Галка была злая, как тысячи чертей, любимое изречение её любимой же, бабули.
Она швыряла паки с пивом, коробки с карамелью и мешки с макаронами как заправский грузчик.
Все видели что начальник сегодня злая и старались к ней не подходить.
Вечером отпустив кассира Аллочку, сама встала за вторую кассу.
Народа в торговом зале не было, Галка начала убирать пространство около кассы.
-Семёновна, ты чего сегодня весь день словно Фудзияма? Вот- вот взорвёшься?- спросила кассир Люба.
-Ай, — отмахнулась Галка. — Но видно было что женщине очень уж хочется с кем -то поделиться, — да Валерке в школе задание дали — описАть папу, дедушку или дядю, какой он, как в армии служил, в каких войсках, как занимается с ним, Валеркой.
Не только Валерке конечно, всему классу.
Стихотворение для него выучить, для мужчины из рода, так она выразилась, подарок своими руками делать будут.
-Кто она, Галь?
-Та учителька эта, чёрт бы её побрал, молодая ещё, не знает наверное что не у всех мужики под боком есть.
Я где его ей возьму? Из рукава как Петрушка, блин вытащу.
Вот Валерка, на мол тебе, папку, а это дед, а это дядька.
Ну что за бред, а?
-Что вообще нет никого?
-Нет! Понимаешь, нет! У нас из мужиков только портрет прадеда на стене, и то подозреваю что это Карл Маркс, похож сильно.
Бабка с мужиком своим, материным отцом, не ужилась, бросила его и уехала с маленькой мамкой за тридевять земель. Мать говорит находила бабка какого-то, да он мамку обижать начал, выставила к чёртовой бабушке.
Мать с моим отцом три года прожила, тоже выперла, живёт где-то, наверное радуется что из дурдома этого сбежал.
Валеркин отец даже до ЗАГСа меня не довёл, с пузом оставил. Сказал что поедет, мать, подготовит, до сих пор ездит, гад.
— А на алименты, в розыск, ты не подавала?
-Ага, скажи на тест ДНК ещё и в телевизор, на первый канал.
Какой розыск? В соседнем дворе живёт, женат, двое детей, пацан возрастом как Валерка, выбирал видно, она или я, при встрече отворачивается, глаза делает словно пуговицы оловянные, мол, моя ваша не уразумеет.
Папаша блин.
Сказала ему как-то, Валерка ещё маленький был, чтобы хоть как -то обозначил себя, мне -то сто лет не сдался, пацану отец бы нужен, так жена его усатая, стала мне в след плевать и пальцы крестом делать, обколдовать меня всяко — разно обещала, правнучка красного командира, блин.
Поотрывать пообещала я ей пальцы и усы выщипать, плюнула для верности под ноги и дулю ей под нос сунула, мол, моё колдовство сильнее. Ходят теперь оба, как увидят меня, руки по швам и тихонько плюют через левое плечо, заразы.
-Я им периодически люлей обещаю, да плевать усатой под ноги не забываю, чтобы не расслаблялась и не вздумала колдовством меня извести.
-И что? Так и никак к пацану?
-Неа, говорю ж тебе, как тени шарахаются, как ещё не съехали не понимаю. В общем не вариант такой папаша. Да и чёрт бы с ним, если бы эта болезная ерунду эту не придумала.
Валерка и так говорит что пацаны рассказывают как с папой на коньках катаются, а моему нечего рассказать, только как почётный караул под портретом Карла Маркса стоит, в белых носках, трусах и белой рубашке.
-Зачем? — заливается хохотом Любаша.
-Я ж тебе говорю, бабка брешет что это прадед мой, а то я прадеда от Карла Маркса не отличу.
-Да уж. И что делать будешь?
-Да не знаю Любка. Соседи однии старухи, как назло, один мужик на два подъезда, Чайкин И. А.
-Ну, всё не так плохо, попроси его, типа он дядя Валеркин.
-Не пойдёт. У него двенадцать детей. Все в нашей школе учатся, все погодки. Первые четверо от двух жён, остальные от последней. Один с Валеркой учится, последний в садик ходит. В каждом классе по отпрыску Чайкина И.А.
-Ого…
-Ну.
Вдруг раздалось тихое покашливание, Галка с Любой вздрогнули.
-Простите, а какая касса работает? — Спросил седой старичок. Галка окинула его взглядом и вдруг…
— Пётр Николаевич?
-Да Галина, Пётр Николаевич.
Дедушка попросил пару пачку сигарет впридачу к сметане молоку и кефиру. Галка на автомате достала то что просили.
-А я думала что вы…
-Что? Давно умер?- засмеялся старичок.
-Нет, что вы не курите.
-А я и не курю, Галочка, это Толику.
Старик распрощался, взял покупки и пошёл тихонько шаркая к выходу.
-Кто это, Галь?
-Учитель истории как же мы его все любили, я прям мечтала чтобы он был моим папой. У него сын, Толик…подожди он же спортсмен, его по телеку показывали…давно правда…О, дела…
Доработав смену, закрыв магазин, Галка отправилась домой, у входа её ждал Пётр Николаевич.
Сделав вид, что не удивилась, Галка разрешила старичку проводить себя до подъезда, живёт в пяти минутах ходьбы.
Учитель рассказал что жена давно умерла, с Толиком случилась беда повредил позвоночник на тренировке, жена ушла, детей не нажил.
Галка уже замёрзла, она хотела есть, пить, в туалет и просто отдохнуть, а старик всё говорил и говорил, а потом, потом он предложил нечто такое, о чём Галка обещала подумать.
Весь вечер она была задумчива, не переругивалась с бабкой и матерью, не надавала подзатыльников Валерке, когда он нацепив на плечи бабкину шаль, водрузив на голову кастрюлю, взял в руки половник и начал гундеть под одобрительным бабкиным взором, размахивая половником какие -то слова.
-Господи, помилуй нас, — ныл Валерка, размахивая половником, в котором плескалась вода.
-Тако же, тако же, — подвывала бабка.
-Тьфу ты, чёрт вас задери — орала мать из комнаты, сделав погромче телевизор, где Чон Линь Хо, объяснял Линь Чон Хо, что они не братья, а демоны тысячелетние, мать последнее время подсела на дорамы разные, губки вишенкой складывает, глазки лисичкины красит, Галка посмотрела на этот бардак, махнула рукой и ушла в комнату, думать.
На второй день она ходила задумчивая.
Даже поймав грузчика в укромном уголке спящим, махнула рукой и пошла сама таскать ящики да коробки.
Пётр Николаевич рассказал ей вчера, что Толик в себе замкнулся, не хочет расхаживаться, курит, стал к бутылочке прикладываться. Боится учитель, что станется Толик один и хана ему будет, сопьётся, друзья подозрительные появились…
Галка вспоминала как была влюблена в Толика, как кошка. Он старше на три года был, красавец, такой, ммм.
Все девчонки в него были влюблены.
А он однажды…Однажды он провожал Галку до дома, до подъезда и поцеловал, по настоящему.
Сердце у девчонки тогда в горле птахой забилось, в ушах зашумело чуть не упала, ноги подкосились.
Неделю кусок в горло не лез, всё в животе переворачивалось, Галка предположила что это бабочки те самые, но у Галки всё ни как у людей, так что у неё, скорее всего, ворочались кроты если ничего похуже.
А потом Толик уехал, она его уже по телевизору видела, а потом как-то не до него стало, появился Валерка, исчез потенциальный муж, жизнь утратила краски.
Пётр Николаевич, отчаявшись привести сына в чувство, услышал Галкин монолог, он шёл как раз к кассе, притаился за стеллажом и всё слышал. В голове старика созрел план, что таким нехитрым возрастом, сможет вытащить Толика из пучины, в которую медленно и верно погружался сын, Галка девчонка из прошлой жизни, нравилась она Толику, он знает.
-Это будет как взаимопомощь, этакое волонтёрство, у Толика будет иллюзия семьи хоть ненадолго, он отвлечётся, ведь всегда ваш сынок сможет сказать что это…его дядя например, прошу вас, Галина,помогите, — Пётр Николаевич заплакал.
На следующий вечер Галка отправилась в гости.
Толик узнал её, да она едва признала того красавца — спортсмена, из-за которого пролила столько слёз.
Галя изложила план Петра Николаевича Толику, немного подкорректировав его, жизнь научила женщину не ходитьвокруг да около.
-Мне это зачем — усмехнулся.
-Хоть что-то полезное в жизни сделаешь, а то сидишь только, ноешь, тебе бы бабку полусумасшедшую, туда же катящуюся мать, второклассника — оболтуса, находящегося под влиянием бабки, магазин впридачу и беспросветное будущее. Наверное вздёрнулся бы.
— Я по своей воле что ли такой — ударил в бешенстве по подлокотникам коляски.
-Да, — сказала вздёрнув подбородок, — сидишь, ноешь, себя жалеешь, бедненький, жена бросила, — Галка била по больному, — а меня дед бросил, отец и мужик, а прадед у меня вообще, Карл Маркс.
Меня и сын скоро бросит, если мужика какого- нибудь не найду. Да пошёл ты нытик. А я ещё целовалась с ним, нюня.
-Ты тоже помнишь, — спросил тихо.
— Провалами в памяти не страдаю, как Генка.
-Какой Генка, Галь?
— Папаша Валеркин, уууу… гад. Ладно, сидите тут. Отцу скажешь что я старалась.
— Галь, подожди. Ну давай попробуем, что делать -то надо?
— Умыться для начала и побриться, не хватало мне чтобы Валерка ещё и заикой от страха стал.
Валерка был самым счастливым на этом утреннике. А у него оказывается дядя есть, он настоящий спортсмен, его по телеку показывали, у него и медали есть.
А ещё есть дедушка Петя, настоящий, живой, а не нарисованный с бородой.
Целых два стиха выучил Валерка, и две открытки сделал и подарил.
А летом, прибежал Валерка в магазин к мамке и сообщил ей по секрету, что папку нашёл.
-О, господи, — сказала Галка и села на стул, — где ты его откопал?
Что же теперь будет,- думает Галка, -усатая со свету сживёт, тьфу ты…
-Да я к деду пришёл, а он стоит, сма, мам…Я как закричу, ураааа… а он говорит тише, тише сынок, а то у меня сердце оборвётся. Я знал что он совсем никакой не дядя, он мой папка. Правда, мам?
-Не знаю, сынок, спросить надо…мне самой…
-Иди на улицу, иди спроси, — Валерка от нетерпения приплясывал, — мы приехали, иди спроси…
Галка вышла на улицу, там оставив коляску, стоял Валеркин папка, Толик.
-А ты знаешь, Галка, что Валерка меня нашёл, я его папка, знаешь об этом? -Говорит и хитро так смотрит.
-Знаю, — говорит Галка и отчего -то плачет…