… а расставаться не хочется.
Татьяна хлопнула ладоши. – Вот ты как чувствовала: после Борюсика ни с кем не знакомилась. А ведь даже Толя мой хотел с холостым напарником познакомить, а ты как упрямая коза уперлась рогом в землю. А теперь, видно, дождалась, глаза-то как сияют.
— Ой, Танюшка, спасибо тебе за все! За Саньку спасибо, выручаешь меня во время сессий. Ну ничего, скоро диплом получу…
— И будешь большой начальник.
— Насчет начальника не знаю, а вот хорошую семью хочу.
__________
Приближался июль, и лето щедро согревало, баловало ягодой и просто погожими деньками.
— Зоя, а твои родители не против, что я старше?
— Саша, теперь поздно спрашивать: против они, или нет, — ответила Зоя. А потом рассмеялась. – Ну, конечно, не против, я же предупредила, они нас ждут. И вообще, не похоже на тебя, чтобы ты боялся.
Дубровин взял на руки маленького Сашу. – Ну, все таки, а вдруг… все-таки первый раз еду, знакомиться…
Они сели в автобус.
— Саш, а если, и в самом деле, будут против, ну вот вдруг что-то не понравится, что тогда? Наша регистрация отменяется? – спросила Зоя.
— Да ты что?! – испугался Александр. – Нашей свадьбе быть! А препятствие надо штурмовать, ну в том смысле, что родителей надо убеждать. Да и вообще, о чем ты, Зоя? Меня вон Санька уже папкой назвал, так что отступать некуда, позади – моя семья.
Алексей и Валентина одобрительно посматривали на будущего зятя, и только природная сдержанность не позволяла вслух высказать свою симпатию.
— Рады, — сказал Зоин отец, — очень рады, приезжайте чаще, внука привозите. Да и старший пусть приезжает (это он про сына Дубровина), места всем хватит.
— А места у нас тут ягодные, — напомнила Валентина.
— Всё попробуем: и ягоду, и грибы, придет время, — пообещал Дубровин.
Спать легли поздно, когда уже полностью стемнело. Зоя лежала с открытыми глазами, ощущая дыхание Александра.
— Я тебе рассказывал: я ведь тоже из деревни. У нас, правда, не речка, а озеро рядом. И утром такая благодать на озере. Встанешь рано, рассвет захватишь и весь день счастливым ходишь.
— Ты любишь так рано вставать? – спросила Зоя.
— Есть такое. Вот и завтра постараюсь пораньше, чтобы на речку сходить, ты же сама говорила, что утром на реке – красота необыкновенная.
Она приподнялась. – Саша, слушай, и меня и разбуди на рассвете.
— Тоже хочешь рассвет встретить?
— Встречала сколько раз одна… а теперь с тобой хочу.
— Ладно, спи, пташка моя ранняя, будет нам рассвет.
Зоя проснулась и почувствовала его взгляд, за окном уже светало. – Ой, а ты чего не разбудил меня?
— Жалько было, так сладко спишь…
— Так рассвет же…
— А мы успеем, одевайся, бежим скорей.
Они вышли на у лицу; еще не растворилась ночная прохлада и было свежо, и солнце поднималось, охватывая всё окрест.
— Бежим скорей! – Он взял ее за руку и они побежали к реке.
— Ничего, Зоя, если не успеем, то все последующие рассветы будут наши!
И вот уже всё окрашивается золотистым светом, согревая и лаская солнечными лучами. И они стоят вдвоем, встречая рассвет, встречая новую жизнь.
Автор: Татьяна Викторова
