Иванну считали ужасной свекровью и отвратительной матерью. Причины для подобных выводов были нелепы и смешны. Видите ли Иванна не интересовалась жизнью сыновей. Не докучала звонками, редко приезжала к ним в гости. И никогда не беспокоила своих детей без особого повода.
Художник Константин Леонидович Буторов
— И даже сердце не ёкает? –Удивлялась соседка Людка. – Я бы уже с ума сошла, если бы не знала, как мой Димочка там живет…
— Где там? – Хмурила брови Иванна.
— У невестки. Где же еще?
— Обычно твой Димочка живет. Как и все.
— Ну не скажи… Вика супы редко варит… Белье ленится гладить. – Завела привычную песню подруга. Ее не устраивало, то, как вела быт единственная невестка. Иванна слушая жалобы про себя усмехалась.
Сын Людки знал на ком женится, следовательно, его все изначально устраивало. Так какой прок сетовать на то, что не в силах изменить? Лишняя трата нервов и повод для ссор.
Своих сыновей Иванна любила, но в их жизнь не вмешивалась по банальной и очевидной причине – считала не своим делом лезть в чужой дом со своим уставом.
— Честно говоря, — Иванна хитро прищурилась, собираясь сказать Людке то, что подвергнет ее в шок. – Я благодарно своим невесткам за то, что забрали у меня сыновей. Кормят, поят, ухаживают, любят. Чего еще желать? А я… Я устала… Упахалась, уработалась, утомилась. Да и делать, что ли мне больше нечего, как молодых контролировать?
— Ну точно не врут, когда говорят, что Иванну лисы в молодости покусали. Тебя послушать, так можно подумать, что ты их не любишь. – Обижалась Люда,- Кормят, поят, ухаживают… Как кормят? Чем поят? Моя невестка даже компоты варить не умеет… А ухаживает как… В мятой одежде сына постоянно вижу… Нет, я не могу своего Диму на произвол судьбы бросить. Слишком уж люблю его. В любом случае нерадивой меня никак нельзя назвать, — намекнула Люда. — Но они обижаются из-за замечаний.
— Если бы любила, то не трепала бы нервы ни ему, ни его жене, — Иванна не стала пропускать «шпильку» в свой адрес. — Всякий раз когда тебе хочется пожурить невестку прикусывай язык. Может поможет.
Людка поджала губы, услышав ее ответ. Возможно, она и собиралась что-то сказать, но решила промолчать. В очередной раз каждая осталась при своем мнении, но последнее слово было опять за Иванной. Несмотря на это, в тот день женщина засомневалась в правильности своего поведения. Может, действительно она нерадивая свекровь и мать раз не лезет в семьи сыновей?
Про женщину в деревне ходили разные слухи, но все знали точно: спорить с Иванной бесполезно и порой чревато. Женщина за словом в карман не лезла и о нежных чувствах людей не волновалась. Так уж была воспитана.
Свою мать Иванна не знала. Воспитывала ее бабка. Та спуску ей не давала, в любви не баловала и чужое мнение не слушала.
— Почем девку до потери сознания гоняешь? Сирота же. Жалко. Таких втрое больше любить надо. – Осуждали бабку соседи.
— То-то и гоняю, что сирота! Не пропадет.
Иванна на бабушку не злилась, напротив, уважала ее и восхищалась. Все ее задания выполняла беспрекословно. Считала себя должной за заботу и свежий хлеб. Слезы и жалость к себе пресекала на корню. Ведь не имела права жаловаться на судьбу. Кто знает, как сложилась бы ее жизнь, если бы бабка не согласилась о ней заботиться. Наверное, сгнила бы под яблоней, там где мать ее новорожденную оставила.
Своеволие проявила лишь раз, когда влюбилась в соседского парня Тимофея. Бабка ее выбор не поняла. Осудила.
— Все мужики как мужики. Дрова рубят, траву косят, грядки копают, а этот битый час росинку на холсте вырисовывает. Смех, да и только. Пропадешь с таким.
Иванна даже бровью не повела.
— Или Тимофей или никто! Старой девой помру.
— Помирай, — легко согласилась бабка.
Долго Иванна добивалась своего. Хотелось, чтобы бабушка приняла и согласилась с ее выбором.
Каждый день Иванна вновь и вновь заводила привычную песню.
— Лучше бы делом занялась и подумала со всеми, как лис от деревни отвадить.
— Да, что мне твои лисы?! Пусть приходят. Да хоть живут тут! Я им носки свяжу. Неужели ты не понимаешь, что моя жизнь- не жизнь без Тимофея! – Орала в ответ Иванна.
Появление лис в деревне обеспокоило всех. Каждый использовал свои методы, чтобы отвадить хищников от участков. Велись обсуждения, споры. Поговаривали, что если лисы не боятся людей, то значит страдают бешенством. Кто-то переживал за урожай, кто-то за свое здоровье. Однако проблема была общей. Иванна разговоры не слушала, сердце было занято любовью. Тимофей был ласков, мил и добр к ней. За это она его и полюбила. Нежности в ее жизни не хватало от слова совсем.
В конце лета Иванна решила будь что будет и поставила бабушку перед фактом. Не одобрит свадьбу, значит так тому и быть. Все равно замуж выйдет.
Бабка, в очередной раз, выслушав внучку, покачала головой.
Иванна не придумала ничего лучше, чем завалиться на землю и начать по ней кататься, выдавливая из себя рыдания. Из уст вырывались лишь хрипы и стоны. От злости не получалось изображать великое горе. В это же время к ним на участок зашла соседка, которая, увидев, как Иванна бьется чуть ли не в конвульсиях, схватилась за голову и побежала доносить весть.
— До Тиховны с внучкой лисы добрались. Девку молодую покусали, она в конвульсиях бьется! Горе-то какое! Беда! Бешенство в деревне.
Бабка только глазами захлопала. Иванне же стало стыдно и обидно. Что же она как дитя малая себя ведет? Всегда собранная и сдержанная, решила постыдным методом своего добиться.
Иванна встала на ноги и землю с травой с себя стряхнула.
— Свое слово я сказала. – Поставила точку в сегодняшнем спектакле Иванна, прижимая ладони к покрасневшим щекам.
Бабушка только головой покачала.
— Ох и нахлебаешься девка! Дармоед он и бездельник. Хуже только пьяница.
— Так мой выбор.
Иванна гордо подняла голову и ушла. Села за сарай, чтобы никто не видел и зарыдала. Первый и последний раз так сильно плакала. Любви хотелось. И казалось, что от свадьбы Тимофеем зависит вся ее жизнь. Ничего Иванну в будущем муже не смущало. Все ее устраивало и нравилось. Горше всего было от того, что бабушка ее выбор не принимает.
Бабка за Иванной проследила. Искренние слезы внучки болью в сердце отозвались. Выросла ее девочка и теперь любви хочет. А разве сердцу прикажешь?
«Не перебесится ведь. На своем стоять будет. Только смириться что и остается», — решила бабка.
Иванна вопрос о свадьбе восприняла, как своеобразное согласие и одобрение… Радости не было предела. От счастья Иванна прыгала, скакала и плясала. К тому времени и соседи подтянулись посмотреть, что с внучкой Тиховны происходит.
Увидев всегда сдержанную Иванну в дикой пляске, пришли в ужас. Беда все-таки случилась и есть пострадавшие. И главное кто? Молодая девушка, которой жить и жить.
— Что с девкой? Неужели действительно бешенство?
— Сами вы бешеные, — от восторга кричала и смеялась Иванна, — а я замуж выхожу.
На следующий день вывод сделала – нельзя искренние чувства никому показывать. Не так истолкуют, не то поймут. От слухов потом сто лет не отмыться. И была полностью права в своих выводах. С тех пор стали поговаривать, что на характер Иванны укус лисы повлиял.
Тимофей радостную весть от невесты с подозрением принял.
— И Тиховна не против? Жизни даст?
— Не портив. Жить даст, — уверяла Иванна и чтобы придать убедительности своим слова, для достоверности добавила, — ты всегда ей нравился.
— Так от чего же безруким дармоедом меня при каждой встрече называет?
— Так это от смущения и на радостях, что зятем ей будешь. – Молола чепуху Иванна. – Она рада, правда рада. Как сына примет. Ух, заживем теперь!
Иванна о своем выборе не пожалела даже спустя года. Тимофей, как самый младший сын в своей семье, к труду был не приучен. Мальчика с самого детства холили и лелеяли. Весь день мог сидеть и рисовать свои картины. Но и совсем безруким назвать его было нельзя. Дрова рубил, печь топил, траву косил. Все, как бабушка и заказывала. Правда с таким несчастным видом за работу принимался, что сердце от жалости заходило.
Больше всего Иванну в муже удивляло то, что он умеет видеть прекрасное, казалось бы, в обыденных вещах. Если женщина, просыпаясь утром, смотря на снег, понимала, что вскоре предстоит ежедневно расчищать дорожки. Тимофей же восхищался красотой. Снег виделся ему белесым покрывалом.
Однажды после сильного снегопада, он и Иванну заставил любоваться прекрасным.
— Смотри, как на солнце переливается. Точно пушистое покрывало, вместившее в себя мириады звездочек. Как блестит! Красота! Аж в дрожь бросает.
Иванна как бы не пыталась, не могла увидеть звезды. Для нее снег был просто снегом. Однако, чтобы порадовать мужа, она решила согласиться.
Тимофей, дрожа от восхищения, вытащил мольберт и чистый холст. Начал писать новую картину. Иванна стояла рядом и вздыхала, ежась от холода. Ей нравилось, что муж горит делом. Разве что в последнее время, он все чаще и чаще забрасывал свои работы. Его картины были чудесными, однако бесполезными. Работы продавались редко. Вырученных денег едва хватало на новый холст и краски.
Тимофей расстраивался и считал, что дело в его мастерстве. Иванна убеждала его в обратном.
— Я хочу писать такие картины, чтобы у людей дух захватывал. Чтобы они, увидев пейзажи чувствовали ароматы, погружались в природу с головой. Понимаешь?
— Может они слышат и видят. Но искусство искусством, а денег у людей нет.
На самом деле Иванна не понимала на кой людям изображенное дерево или поле. Выйди из дома и вот тебе природа и ароматы. Полное погружение.
И все же Иванна иногда наблюдала за тем, как работает муж. Пыталась прочувствовать то, что чувствовал он. Даже первое время делала комплименты.
— Какой чудесный ручей! – Говорила она. – Смотришь и словно слышишь журчание. Погружаешься в пейзаж. Так красиво водоемы еще никто не изображал.
— Это небо, — обижался Тимофей.
— Я знаю, — кивала Иванна, прикусываю губу, — так и хотела сказать.
С тех пор работы мужа она старалась хвалить с большой осторожностью.
Муж дал жене сделать первый мазок и Иванна затаила дыхание, пытаясь погрузиться в тот волшебный мир, который всюду чудился и мерещился ее мужу. Ничего не получалось. Снег был просто снегом. Она отдала кисть Тимофею.
— Дармоеды и тунеядцы. Снег не чищен, а они стоят, любуются беспорядком и еще пытаются этот срам изобразить, — вышла из дома бабушка. – А ну за лопаты! Оба! Пока нас соседи не засмеяли.
Иванна поморщилась. Бабушка умела портить волшебство момента, как бы выразился Тимофей. И все же «весь огонь» она старалась брать на себя. Не споря, взяла лопату и принялась за работу.
— На кой терпишь? На кой на всю работу на себя взваливаешь? – Сетовала старушка.
Иванна не отвечала. Все ее жизнь, начиная с самого раннего детства, заключалась в работе. Она привыкла к труду и это стало для нее чем-то вроде привычки. Тимофей не смог смотреть за тем, как жена трудится, пока он стоит у холста и вскоре присоединился к уборке снега.
Через два года после свадьбы Иванна родила двойняшек. Прибавилось хлопот. Слава и Василий росли послушными мальчиками, и все же требовали к себе внимания. Тимофей не любивший заниматься хозяйством, раскрылся как заботливый отец. Стыдно признаться, но в основном воспитанием детей занимался именно он. Тимофей мог без раздумий перечислить все детские болезни, с которыми столкнулись его сыновья. Мог без проблем сказать, когда и во сколько они родились, когда сделали первый шаг, начали лепетать. Иванна такими знаниями похвастаться не могла, все стиралось из ее памяти. За это она чувствовала свою вину. Конечно, любую свободную минуту она старалась посвятить своим детям, однако этого было мало.
Работа на молочной ферме, работа на своем участке, готовка, стирка и уборка занимали все ее время.
От бабушки пользы было мало, однако она тоже старалась участвовать в жизни молодой семьи. Свое недовольство не показывала и на многое закрывала глаза. Если и бранилась, то сразу на двоих. Чтобы никому не было обидно.
Однажды Тимофею поступил заказ от соседа, который решил переехать в город. Тот просил изобразить на холсте дом его матери, таким какой он есть.
— На память хочу оставить.
За работу заплатил достойно. На вырученные деньги можно было месяц безбедно жить. Картина получилась великолепной. Поползли слухи, что Тимофей берет заказы. В деревне было много людей, которые хотели оставить память о родных краях. Тимофей нарадоваться не мог тому, что его труд стал востребован. Однако, спустя время, он столкнулся с выгоранием. Одно дело, когда пишешь для себя. Другое, когда работаешь на людей. Изображаешь то, что хотят видеть они.
— Каждый раз приступая к работе, я словно жертвую частью своей души. – Жаловался он жене.
Иванна его не понимала, но и вникать не хотела. Заботы о доме занимали все ее мысли.
— Это надо перебороть. – Дала совет она. — Перетерпеть.
Когда сыновья подросли они охотно стали помогать матери. И все же усталость, накопившаяся с годами, давала о себе знать. Начала болеть спина, колени. Непонятно по какой причине могло подняться давление. Свой возраст женщина признавать не хотела.
Строгая, трудолюбивая и по-своему счастливая Иванна устала от бесчисленных дел, от готовки, стирки, земли, работы. От всего. Это же логично.
К любому делу женщина подходила с холодной головой, не терпела ошибок, отчитывала сыновей, если те отлынивали от дел. Не терпела лени и тунеядства. То, что могла простить мужу, не прощала себе. И это надо сказать утомляло.
Когда сыновья заявили о том, что собираются жениться, Иванна не стала их расспрашивать о том, кто их избранницы, чем дышат, где трудятся.
Многие за глаза говорили, что Иванна станет отвратительной свекровью. Не повезет ее сыновьям. Невесткам женщина не даст отдыхать. Будет гонять их, как лошадей. Однако, женщина всех удивила. И первую и вторую невестку она встретила хорошо. Одно лишь ее волновало — искренние ли чувства у девушек. О том и спросила при встрече.
Лена и Ангелина между собой мало чем отличались. У одной и второй были промахи в ведение быта.
Если Лена всегда встречала свекровь, накрывая к ее приходу шикарный стол, то Ангелина особо не заморачивалась. Однако у Лены был всегда бардак, а у Ангелины в квартире царила идеальная чистота. Но ни одну из невесток она не бралась отчитывать и мерить по себе. Не хотела лезть не в свое дело. Помнила, как обидно может быть, когда родители не принимают твой выбор. Да и поговорку помнила, про свинью, которая везде грязь найдет.
— Поверить не могу, душа моя, — смеялся Тимофей, — чтобы ты и промолчала, увидев бардак в доме у сына и скудно накрытый стол. Я рад, что ничто человеческое тебе все-таки не чуждо.
Иванна прищуривалась, гадая, когда и каким образом муж стал судить о ней таким образом. По правде говоря, и бардак, и скудный стол бесили ее невероятно, но она скорее бы откусила себе язык, чем стала бы предъявлять претензии, как это делала ее соседка Людка. С которой, по правде говоря, у нее было столько же общего, сколько у лисы и журавля. Однако странная дружба имела место быть, хоть и понять им было сложно друг друга.
— И у сыновей, и у невесток горят глаза, когда они смотрят друг на друга, а это перекрывает все остальное. – Как-то поделилась Иванна с мужем. Тоже самое сказала и Людке. – Лезть со своими нравоучениями к молодым, все равно что разрушать их дом по кирпичику.
Людка ее не поняла, но Иванну это не волновало. Ничего доказывать постороннему человеку она не собиралась. Не тот характер. А вот муж мудрость оценил.
Время показало, что она не ошиблась. И хоть молодым она не докучала, те сами стали тянуться к ней спустя года. Невестки советовались с ней, охотно делились своей жизнью. Сыновья хвастались успехами и помогали по хозяйству. Тимофей, обзавелся постоянными клиентами и не без гордости заявлял какую шикарную работу продал на днях.
Иванна оглядываясь на свою жизнь, попыталась найти причины, по которым могла бы себя пожалеть. Но ничего не получалось. Счастливому человеку сложно носить обиды и о чем-то сожалеть. Свою судьбу она выбрала себе сама и то же самое позволила сделать своим детям.
Нерадивая свекровь и мать? Пусть так. Зато довольная своей семьей и жизнью.
