Ирина бы никогда не подумала, что ее любимый супруг, скончавшийся год назад от сердечного приступа, оставит после себя такой «подарок»…
Как говорится, ничего не предвещало беды. Женщина съездила на могилу покойного Степана, рассказала улыбавшемуся с надгробный плиты супругу о событиях в своей жизни. Посетовала, что до сих пор скучает и не может поверить, что осталась одна.
– Дети после похорон сразу разбежались, кто куда, – вздохнула Ирина. – Еле уговорила младшего приехать на годовщину. Что за моду завели – все заняты, до родной матери дела нет? Живыми не интересуются, а покойными и подавно.
Помолчав, она тяжело вздохнула и продолжила:
– Недавно иду, а мне навстречу соседка наша, Тамара. Помнишь ведь ее? Самая склочная бабка в нашем дворе. Остановила меня и говорит: «Что ты все по своему Степану убиваешься? Это он умер, а не ты. Не хорони себя вместе с ним, надо продолжать жить дальше». А я так смотрю на нее и думаю, что бабка скоро совсем того. Никогда ни по кому не переживает, живет и радуется. Таким стократ легче, как ни посмотри. А я после того, как проводила тебя в последний путь, до сих пор хожу по дому, как неприкаянная. Нигде не могу себе места найти, всюду себя чувствую лишней. Мальчишки мои орут, что я им жить мешаю, мол, лезу, куда не надо. Эх… Степа, почему ты меня покинул? Сам же говорил, и в горе, и в радости, а где ты сейчас?
Дав волю слезам, женщина рыдала без перерыва минут двадцать. Лишь почувствовав, что ей становится еще тяжелее, чем было, Ирина заставила себя остановиться усилием воли. Красные от слез глаза были совершенно сухими, на лице не отражалось никаких эмоций. Взглянув на часы, женщина поднялась со скамейки и еще раз взглянула на дорогие сердцу черты.
– Мы еще увидимся, родной, – прошептала она. – Не прощаюсь…
История любви Степана и Ирины разворачивалась, как в старом кино. Ирина после педагогического института по направлению устроилась работать в сельской школе учителем русского языка и литературы. Своеобразный говор, отличавший речь местных жителей, поначалу немало забавлял жительницу города. Однако, спустя годы, Ирина привыкла к особенностям речи населения, и вскоре сама заговорила, как они.
Во время каникул ей пришлось вызвать родителей одного хулигана из восьмого класса. Рослый мальчишка, на голову выше Ирины, при всем классе назвал ее коротышкой, из-за чего и пришлось побеспокоить его родителей. Однако вместо родителей появился высокий, симпатичный молодой мужчина, который с явным интересом наблюдал за смущенной учительницей.
– Вы извините, родителей этого мальчика нет, они в это время уезжают на подработки на Север, – сообщил незнакомец. – Лешка меня попросил прийти, а то, говорит, вы ему не хотите отдавать его школьную сумку, если никто не придет.
– Разве у него больше никого ближе нет? – строго спросила Ирина, на что собеседник улыбнулся в ответ и ответил скороговоркой:
– Только я. В смысле, я его сосед, а его семью знаю еще с детства. И Лешку знаю, как облупленного.
Ирина рассказала о выходке ученика, а незнакомец, нахмурившись, выслушал ее претензии.
– Надо его родителям сказать, чтобы больше внимания уделяли оболтусу. Творит, что хочет, а кто-то другой должен расхлебывать? Нет, я этого так не оставлю…
Когда началась новая четверть, Алексей вел себя безупречно. Не опаздывал на уроки, готовился и даже получил две пятерки за один урок. Что ему сказал тот сосед, Ирина не знала. Писала отчеты и готовилась к годовому диктанту.
Когда учебный год закончился, к ней пожаловал с букетом цветов сосед Алексея.
– Надеюсь, вы останетесь у нас еще на год, – проговорил он. – А потом еще и еще.
– Отработаю – уеду, – Ирина была не в духе. Она не понимала, почему этот человек ни с того ни с сего начал вести подобные речи.
– Я в прошлый раз даже не представился, – мужчина протянул руку для приветствия. – Меня зовут Степан.
Степан начал приходить время от времени в школу, помогал с ремонтом парт, замков на дверях и прочими мелкими работами. Ирина постепенно привыкла к его обществу и ничуть не возражала, когда новый знакомый предложил проводить ее до дому. Они шли, не спеша беседовали. Девушка чувствовала, что Степан чем-то взволнован, но старается это скрыть. Когда они подошли к зданию общежития, где Ирина снимала комнату, мужчина осмелился задать вопрос, который с недавних пор беспокоил его:
– У тебя есть кто-нибудь? В смысле, вдруг у тебя жених или даже муж остался в городе, а я возле тебя коршуном летаю?
– Коршуном? – Ирину позабавило сравнение. Но тут же потупилась, потому что по ее взгляду Степан понял главное: она свободна…
Ирина никогда не думала, что кто-то будет так ухаживать за ней. Но Степан ни разу не дал ей повод усомниться в своей порядочности. Он был готов мириться с тем, что любимая могла до полуночи проверять работы учеников, порой не находила времени ответить на телефонный звонок или отказывалась от предложения выйти погулять.
– Быть учителем – это огромная ответственность, – говорил он ей. – Зато сразу видно, как к тебе дети относятся. Наши тебя очень уважают, только и слышно – Ирина Васильевна то, Ирина Васильевна это.
Ирина действительно себя не жалела в работе. Видимо, по этой причине она быстро расположила к себе и родителей, и учеников, и коллег по работе. Сообщение о том, что она выходит замуж за автомеханика, мгновенно разлетелось по селу. Люди, которых Ирина видела впервые, приходили поздравлять новоиспеченную жену и желали счастья. Все как один твердили, что такого заботливого и верного мужа, как Степан, девушка больше нигде не найдет.
– Зря, что ли, наш Степка до тридцати в холостяках ходил? Никак не мог себе пару выбрать, а уж сколько было желающих его охомутать. Ни одной не дался, зато за Ирой сам побежал. Нагулялся, значит. Теперь готов брать на себя обязанности хозяина дома и главы семьи.
Ирина не пожалела о своем решении связать жизнь со Степаном. Он и по хозяйству мог все делать своими руками, и поговорить с ним всегда было о чем, и жену с детьми баловал хорошими подарками. Женщины вокруг завидовали Ирине, но ни у кого язык не поворачивался называть ее городской белоручкой – молодая хозяйка была мужу под стать.
Со временем, когда дети начали подрастать, Степан предложил:
– Давай переедем в город. Все равно, когда наши сорванцы подрастут, захотят учиться в городе. Что Игорь машинами болеет, как я, что Саня – не представляет себе жизни без всяких приборов. Да и работа в городе найдется для нас обоих.
Ирина не стала возражать. Коллектив и ученики провожали ее, как какую-нибудь знаменитость. Столько было сказано теплых слов и пожеланий, что Ирина прослезилась несколько раз. Да и Степан пустил скупую мужскую слезу, слыша, как отзываются о его жене чужие люди.
В городе они устроились очень даже удачно. Степан на пару со знакомым открыл авторемонтную мастерскую, Ирину с распростертыми объятиями приняли в школе и предложили место руководителя методического объединения. Дети закончили школу и начали учиться в высших учебных заведениях.
В тот момент, когда Ирине казалось, что, даже если бы у нее была возможность что-то изменить в жизни, она бы ни за что не согласилась, потому что все шло так, как ей хотелось. Но однажды случилось страшное. Степана в мастерской обнаружили без сознания. Губы посинели, взгляд был стеклянным.
Ирина не поверила собственным ушам, когда услышала, что ее муж при смерти.
– Не может такого быть! – захлебывалась она от крика. – Степа ни разу не пожаловался на сердце, он был здоров, как бык.
– Возможно, он и сам не знал, что с сердцем проблемы, – ответил врач с сожалением. –Многие пациенты обнаруживают такие вещи, когда становится слишком поздно…
Ирина чуть не набросилась на врача, но постаралась взять себя в руки. Всю ночь она не уходила из коридора, ведущего в реанимацию. Руководство больницы пошло ей навстречу и разрешило остаться. Сыновья приехали под утро, потому что вчера Ирина отослала их домой.
– Нечего здесь всем троим находиться. Если будут новости о папе, я сообщу.
Но ничего хорошего она не могла сказать. Потому что буквально за минуту до прихода сыновей ей сообщили всего четыре слова:
– Вашего мужа больше нет.
Пятым было «Соболезную», но Ирина уже не слышала его. Женщина уронила голову на грудь и с закрытыми глазами сползла вниз по стулу. Стоявшие рядом медсестры еле успели подхватить ее обмякшее тело, после чего спешно принялись приводить в чувство.
***
– Степа… Степа… почему? Почему так вышло? – кричала Ирина на похоронах, когда гроб с телом мужа выносили для прощания. Сыновья, Игорь и Саша, с хмурыми лицами, на которых не отражалось никаких эмоций, принимали соболезнования от друзей и родственников. Все остальное для Ирины прошло как в дурном сне. Бесконечная череда лиц, знакомых и незнакомых, слова поддержки, прикосновения и объятия – все было, как тумане…
Ирина почти три месяца сидела перед портретом Степана, ведя долгие душевные разговоры. Рассказывала, как ей плохо без него, как скучает и тоскует. Родные начали укорять Ирину:
– Ты его на том свете слезами топишь, не даешь мужу покою. Нельзя так ни с ним, ни с собой. Степан бы не обрадовался, если бы видел, как ты себя изводишь.
Ирина смотрела на них пустым взором и не находила сил отвечать. Наконец, родственники оставили женщину в покое, когда убедились, что она не собирается следовать за мужем.
– А то могла бы. Как Степы не стало, кажется, она разумом слегка помутилась.
Но потом произошло то, чего не мог ожидать никто. Появление одной особы лет тридцати с небольшим так встряхнуло Ирину, что она мигом забыла про скорбь, слезы и тоску…
Год спустя.
Ирина зашла в магазин – купить себе что-нибудь сладкое к чаю. С тех пор, как овдовела, ее накрыла непреодолимая тяга к сладкому, к которому она была прежде равнодушна. Врач объяснил, что, возможно, это последствия перенесенного стресса.
– Да какая разница? – равнодушно подумала Ирина, отправляя в рот кусок шоколадного торта.
Как только женщина приступила к чаепитию, в дверь позвонили. Недоумевая, кто бы это мог прийти, потому что гостей не предвиделось, Ирина открыла дверь. Перед ней предстала молодая женщина, на вид чуть больше тридцати лет, которая держала на руках мальчонку примерно двух лет. Незнакомка была красивая, но с явно выраженной печатью стервозности на лице.
Ирина с удивлением посмотрела на нее:
– Девушка, вам кого?
– Степан Иванович здесь проживает? Точнее, это его квартира? – деловито осведомилась незнакомка.
– Его, только… Степа умер год назад. У него был сердечный приступ, – холодно ответила Ирина. Молодая женщина сделала вид, что ее не задевает неприветливый тон.
– Можно войти? – она кивнула в сторону прихожей. – У меня к вам серьезный разговор. Не хочу, чтобы посторонние грели уши.
– А чего вам, собственно говоря, надо? – Ирине начинало надоедать присутствие особы, из-за которой она не могла насладиться пирожным.
–Дело в том, что Вася – сын Степы, – с триумфом заявила незнакомка. – Я родила мальчика от Степана два года назад. Мне на какое-то время пришлось уехать. А когда вернулась, узнала, что наш папа, оказывается, того.
– Хватит нести чушь! – взорвалась Ирина, наблюдая за тем, как пришлая нахалка так и стреляет глазами вокруг, рассматривая обстановку. – Степа был верен мне, ходил только на работу и возвращался домой. Даже на посиделки с друзьями не просился, хотя у него их было ого-го сколько.
– Правильно, зачем ему со всякой алкашней сидеть, когда он мог провести время со мной в приятной обстановке? – нахальный ответ незнакомки резанул по уху. – Не то, чтобы я собиралась вообще от кого-то рожать, но со Степой просто так получилось.
– Слушай сюда, не знаю, как там тебя, шалашовка, – Ирина впервые позволила себе подобную грубость по отношению к незнакомой женщине, – но чтобы духу твоего здесь не было. Или я за себя не отвечаю. Я год назад похоронила любимого мужа, а сегодня заявляешься ты и говоришь, что родила от моего Степы? Пошла вон, зараза!
– Если что, можете называть меня Оксаной, – ухмыльнулась женщина. – Все равно скоро в суде встретимся, будьте уверены. И я докажу, что отец Васи – Степа.
– Да хоть Ивана Грозного сюда приплети, ничего не докажешь и не получишь. У Степы есть законные наследники, начиная с меня. Ничего не получишь, не старайся, – Ирина почти кричала, а любопытные соседи начали открывать двери, чтобы получше расслышать.
– Не надрывайтесь так, дорогая, а то разрушите кристально чистый образ любимого муженька, – нахально заметила Оксана и вышла, ведя мальчика за собой.
Ирина после ее ухода долго не могла прийти в себя. Напрочь забыла про пирожное, которое оставила на столе, когда пошла открывать дверь. От лакомства уже ничего не осталось –мопс по кличке Филя с удовольствием разделался с ним. Довольная морда пса, перемазанная кремом, явственно говорила, что неплохо бы получить добавки.
– Не верю, – шептала Ирина, как в бреду. – Не верю. Не мог меня Степа обмануть, никогда не врал…
Но память тут же выудила случаи, на которые Ирина не обратила особого внимания.
Однажды Степан вернулся раньше времени, сказав, что клиенты забрали все автомобили, и ему пока можно перевести дух. Посидев так около часа, мужчина беспокойно заворочался в кресле:
– Что-то у меня неспокойно на душе. Пойду, взгляну на мастерскую. Если что, ложись спать, я могу задержаться.
– А если к тебе кто-нибудь вломился? Не дури, вызови милицию, – встревожилась Ирина, но супруг успокоил ее:
– У меня договор с охранным агентством. Да и ребята скоро должны подойти.
Степан отсутствовал до утра. Вернулся усталый и сразу лег спать, но проспал каких-то три часа. После звонка Левы, совладельца мастерской, снова поехал назад.
– Да клиентка, говорит, вредная попалась. Просит уговорить ее, чтобы не мутила воду на ровном месте.
Ирина понимающе кивнула. Она знала, что клиентки действительно могут быть очень капризными и вредными, как родители некоторых ее учеников. Лишь потом женщина поняла, что было не так в поведении мужа. Если он был в мастерской до утра, почему тогда позвонил Лева? На ночь обычно оставались дежурные, которые могли принять срочный вызов и при необходимости выехать на осмотр.
Другой случай. Степан за несколько месяцев до сердечного приступа вернулся со странной отметиной на шее, подозрительно напоминающей засос. На вопрос жены беззаботно ответил:
– Это наш молодой механик, Жора, решил так пошутить. Приставил к шее шланг от автомобильного пылесоса и включил. Я чуть со страху не помер, а он ржет, как ненормальный. Говорит, с удовольствием посмотрит, как ты устроишь скандал из-за любовницы.
– В смысле? У тебя есть любовница? – Ирина несколько секунд озадаченно смотрела на мужа. Степан закатил глаза:
– Вот на такую реакцию Жора и рассчитывал. Гад, короче. Не Жора, а то, на чем сидят.
– Тьфу ты, а я уже перепугалась, – заулыбалась Ирина и обняла мужа. – Скажи спасибо, что я не ревнивая. А то устроила бы допрос с пристрастием.
Были и другие мелкие недоразумения, на которые Ирина просто не обращала внимания. Потому что не верила в возможность измены со стороны Степана. И как его вообще угораздило, когда дети уже взрослые, скоро внуки пойдут? Хотел разнообразия с молодой? Раз так, то он свое получил. Надо же, как умел маскироваться…
Ирина старалась не думать плохо об умершем муже, но постепенно в ее сердце стало рождаться сомнение. Она начала думать, что он мог обманывать ее с самого начала семейной жизни. Притворялся порядочным и заботливым семьянином, а сам бегал налево. Или в любом другом направлении, потому что Ирина слепо ему доверяла и никогда не проверяла.
Через несколько дней снова пожаловала Оксана. На этот раз она была одна и выглядела очень решительно настроенной. Дождавшись, когда Ирина откроет дверь, заговорила:
– Можете хоть заораться, но я заставлю вас меня выслушать. Хотите – поговорим, как нормальные люди. Нет – будем орать, чтобы нас весь дом слышал.
Ирину поразила настырность девицы. Подумав, вдова впустила незваную гостью в квартиру и провела на кухню. Оксана с любопытством огляделась по сторонам.
– Это Степа сделал? – поинтересовалась она, показывая на резные навесные шкафы и полки. Ирину аж покорежило от ее уверенного тона, но она промолчала.
– Можете не отвечать, – усмехнулась гостья. – Мне он тоже такие сделал, только чуть поменьше. Кухня у меня вообще крохотная, по сравнению с вашей.
– Ты пришла сюда полку и кухню обсуждать? – еле сдерживаясь, спросила Ирина.
– Нет, что вы, – тут же ответила Оксана. – Я к вам с конкретным предложением. Как вы уже знаете, Степа – отец моего сына. Пусть я любовница, но я имею право на его имущество, потому что воспитываю в одиночку нашего общего ребенка. Как будете отдавать мою часть наследства? Это я еще алименты не требовала.
– Какие алименты? Что за бред ты несешь? – брови Ирины сошлись на переносице. В сердце что-то кольнуло, и стало трудно дышать.
– Да обыкновенные, – пожала плечами молодая нахалка. – Он, когда лез ко мне в койку, соловьем разливался про то, как хорошо обеспечил свою семью. Сказал, что есть дача и квартира, а машину он оформил на старшего сына. Ладно, я на нее не претендую. Я уже успела проконсультироваться с юристами, – Оксана напоминала кошку, лакающую сметану – столько удовольствия было в ее взгляде и голосе. – Так как Степан является отцом моего ребенка, то он должен содержать его как минимум до совершеннолетия. Даже если он и сбежал от меня в могилу, от обязательств это его не освобождает. У него есть наследники, которые обязаны взять на себя алименты и содержание моего ребенка. Что скажете?
– Пошла вон, – Ирина почувствовала, что с нее хватит. Понимая, что любое ее слово или действие может быть рассмотрено в суде против нее, женщина с трудом держала себя в руках. Открыла входную дверь и показала в сторону ступеней:
– Тебе туда. И не лезь ко мне со своим мелким выродком, мерзкая подстилка. Ничего не получишь.
– А я думала, что вы все поймете, – разочарованно проговорила Оксана и ушла.
В суде Ирина чудом не заработала приступ, узнав некоторые подробности жизни мужа. Экспертиза ДНК подтвердила отцовство Степана и кровное родство между Игорем, Сашей и маленьким Васей.
У Ирины началась истерика, когда она услышала постановление суда:
– Я ничего не собираюсь делить с этой девкой. Никакой дачи, никакой квартиры она не получит. Я не собираюсь его содержать. Это не моя проблема, что родился этот… этот… –дальше женщина ничего не смогла сказать и рухнула на стул, заливаясь слезами.
– Ошибаетесь, милая, теперь это ваша проблема, – промурлыкала Оксана и подмигнула на прощание.
Когда Ирина вернулась домой, то разбила все, что попалось ей под руку. Картина напоминала следы Мамаева побоища, а в самом центре разрушений сидела рыдающая Ирина.
– Степа, чтоб тебя пропеллером крутило в гробу целую вечность, – хрипела женщина. – Гнусный предатель… вот откуда у тебя сердечный приступ, мерзавец… С молодухой перетрудился в постели… Я никогда не признаю твоего ребенка и ничего не отдам этой стерве, ты меня слышишь?
С пола из-под разбитого стекла на нее смотрел муж и улыбался, а сердце Ирины разрывалось на части от глубокой боли.
Конец.
Copyright: Ольга Брюс