Конец апреля радовал теплыми солнечными деньками, особенно актуальна такая погода была на Радоницу, когда почти весь город пришел на кладбище поминать своих близких. Лена протирала влажной тряпочкой родительское надгробье – оно было широким, одно на двоих. Две фотографии и даты ухода в мир иной: 2016 и 2017, ушили один за другим. На соседней могилке высаживала цветы какая-то женщина, возможно, ровесница Лены, лет пятидесяти. Она с любопытством поглядывала на Лену и явно хотела завести с ней разговор. Дело было не утром, как это положено, а в третьем часу дня.
— Вы, наверное, опоздали? – спросила Лену женщина. – Тут явно ваши были, но только утром. Две женщины с мужчинами. Здесь побывали и у того парня рядом.
— Да, там мой брат, — сказала Лена. – Сейчас у родителей уберу, а потом у него. Я поняла, что они здесь побывали, сколько яичной скорлупы я тут собрала, бумажек разных и бутылка сорокоградусной вон у столика, даже выкинуть не соизволили. Что сказать – свинки они, другого определения им нет.
Женщина подошла поближе.
— Я тоже к мамочке пришла, но ее давно уже нет – еще в середине двухтысячных умерла. А меня Антониной зовут. Я каждую Радоницу прихожу, но вас тут еще не видела. А вот те, что были утром, всегда в это день приходят. Ну, правда, распивают и громко разговаривают, причем нецензурно выражаются, не дело это. Вы бы им как-то сказали, урезонили, что ли.
— Не скажу я им, мы с ними не встречаемся. Поэтому я и пришла поздно. Не хочу видеть своих родных сестер с их мужьями. Много лет не виделись и еще бы столько не видеться. Вот и прихожу позже, чтобы не встретится на родительской могилке. Кстати, приятно познакомиться, меня Леной зовут.
Антонина растерялась – видимо у Лены была своя личная трагедия, которая мучает ее душу. Так захотелось с ней поговорить.
— Лена, у меня есть чай в термосе, бутерброды, конфеты и немного «Кагора», — смущенно сказала Антонина. – Может, с вами помянем усопших?
Сели на скамеечку, помянули. Лена постепенно начала рассказывать свою историю. В семье было их шесть человек – родители, старший брат, Лена родилась вторая и две младшие сестры двойняшки. Лена помнит, как ее, маленькую, одевали не в платья, а в штанишки – что от брата досталось, то и носила. Ей было это неприятно – она хотела красивые платья, но покупали их редко.
Сестры родились в то время, когда Лена пошла в первый класс. Рождение двух девочек сразу стало неожиданностью для родителей, мама уставала, и поэтому семилетней Лене приходилось быть еще и нянькой, помогать матери. Кормил их отец, огород и домашнее хозяйство, семья жила в частном доме на окраине города. Доставалось и брату – у него учеба, а он должен еще за хозяйством следить. В подростковом возрасте стал сбегать из дома и хулиганить, за что крепко получал от отца.
Лена понимала брата – жить в такой семье с тяжелой работой невыносимо, ее саму не прельщало все это домашнее хозяйство. В школе она подружилась с Полиной – девочкой из интеллигентной семьи и часто бывала у нее дома, чтобы спокойно учить уроки. Ей нравилась их жизнь – из животных только стриженый пудель, а в большой комнате – пианино. Полина занималась музыкой и ловко перебирала пальцами по клавишам, чем восхищала Лену.
— Вот бы мне так! – с завистью сказала Лена. – Да родители не хотят, чтобы я в кружках занималась – с сестрами надо помогать.
— А ты сходи к нашему руководителю в музыкалку, пусть она тебя прослушает, — посоветовала Полина. – Если у тебя слух есть, то она уговорит твоих родителей, чтобы ты занималась.
Лену прослушали, очень хвалили, попытались уговорить родителей.
— Да сейчас, разогнались! – рассердился отец. – В доме забот полон рот, а она еще в кружок бегать будет. И что мне теперь – рояльку покупать? Куда я ее поставлю, эту рояльку? Да и что проку от бренчания на этом инструменте? Просто развлечение! Пусть лучше рукоделию у матери учится. Нет, я сказал!
Но Лена все равно сбегала на уроки музыки и к Полине – заниматься. Отец ее ругал, а иногда даже бил, но Лена не сдавалась. Наконец, отец махнул рукой.
— Ходи на свою музыку, но рояльку я тебе не куплю, так и знай! И в кого ты такая кисейная барышня пошла – вся такая утонченная и изнеженная, уж не подменили ли тебе в роддоме? Совсем не в нашу породу.
— Да прям! – усмехнулась мама. – Со мной все бабы мальчиков родили. Да и смотри – внешность твоя. А характер, видимо, в мою прабабку, которую раскулачили. Та тоже музыкантшей была, вся такая изнеженная, ох-ах.
Обиднее всего, что мать во всем поддерживала отца. «Он наш кормилец, надо быть терпимее! Главное – не пьет!» — говорила она. А что в этом толку, он злой и мрачный, ласкового слова от него не добьешься. Брат сбежал из дома, начал пить и того хуже – колоться, что его и сгубило. Мать рыдала, а отец и ухом не повел:
— Отрезанный ломоть! – сказал он. – Сам себе такую судьбу выбрал.
Он даже на похороны не пришел. А Лена тем временем оканчивала школу и собиралась поступать в музыкальное училище.
— Что? – закричал отец, когда узнал о ее планах. – Вырастил детей! Одного дармоеда, который сейчас на том свете, и вторую – лентяйку, которая только бренчать умеет и боится ручки замарать! Нет уж, заканчивай нормальное ПТУ, получай хорошую профессию, иначе – вон из дома.
Лена ушла. С этого дня она стала персоной нон-грата в родительском доме. Отец ее и видеть не хотел, а мать все терпела, и просила дочь не приезжать. «Девочки растут, не подавай им плохой пример, пусть хоть они хозяюшками вырастут» — говорила мать.
Лена вышла замуж и даже пригласила родителей и сестер на свадьбу, но они не пришли. Не было их и тогда, когда Лена родила сына. Редкие звонки матери, короткие разговоры. С сестрами тоже связи не было – они ее игнорировали. Какие-то чужие родные. Умерли родители, Лена приходила на их похороны, но сестры со своими мужьями недовольно смотрели на нее и не звали на поминки. Родительский дом продали, но Лена не претендовала на наследство – она жила в достатке. А вот памятник сестрички забыли поставить – Лена сама оплатила и поставила.
— Ну надо же, какая у вас жизнь! – всплеснула руками Антонина. – И вы ведь не озлобились на родителей, памятник установили.
— А как тут озлобиться, они же мне жизнь дали, — ответила Лена и усмехнулась. – Если только в роддоме меня не подменили, как считал отец. Ну ладно, вот я вам все и рассказала, даже почему-то легче на душе стало. Спасибо вам, пойду дальше.
Лена собрала весь мусор в пакет и перебралась на соседскую могилку к брату. Антонина с сожалением посмотрела на нее – хорошая женщина со сложной судьбой, и не озлобилась же!