Александр Петрович сразу обратил внимание на новую соседку в их подъезде. Женщина приехала месяц назад. Поначалу она активно занималась ремонтом квартиры, нанимая то одного, то другого мастера. Наконец, окончательно устроившись на новом месте, Нина, как она представилась соседям, стала налаживать дружественные связи с жильцами дома.
Нина интересовалась у женщин, сидящих на лавочке, новостями дома, и охотно выслушивала все слухи и предположения старушек.
Она была дамой лет пятидесяти, впрочем, никто точно не знал сколько ей лет.
Александр Петрович заметил, что Ниночка всегда улыбается ему при встрече, и охотно разговаривает на лестничной площадке.
— Яркая, эффектная женщина наша соседка, — сказал он за обедом жене. Супруга Елена Николаевна недовольно посмотрела на него и ответила:
— А тебе-то что? Не напрыгался ещё? Мы с тобой пенсионеры. Хоть и молодые. А она одевается, словно ей тридцать лет, хоть тоже в возрасте.
— Так ей фигура позволяет, — засмеялся Александр Петрович, — и свободная. Небось, пару себе ищет.
— Такая найдёт, — многозначительно ответила Елена Николаевна, намекая на ветреность соседки.
Александр Петрович замолчал. Но через месяц уже стал замечать за собой, что, зная час возвращения с работы Ниночки, он поджидает её, сидя на скамейке у подъезда. Она, как нарочно, присаживалась с ним рядом и, включая своё обаяние, беседовала с ним некоторое время и улыбалась.
Александр Петрович, словно мальчишка, стал искать встреч с соседкой. Он прислушивался в прихожей, не хлопнет ли её дверь, чтобы тут же выйти к своему почтовому ящику, сидел у подъезда с тоской всматриваясь в её окна. Он улыбался при каждой встрече с ней, не умея скрыть своей радости.
Супруга Елена Николаевна только руками разводила. Она делала вид, что не замечает поведения мужа, и почти не разговаривала с ним, занимаясь домашними делами.
Александр Петрович продолжал заискивать перед новой соседкой. То просил почитать книгу, то давал ей посмотреть свои журналы, то предлагал помощь, если вдруг ей понадобится.
Ниночка всё так же мило улыбалась и охотно беседовала с ним на скамейке. Она вздыхала:
— Хорошо вам, Александр Петрович, вы человек семейный. А я вот невезучая. Оба мои два мужа не оставили в моём сердце след. Одни переживания, ревность, ссоры… И к чему меня ревновать, если я просто приветливая? Я так воспитана. И потом, мне всегда говорили, что я красивая. Сами мужчины. А потом начинали жутко ревновать.
— Что есть, то есть, — говорил Александр Петрович, не скрывая своей симпатии, — Эх, Ниночка, если бы я был свободен… и помоложе. Тоже бы не устоял.
— Ну, ну. Не такой вы уж и старый, — смеялась Нина. – думаю, что вашей жене можно только позавидовать. Такой видный мужчина…
После такого комплимента от Нины Александр Петрович плохо спал ночь. Перед глазами стояла Ниночка в яркой кофточке и блестящем платочке на шее. Её весёлый взгляд радовал Александра Петровича, он невольно представлял Нину в своих объятиях, и голова его шла кругом…
Грешные мысли Александра Петровича не давали ему покоя. Он даже сожалел, что Нина живёт так близко. Ведь невозможно было бы скрыть их отношения, если бы таковые случились. И поэтому приходилось ограничиваться только приятельскими соседскими разговорами.
В один из воскресных дней Александр Петрович сидел на лавочке, надеясь увидеть Нину. И вдруг она показалась во дворе. И не одна. С ней рядом шёл мужчина, он держал Нину под руку, они мило разговаривали, и было понятно, что их связывают романтические отношения.
Нина прошла со своим спутником мимо, кивнув Александру Петровичу. Александр Петрович словно окаменел. Он продолжал сидеть неподвижно, даже когда парочка скрылась в подъезде.
Супруга позвала Александра Петровича с балкона.
— Саша, давай иди ужинать.
Он кивнул и крикнул ей:
— Сейчас, пройдусь немного и приду.
Прогулка была ему необходима, чтобы прийти в себя. Он шёл вокруг дома, затем свернул в парк и прогулялся по прямой и длинной аллее. Мысли роем крутились в его голове, вскипая и споря, как волны морского прибоя.
«Она не одна. Как же так? А наши разговоры? А нежный взгляд? Я – дурак. На что надеялся? Старик. А кавалер-то молодой! Лет сорока пяти, не больше… Ах, Нина, Нина… Она и должна быть не одна. А я- то дурень…»
Наконец, немного успокоившись, Александр Петрович вернулся домой. Супруга сказала ему из комнаты:
— Там на плите ещё всё тёплое. Ешь сам. Я поужинала.
Александр Петрович прошёл на кухню, посидел там у окна. Выпил стакан воды и пошёл спать.
Неделю Александр Петрович болел. Поднялась температура, он простудился. Жена ворчала:
— Ходишь там часами. А погода сырая. Хоть бы оделся теплее. Ведь осень на дворе…
Александр Петрович уже не думал о Ниночке. Он согласился внутренне с положением дел и чувствовал себя глупцом.
Когда он поправился, то больше старался не сидеть на лавочке, а выходил подышать на балкон. В душе его с каждым днём было спокойнее. Он стал веселее, шутил с женой, и ходил гулять с ней в парк. Ниночку Александр Петрович давно не видел. Прошло больше месяца.
Однажды они возвращались с Еленой Николаевной после прогулки. Было тепло, супруги сели на лавочку возле подъезда, рядом с ними присела их пожилая соседка с первого этажа баба Шура.
Когда разговоры про погоду и здоровье подошли к концу, Александр Петрович уже собирался уходить домой, и сказал жене:
— Ну, что, пошли уже по домам, а то стемнело…
Тут он увидел, что во двор вошла Ниночка. Под руку её вёл уже новый кавалер. Ниночка, поздоровалась с соседями и как всегда улыбнулась. Александр Петрович снова остолбенел. А баба Шура прояснила обстановку шёпотом, когда пара скрылась в подъезде.
— Ух, новенькая шустрая бабёнка. Мужиков, как перчатки меняет. То один, то второй, то третий… Живёт на полную катушку… Вот даёт. Я за ней в окошко смотрю. И как ей не стыдно? Не дом – а проходной двор.
— Да, — подтвердила Елена Николаевна, — и я не раз замечала, что любит она гостей…
— Хватит вам, сороки, — прервал их Александр Петрович и пошёл домой.
Он снова был поражён Ниночкой. Надо же… Он, как глупец, влюбился в неё, очарованный ходил. А она… Эх, Ниночка…И в её-то годы. Чего только не бывает на свете.
За ужином он молча сидел за столом и не смотрел на жену. Вдруг она сказала:
— Хватит тебе уже переживать. О ней думать. Она девочка взрослая и лёгкая. Как видишь. А у нас – семья, Саша.
Ком в горле встал у Александра Петровича. Он поднял глаза на супругу:
— Ты что? Это ты мне?
Она кивнула и продолжала есть.
— Ты что, знала? Догадывалась? Но ведь ничего не было совсем. Вообще, — проговорил Александр Петрович.
— Конечно, — ответила Елена Николаевна, — и быть ничего не могло. У неё вон какие любовники молодые. Не чета тебе – пенсионеру. А по тебе за километр было видно. Ты млел в её присутствии как котёнок. Когда только поумнеешь… Господи…
Александр Петрович вышел из кухни и не выходил из своей комнаты весь вечер. Он не сердился на жену. Полное безразличие охватило его. Он взял книгу с полки и стал читать, а потом заснул за полночь…
Утром светило солнце. Первый морозец схватил лужицы, лучи играли на льдинах, и ребятишки, шедшие в школу, нарочно топтали серые осколки, из-под которых брызгала вода.
— Доброе утро, Саша, иди завтракать, — позвала жена.
— Наконец-то слякоть пройдёт. Не люблю это затяжное распутье, — сказал Александр Петрович, — Скорее бы зима. Правда? Пошли сегодня в парк гулять. Я тебя в кафе приглашаю. На кофе с пирожным.
— А пошли, — улыбнулась Елена Николаевна, — тряхнём стариной, что ли…