История моего появления на свет хотя и крайне банальна, но все же многие годы была излюбленной темой для деревенских пересудов. Поэтому я знал о себе все буквально чуть ли не с рождения, и каждый второй односельчанин считал своим долгом лишний раз напомнить мне об обстоятельствах моего рождения. «Приблудный ты, Димка, что с тебя взять?!» — повторяли жители поселка при каждом удобном случае. Хотя я не понимал значения этого слова, но таковое отношение ко мне деревенских было мне, можно сказать, на руку. Благодаря этому мне многое сходило с рук. Ну, или это я так думал.
Когда мой отец повстречал мою мать, он уже был женатым человеком. Его жена и его любовница фактически одновременно родили ему по сыну. Так что в городе у меня был брат. Фактически близнец, потому что мы с Денисом были очень похожи.
Отец не пожелал оставлять свою законную супругу, тем более что она его по каким-то своим причинам простила. Моя мать, получив отставку, не стала особо переживать и отвезла новорожденного сына в деревню, где жили родители моего отца. Объяснив обстоятельства моего появления на свет, моя мать положила ребенка на дедовскую кровать и была такова. Старики долго смотрели ей в след, а когда опомнились, было уже поздно.
Так я остался жить у дедушки с бабушкой. Я не помню, приезжал ли отец к нам до того, но первое мое воспоминание о его визите относится ко времени, когда умерла моя бабушка. Было мне года четыре, и после похорон дед долго кричал на высокого мужчину, которого все называли моим папой.
— А когда я помру, Димку что, в детдом отдавать?
— Отец, пойми, не примет его Галина! И меня тогда, чего доброго, из дома выгонит!
— Раньше надо было думать, Паша, когда шашни на стороне водил! — лицо деда покраснело. Я не смел вмешиваться в разговор взрослых, но мне ужасно хотелось, чтобы этот человек, мой отец, поскорее ушел!
Когда отец все же уехал, дед долго гладил меня по голове и приговаривал:
— Не переживай, Димка! Бог даст, поживу еще, успею на ноги тебя поставить!
Но спустя два года деда тоже не стало, и на этот раз жизнь моя поменялась коренным образом.
— Собирайся, — скомандовал отец сразу, как мы вернулись с кладбища.
— Куда? — спросил я, шмыгнув носом.
Деда я любил больше всех на свете и очень переживал его уход.
— В город. Будешь жить с нами.
То, что я буду жить в городе, немного порадовало меня. Все деревенские мальчишки мечтали об этом. Сашка Дресвянов, которого его отец часто возил в город, рассказывал, что там можно кататься на аттракционах и есть вату, которая отчего-то сладкая. А еще в городе можно ходить в кино или в цирк. Я все это видел только по телевизору, поэтому немного воодушевился и принялся укладывать свои вещи.
— Папа, — спохватился я, — а Найда как же? Она с нами поедет?
Найда была наша собака. Дед нашел ее возле магазина прошлой осенью, видимо, кто-то из приезжих оставил щенка.
— Нет, — отрезал отец, — в городской квартире собаке не место.
Я бросил собирать свои вещи.
— Тогда и я не поеду! — решительно заявил я.
Отец долго молча смотрел на меня, а потом сам начал укладывать мои нехитрые пожитки. Когда отец пытался запихнуть меня в машину, я кричал, вцепившись в собачий ошейник:
— Найда! Найдочка!
Тогда отец сплюнул себе под ноги и проговорил:
— Ладно, садитесь оба.
Мы с Найдой, довольные, забрались на заднее сиденье и старались не издавать ни звука. Даже собака поняла важность происходящего и внимательно смотрела в окно на проносящиеся мимо деревья. Через какое-то время отец остановил машину. Он порылся в багажнике и достал оттуда веревку.
— Надо прогулять собаку, а то до города ей не дотерпеть, — сказал отец, привязывая веревку к ошейнику Найды. Я тоже собрался выйти из машины, но отец строго посмотрел на меня и скомандовал:
— Сиди здесь!
Их не было довольно долго, так что я даже успел заскучать.
— А где Найда? — испуганно спросил я, увидев, что отец вернулся без собаки.
— Вырвалась и убежала. Я не смог ее догнать. Наверное, в деревню рванула.
Я попытался открыть дверцу машины и выйти наружу. Но дверь была заперта, а отец завел мотор и резко рванул с места. Некоторую часть пути я скулил, глядя в окно заднего вида, а потом отец пригрозил, что высадит меня на обочине дороги и оставит одного в лесу. Мне пришлось вытереть слезы и осознать то, что у меня нет выхода и мне придется научиться жить рядом с этим человеком. Вот только я тогда до конца не осознавал, что именно меня ждет впереди.
В первый день по моему прибытию в город я ни о чем не мог думать, кроме как о своей собаке. Я не обратил внимания ни на жену своего отца, ни на его сына, моего брата Дениса. Тихонько улегся на предложенное мне спальное место и, отвернувшись к стене, лежал, пока не уснул. Даже не вставал ужинать. Утром отец сообщил мне, будто он звонил в деревню на почту и узнал, что Найда все же добралась до поселка.
— Ее приютил председатель. Живет теперь в самом большом доме, как королева, — сказал отец.
— Правда? — я с надеждой посмотрел в его глаза.
— Правда. Можешь больше не беспокоиться о ней.
Отец соврал мне тогда, но узнал я об этом только много лет спустя.
Когда я перестал переживать за собаку, я смог порадоваться тому, что у меня теперь есть собственная комната и новая одежда. Все мои старые вещи жена моего отца Галина, выбросила. Сказала, что они пропахли стариком. Это потом уже мой брат Денис просветил меня, объяснив, что сплю я в кладовке, переоборудованной в жилое помещение по случаю моего приезда. Так же Денис объяснил, что я теперь донашиваю его старые вещи, те, которые ему по каким либо причинам разонравились.
Не буду больше описывать времена моего детства, скажу только, что в доме моего отца никто со мной особо не церемонился. Галина, мой мачеха, откровенно ненавидела меня по вполне понятным причинам. Брат старался всячески досадить мне, а от отца я много раз получал по шее. Даже когда совершенно не заслуживал этого.
По мере моего взросления у меня появлялись различные обязанности по дому. Я прибирал всю квартиру, выносил мусор, ходил в магазин. Я не возражал против этого, потому что мне постоянно напоминали, что нахожусь я здесь исключительно из милости хозяев жилища и поэтому обязан отрабатывать свой хлеб.
Когда мне исполнилось шестнадцать лет, я задумал разыскать свою мать. Мне казалось, что она единственный человек, обязанный любить меня. Перед моими глазами был явный пример любви матери к сыну, Галина так баловала своего Дениса, что я порой просто диву давался, как можно спускать человеку такое! Вкратце, для примера расскажу одну историю, связанную с этой самой материнской нежностью Галины.
— Дожили! В школу вызывают родителей! — кричал вечером отец. Ко мне эта фраза не имела никакого отношения, немилость отца на этот раз распространялась на Дениса. Я знал причины, по которым отца вызывали в школу, и поэтому очень удивился, услышав слова Галины:
— Денис не виноват в том, что ты когда-то завел любовницу, и она родила тебе отпрыска, лицом похожего на нашего сына!
— Причем тут это? — поубавил гонора отец.
— А при том! То, в чем обвиняют Дениса, совершил Дима!
Я подпрыгнул на кровати и стал прислушиваться, ожидая, что ответит отец.
— Так я и знал! — воскликнул отец, и в сторону моей кладовки послышались его тяжелые шаги. Отец не слушал мои возражения, его ремень тогда оставил на моем теле глубокие отметины. Провинность же Дениса была такова, что его обвинили в воровстве. Галина точно знала, что сделал это именно Денис, потому что я сам видел, как она разговаривала с Варей Потаповой, которая была свидетельницей происшествия. Варя была нашей одноклассницей и не могла перепутать нас с Денисом. Мы с братом хотя и были похожи лицом, но во всем остальном довольно сильно отличались друг от друга. Отцу же мачеха сказала, что Варя лишь мельком видела того, кто рылся в портфеле Севы Михайлова, мальчика из богатой семьи, у которого в итоге пропал первый мобильный телефон. Для всех нас такой аппарат тогда был в диковинку, вот Денис и позарился на чудо техники. Продать его хотел или себе оставить, я не знаю. Мачеха тогда не пустила отца в кабинет директора, сказала, что уладит это дело сама. А отец стал считать меня еще и вором.
Когда в шестнадцать лет я решил разыскать свою мать, мне пришлось столкнуться с еще одним разочарованием. Денис случайно узнал о моем желании, подслушал мой разговор с парой одноклассников, с которыми я тогда водил дружбу, и донес обо всем мачехе.
Вечером все семейство собралось в моей кладовке.
— Сбежать надумал? — спросила, подбоченившись, мачеха.
— Просто уехать, — пожал плечами я. — Хочу найти свою мать, что в этом такого?
— Расскажи ему! — Галина пихнула локтем моего отца. — Не хватало еще, чтобы нас потом из-за него допрашивала милиция!
— Я уже пытался разыскать твою мать, — понуро проговорил отец.
— Когда? — насторожился я.
— Когда умер дед. Подумал, может, она заберет тебя, — отец немного помолчал, а потом нехотя произнес, — твоя мать погибла, когда тебе не было еще и года. Ее сбила машина прямо на остановке. Когда она тебя оставила, то сразу подалась в столицу, там это с ней и произошло.
Таким вот образом мне пришлось лишиться последней надежды стать для кого-то нужным и любимым. Когда мне стукнуло восемнадцать, выяснилось, что мой дед завещал мне свой дом в поселке. Моя родня в приказном порядке стала настаивать на том, чтобы продать дедово наследство, но я тогда в первый и последний раз пошел против них.
— Нет! — твердо сказал я. — Я сам буду жить в этом доме! Именно там прошли лучшие годы моей жизни!
В скором времени я действительно отправился в поселок с твердым намерением остаться там навсегда. Дом за эти двенадцать лет пришел в негодность, и, отбросив сомнения, я начал восстанавливать его. Дед мой был знатным столяром. Удивительно, но в доме до сих пор сохранились многие его лесозаготовки, которые и пригодились мне в то время.
Я не имел особых навыков в строительном деле, действовал по наитию, но у меня неплохо получалось. Вскоре я понемногу начал осваивать и столярное дело. Нашел у деда некоторые книги и стал самостоятельно обучаться дедову мастерству. Через некоторое время у меня стали появляться заказы, и спрос на мою работу все возрастал. Лучшей рекламой для меня, как и лучшей похвалой, было то, что люди называли меня «потомственным мастером». В то время поселок интенсивно застраивался коттеджами, поэтому работы у меня было непочатый край.
Годы пролетели незаметно. Мне стукнуло тридцать четыре года. За все это время я лишь несколько раз виделся со своей семьей, и в основном это было в первые годы моей самостоятельной жизни. Никто из них не интересовался моими делами, да и мне до них не было никакого дела. Я с большим усилием ухаживал за могилами моих дедушки и бабушки, находя удовольствие в том, чтобы рассказывать им обо всем, что со мной происходит.
С личной жизнью у меня пока не складывалось. Была одна девушка, которая даже некоторое время жила в моем доме, но она быстро сбежала, не сумев принять мой не слишком общительный характер.
Тот звонок отца стал для меня полной неожиданностью.
— Дима, Димочка, сынок! — плакал в трубку отец, с трудом выговаривая слова. — Дима, мне так плохо!
— Ты что, пьяный? — догадался я.
— Я болею, сынок! И я никому не нужен! Совсем никому!
— Как так? А Галя что?
— Бросила меня эта стерва! Побогаче нашла! А я болею, сынок, ноги совсем не ходят. Некому даже в магазин сходить, вот сосед иногда помогает, Валентин, он мне и посоветовал тебе позвонить. Сам я боялся, что ты не захочешь со мной разговаривать. Валентин говорит, ты сын мне, значит, не можешь меня бросить.
Отец начал всхлипывать в трубку.
— Ты живешь в той же квартире? — решил уточнить я, еще не приняв никакого решения.
— Нет, сынок. Эта стерва хотела меня на улицу выставить, да я начал бодаться и отсудил у нее положенную мне часть жилья. Сейчас живу в комнате в коммунальной квартире. Видишь, как жизнь повернулась?
— Вижу.
Мне не хотелось продолжать этот разговор, тем более я понимал, что отец звонит только, потому что, выпил лишнего. Я выяснил его новый адрес и пообещал, что приеду на следующий день.
Признаюсь, с огромным трудом я заставил себя выполнить это обещание. Но все же на следующий день я стоял возле обшарпанных дверей с двумя пакетами продуктов в руках.
Двери мне открыла пожилая женщина и сразу принялась ворчать на меня.
— Совсем уже отца позабыл, приходишь, только, когда он пенсию получает! А кто за ним должен ухаживать, я тебя спрашиваю!
— Простите, как вас зовут? — спросил я женщину.
— Знакомились уже! Или тебе память отшибло?
— Валентина! — послышался из комнаты голос отца, — оставь его, это мой другой сын!
— Какой еще другой? Ты разве не Денис?
— Нет, я Дима, — буркнул я, скидывая ботинки.
Соседка продолжала говорить что-то о том, что у человека, оказывается целых два взрослых сына, и ни один из них не удосуживается посетить больного отца. Я вошел в комнату, откуда до этого доносился отцовский голос, и прикрыл за собой дверь. Отец сегодня был трезвый и смотрел на меня исподлобья.
— Приехал, значит? Не ожидал, — промолвил он, разглядывая меня. — Возмужал, совсем взрослый, — констатировал отец.
Я молча выгрузил на стол продукты и присел рядом с ним.
— Давно ты тут лежишь? — спросил я отца.
— Год почти. Ноги парализовало на нервной почве. Врачи по-научному как-то называют мою болезнь, да я все никак не могу запомнить это слово. Хотя зачем это мне? На надгробье, чтобы написать потом? — отец нервно рассмеялся.
— Денис к тебя приходит? — задал я вопрос, оглядываясь вокруг.
Дверь в комнату распахнулась, и из-за нее показалось лицо той же соседки.
— Паша, к тебе Оля пришла, медсестра.
— Чаще медсестричка приходит, чем мой дорогой сынуля, — горько усмехнулся отец.
В комнату вошла молодая женщина. Увидев меня, она, как и соседка, приняла меня за Дениса и тут же принялась распекать:
— Постарайтесь чаще бывать у своего отца! Поймите, ему нужен постоянный уход! В больнице и без того не хватает медперсонала, а я вынуждена бывать здесь чаще, чем у других пациентов, потому что сыну Павла Александровича нет до него дела!
— Это другой сын, — проговорила соседка, которая так и стояла в дверях.
— Валентина! Ты что, хочешь посмотреть на мой зад?! — гаркнул на нее отец.
Соседка кокетливо хихикнула и удалилась, а медсестра тем временем стала готовиться сделать отцу укол.
— То есть, Павел Александрович, у вас два сына? Что же вы их так плохо воспитали?
Девушка укоризненно посмотрела на меня, заставив мои уши залиться краской. Мне не было стыдно за то, в чем она упрекала меня, мне просто очень понравились ее глаза. Никогда прежде я не испытывал такого притяжения к человеку, которого видел впервые!
Оля еще несколько раз укоризненно посмотрела на меня и дала некоторые указания по уходу за отцом. Затем она собрала свои вещи и напоследок протянула мне бумажку.
— Вот мой номер телефона, будут вопросы, звоните.
В течение двух недель я каждый день мотался в город, словно на работу. Потерял из-за этого несколько заказов и понял, что нужно что-то решать.
— Поедешь в деревню жить? — спросил я отца во время очередного своего визита.
— Куда?
— В дом деда, куда же еще?
— Ты что же, до сих пор живешь в этом старом доме?
— Дом не старый совсем, к тому же я его перестроил.
Отец долго, не говоря ни слова, глядел на меня.
— Ты хочешь взять меня к себе? — спросил он, насупившись.
Я не отвечал, и без того было понятно, иначе бы я не предлагал ему поехать в деревню. — А ты знаешь, что я соврал тебе тогда о твоей собаке?
— Знаю, — отвернувшись, ответил я.
— И ты не обижаешься за то, что я не настоял на том, чтобы тебя не селили в кладовке, где нет ни одного окна? — перешел на шепот отец.
— Я не герой, отец! Я помню все, и ремень твой, и тумаки. И я могу с уверенностью сказать тебе, что мне вовсе не хочется жить с тобой под одной крышей! Но бросить тебя без помощи я не могу. Как минимум, в память о деде не могу!
Отец беззвучно заплакал, откинувшись на подушку. Мы больше ни о чем не говорили, а через неделю я перевез отца в свой дом.
За то время, пока я посещал отца в городе, мы с Олей виделись всего пару раз. Она больше не ругала меня, напротив, даже иногда хвалила. И вот перед отъездом я решил сообщить ей о том, что забираю отца в деревню. Я немного волновался, впервые разговаривая с ней по телефону. Речь моя была сбивчивой, и поэтому, она не сразу поняла, что именно я пытаюсь донести до нее.
— У нас в поселке есть медицинский пункт. Но я хотел узнать, требуется ли отцу какое-то определенное лечение, на которое он может рассчитывать только в городских условиях?
— Дмитрий, не беспокойтесь. Просто скажите, в какой именно населенный пункт вы едете, а я постараюсь все организовать сама, — снисходительно ответила медсестра.
А уже через несколько дней Оля сама приехала в мой дом. Привезла какие-то бумаги и медицинскую карточку отца, сказала, будто хотела лично удостовериться, в каких условиях содержится ее подопечный. Мы долго беседовали о чем-то, я показывал Оле свои владения, и в итоге она опоздала на последний рейсовый автобус. Тогда я вызвался подвезти Олю да города на своей машине, а потом, прощаясь с ней, осмелился спросить:
— А вы замужем?
— Нет, — рассмеялась она, и на щеках ее показались две милые ямочки.
Так я нашел свою любовь! Свою Олю! И я готов был простить отцу всю свою предыдущую жизнь, и детство, и юность! Ведь если бы моя жизнь сложилась как-то иначе, я мог не встретить Олю! Мог не испытать этого счастья любить и быть любимым!
Оказалось, что Оля из многодетной семьи, у нее пять старших братьев и три сестры. В первое время я страшно терялся в их обществе и все никак не мог запомнить имена огромного количества племянников и племянниц Оли. Мне, привыкшему жить в одиночестве и никогда не знавшему, что такое поддержка семьи, было странно наблюдать за тем, как относятся друг к другу родственники Оли.
Еще до того, как мы с Олей поженились, я начал испытывать эту самую поддержку Олиной родни и на себе самом. Как-то ранним утром к моему дому подъехало целых пять автомобилей.
— Что-то случилось? — спросил я Олю, когда она выпрыгнула из первой машины.
— Ты же сказал, будешь перекрывать крышу! А один ты провозишься не меньше недели.
Тем временем прибывшие мне на помощь братья и зятья Оли деловито выгружали из автомобиля продукты и инструмент, а на мои слабые возражения лишь улыбались и похлопывали меня по плечу.
Так мы и живем всю жизнь, в любом деле рассчитывая на поддержку семьи. Я уже давно научился каждый вечер интересоваться делами родственников и, прежде чем строить планы на выходные или на отпуск, в первую очередь выяснять, не нужна ли кому моя помощь.
Даже не знаю, что может быть лучше на свете, чем надежная семья! Жаль, что у меня раньше такой не было! Вероятно, не у всех людей получается ценить родственные узы. Заполучив такой подарок судьбы в виде большой и дружной семьи, я несколько раз пытался проецировать подобные отношения и применительно к своему сводному брату. Предлагал помощь Денису, интересовался его делами. Но брат не хотел иметь со мной ничего общего. Лишь после похорон нашего отца Денис спросил, как мы будем делить оставшуюся от него комнату в коммуналке.
— Мне нечего делить с тобой, — ответил я, — поступай, как знаешь!