Против этого брака была вся семья Никиты, включая его младшую сестрёнку, которая громче всех твердила, что Лерка ему не пара. Нищая официантка без образования, из неблагополучной семьи да ещё и инвалид по здоровью. А внешне… Да там даже смотреть не на что!
— Сынок, одумайся! — заламывала руки мать. — Ты же сам потом жалеть будешь, что связался с этой… У неё же гены. Знаю я её семейку, ничего путнего оттуда выйти не может. А детки? О детках ты подумал? Она ведь даже родить тебе не сможет.
Отец выражал своё неодобрение хмурыми взглядами и короткими намёками на то, что жить молодые могут где угодно, но только не в его доме. А шестнадцатилетняя сестрёнка в принципе не стеснялась в выражениях в адрес Леры, чем иногда шокировала родителей больше обычного.
Лере дома тоже приходилось несладко, поскольку хронически нетрезвый отец был твёрдо уверен в том, что дочь должна заботиться о комфорте и благополучии родителей, её воспитавших. Она даже напомнить о том, что эти самые родители её пенсию по инвалидности всю до копейки пропивают, не решалась — у отца рука тяжёлая, синяки потом долго сходят. Мать только поддакивает — мол, слушай папу, он дело говорит. И уйти некуда, а то уже давно ушла бы. Да и как уйдёшь? До совершеннолетия полгода ещё. На час с работы задержишься — мама уже в полиции телефоны обрывает с воплями, что её ребёнка-инвалида похитили.
Единственным человеком, который одобрял отношения Леры и Никиты, был участковый Денис Васильевич. Семью парня он знал поверхностно, поскольку они совсем недавно в его район переехали, ещё и двух лет не прошло. Простые тихие люди, с соседями не ссорятся, не буянят — чего на них внимание обращать? Зато с родителями Лерки он был очень хорошо знаком — раз в неделю стабильно по жалобам к ним ходил последние лет пять после того, как главу семейства с работы попёрли. Леркин отец прорабом на стройке был. Мужик суровый, но правильный. И дома у них тоже всё в порядке было, пока один монтажник-высотник с лесов не сорвался, а отвечать за это прорабу пришлось. Был суд, был условный срок. Глава семьи работы лишился, выпивать начал. А жена его в этом поддерживала — из жалости и сострадания. Вполне благополучная семья буквально за год превратилась чёрт знает во что с регулярными пьянками, скандалами и порой даже рукоприкладством. И перепадало от нетрезвого папаши не только супруге, но и дочери.
Лерка — подросток нервный, с комплексами из-за своей врождённой косолапости. Операцию-то ей ещё маленькой сделали, но там какие-то осложнения начались, и хромота на всю жизнь осталась. Как уточка ходила — вперевалочку. Местные дети при родителях-то дразнить её стеснялись, а когда взрослых нет рядом — что первоклашки, что ровесники чуть ли не в один голос: «Медведица идёт! Медведица!» А какая из неё медведица? Она ж тощая, как былинка — ветром сдувает.
Жалел Денис Васильевич девчонку. Родителям её нотации читал, органами опеки и детским домом угрожал. А она догонит его потом возле лифта, повиснет на руке и в глаза заглядывает: «Дядя Денис, не надо опеку, они ведь без меня совсем пропадут. Папа это сгоряча, это я его разозлила. Он больше так не будет…» А сама под одёжей синяки прячет. Сердце щемит, а по долгу службы за порядком следить положено — отчитывался во все инстанции строго по уставу и регламенту. Приходили потом люди из департамента, тоже лишением родительских прав нерадивым родителям грозили, да только так и не лишили. А Лерка после девятого класса не учиться пошла, а работать, потому что дома есть было нечего. Сначала уборщицей в супермаркете, но оттуда её через пару месяцев уволили за нерасторопность. Потом в кафе посудомойкой. Повысили до официантки недавно, но с её походкой… А родителям что? Подмахнули согласие и рады — с паршивой овцы хоть шерсти клок.
В кафе этом Лера с Никитой и познакомилась — споткнулась, кофе горячий на него опрокинула. Администратор сразу же подскочила, ругать её начала, а перед парнем извиняться стала, но он же не слепой — видел, что девчонка хромая. Вступился за Лерку. А после работы с цветами её у служебного выхода ждал.
Лера с такой нежной улыбкой рассказывала Денису Васильевичу о своём поклоннике, что участковый задумался — а добрые ли намерения у парня на уме? Девочка-то несовершеннолетняя ещё, а ему уже двадцать пять почти. Начал справки о его семье наводить, но ничего подозрительного так и не нашёл. Парень как парень — молодой, умный, во всех отношениях положительный. В армии отслужил честь по чести, институт заканчивает заочно, на заводе работает, где пластиковые окна делают. Непонятно только, почему в таком возрасте с родителями жить продолжает, но у Лерки и на этот вопрос ответ нашёлся:
— Так он же домашний, заботливый. Пока не женился, родню поддерживает, всё в дом.
Но Денис Васильевич всё равно выбрал момент и в гости к семье Никиты наведался — вроде как стандартная процедура, обход с целью выявления жалоб тех, кто сам прийти стесняется, ну и так далее. Приняли участкового радушно, чаем напоили с пирожками домашними, хозяйка на соседей сверху пожаловалась осторожно — мол, ребёнок у них допоздна табуретку по полу катает, а в остальном всё хорошо.
Никита для Леры — подарок судьбы просто. Расцвела девчонка, цель в жизни у неё появилась другая, кроме содержания папы с мамой. Только родителям её, кажется, появление на горизонте жениха особой радости не доставило — жалобы на громкие скандалы от соседей участились. Денис Васильевич все заявления отрабатывал добросовестно — чуть не каждый день на пороге Леркиной квартиры появлялся и тоскливо спрашивал у её небритого отца или помятой мамаши: «Ну что? Опять буяним? Что на этот раз не поделили?»
А потом Лерка исчезла. Четыре дня дома не появлялась, пока родители не протрезвели и не спохватились, что дочки нет. Мать в слезах в участок прибежала — похитили девочку. И Никита пропал — Денис Васильевич как раз от его родителей вернулся, когда Леркины к нему сами примчались. И точно так же, как полчаса назад, участковый предъявил расстроенным родственникам свидетельство о заключении законного брака Леры и Никиты.
— Да как же так?! — всплеснула руками мать девочки. — Ей восемнадцати нет ещё!
— А вы сильно о её возрасте задумывались, когда согласие на трудоустройство подписывали? — сухо уточнил Денис Васильевич. — А когда пропивали её пенсию и зарплату? С учётом всех обстоятельств ваша дочь без проблем получила согласие на этот брак от уполномоченных на то органов. А я ей в этом посодействовал. Можете на меня жалобу подать, если совести хватит. И заодно подумайте, как дальше жить будете. Может, пора уже за ум взяться? Теперь-то кормить вас некому, а долгов по коммуналке и штрафов — воз и маленькая тележка.
Отец Леры вспылил, с кулаками на участкового полез, но жена вовремя сообразила, что добром это не кончится — утихомирила супруга и домой его увела. Но про жалобу запомнила. Жаловаться, правда, так и не пошла — пригрозила только.
А вот родители Никиты пожаловались, не постеснялись. Ну как же — какой-то там участковый в курсе, что их сын женился, и даже посодействовал этому, а они и знать-то ничего не знают. Так и написали: «Влез в семью, нарушил право на неприкосновенность частной жизни, превысил полномочия». Да только ничего Денис Васильевич не превышал — он просто Лере подсказал, куда обратиться, чтобы разрешение на брак получить, и с характеристиками от соседей помог, хотя в них особой нужды и не было. Ему даже как должностному лицу в этом участвовать не пришлось. Девочка с шестнадцати лет семью из трёх человек кормит — да её и суд бы без проблем эмансипировал. Проще говоря, ничего ему за это вмешательство в частную жизнь не было. Начальство пожурило и посоветовало менее рьяно к своим служебным обязанностям относиться.
А Лера с Никитой в деревню жить уехали. Никита кредит взял и купил маленький домик ещё до свадьбы. На работе заявление на отпуск без содержания написал, поэтому его родителям там и не смогли сказать, куда их сын подевался. От города недалеко — на общественном транспорте без пересадок добраться можно. Но Лера из кафе уволилась, потому что была уверена, что мама с папой спокойно жить не дадут, если будут знать, где она. Только Денису Васильевичу и сказала, куда едет — просто по-человечески, он ведь помогал в меру своих возможностей.
Молодых, конечно же, нашли — сначала родители Никиты, а потом и Леркины. Никите ведь нужно было на работу выходить, а там мама уже под воротами завода засаду на неблагодарного сына устроила. Высказала ему всё, что думает, поплакала в рубашку, погоревала о том, что сыночек обрёк себя на нищенскую жизнь с женой-инвалидом… А потом обоих в гости пригласила — знакомиться. Никита на это ответил, что не собирается отдавать Леру на растерзание своим родственничкам. Поссорились. Но адрес маме парень всё равно дал — мол, приезжайте, когда смиритесь. Они и приехали, но только через полгода. Покрутили носами — домик старенький, убогий… Лерку, правда, не обидели ничем, и на том спасибо.
А потом как-то Леркина мама заявилась домой к родителям Никиты в подпитии и со скандалом — негодник Никита несовершеннолетнюю девочку совратил, из дому украл, в чёрном теле держит небось и всё такое. Слово за слово — чуть до драки дело не дошло. Гадостей друг другу наговорили. Тогда мама Никиты и дала скандальной сватье деревенский адрес детей.
Тяжело им было. Лера за своих волновалась постоянно — мама пьёт всё, что горит, а папа в СИЗО приговор ждёт, потому что спустил с лестницы электрика, когда им свет за неуплату отключать пришли. Никите мать постоянно в уши грязь про новых родственничков лила. Одна отрада — обняться, прижаться друг к другу и думать о том, что рано или поздно всё утрясётся.
— Держитесь, ребятки. Если искренне любите друг друга, то никому и ничему не позволяйте разрушить ваше счастье. Держитесь, — вздыхал Денис Васильевич, когда находил время сам или с женой выбраться за город и проведать молодёжь.
— Спасибо, дядя Денис, — улыбалась ему Лера.
— Да за что спасибо-то? — пожимал мужчина плечами. — Вы ж мне не чужие. Переживаю вот…
* * *
Сейчас у Леры и Никиты двое детишек — Оленька пойдёт в первый класс, а старший Витька уже начальную школу закончил, взрослый совсем. Просторный новый дом. Свой небольшой бизнес в городе. Машина с жёлтеньким знаком «Инвалид» на заднем стекле, потому что Лера водит не хуже супруга, чем он иногда бессовестно пользуется.
Родители бывают у них нечасто. Сестра Никиты неудачно вышла замуж, развелась и осталась матерью-одиночкой, поэтому всё своё внимание папа и мама посвятили тому, кому оно нужнее.
На Леркину маму в какой-то момент снизошло озарение… Точнее, это было сильное отравление с долгой последующей реабилитацией. Пить она в итоге бросила, с мужем-уголовником развелась и нашла себе более удачную партию. Лерку она так и не простила — неблагодарная дочь бросила родителей в такое тяжёлое для них время, ну и так далее. Даже не звонит никогда сама, хотя Лера всё ещё надеется наладить с ней отношения. А отец… Леркиного отца молодые похоронили — он в колонии от инсульта умер.
Так вот и живут — сами по себе, никому, кроме друг друга, не нужные. Ну как никому… Раз в месяц, а то и чаще, к ним в гости приезжают теперь уже пенсионеры Денис Васильевич с супругой. А то старики и к себе на какой-нибудь праздник зазовут — о жизни поболтать, радостями и горестями поделиться. Не чужие ведь. Переживают.