— Зачем я женюсь? Я же не люблю ее…, — глядя в одну точку, думал Павел, сидя за свадебным столом рядом со своей теперь уже женой и слыша крики «Горько!» Он нехотя поднялся, почувствовал на плечах руки Маши и поцеловал ее в самый уголок губ. Гости не заметили подвоха, а Маша засмущалась, покраснела и села на место, опустив глаза.
Грустно прошла эта свадьба, безрадостно их первая ночь вдвоем. А ни в какое свадебное путешествие они не поехали, вложив все имеющиеся и подаренные деньги в первый взнос на отдельную квартиру.
А Маша была счастлива! Простенькая молодая женщина, никогда не пользующаяся большим успехом у парней и мужчин, она полюбила впервые и всерьез. Раньше с Павлом, соседом по подъезду, они лишь здоровались. Причем всегда мельком, набегу.
Сколько раз ей хотелось остановить его, о чем-нибудь спросить, заглянуть в глаза. Но она не решалась, а он, должно быть, и не думал об этом. Здрасте-здрасте, привет-привет. На этом их общение заканчивалось. И он бежал туда, где увидит ее, свою любимую и единственную «принцессу», как сам нарек — Вику Снегирёву.
С ней они учились в одной школе, потом поступили в педагогический. Она на иняз, а он на физмат. Хотя его мечтой был технический ВУЗ, но мечта о Снегирёвой победила. На иняз он не потянул, пришлось смириться с тем, что было ближе, да и интереснее, если честно.
Но вот беда, Вика так и оставалась для него далекой и даже недосягаемой. Вечно окруженная поклонниками, друзьями, подружками. И он никак не мог влиться в их круг. Правда на одну из студенческих вечеринок его друг Володька Гришин привел его с собой. Он был вхож в эту группу, так как папа был деканом.
Пришел Володька с отличным фотоаппаратом с цейсовской оптикой, телефонных щелканий он не признавал. Девушки с радостью позировали ему, и Вика в том числе. Гришин по просьбе Павла сделал ему три отличных снимках и… продал, правда, за чисто символическую плату и обещание не говорить Вике.
И эти фотографии заняли все его жизненное пространство! Они были великолепны: четкие, отличного качества, и Вика смотрелась на них, как модель. Глаза, улыбка, волосы… Павел ежедневно любовался на девушку, гладил по волосам, нежно дотрагивался до губ и мысленно признавался в любви.
Он купил альбом, в котором разместил эти снимки на первых страницах, а дальше стал добавлять свои в мечтах о том, что когда-нибудь в этом альбоме появится их парный снимок, где он обнимает, целует ее, и она счастлива.
Попытки познакомиться поближе он делал, конечно. И даже пару раз порывался проводить девушку после занятий. Но в первый раз перед ними вдруг остановилось авто и Вика, быстренько попрощавшись, уселась в машину и исчезла.
А второй раз во время его пространных рассуждений, какая она замечательная и как нравится ему, вдруг зазвонил ее мобильный. Она сказала: «Извини», отошла в сторону, а после разговора махнула ему на прощание и убежала. Больше он попыток не делал, да и случай не представился.
Так продолжалось до самого выпускного. Павел жил надеждами, Вика витала в облаках, окруженная все той же толпой поклонников и друзей. Володька советовал «забить» на нее и найти себе что-нибудь попроще. Легко сказать…
Но на выпускном вечере красавец Павел, появившись в отличном костюме с красивой стрижкой и в сверхмодных лаковых полуботинках (мама постаралась), все же осмелился пригласить Снегирёву на танец.
Она была изумительно хороша в своем розовом платье! Волосы каскадом лежали на плечах. От Вики исходил нежный аромат какого-то тонкого парфюма. Ее руки, как две легкокрылые пташки, легли ему на плечи, а глаза были устремлены вдаль, не на него. Павел почти не дышал от счастья, от ощущения ее близости, прикосновений.
Воображение рисовало радужную картину счастливого будущего. И Володька, молодчина, заснял их вдвоем в танце! «Вот она, сбывшаяся мечта», — только и успел подумать Павел, как танец закончился, а после этого Вика была нарасхват.
Он улучшил еще одну минутку, подойдя к ней:
— Вика, послушай, нам надо поговорить…, — как можно увереннее сказал он.
— Паш, давай потом, а? Ну правда, не время сейчас, — сказала и упорхнула в объятия к очередному кавалеру.
И под конец вечера тот же ответ: потом, всё потом!
Но оно, это «потом», больше не наступило. После вечера, с которого он так и не смог ее проводить, неожиданно потеряв из виду, Вика уехала с родителями на море, а потом на работу в другой город, преподавателем в колледж. Да, хотел Павел последовать за ней, но Володька отговорил:
— Она не одна уехала, а с этим, с Ромкой Богатыревым. Говорил же тебе, выбрось ее из головы.
Пришлось… Павел горевал долго. Поместил в альбом, уже на последние страницы снимки с выпускного, в том числе и тот, где они танцуют его прощальный танец любви. Альбом был спрятан в ящик стола и доставался оттуда редко, в минуты слабости, как Павел сам это называл. То есть, когда было особо тоскливо.
Он остался на своей родной кафедре, вел практику со студентами и стал готовиться к кандидатской диссертации. Ударился в науку, чтобы забыть о своей любви, переболеть и с глаз долой – из сердца вон, как говорится. Ему не хотелось ни с кем знакомиться, студентками не интересовался. Ни одна из них не была похожа на Вику Снегирёву.
Но вот как-то раз обратил пристальное внимание на соседку. Случайно. Возвращался домой, а она поднималась по лестнице с тяжеленной сумкой. Вызвался помочь. Он шагал по лестнице впереди, Маша еле поспевала за ним.
У ее дверей он остановился прежде, чем идти дальше на свой этаж, и взглянул на нее. Небольшого роста, симпатичная, немного полновата, но с приятными формами. И самое главное – это глаза девушки. Она смотрела на него с благодарностью, а взгляд был добрый, лучистый.
Он тут же вспомнил взгляд Вики, всегда вдаль, всегда мимо него. Он улыбнулся Маше и, распрощавшись, побежал дальше.
С этих пор он стал не просто здороваться при встрече, а и разговаривать с девушкой. И разговоры становились все длиннее и интереснее. И ее взгляд не давал покоя. Он понял наконец, что она влюблена в него.
А когда понял, пригласил на свидание. Их родители хорошо знали друг друга по-соседски и были рады их общению. Появились совместные ужины, праздники, пикники. И все как-то затянулось, закружилось…
И вот он женится теперь. Маша из подружки с влюбленным взглядом превратилась в его жену. Работала она медсестрой в частной стоматологической клинике, зарабатывала неплохо, была почти на два года старше. Но ей не дашь. С ее наивным слегка выражением лица и девичьим взглядом она выглядела моложе.
Вскоре купили квартиру и переехали от родителей. Перевезли свои вещи, и тут Маше на глаза попался его альбом. Она попросила разрешения посмотреть. Павел лишь плечами пожал. Она рассматривала Вику с таким интересом, что он не выдержал и вышел из комнаты, чтобы не было лишних вопросов.
Вскоре Маша как-то незаметно, но очень плотно вошла в его жизнь. Она всегда радовалась, как ребенок, когда он приходил домой. Вела домашнее хозяйство, от него много не требовала. И Павел так быстро привык ко всему, что перестал замечать и ее заботу, и ее взгляды, да и ее по большому счету.
Когда у них родилась дочка, Маша и вовсе окунулась в заботу о ней. Павел наконец защитился и всего себя посвятил работе, а Маша дому, семье, малышке. И в какой-то момент он вдруг заметил, как она изменилась. И не в лучшую сторону.
Простоволосая, без прически, не говоря уж о маникюре. Всегда в домашнем одеянии, всегда с ребенком на руках. Нет, завтраки, обеды и ужины для него по-прежнему готовились и подавались. Но все вокруг как-то потускнело, и Маша тоже. Жизнь вошла в заезженную колею, из которой ему вдруг захотелось выбраться.
Жена, которая любила его несмотря ни на что, стала ему безразлична, так же как и то, что чувствует она рядом с ним, эта женщина, с которой он живет, растит дочку, просыпается по утрам и не помнит о своих скупых ласках и ее обожании, в котором она продолжала ему признаваться.
Он устал от однообразия и однажды заявился домой пьяным. Маша начала хлопотать над ним, советовала принять душ и поесть как следует. Но он не сдержался, прикрикнул на нее, чтобы оставила его в покое. Затем ушел в спальню и закрыл за собой дверь. Это был кризис.
Павел сидел на кровати, рассматривая заветный альбом. Вот она, его мечта. Так и не сбылась!
«Красавица, любимая, Вика… Где ты, как ты? Почему судьба нас не свела, а?» — шептал он, любуясь на их танец. И тут увидел Машу. Она стояла у приоткрытой двери и смотрела на него. Он швырнул альбом в сторону и ушел в ванную комнату.
На следующий день, вернувшись с работы пораньше, Павел хотел извиниться за вчерашнее, попробовать объяснить Маше, что это был просто срыв, и такого больше не повторится. Нужно было брать себя в руки, хотя бы ради дочки.
Но каково же было его удивление, когда он увидел ее совсем другой! Из домашней хозяйки она вдруг превратилась в симпатичную ухоженную женщину. Модная стрижка каскадом, розовые ноготки, платье, которое стройнит, туфельки с бантиком.
— У нас что, праздник? – спросил изумленный Павел, — я что-то забыл?
— Нет, Пашенька, ничего ты не забыл. Мама сегодня забрала дочурку к себе. Аж до завтра. У меня был целый день. Я решила вот, привести себя в порядок. Нравится? – спросила она беззастенчиво.
«Похудеть бы чуть-чуть», — хотел сказать он, но сдержался. И все же что-то знакомое мелькало в образе Маши. И вдруг до него дошло! Прическа почти как у Вики на фото, каскад по плечам.
Платье опять же похожее с широким низом. «Она что, решила под нее подделаться что ли?» — мелькнула мысль, и Павел разозлился, сам того не ожидая.
— Ты на себя не похожа, извини, — сказал это как-то бесцветно, без души и вышел в коридор.
— Уходишь? – спросила Маша. – А ужин?
— Вернусь скоро.
Он шел по улице, сам не зная, куда. Без определенной цели. В голове теснились мысли, мелькали образы. Но думать ни о чем не хотелось. Где-то глубоко в душе он чувствовал себя виноватым перед Машей, но сознаваться в этом не хотелось.
И вдруг он услышал, как его окликнул женский голос. Он оглянулся и увидел женщину, направляющуюся явно к нему.
— Павел? – уточнила она, подойдя. – Узнала тебя, надо же! Слушай, ну ты возмужал! Как живешь?
Он вглядывался в ее лицо, боясь поверить в то, что видит перед собой. Женщина с претензией на красавицу из журнала мод. Ультрамодная внешность, шпильки, брендовые сумка и очки.
— Вика?! – узнал он наконец. – Ты как здесь? Вернулась?
— Приехала родителей проведать. Хочу их в Москву забрать, не соглашаются. Мы с Романом теперь там живем. Ну а ты, не зачах еще в этой провинции?
Они шли по улице и беседовали. Правда, на него какой-то ступор нашел. Павел не мог поверить, что вот тут, рядом с ним она, его давняя, так и не забытая любовь. А он как в рот воды набрал. Больше слушал, чем говорил.
Зашли в кафе, заказали кофе. Вика изящным жестом вынула сигарету из сумочки и закурила. Она смотрела на него с неподдельным интересом, разглядывала даже, и, не стесняясь, отвешивала комплементы. А ему хотелось уйти.
Нет, это была не та Вика Снегирёва, какой он запомнил ее. Легкая высокомерность разве что выдавала в ней ту, которая когда-то казалась недосягаемой.
— Слышала, что ты женат. Счастлив? – спросила она в упор.
— Очень, не то слово. Вика, я рад был повидаться, но мне правда пора. Извини.
Павел рассчитался за кофе, и Вика сказала ему:
— Телефон запиши. Будешь в Москве, встретимся. Кстати, я тут еще неделю пробуду…
— Я мобильный дома забыл, — ответил он и заметил, как у нее вспыхнуло лицо. Наверное, не привыкла к отказам.
Павел быстро вышел из кафе и буквально помчался домой. По дороге купил цветы, взбежал на свой пятый этаж, открыл дверь ключом и увидел Машу, уже одетую по-домашнему. На кухне был накрыт стол к ужину, она ждала его. На краю лежал тот самый альбом…
Павел положил сверху букет, затем обнял жену и сказал тихо:
— Прости меня, Машенька. Прости. Я жил в каком-то мороке. Отпустило наконец.
Она стояла тихо, не шевелясь, по щекам катились слезы. Павел вытер их. Поставил в вазу цветы, затем взял альбом и забросил его на антресоли.
— Пусть там пылится. С прошлым нужно уметь прощаться. Давай ужинать?
И с этого момента все изменилось, в первую очередь, в его сознании. Юношеские мечты глупы и наивны. Они, как и первая любовь, лишь отпечаток прошлого.
А жить надо настоящим, уметь дорожить тем, что тебе дано, отмерено, подарено судьбой. Жить здесь и сейчас. Тогда и будешь по-настоящему счастлив. И, как поется песне, жизнь это и есть тот миг между прошлым, которого не вернешь, и будущим, которое строим сами.
