Скрипнула калитка и Марина выглянула в окно. По расчищенной от снега дорожке шла Агата в белых сапожках на высоких каблуках и белом норковом полушубке. Она толкнула дверь в сени, затем вошла в натопленную комнату и остановилась у порога, надменно глядя на Марину:
-Привет! – произнесла она, не двигаясь с места.
Марина вытирала перед этим руки стареньким маминым фартуком, да так и застыла:
-Привет! Что, нашла время приехать?
-Не язви. Да, нашла. Нужно же что -то с домом решать, полгода уже прошло.
-Вот оно что! -протянула Марина -так ты по поводу наследства явилась? На похороны родителей не могла приехать, а вот чтобы денежки поделить -время нашлось? Так спешу тебя огорчить: ничего тебе от родителей не досталось -дом на меня переписали. Я -единственная его хозяйка. Но продавать его не собираюсь -пусть как память о родителях останется.
Лицо Агаты просто перекосило от злости:
-Как это одной тебе? Да я же у них любимой дочкой была! Не могли они меня без наследства оставить.
-Смогли вот. Долго тебя ждали. Сначала отец, потом мама. Если бы ты тогда к ним приехала, может, всё бы тебе и досталось. Но тебя не было ни тогда, когда они болели, ни на похоронах. Так что на себя обижайся.
-Я судиться буду, я лучшего адвоката найду! Ишь умная -всё богатство себе захапать решила? Не выйдет.
Она резко повернулась и выскочила из дома, со злостью хлопнув дверью. Марина видела, как сестра быстро семенит к калитке на своих каблучищах. Потом послышалось урчание мотора. Агата уехала, а Марина обессиленно упала на деревянную табуретку. Сердце гулко стучало, грудь сжало, словно в тисках. Она знала, что это сердце. Не первый раз такое было. Да и сколько ему, бедному, пережить пришлось, перестрадать! Разве тут останешься здоровым?
Виктор, отец Агаты и отчим Марины, с родителями жил на Севере. Там школу окончил, там и работать в шахту пошёл, по следам своего отца. Ему уже 28 было, когда к ним в посёлок приехала работать Маша -23 летняя девушка. Пухленькая она была, ямочки на щёчках. Устроилась в столовую работать. Посёлок у них был маленький, так что не встретиться им было невозможно. Встретились; и влюбился Виктор в эту хорошенькую девушку без памяти. Стали встречаться; а потом он Маше и замуж за него выйти предложил. Только не сразу она согласилась, почти год думала. Да не просто так она замуж боялась пойти. Три года замужем за другим была; но не повезло ей с замужеством. Заботливый да весёлый до женитьбы Костя, с рождением дочки Маришки как в другого человека переродился: всё его теперь раздражало и бесило. Стал пить, на Машу руку поднимать. Вот она и не выдержала, уехала на Север на заработки, а дочку маме на время оставила. А тут Виктор со своим предложением. И всё думала Маша:
-Парень -то он хороший, заботливый, а вдруг, всё это временное? Станет потом, как Костя, бешенным зверем? Да и дочка ему не родная. Как её он воспримет?
А Виктор всё настаивал, допытывался у Маши «Почему с ответом тянет?»
Ну и пришлось ей поделиться с ним своими сомнениями. Схватил он её на руки, закружил так, что в голове зашумело:
-Дура ты, Машка. Что ж ты всех под одну гребёнку чешешь? Люблю я тебя, и дочку твою полюбить сумею. Не обижу никогда. Мои родители до сих пор душа в душу живут, и мы так же жить будем.
Поженились они. Даже свадьбу сыграли, на которую мама Машина с Маришкой приезжала. Побыла, со сватами да мужем дочкиным познакомилась, а потом уехала; только Маришку оставила. И правда, хорошо они жили – Виктор Машу называл «Пышечка моя», с работы возвращался -в ямочки Машины нацеловывал. А уж Маришку баловал -слов нет. Только своего ребёночка ему очень хотелось. Два года они уже прожили, а всё детки не намечались. А потом -чудо! Радость! Забеременела Маша. Маринке уже шестой годок шёл, она многое понимала. Понимала, что у мамы в животике сестрёнка сидит и ждала её с огромным нетерпением, постоянно у мамы спрашивая:
-Мама, сестрёнка ещё не хочет ко мне прийти?
-Нет, Мариша, подожди ещё немножко. Вот как постучит она в животик, значит, поедем в больницу и врач ей животик откроет.
И снова Маришка спрашивала:
-Не стучит? А может ты не слышала, мама?
И Виктор, и Маша смеялись над детской непосредственностью дочки. И наконец, этот день настал. Проснулась Маришка, а мамы дома нет. И папы тоже; только баба Нина, папина мама, на кухне возится.
Спрыгнула Маринка с кровати, к бабушке подбежала и захныкала:
-А мама где?
-Мама к доктору поехала и папа с ней. Сестрёнку тебе скоро подарят.
-Постучалась? -закричала девочка -поехали тоже в больницу.
-Нет, Марина, одевайся и в сад с тобой пойдём. В больницу нас сейчас не пустят. Через три дня мама сама домой с сестрёнкой придёт, тогда и увидишь её.
Три дня Марина каждое утро у папы спрашивала:
-Сколько ещё дней осталось?
А папа смеялся, подхватывал Маринку, подкидывал чуть не к потолку и радостно отвечал:
-Через день, Маринка!
А потом:
-Сегодня встречать пойдём!
Утро, как всегда, было морозное. Папа на работу не пошёл, и Маринку в сад не повели. Одели тепло, нос шарфом закутали и всем семейством отправились за сестрёнкой. Марина уже взрослой женщиной была, а так чётко тот день помнит:
В небольшом здании больницы было пусто, только на стенах повсюду были расклеены большие плакаты с младенцами и счастливыми мамами. Марина крутила головой, пытаясь понять, откуда мама с сестрёнкой выйдут? Наконец, белая дверь открылась и женщина в белом халате с марлевой маской на лице вышла с каким -то розовым свёртком. За ней шла мама. Но сестрёнки с ней не было. Марина сморщилась, готовая заплакать:
-Обманули, никакой сестрёнки и нету…
Но баба Нина заметила реакцию Маринки, наклонилась к ней:
-Ты что? Вот же твоя сестрёнка, в одеяльце розовом. Она ещё очень маленькая, а когда подрастёт, будет с тобой бегать, в куклы играть. А пока ты к ней осторожно относись, ладно?
Дома сестрёнку развернули и Маринке показали. Она и правда, была чуть больше куклы. И пяточки у неё такие розовые были, что Маринка не удержалась и пальчиком потрогала. А сестрёнка хныкать начала, а потом и плакать.
-Кушать хочет -сказала мама, и Маринка с интересом стала наблюдать, как сестрёнка, жадно причмокивая, сосала мамину грудь, порой захлёбываясь; и тонкая белая струйка стекала из её крошечного ротика.
Сестрёнку назвали Агатой. Так бабку Виктора звали, на которую Агата была, как две капли похожа:
-Тёмные густые волосы, прямой носик и даже глаза не такие, как у всех новорожденных – тёмные.
Агата росла и Виктор, сам того не замечая, стал всё своё внимание отдавать родной дочке. Он не обижал падчерицу, но уже не садился к ней на кровать, чтобы прочесть ей сказку перед сном, не расспрашивал: чем занимались в садике? не подкидывал её к потолку. Когда шли на прогулку, он не держал её за руку, а вёз коляску, то и дело заглядывая вовнутрь — всё ли с его дочкой в порядке? Маме тоже стало некогда уделять много времени Маришке. Пелёнки, стирка, глажка, готовка, кормление, прогулки с малышкой заполняли её день, и к вечеру она уже падала на диване «без ног». И тогда с Агатой возился Виктор, таская её на руках и напевая песенки. Он любовался своей ненаглядной доченькой и не замечал, что рядом ходит другой ребёнок, который тоже нуждается во внимании и ласке.
Агата росла и все в семье налюбоваться не могли на её каштановые кудри, огромные тёмные глаза с длинными густыми ресницами, маленькие пухлые губки. Даже посторонние люди, видя Агату умилялись:
-Какой красивый ребёнок!
Но потом начались проблемы: по телу Агаты пошла какая -то сыпь. Она чесалась, доставляя ребёнку мучения. К врачу обратились и там сказали:
-Похоже на холодовую аллергию. Климат менять нужно, на материк переезжайте.
Собрали семейный совет. В деревню, где жила мать Маши, ехать не хотели: там и работы -то никакой, и ни газа, ни водопровода. Родители Виктора тоже отказались с Севера уезжать:
-Мы здесь всю жизнь прожили. Сейчас переедем, другой климат, то да сё -здоровье наше не выдержит. А вот вы себе хорошее село подыщите. Чтоб скотинку какую завести, огород свой. Чтоб воздух чистый и продукты все натуральные. Искали -искали, нашли: большое село, процветающее. И дом хороший -двухэтажный. Хоть и деревянный, но рукастым человеком сделанный – и внешне красивый, и тёплый, и внутри всё, что нужно -есть. Дороговато, правда, да ничего. Деньги -то заработали. Да и Виктор уж нужный срок для пенсии выработал -переехали.
Село было, действительно, хорошее -и школа там, и больница, и магазины, река рядом. В доме всё, что нужно: вода подведена, газ, трубы отопительные. Надо -горячее делай, не надо -вообще отключай. И самое главное – у Агаты вся сыпь прошла. Виктор на работу устроился, а Маша дома по хозяйству. Корову купили, двух коз, которые доились. Куры, индюшки в сарае появились. Зажили. Маринка в школу пошла, а Агату в садик не отдали -жалко было. Подрастала девчонка и всё капризнее становилась. Привыкла, что родители её баловали: что доченька любимая не захочет -тут же на блюдечке поднесут. А вот с сестрой отношения не заладились. Стоило родителям Маринке какой -нибудь гостинец принести -рёву в доме, крику! Тут же три гостинца доченьке, чтобы не расстраивалась. А она тогда на сестру снизу -вверх смотрит, глаза сощурит и рот от презрения кривится:
-Вот, мол, выкуси! Меня родители сильнее любят, не то, что тебя.
Годы шли. Марина хорошо училась, собиралась после школы в институт поступать сельскохозяйственный, да были однажды с классом в районе на экскурсии и познакомилась она там с парнем. Знакомство со временем в отношения переросло. Созванивались, иногда друг к другу на каникулы приезжали, гуляли. Про институт уже и думать не хотелось. А когда Марина школу закончила, поступила в район на курсы кулинаров. Маша отговаривала её, да куда там- любовь у неё. Курсы закончила и замуж за Андрея собралась. Он тоже учёбу окончил, на работу устроился. В армию его не забрали -с сердцем у него проблемы были. Родители Андрея им квартиру бабушкину отдали. Хорошо жили, дружно. Одна беда -не дал Бог деток. Поначалу Марина всё по врачам бегала, потом плакала. А со временем смирилась и собачку Жульку завела. Маленькая такая собачка, лохматенькая. И любила её Марина, как дитё малое. Хотела она из детдома сироту какого взять, да Андрей отговорил:
-Маришка, да был бы я здоровый, секунды бы не раздумывал, но болезнь моя такая коварная -вмиг остановить всё может. И как ты тогда одна справляться будешь?
***
Время шло, Маринка часто к родителям ездила, гостинцы привозила, помогала, если помощь нужна была; и видела, какая сестра её становилась: красавица невозможная; будто кукла рисованная. Стройная, грудастая. Ни один мужик мимо не проходил, не засмотревшись. Да что мужики, женщины вслед оглядывались:
-Надо же такое чудо Бог создал.
Внешне Агата была чудесной, а вот душа пустой была: ни ласки, ни сострадания, ни любви в ней места не было -только любование своей красотой да презрение к тем, кто до идеала не дотягивал. Нет, нет и нет! Не должно быть на земле хоть кого- нибудь, похожего на неё, красавицу «неземную»! С родителями разговаривала высокомерно, с соседями не здоровалась, училась так себе: хотела, отвечала урок, не хотела -даже не поднималась с парты. Уж сколько раз родителей в школу вызывали -всё без толку: выросла она себялюбицей, циничной эгоисткой, бездушной и самоуверенной красоткой. Дома родителям не помогала: не царское дело руки пачкать. После школы уроки не учила, только собой красовалась -перед зеркалом сидела да маски разные на лицо наносила или макияжем себя ещё больше украшала. Некоторые парни, влюблённые в Агату, предлагали ей дружбу, но она только губы презрительно кривила:
-В зеркало на себя посмотри…
И постепенно все от неё отстали. Дружила она только с одной девушкой -Катей, да и то потому, что Катя была рыжей, конопатой и конкуренцию красавице Агате никак создать не могла. Наоборот, на её фоне ещё ярче выделялась красота девушки. Школу она закончила еле -еле, но это её не волновало:
-Уж она -то сможет правильно воспользоваться своей внешностью.
Однажды за завтраком Агата сказала матери:
-Я в Москву решила поехать.
-В какую Москву? -охнула Маша.
-А ты не знаешь -какая есть Москва? В столицу нашу.
-Что ты там делать собираешься?
-Что все делают, то и я буду -работать. Уж там и работу достойную найти можно, да и платят побольше, чем у нас.
-Агата, что ты выдумала, да у тебя ж никакого образования нет, школу еле -еле окончила.
-А мне и не нужны ваши отметки. Мой диплом -моё лицо. Много ли тебе таких красавиц, как я, встречалось? Вот то -то же. Я хоть в модели пойду, хоть в актрисы. А вообще у меня планы олигарха в свои сети заарканить и жить потом, ни в чём отказа не зная – она гордо вскинула голову.
-Агаша, ты думаешь, олигархи там по улицам ходят да красавиц высматривают? Да в те места, где они бывают, таким простым девушкам и доступа не будет.
-Простым -не будет, а мне -да!
И Агаша уехала. Первое время она звонила иногда, но потом и звонки прекратились. Виктор сильно переживал отъезд любимой дочки, тосковал. Может, от тоски этой и приключилась у него болезнь. Стал чахнуть: кашлять и задыхаться. Марина каждый свой выходной мчалась к родителям, помогала сбившейся с ног матери. Агате позвонила, сообщила, что отец сильно болен; но сестра ответила, что «работы много и приехать не может». А потом отца не стало. Маша в один миг постарела, осунулась и интерес к жизни потеряла, а Агата даже на похороны отца не нашла времени приехать. Ей действительно, не до проблем деревенских родичей было. Она как раз на крючок богатенького дядечку подцепила, работая официанткой в одном столичном ресторане; в его огромном доме поселилась и забрезжила перед ней весёлая, сытая и богатая жизнь. Дядечка этот влюбился в красавицу, но не настолько сильно прикипел к ней, чтобы она уверена была, что с крючка не сорвётся. А если она уедет, его одного оставит, а влюблённый передумает? Нет уж. Куй железо, пока горячо.
-Мариша, как же она так? Ведь Виктор её больше жизни любил. Мне голос на неё повысить не давал. Баловал её всячески, а она даже попрощаться не приехала -плакала Маша.
-Мамочка -успокаивала её Марина -может, и правда, не смогла. Это ж Москва, а не ваше село, где у начальника всегда отпроситься можно. Ты не расстраивайся, я же с тобой.
А беда, говорят, одна не ходит. Совсем немного времени прошло, слёг Андрей. Неделю в больнице пролежал и всё -отказало сердце, ничего сделать не смогли. Теперь интерес к жизни потеряла Марина -сидела у окна день- деньской, слёзы вытирала и всё Андрея своего вспоминала. Почти каждый день к ней Маша приезжала, успокаивала, как могла, а -то и вместе с дочкой плакала. Но время лечит. Боль понемногу отступала. Маринка к маме в село перебралась, свою квартиру на ключ закрыв. Как маме одной со скотиной управляться? На работу на автобусе рейсовом ездила, так же и возвращалась. Машина -то была, да вот зря она тогда мужа не послушалась -не пошла вождению учиться. Всё страшно ей было. А теперь как бы это пригодилось!
Однажды вернулась вечером, а Маша на диване лежит, стонет. Кинулась к ней:
-Мама, что с тобой?
-Ой, доченька, сама не знаю. Стала Зорьку доить, да как живот скрутило -сил нет. Еле до дивана доплелась. Анальгину выпила, а всё не проходит.
-Так надо было хоть но -шпу выпить. Анальгин -то зачем? Давай скорую вызову.
Приехала скорая и увезла Машу в больницу, а Марине пришлось одной на хозяйстве остаться: рано утром Зорьку доить, в стадо гнать, коз доить, кур кормить, потом бутерброд с чаем наскоро и бегом на автобус. Вечером снова круговерть до поздней ночи. А в выходные- домашние дела, да посещение мамы.
Её уже обследовали, и обрадовать Марину было нечем: у мамы страшную болезнь обнаружили. Рыдала Марина день и ночь так, что веки все распухли:
-Да что же это за проклятие такое на семью нашу?
Позвонила Агате:
-Сестрёнка, приезжай обязательно. Маме совсем плохо.
Но Агата в привычной своей высокомерной манере ответила:
-Хватит тебе паниковать и жути нагонять! Как я приеду? У шефа сейчас такие большие дела намечаются, он ни за что меня не отпустит. Да ладно тебе, не реви. Попробую отпроситься.
Но так и не приехала. А Маше становилась всё хуже.
-Умираю я, доченька -говорила она Марине, которая сидела рядом и гладила её руку.
-Мама, что ты выдумываешь? Врач лечение тебе назначил, оно обязательно поможет, ты только верь и духом не падай.
-Мариша, ты нотариуса мне привези. Ещё папа мне наказывал завещание написать, да я всё тянула.
-Может, рано ты о завещании заговорила?
-Нет, дочка, чувствую -время пришло.
Так и написала Маша, но не завещание, а дарственную. Сначала Марина не знала -что в ней; потом уж узнала. В конце августа не стало и Маши. Рыдала Марина и к небу обращалась:
-За что ты так с нами? Что мы такого сделали? В чём согрешили?
Небо молчало. Позвонила она сестре, та не ответила. Написала смс. Снова не ответила. Похоронила Марина маму и осталась в доме с лохматой Жулькой. Дни шли за днями, а боль от утраты близких всё не проходила. Зато часто стало в груди давить. К врачам обратилась: «сердце» -сказали: избегать стрессов. Стала таблетки принимать, а в больницу лечь отказалась -на кого хозяйство оставить? Частенько в гости бывшая одноклассница Лена заходила. Сидели они тихонько, чай пили да о прошлой жизни разговаривали.
-Марина, дом продавать не думаешь?
-Нет, Лена. Дом, как память о родителях. Хожу по комнатам и чудится мне, что сейчас мама войдёт или отец заговорит. Не смогу продать. Сама здесь жить буду.
-Ну и правильно -кивнула Лена, посмотрев на фотографию на комоде, где вся Маринкина семья улыбалась в полном сборе -правильно. Может, ещё и замуж выйдешь. Вон, Сергеев на тебя как смотрит.
-Да ладно тебе -отмахнулась Марина -никто мне больше не нужен. Никого не хочу.
Прошло полгода и вот она -Агата. Явилась; вспомнила, что дом больших денег стоит и время сразу нашлось. Сидела Марина и слёзы катились по щекам от обиды за родителей: уж как они любили свою младшую дочку! Ей, Марине, столько ласки от них не доставалось, а доченька любимая даже попрощаться не захотела, тварь эдакая. Деньги ей, вишь, понадобились.
Прошёл месяц и Марине пришла повестка в суд. Два заседания было, но ничего Агата не высудила: дарственную не смогла оспорить, да и свидетели с Мариной приехали, порассказали про «любовь доченьки». Как тогда сестра злобой пылала! Она уже в ювелирном прекрасный браслет своему олигарху к дню рождения присмотрела -шикарный такой браслет; а теперь из -за этой гадины сестры не сможет любимого порадовать дорогим подарком.
А в апреле, когда солнышко днём уже вовсю пригревало, птички весело чирикали и одуванчики на полях желтели, ночью проснулась Марина от запаха гари. Вскочила, а дом уже дыма полон. Схватила Жульку, которая с ней рядом спала, во двор выскочила, а угол дома полыхает. Схватила топор, во дворе лежащий, да стала обухом колотить по металлическим кольям на заборе:
-Пожар! Караул! Пожар -кричала Марина.
В домах свет стал зажигаться. Люди с вёдрами бежали, в пламя воду плескали. Пожарные приехали.
Дом наполовину отстоять смогли. Марина стояла, прижимая к себе Жульку и обеих дрожь била. Вдруг кто -то обнял её за плечи. Она повернула голову и полными слёз глазами увидела Мишку Сергеева -одноклассника бывшего:
-Марина, не плачь, мы твой дом восстановим, я тебе помогу – уговаривал он её.
-Ой, Миша. Кто же это сделал? -уткнулась она в плечо мужчины.
-Кто бы ни был, а человек нехороший. Кому -то ты дорогу перешла.
-Агата -сразу в мозгу вспыхнуло.
Доказать причастность Агаты к поджогу не удалось. Поджигателя тоже не нашли, а может, не сильно и искали. Ночь тогда была. Только один сосед и сообщил, что шум мотора слышал. Сама она временно в летней кухне поселилась.
Однажды Марине приснился сон:
По зелёному лугу идут, взявшись за руки, счастливые Маша с Виктором, а навстречу им, раскинув руки, бежит маленькая Марина. Виктор подхватывает её, кружит и смеясь, говорит:
-Маришка, ты дом -то восстанови. Ладно? Память всё же.
-Восстановлю -тоже смеётся Марина.
Она проснулась, за окном было ещё темно.
-Сегодня же поеду к риэлтору. Буду квартиру продавать и дом восстанавливать.
В 8 утра она уже стояла на автобусной остановке. Послышался визг тормозов и рядом остановились Жигули. Из окошка выглянул Мишка:
-Марина, садись. Я сегодня свободен, вместе заниматься твоими делами будем.
Она подошла к машине и тут же мелькнула мысль: хорошо, когда тебя не бросают наедине со своей бедой.
-Спасибо, Миша!
