— Ау, кто дома? – Лена скинула босоножки и замычала от довольствия.
Красивые, слов нет, но до чего же неудобные! Польстилась на внешний вид, а нужно было подумать, как носить это безобразие в жару. Ремешки тоненькие, врезаются так, что – ой!
Лена подняла с пола обувку, чтобы убрать на полку специальной стойки в прихожей и замерла. Из угла у двери на нее смотрели два внимательных зеленых глаза.
— Ты кто? – почему-то шепотом поинтересовалась Елена.
Обладатель колдовской прозрачной зелени предпочел бы, конечно, не отвечать. Он забился еще дальше в угол, присев на задние лапы, и зашипел.
— Доходчиво…
Лена осторожно, чтобы не спугнуть незваного гостя, поставила на пол босоножки и отступила.
— Я тебя не трогаю. Успокойся! Пойду выясню, откуда ты тут взялся. Если, конечно, ты не против. Сюрприз…
Посетитель в ответ выдал угрожающую тираду на низких нотах, заворчав так, что Лена невольно улыбнулась.
— Потише, грозный ты мой! Все-таки это мой дом. Тебя здесь не обидят. Никого здесь не обижают.
Ворчун будто понял, о чем она, и тут же притих. Передние лапы на пол все-таки поставил и, хоть и смотрел еще настороженно, но шипеть и ворчать перестал.
Лена прошла по коридору, заглянув в гостиную и кухню, и удивившись царящей там чистоте и тишине. Обычно к ее приходу там царил такой кавардак, что Лене приходилось внимательно смотреть под ноги. Мало ли! Детали от детского конструктора были на удивление острыми, а краски, купленные мужем маленьким любителям рисовать, почему-то очень стойкими.
Дверь в детскую была приоткрыта, но и там было так тихо, что Лена решила было, что дома никого нет.
Но она ошиблась. Все три ее «радости» были в наличии. Они сидели на полу, разложив большой лист ватмана посреди комнаты, и дружно что-то рисовали.
— Очень интересно! И почему меня никто не встречает? – Лена улыбнулась, глядя на две рыжие макушки и одну темную.
Ответом ей стал дружный «ой!» и фломастеры полетели в разные стороны, а Варвара плюхнулась на пол, растопырив руки и ноги и пытаясь закрыть собой неоконченный рисунок.
— Мама! Не смотри!
Лена рассмеялась и закрыла ладонями лицо.
— Не буду! А кто мне расскажет, что за чудовище сидит в коридоре и шипит на меня?
Олег, обладатель той самой темной макушки, выразительно глянул на младших, и поднялся с пола.
— Мам, извини! Мы хотели тебя подготовить, но не успели. Это я его принес.
— Ясно. А почему он такой дикий?
— У него лапа ранена. Я его у собак отобрал во дворе.
Лена встревожилась.
— Тебя не тронули? Где болит?!
— Мам, успокойся! Я в порядке. Цел и невредим. Они бедолагу по всему двору гоняли. Это были тети Иры собаки. Не бродячие.
Эту свору Лена, конечно, знала. Четыре мелких собачонки непонятных кровей, которых нежно любила главная скандалистка района Ирина Петровна, не раз становились предметом разбирательств и ругани. Собаки были совершенно невоспитаны, и частенько гуляли сами по себе, так как у хозяйки были больные ноги и выгуливать их как положено она не могла. Но и отказываться от своих любимцев не собиралась. А потому все мамы в доме по Кривошлыковскому пять, знали – до десяти утра во двор детвору лучше не выпускать. Не раз уже случалось так, что кто-то из детворы поднимал рев, будучи напуганным кем-то из шустрых питомцев Ирины Петровны, и начиналась буря, которая, впрочем, быстро сходила на нет, стоило появиться во дворе хозяйке собачьей «банды». Собаки Ирины не кусались, но лаять умели так убедительно, что напугать могли и взрослого. Ругаться Ирина умела совершенно виртуозно и штрафы за своих собак платила исправно, усмехаясь в лицо тем из мам, кто оставался недовольным принятым судом решением:
— Съела? Смотреть надо за детьми! Что это ты своего одного во двор отпустила? Мал еще самостоятельно гулять! Ах, отдохнуть захотелось тебе! Что ж ты за мать такая, что от детей тебе отдых нужен? А вот моих маленьких никто обижать не посмеет! А ты – учись как детей защищать надо!
Лена Ирину Петровну знала давно и жалела ее, несмотря на поведение соседки, зная, сколько вынести пришлось в жизни этой женщине.
Муж Ирины Петровны был страшным человеком. С виду порядочный, вежливый, культурный. Всегда в светлой отглаженной сорочке и брюках, на которых «стрелочка режет». Всегда здоровался и мило улыбался, помогая соседкам поднести тяжелые сумки или поднять детскую коляску, когда не работал лифт. Но то, что творилось за закрытыми дверями в его квартире, долгое время оставалось тайной для всех. Даже для ближайших соседей. Бил он свою жену так, что синяков почти не оставалось, а кричать она не могла.
— Издашь хоть звук и тебе не жить, и сыну твоему! Поняла? – улыбка в тот момент на лице этого монстра была точно такой же, как и тогда, когда он трепал по румяной щечке соседского младенца.
Ирина терпела. Молчала. Долго. Ее сын, ребенок от первого брака, был для нее всем. Она, оставшись вдовой в двадцать три года, с маленьким ребенком на руках, и замуж-то вышла вторично именно потому, что хотела, чтобы у мальчика был отец. И новоиспеченный ее муж прекрасно играл эту роль. С пасынком у него были замечательные отношения. Мальчик звал его папой, с удовольствием проводил с отчимом время. И понятия не имел, что приходится выносить матери, ведь тот, кого он уже считал своим отцом, постарался сделать все, чтобы его «отношения» с супругой, оставались для мальчика тайной, скрытой за закрытыми дверями родительской спальни.
Узнал обо всем сын Ирины, как это обычно бывает, случайно. Вернулся домой из школы не вовремя. Открыл дверь своими ключами и услышал сдавленный стон матери, донесшийся с кухни. А дальше все развивалось так быстро, что даже следствие потом не сразу смогло установить картину происшествия. Впрочем, какой бы она ни была, Ирина сделала все, чтобы ее ребенка это не коснулось.
Кто виноват был в том, что муж Ирины перестал улыбаться этому миру, история умалчивала. Ножи в доме всегда были заточены очень остро, ведь одной из своих обязанностей, которые он всегда выполнял с большой тщательностью, этот мужчина считал ведение домашнего хозяйства. Он прекрасно готовил и в доме не было ни одной перегоревшей лампочки или неработающей розетки. Эти навыки он постарался привить и сыну Ирины. А потому, обращаться с кухонной утварью двенадцатилетний мальчик умел довольно хорошо. Но Ирина твердила, что во всем виновата она и только она, и следователь, который вел это дело, так и не смог опровергнуть ее слова. А потому, мальчика увезла к себе бабушка, а Ирина отсидела положенный срок. Выйдя из мест лишения свободы, она первым делом забрала сына, а потом обменяла квартиру на точно такую же, но в другом подъезде, и начала «новую жизнь», в которой не было места никому, кроме ее «мальчика» и маленькой плешивой собачки, подобранной Ириной на улице. Собачку сбила машина, но к счастью, повреждения оказались не такими серьезными, и скоро Изольда, как громко нарекла ее Ирина, сократив со временем сложно имя до простенького «Иза», стала верной тенью новой своей хозяйки. Иза стала первой из собак, которые жили у Ирины с тех пор. Сначала Изина дочка получила такое же имя в честь матери, а после родилась Иза Третья. Одни собаки уходили, другие рождались, а Ирина Петровна уже не мыслила своей жизни без этих шустрых «хвостов» с умными глазами.
Сын Ирины вполне успешно окончил сначала школу, потом институт, и уехал на Север, где обосновался. Он занимал хорошую должность на большом предприятии, имел жену, двух прелестных детей и большую трехкомнатную квартиру, но Ирина наотрез отказалась переезжать к нему, как ее ни уговаривали невестка и внуки. Она была прекрасной бабушкой, заботливой свекровью, но считала, что пока есть возможность, лучше жить отдельно, чтобы не «напрягать» тех, кого любишь.
Мягкости характера такое решение Ирине не добавило. Она отчаянно скучала по своим и это сказывалось на соседях. Кроме Изы Третьей в доме Ирины появилась сначала одна собака, потом другая, и скоро уже четыре отчаянно лающих комка шерсти носились по двору, распугивая тех, кто не был знаком с обстоятельствами появления в квартире Ирины этой «стаи». Все собаки были подобраны на улице и Ирина искренне считала, что им дом нужен не меньше, чем людям.
Детей Лены собаки Ирины Петровны не трогали ни разу.
Раз в неделю Лена, разделав мясо, относила соседке пакет с косточками и выпив протокольную чашку чая, ахала, восхищаясь фотографиями внуков, которые Ирина Петровна с гордостью демонстрировала.
Из всех соседей только Ирина знала, что Олег не родной сын Лены. И историю появления в семье Елены этого мальчика Ирина прокомментировала лишь раз, в тот самый день, когда столкнулась с нею во дворе и, заглянув в коляску, повернулась к остальным соседям, которые качали головами, говоря, что мальчик совершенно не похож ни на рыжеволосую Лену, ни на светловолосого ее мужа.
— А вам какая разница на кого дите похоже, кукушки? За своими смотрите! Природа иногда и не такие чудеса творит. Дед твой Леночка, был такой же. Волос как смоль и глаза синие. Красавец! Я даже немножко в него влюблена была. Пару недель. Что смеешься? И я когда-то была молоденькой девчонкой! Да-да! Красивый мальчик у тебя получился, Лена! Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить!
Разговоры среди соседей после этого стихли, а Лена рассказала Ирине, откуда взялся Олег в ее семье.
О ребенке они с мужем мечтали долгих пять лет после свадьбы. Ничего не получалось. Врачи разводили руками.
— Вы здоровы. Оба. Так бывает. Возможно, несовместимость. Нужно более тщательно обследоваться. Медицина на месте не стоит, но и колдовать пока не научилась. Многое ей еще неподвластно. Пытайтесь! А там как Бог даст.
Бог и дал. Только не так как Лена с Сашей этого ждали.
Двоюродная сестра Лены, Светка, «залетела» от своего гражданского мужа. Радость ее по этому поводу, к сожалению, была очень недолгой. «Любимый» отцом становиться вовсе не жаждал, а потому просто собрал вещи и уехал куда-то, не оставив адреса и надежды на то, что у малыша будет отец. Светлана была почти на пятнадцать лет старше Лены, но особой разумностью никогда не отличалась. Уйдя в тяжелую депрессию, она гнала от себя родных и близких, сетуя только на то, что срок слишком большой, чтобы позволить «наказать» неверного мужа. Тетка Елены, мать Светы, сделала все возможное, чтобы вытащить дочь из этого состояния, но ей это не удалось. Не помогли ни психолог, ни уговоры, ни угрозы, что такое поведение может навредить ребенку. Этот малыш с самого начала был не нужен той, что должна была беречь его, являясь лишь способом для удержания мужчины. И когда этот способ, который столетиями использовали женщины, чтобы добиться своего, в очередной раз не сработал, близким Светланы пришлось принимать сложные решения, ведь на нее надежды больше не было.
— Я напишу отказ в роддоме. И можете меня не уговаривать. Этот ребенок мне не нужен! – твердила она в ответ на все увещевания со стороны родственников.
Судьба распорядилась по-своему. Роды Светлана не перенесла. Была ли в этом ошибка врачей или просто ее время пришло, но маленький Олежка остался сиротой едва успев увидеть этот свет.
Лена, для которой все происходящее стало огромным испытанием, ведь сестру она любила всем сердцем, не думала даже минуты.
— Она меня нянчила, когда я маленькой была. Любила… Я не знаю, что с ней случилось и знать не хочу. Для меня она – моя Света! Была, есть и будет! И ее сын… Он не должен расти у чужих людей! Тете Вере его не отдадут. Возраст не тот и инвалидность у нее. Что делать будем?
Лена смотрела на мужа, но уже знала его ответ. Не зря же когда-то она выбрала этого щуплого невзрачного парня среди всех своих кавалеров. Саша мало говорил, редко смеялся в голос, но с ним было тепло и спокойно, ведь Лена знала – для него она единственная и неповторимая. И он сделает все, чтобы она была счастлива.
Худенькой Лена никогда не была. А потому скрыть от соседей то, что ребенка выносила не она, оказалось просто. Лена уехала на пару месяцев к тетке, оформила документы и забрала племянника, а когда вернулась, принялась вместе с мужем просто молча кивать в ответ на вопрос: «А когда вы успели?», отделываясь шутками и недоговорками.
И только Ирине Лена почему-то рассказала правду. Она и сама не знала, зачем это сделала, но соседка все поняла правильно.
— Хорошо, что поделилась. Не бойся! Я никому и ничего не скажу! Не мое это дело. А держать в себе такое тяжело. Ты молодая еще и мальчик маленький. Придет время и нужно будет с кем-то посоветоваться. Вот тогда и придешь. У меня тоже сын. И пусть я не всегда была рядом, но он вырос хорошим мальчиком. И я горжусь тем, что смогла сохранить отношения с ним, несмотря ни на что. Глядишь, чем и пригожусь тебе. А пока – молчи, Леночка! Молчи! Никому и никогда больше не рассказывай, что мальчик не твой! Да и неправда это. Твой он, если ты решила, что будешь ему матерью. И никогда даже мысли не допускай, что права не имеешь его воспитывать так, как считаешь нужным. А то я знаю, как это бывает. Видела такое. Если ребенок не родной, то начинает мать кадриль вокруг танцевать. Как же, сиротинка! Глупости все это, поняла?! Маленькому, а тем более мальчику, сильный родитель рядом нужен. Тот, чье слово закон! А как только сомневаться начнешь, что ты права имеешь тот закон творить, — пиши пропало! Упустишь парня! И ему плохо будет, и тебе.
Разговор этот Лена запомнила очень хорошо. И встречая соседку во дворе, кивала ей, зная, что та поймет, за что Лена благодарит ее снова и снова.
Олег рос, у Лены появились свои дети. Сначала Ванечка, потом Варвара. Ирина Петровна скупо улыбалась, глядя как два рыжеволосых малыша носятся друг за другом по двору или скармливают выданное матерью печенье Изе Третьей и ее собратьям.
И пришел момент, когда Лене понадобился совет со стороны.
Олег стал вдруг проявлять странную агрессию к другим детям. Мог обругать или ударить другого ребенка. Брата и сестру не трогал, а вот другим детям от него доставалось. Лена заволновалась. Все-таки уже не маленький, должен бы и понимать, что других обижать нехорошо.
Беседы с сыном ничего не дали. Олег молчал, не желая отвечать, почему колотит снова и снова одноклассников. А школьный психолог только покачал головой в ответ на Ленины расспросы:
— Растет. Что вы хотите? Я проведу с ним работу, конечно, если вы так настаиваете, но особой проблемы не вижу. Перерастет.
Лена решила, что такой ответ ее совершенно не устраивает. И как-то вечером, оставив детей на мужа, отправилась к соседке.
— Пришла? Знала, что появишься. Проходи! – Ирина посторонилась, пропуская гостью в квартиру.
Иза Третья подняла было голову с подстилки в коридоре, но тут же улеглась обратно. Лену она знала и не считала нужным подавать голос попусту.
— Пойдем на кухню. Я сегодня пирог пекла. Мои маленькие любят. Много им нельзя, но я иногда балую. И себя, и их заодно. Чайку попьем и поговорим. Из-за Олежки переживаешь?
— Да!
Лена вдруг почувствовала, что с ее плеч будто сняли огромную тяжесть. Конечно, Саша всегда помогал ей и был готов выслушать и поддержать, но сейчас ей нужно было выговориться, не следя за языком и не пытаясь сгладить острые моменты, боясь, как бы не испортить отношения между мужем и сыном.
Ирина слушала молча. Подавала салфетки, подливала чай и молчала, изредка задавая наводящие вопросы и дожидаясь, когда Лена выговорится.
— Что мне сказать тебе, Леночка? Растет парень. И драться будет, и мнение свое отстаивать. И знаешь, что я тебе скажу? Как бы тебе ни было сложно, постарайся его понять. Если он увидит, что ты на его стороне – все расскажет. А там уже ты решишь, наказывать его или нет. Ты ведь не расспрашивала его, почему он дерется?
— Спрашивала, конечно! Не говорит!
— Значит, не так спрашивала! Мы ведь как? Кто-то нажалуется, наговорит с три короба, и мы тут же: «Что ж ты меня позоришь, сынок?». Знаю! Сама такой была! А надо бы иначе.
— Как?
— Попроси его причину объяснить. Скажи, что ты ругать будешь, конечно, ведь драться – это нехорошо, но хочешь разобраться сначала. И если у него достаточно веская причина – ты поймешь, почему он так поступил. Поверь, для него то, что ты попытаешься его понять, куда важнее, чем все, что есть в этой жизни. Ведь ты его мама! Самый близкий человек. Только не перебивай его, когда он начнет рассказывать. Что бы он не говорил – слушай! Не ахай, не охай, не говори ничего до поры до времени. Просто слушай! И узнаешь очень много нового для себя. Я эту науку не сразу освоила, а теперь очень жалею об этом. Слишком много времени упустила, не зная толком своего ребенка.
Они говорили в тот вечер так долго, что, когда Лена вернулась домой, все, кроме Саши уже спали. Она зашла в детскую, поцеловала теплые макушки младших, а потом села на пол у кровати Олега.
Темные, как у Светланы, волосы. Смуглая кожа. Да, он не был похож на белокожих, рыженьких Лениных малышей. Но она чувствовала, как теплеет в груди при взгляде на испачканную чем-то щеку и смешную круглую пятку, торчащую из-под одеяла. Олег был таким же ее ребенком, как и Иван, и Варя. Она знала это так же хорошо, как свое имя или отражение в зеркале.
Мальчишка заворочался, выпростав руку из-под одеяла, обнял плачущую Лену, и прошептал:
— Мам? А почему ты плачешь? Не надо! Я больше не буду!
Темные глаза были полны такой боли, что Лена молча притянула к себе сына и, зарывшись носом в ямку под его ключицей, вздохнула:
— Я знаю… Расскажи мне все! Прямо сейчас, расскажи, пожалуйста! Кто тебя обидел?
И Олег заговорил.
Причина была проста и лежала на самом видном месте, но Лене почему-то в голову даже не пришла.
— Они все говорят, что я приемный! Что Ваня и Варя твои, а я чужой! Потому, что на вас всех не похож! Говорят, что ты не моя мама!
— Глупости! – Лена смахнула слезы и, ухватив сына за подбородок, заставила поднять глаза на нее. – Ты – мой! Ясно? От макушки и до пяток! Только мой и ничей больше! Ой, нет! Еще папин! Прости! Но никого и никогда не слушай больше! И уж тем более – не дерись из-за этого! Не нужно! Пусть люди говорят все, что им взбредет в пустые головы. Там, где есть разум, нет места злости или ненависти. Запомни это! Умный человек никогда не будет говорить гадости или обижать кого-то. И не скатится до того, чтобы отстаивать свою правду с кулаками. Хотя… Иногда бывают и такие ситуации, но не в этом случае. Погоди, я сейчас!
Лена встала и вышла из комнаты. Саша удивленно поднял брови, глядя как она роется в шкафу, что-то разыскивая.
— Вот он!
Старый альбом, битком набитый так и не вклеенными на свои места фотоснимками, Олег, конечно, видел и до этого, но теперь его чуть похрустывающие от старости страницы, словно наполнились новым смыслом.
— Вот смотри. Это твоя бабушка. Видишь, какая молодая и красивая? Здесь они с сестрой и своими детьми. Вот я маленькая, а вот моя сестра двоюродная – Света. Я ее очень любила. Она была старше, но это не мешало нам дружить. Она была моей первой нянечкой, а потом стала хорошим другом. А вот это твой прадедушка, а мой дед. Видишь, какой он статный и темноволосый? Как ты! Есть еще сомнения, что ты нашей породы?
— Нет… Мам, а почему ты рыжая? И Ваня с Варей?
— Потому, что в бабушку пошли. Я тоже на нее похожа. А Света и ее мама — на деда. Ты постарше станешь, и вы будете все это изучать в школе. А пока никого не слушай! Ты – наш! И это главное, понял?
Глядя, с каким облегчением вздохнул Олег, Лена чуть было не рассказала ему все, но тут же прикусила язык. Рано! Не стоит бередить то, что было. Может быть позже и придет такой момент, когда нужно будет рассказать все, но не сейчас. Сейчас ее сын успокоился и это главное. А остальное – подождет!
На следующий день Ирина Петровна, встретив во дворе Олега, величаво кивнула в ответ на его дежурное: «Здрасьте!»
— Хорошо тебя родители воспитали, Олежка! Есть им, чем гордиться!
Простые вроде слова, но их оказалось достаточно, чтобы Олег окончательно успокоился. Уж кто-кто, а тетя Ира попусту хвалить не станет!
Конечно, еще не раз Лена приходила к Ирине за советом и всегда его получала.
А потом пришел день, когда дверь, в которую стучала Лена, так и осталась запертой. Собаки бесновались за ней, воя на все лады, но на настойчивый стук Лены никто так и не открыл.
Оказалось, что Ирину Петровну увезла скорая. Не желая никого беспокоить, она не стала звонить даже сыну.
Лена, обзвонив больницы, узнала, где лежит соседка, съездила к ней и забрала ключи от квартиры.
— Спасибо, Леночка! Моих маленьких надо выгуливать, а то они весь дом разнесут.
— И кормить их тоже надо. Они, бедные, уже вторые сутки голодные сидят. Почему вы мне и сыну своему не позвонили?
— Не хотела беспокоить… Думала, обойдется…
— Ну я-то ладно. А он? А разве не для этого родные нужны? Чтобы было кому побеспокоиться, когда нам плохо? Ведь мы сами делаем так же. Вот если бы сын не сказал вам, что у него со здоровьем проблемы, как бы вы себя чувствовали в таком случае? То-то! Позвоните! Или, хотите, я позвоню. Скажите, что приезжать не надо и вы под присмотром. Но знать он должен! Нельзя так!
— Да, наверное, ты права… Только вот мне так неудобно, что ты свое время на меня тратишь!
— Неудобно спать на потолке, как говорят мои дети! Глупости не говорите, пожалуйста! Вы же свое время на меня и мои проблемы тратили? И благодаря вам Олег больше не боится, а я спокойна за него. Могу я вас хоть так немного отблагодарить? Вот и не мешайте мне!
«Свора» была выгуляна, накормлена, и Олег взял на себя заботу о собаках, пока Лена ухаживала за соседкой. К счастью, приступ удалось купировать, и Ирину скоро выписали, к безмерной радости ее питомцев.
За это время Олег так подружился с собаками, что предложил выгуливать их на постоянной основе. Теперь у Ирины Петровны появился помощник, но она все равно нет-нет, да и выпускала своих «маленьких» на прогулку самостоятельно. Тогда Олег ворчал, и они немножко ругались с Ириной, несмотря на то, что давно уже нашли общий язык.
Именно потому, что собаки хорошо знали мальчика, они послушались его, когда Олег отбирал к них непонятно откуда взявшегося во дворе чужого кота.
Кот был тощ, ободран, глазаст и совершенно несчастен. Олег, взяв его на руки, получил лапой по щеке, но не стал обижаться.
— А ты ведь породистый! Британец, да? Как же так получилось, что ты потерялся?
Кот не ответил. Он рычал, испуганно тараща глаза, но больше не пытался вырваться.
Младшие приняли появление в доме кота с восторгом, но тут же решили, что маму к появлению нового жильца лучше подготовить. Присев на корточки, они разговаривали с забившимся в угол котом, уговаривая его не бояться, а сами думали, как лучше преподнести маме эту новость.
Лена, глядя на плод их раздумий, от души смеялась, разглядывая свой портрет с котом на руках. Кот был больше нее раза в два, но рисунок от этого казался только лучше.
— И вы решили, что этого будет достаточно для того, чтобы я согласилась оставить это ворчливое чудо в нашем доме? Народ! У меня никогда не было кошек. Я не знаю, что с ними делать!
— Мам, так и мы не знаем. Давай, я схожу к Ирине Петровне? Какая разница кошки или собаки? Она точно знает, чем кота кормить надо и как за ним ухаживать.
Звонок, раздавшийся в прихожей, прервал монолог Олега, и Лена улыбнулась.
— Кажется, не надо никуда ходить. Иди! Открой! И придержи своего ворчащего друга. Очень вовремя тетя Ира пришла. Поможет мне его лапу обработать.
Младшие, не веря своему счастью, переглянулись, и почему-то так же как Лена совсем недавно, шепотом, поинтересовались:
— Мам, можно его оставить?
— А разве я еще не сказала? Пусть остается, если хозяева не найдутся. Должен же и его кто-то любить, правда?
И кот останется. Лена будет вздыхать тихонько, доставая кошелек в ветеринарной клинике, но решит, что это малая плата за счастливые глаза детей и теплый бок кота, который, поняв, что никто его обижать не собирается, сменил гнев на милость и теперь проводил вечера, не отходя даже на шаг от новой хозяйки. Олег немного обижался на него за это, а Лена смеялась:
— Чует, кто тут главный! Молодец!
Она точно знала, что, когда стихнет все в доме, а дети уткнут носы в подушки, серая тень потрется о ее ногу, словно извиняясь, скользнет по коридору и тронет лапой дверь детской. И Олег, сонно бормотнув что-то себе под нос, обнимет кота, прижимая его к себе. И хвостатый притихнет, устраиваясь поудобнее и сверкнув зелеными искорками на заглянувшую в детскую Елену.
— Спокойной ночи! – ласковая ладонь пройдется по детским макушкам и спинке кота.
И сонная тишина будет ей ответом. И Лена улыбнется, прикрывая за собой дверь. Все правильно. Счастье тишину любит! Пусть будет тихо пока. До утра. А потом придет новый день и новые хлопоты.
И они проводят Ирину Петровну к сыну, пообещав заботиться о «своре» пока она не вернется. И Лена обнимет соседку, погладив ее по подрагивающим от радости пальцам.
— Ждут! Они вас очень ждут! И мы будем ждать. Счастливого пути!
И Ирина Петровна улыбнется сквозь слезы, глядя как детвора машет ей на прощанье. И никто, глядя на эту немолодую, но все еще красивую женщину, больше не скажет, что это самая большая скандалистка района. Потому, что будет в ее глазах что-то, что совершенно безошибочно укажет любому – это хороший человек! И жизнь у нее еще вся впереди! И люди рядом с ней – хорошие! А значит много еще будет света, и много радости.
И будет еще один внук, нежданный и негаданный. И все-таки будет переезд, который дастся с большим трудом, но окажется к счастью, ведь в большом доме, который купит сын, найдется место даже для «своры». И у собак появится собственный двор, который они будут охранять со всей своей собачьей ответственностью.
И пару раз в неделю Ирина Петровна будет усаживаться у компьютера старшей внучки и ждать, пока та настроит ей видеосвязь. И далекие, но ставшие такими близкими люди, скажут ей:
— Привет, тетя Ира!
И большой кот лениво прикроет глаза, подсунув голову под ладонь повзрослевшего Олега.
Автор: Людмила Лаврова