Тося бежала со всех ног. В голове крутилась мысль: «Только бы успеть».
Она громко голосила на всю деревню.
— Мама! Мамочка!
Настя вешала белье во дворе, прислушалась. Точно, это Тоська кричит.
В голове зазвенело, сердце сильно сжалось, отдавая маленькими молоточками прямо в виски. Закружилась голова, женщина глубоко вдохнула воздух. Села на стул, скинув пустой таз на землю. Тихо наклонилась и зачерпнула ладошкой студеной воды из ведра. Как во время тут оказалось…
Тося появилась возле ворот. Растрепанная, косички в разные стороны, тяжёлое дыхание, алые щёки. Стоит, широко распахнув глаза, утирает рукавом пот со лба. Без одной туфли, взъерошенная.
— Где же ты была, дочка? — покачала головой Анастасия.
Она медленно пошла навстречу.
— Мама! Мамочка! — повторила Тося.
— Что случилось?
— Там тётя Зина с соседкой дерётся.
— Где?
— Да там, около магазина, на перекрёстке. — девочка выдохнула с облегчением.
— Хорошо, я пойду туда, а ты пока в дом иди и никуда не выходи. Поняла?
— Да.
Настя прижала дочку к себе и мягко погладила по голове.
— Всё, иди в дом.
В домашнем, стареньком халате и галошах на босу ногу, женщина направилась вверх по улице.
Зина крепко вцепилась в волосы Наташе и костерила её благим, русским языком. Пакеты с продуктами валялись на земле. Вокруг стояла толпа зевак, местные ребятишки хихикали и показывали пальцем на них.
Пышные женщины кричали на всю деревню. Точную причину их перепалки никто не мог назвать. То и дело они угощали друг друга смачными тумаками.
Настя ворвалась в эту драку и встала прямо по середине между ними.
— А, ну, хватит! Иначе, милицию вызову.
На секунду наступила тишина.
Наташа, почесывая голову, плюнула в сторону и подобрала пакеты.
— Что случилось то, объясните?
— Нечего тут разговаривать. Ты, вон у ней спроси. Чего она так своего Феденьку ко мне ревнует? Боится, что бросит такую толстушку и ко мне уйдёт? — заливисто засмеялась она.
— А нечего хвост перед чужими мужиками распускать. На себя посмотри, корова. — ответила Зина.
Наташа бросила покупки и снова двинулась в сторону бывшей подруги.
— А, ну, стой на месте. — приказала Настя — и, вообще, сейчас следователю позвоню, он вас обеих за телесные привлечёт. В тюрьму захотели?
— Ка-к-кую ещё тюрьму? Придумала мне тоже.
— А такую. По статье 143, п. 2. — Настя довольно улыбнулась и сделала хитрые глаза.
Женщины молча подобрали продукты и разошлись в разные стороны.
Шутка удалась. Нет, ну она же медик, а не юрист. Не важно, что этот кодекс и в глаза не видела, главное, достигла своей цели. Напугала и усмирила обеих.
— И, вот ещё, если Федя тебя любит, то никакой «хвост» не страшен. — она догнала Зиночку и решила поговорить с ней по душам.
— Ты лучше вот, что… — Настя тихо прошептала пару слов прямо на ухо.
Зина удивлённо посмотрела на неё, тихо закивала головой, а в знак благодарности дала с десяток свеженьких яблок.
— Это лишнее, не надо.
— Возьми, Тосю покормишь.
На следующее утро довольная Зина, чуть свет, пришла к Насте. Она широко улыбалась и сияла, как медный самовар.
— Михайловна, ты че в такую рань то? — тихо прикрыв дверь, она вышла из дома, толкая впереди себя непрошенную гостью.
— Дак, я тебе молочка принесла. Вот, держи. Ещё тепленькое.
— Зачем?
— Помогли твои советы. У нас с Федькой давно такого не было. Как медовый месяц, всё равно.
Она улыбнулась ещё шире.
— Спасибо, а я тебе завтра ещё сметанки нацежу.
— Не надо, я же от души. Мужика то, беречь надо, ласкать почаще, он и на чужих смотреть не будет. Счастья Вам семейного!
— Ох, и хорошая же ты, баба, Настька! А сметанки я все равно принесу. Пока.
Настя улыбнулась, как же это прекрасно, когда слова творят чудеса.
***
Пока вы не научитесь управлять веслами, бесполезно менять лодку.
