Вадик стоял у окна в своей комнате и внимательно смотрел на одно из окошек в доме напротив. Для него это в последнее время было своего рода ритуалом. Дворик был небольшой, компактный, почти игрушечный, и дом стоял совсем недалеко. Каждое утро Вадик наблюдал, как в окне на пятом этаже раздвигаются ночные шторы и за стеклом появляются две фигурки – молодой женщины и девочки. Ранние пташки несколько минут смотрели в окно, о чём-то увлечённо разговаривая. Через день они поливали цветы на подоконнике. Или просто наблюдали за тем, как неспешно начинается в природе новый день, за птицами, пролетающими над домом.
Вадик смотрел, как объекты его наблюдения скрывались за качнувшейся занавеской вглубь квартиры, туда, где посторонним взглядам уже места не было. Он терпеливо ждал, зная, что примерно через десять минут женщина и маленькая кудрявая девчушка с озорными хвостиками на голове выйдут из подъезда. Они, держась за руки, совсем скоро скроются за домом, а Вадик будет всё так же стоять у окна, придумывая, что же произойдёт дальше. Наверное, мама отведёт дочку в детский садик, долго будет махать ей рукой, обещая, что скоро вернётся, а потом, торопясь, побежит на автобусную остановку, чтобы успеть на работу. Вечером усталая женщина заберёт девочку из садика, обязательно купит ей мороженое, они немного погуляют на детской площадке в соседнем дворе, а потом пойдут домой вместе готовить вкусный ужин.
Мальчик начал наблюдать за жительницами соседнего дома ещё весной. Как-то, собираясь в школу, он выглянул в окно, заметил их и засмотрелся. Тогда он, провожая взглядом женщину и девочку, уже скрывающихся за домами, чуть не опоздал в школу. С тех пор Вадик каждый день смотрел в окно, и соседки ни разу не нарушили свою утреннюю традицию. Правда, по выходным они появлялись в окне чуть позже, всё также неизменно приветствуя начало нового дня. Но мальчик всё равно поднимался пораньше, чтобы не пропустить эту умиротворяющую картину. Сейчас уже наступило лето, начались каникулы, Вадик закончил третий класс и мог бы сладко спать хоть до полудня. Но он всё так же рано вставал, чтобы полюбоваться ставшими уже почти родными незнакомками и мысленно пожелать им хорошего дня.
-Вадь, чего тебе опять не спится? – сонная мама заглянула в комнату сына, — завтракать будешь?
-Я выспался, — привычно ответил мальчик, — поем попозже, сейчас не хочу.
-Ну, смотри сам. Я на работу собираюсь. На обед суп разогрей себе, только тарелки мой сразу же, ладно? Если пойдёшь к бабушке, квартиру запирай как следует, и ключи не потеряй смотри. Погулять можешь, только со двора не уходи.
-Знаю, мам.
-Я понимаю, что ты знаешь, просто напоминаю.
-Мам, а давай сегодня в парк сходим вечером?
-Не знаю, Вадь… Не получится, наверное. Сегодня дядя Миша приедет. Давай в выходные попробуем, ладно? Или с мальчишками сходи.
Вадимка посмотрел на маму и со вздохом отвернулся к окну. С мальчишками – это хорошо, конечно, но ему хотелось с мамой…
Вадик очень смутно помнил отца. А может быть, ему просто казалось, что помнит, а на самом деле он придумал всякие подробности жизни с папой, разглядывая единственную фотографию, которая изображала мужчину, держащего на руках маленького розовощёкого мальчишку. Он думал об отце и в памяти всплывали обрывки коротких, но таких счастливых воспоминаний. Вадик помнил, как папины сильные руки подкидывали его вверх, как захватывало дух и он заливисто смеялся, приземляясь обратно в крепкие отцовские объятия. Ещё помнил огромную, как ему казалось, книгу с большими цветными картинками, которую от пытался укусить за уголок, пробуя на вкус, а папа грозил ему пальцем.
В знакомом окне снова показались два силуэта. Девочка что-то говорила маме, показывая пальцем куда-то в небо. Мама улыбалась, кивала головой и тоже с интересом всматривалась вдаль. Вадику показалось, что он даже слышит их голоса, спокойные, умиротворённые, дружелюбные. Воображение в который раз рисовало картины тихой счастливой жизни за этим окном. Там тепло и уютно, там вкусная каша или пышный омлет на завтрак, там много смеха и веселья, там сказка или просто тихие разговоры обо всём на свете перед сном. Всё то, чего ему самому так не хватало.
Полгода назад в их с мамой жизни появился дядя Миша. Вернее, в маминой жизни он, скорее всего, появился раньше, ведь ещё в начале учебного года она стала иногда задерживаться с работы и часто уходила по выходным, отправляя сына к бабушке, чтобы он один не слонялся без дела. Вадик был мальчишкой самостоятельным, потребность постоянно бегать к бабушке постепенно отпала, если только затем, чтобы чем-то ей помочь – бабуля страдала от повышенного давления и чувствовала себя неважно. Школьник всё чаще оставался дома один и самым любимым его времяпрепровождением было стоять у окошка и рассматривать окна напротив. Он всматривался в них даже тогда, когда окна были плотно зашторены. Со стороны это занятие могло показаться очень скучным, но воображение у Вадика было хорошее, и он в ярких красках представлял, какая счастливая жизнь мирно идёт там, за этими красивыми шторами.
Мама представила сыну дядю Мишу после Нового года. Он пришёл к ним в гости со сладким новогодним подарком для Вадика и с красивой бутылкой чего-то недетского для них с мамой. Поговорив с мальчиком серьёзным грубоватым голосом, узнав об его успехах в школе, мужчина заметно заскучал, и вскоре они с мамой скрылись за дверью кухни, откуда ещё долго слышались оживлённые голоса и взрывы весёлого смеха. Как хотелось Вадику присоединиться к ним, сесть рядом с мамой и тоже посмеяться вместе с ней, ведь она давно не баловала сына такими посиделками вместе. Но мальчик был уже достаточно взрослый для того, чтобы понять: эти разговоры не предназначены для его ушей. И вообще, когда взрослые сидят и общаются, лучше к ним не соваться. Но всё-таки, он по-прежнему оставался ребёнком, которому так не хватало общения с мамой, разговоров обо всём на свете, да просто посидеть с ней рядом и помолчать…
Как-то по весне, когда ещё сошёл не весь снег, но было уже достаточно тепло, мама, раскрасневшаяся, в радостном воодушевлении пришла вечером домой, прошла на кухню, где за столом сидел Вадик и, лёгким движением руки потрепав его шевелюру, звонко спросила:
-Вадь, как ты думаешь, стоит мне выходить замуж за дядю Мишу или нет?
Мальчика этот вопрос вогнал в ступор. Мама не спросила, нравится ли ему её знакомый, как он относится к тому, что дядя Миша войдёт в их семью. Она своим вопросом как бы разделяла с ним ответственность за своё решение. Это смутило Вадика, но он, немного подумав, вспомнил как пару раз они проводили время вместе, втроём. В конце зимы ходили на каток, а совсем недавно, буквально недели две назад, посетили кинотеатр. Правда, до мультфильма, который так хотел посмотреть мальчик, было довольно долго ждать, и они пошли на скучное взрослое кино. Но Вадик всё равно был рад, потому что полтора часа сидел рядом с мамой, которая внимательно вглядывалась в экран, и на её лице отражались то грусть, то испуг, то радость, то разочарование…
-Мам, ну вроде, он хороший… — неуверенно произнёс мальчик.
-Значит, ты одобряешь? – уточнила мама.
Вадим кивнул. Мама радостно вскочила с места и убежала в ванную. А он долго ещё сидел на мягком пуфике в кухне, размышляя, правильно ли сделал.
После этого дня дядя Миша стал чаще появляться в их квартире, несколько раз оставался ночевать. Повсюду стали появляться разные мелочи, напоминающие о нём и обозначающие его незримое присутствие: вот в шкафчике рядом со стаканчиком, в котором стояли зубные щётки, расположилась бритва, да и щёток стало на одну больше. Вот на бельевых верёвках стали сушиться большие, широкие футболки вперемежку с Вадимкиными вещами. А мама стала ещё более отстранённой и какой-то совсем другой, не такой, как раньше.
Несколько раз Вадик слышал из своей комнаты звуки довольно громкой ссоры мамы с её новым мужчиной. Мальчику в эти моменты было очень плохо. Он чувствовал, что тоже причастен к этой ссоре и к тому, что мама сейчас страдает. Ведь это он одобрил их союз. Конечно, это было мамино решение, но ведь она всё-таки зачем-то спросила мнение сына. Может быть, надо было ответить по-другому? Эти вопросы крутились в голове мальчика, не давая ему покоя. После этих конфликтов мама была взвинчена, разговаривала очень резко, а иногда просто многозначительно молчала, одаривая лишь испепеляющим взглядом, если Вадик к ней в такие моменты обращался. Она и без этих ссор не была слишком ласковой и участливой, но, по крайней мере, пребывала в хорошем настроении, и так ему было спокойнее.
Ещё одной отдушиной для Вадимки были походы в гости к бабушке, хотя в последнее время они случались всё реже и реже. Бабуля жила недалеко, через три дома. Мама раз в неделю заходила к ней, приносила лекарства, мыла полы, вытирала пыль. Сыну она говорила, чтобы пореже бегал к бабе Маше, самочувствие к неё было не ахти. Она старалась бодриться, потихоньку копошилась дома, делала дела по мере сил, но сил этих становилось всё меньше – возраст и болезни брали своё. Когда Вадик приходил, для бабули это был праздник, она поднималась с кровати и, несмотря на протесты внука, принималась жарить его любимые блинчики, хотя стоять у горячей плиты ей было очень тяжело. Потом они тихонько сидели на кухне, пили чай с мятой и разговаривали. Мальчик как будто напитывался теплом и любовью от этих душевных бесед, и ему было хоть чуточку, но легче переносить домашний холод, который буквально висел в воздухе и проникал в каждую клеточку, стоило только Вадимке вернуться домой…
-Вадь, — мама, как ветер, распахнула дверь в комнату сына, который за ноутбуком в наушниках, — мы с Мишей через недельку собрались на море махнуть на несколько дней на машине. Представляешь, ему тоже отпуск дали! Я думала, и в этом году не получится одновременно отдохнуть, но вот…получилось!
Шестнадцатилетний Вадик, обернувшись, сдержанно улыбнулся:
-Поздравляю.
-Ты только к бабуле сходи, пока нас не будет, ладно? Ну, прибраться там, лекарства отнести. Я перед отъездом к ней забегу, конечно, да и мы едем ненадолго. Но всё-таки, так спокойнее будет.
-Да конечно зайду, мам, какой разговор?
-Ага… Ну ладною
Мама, окинув быстрым взглядом комнату сына, исчезла за дверью. Подросток, сняв наушники и повесив их на шею, откинулся на спинку компьютерного кресла и посмотрел в потолок. Даже не предложила поехать всем вместе… Не спросила, не хочет ли он составить им компанию. Нет, Вадику не сильно хотелось ехать с ними, он наверняка отказался бы, но просто, сам факт… И вот так всегда.
Парень поднялся, подошёл к окну, отодвинул штору и с грустью глянул на окно напротив. Там уже давно всё поменялось, и привычную картину Вадим теперь наблюдал очень редко. Девочка, которая ходила с мамой в детский садик, подросла и, наверное, училась в школе, которая находилась в соседнем дворе. Сам же Вадик два года назад перевёлся в другую школу, с английским уклоном, которая находилась далеко от дома, и теперь приходилось выходить из дома намного раньше по утрам, поэтому смотреть в чужие окна и мечтать стало некогда. Да и в выходные хотелось выспаться. Лишь иногда, когда на душе становилось совсем тоскливо, он поднимался в субботу или воскресенье пораньше, чтобы снова увидеть настоящую семью, которую он в стенах собственного дома так и не обрёл до сих пор.
-Бабуль, это я, — Вадик, открыв ключом дверь бабушкиной квартиры, вошёл в прихожую и, не услышав ответа, скинул кеды и прошёл в комнату. Со дня отъезда мамы с дядей Мишей прошло пару дней, но ему вдруг очень сильно захотелось навестить бабушку. Парень принёс пирожные, которые купил по дороге, и твёрдо намеревался запретить бабе Маше приковываться снова к плите, тем более в такой жаркий день.
В нос ему ударил стойкий запах лекарств. Бабушка лежала на кровати, не двигаясь. Когда Вадик подошёл чуть ближе, бабуля открыла глаза, и только тогда он увидел, что лицо у неё приобрело какой-то серый, землистый оттенок и осунулось. Женщина сделала попытку подняться, но не смогла даже оторвать голову от подушки.
-Бабуль… Тебе плохо? Воды? Какое лекарство дать? – парень быстро сходил на кухню, налил в кружку воды и вернулся в комнату. Баба Маша смотрела на него внимательным, но каким-то опустошённым взглядом. Внук глянул на неё и тут же достал телефон, чтобы набрать номер «скорой помощи»…
-Мама! Мам, ну наконец-то! Почему ты так долго не берёшь трубку? — громко проговорил Вадик, почти срываясь на крик.
-Вадь, да мы на экскурсии с Мишей были, на теплоходе катались. Не слышала, наверное. Тут так здорово, ты не представляешь, жара, море как молоко парное!..
-Мама, бабушку в больницу увезли! Давление очень сильно поднялось. Она в реанимации сейчас. Приезжайте обратно.
В трубке повисло молчание. Через несколько секунд мама произнесла изменившимся голосом:
-Да, мы выезжаем…
Вадик не спал всю ночь. Возвращаться в свою квартиру у него не было сил, там было так холодно и неуютно, что он просто не смог бы там находиться. Парень остался в бабушкиной квартирке, где даже стены были пропитаны её теплом и добротой. Он лежал на небольшом стареньком диванчике и вспоминал, как давным-давно, когда он был ещё совсем маленьким, а бабушка — вполне здоровой и сильной, они вместе ходили в лес собирать чернику. Это было очень весело и интересно – находить небольшие кустики, усыпанные тёмно-синей ягодой, и долго-долго, кропотливо собирать каждую черничку. Вадик, как водится, половину своего урожая отправлял в рот и потом, уже на обратном пути, со смехом демонстрировал бабе Маше почерневший язык. А когда мальчишка учился в первом классе и ему задали написать пословицы и поговорки про осень, бабушка без всяких книг и справочников вспомнила и продиктовала внуку их с десяток. Даже лишние были, которыми он в школе с гордостью поделился с одноклассниками, забывшими сделать домашку…
Уснул парень тревожным и беспокойным сном только под утро, да и то, проспал не больше трёх часов. В восемь утра он набрал номер городской больницы. Строгий, равнодушный и какой-то почти металлический голос бросил в трубку:
-Мария Валентиновна Соколова скончалась сегодня в четыре тридцать.
Вадику показалось, что его оглушили. Он долго сидел на диване с телефоном в руке, не в силах осознать слова, которые услышал на другом конце провода. Ему казалось, что он смотрит на себя со стороны, что это просто какое-то глупое кино, и что так просто не бывает, не может быть. Но, чем дольше он сидел на месте, тем ближе подкрадывалось к нему осознание, а вместе с ним – щемящее, сдавливающее грудь и мешающее дышать чувство, что он остаётся круглым сиротой, хотя формально это было не так…
Похороны прошли как в тумане. Словно сквозь вату, Вадим слушал слишком громкие причитания матери, мельком видел лицо её мужа, который старательно пытался натянуть на себя маску скорби. Все присутствующие казались ему лишними, он так хотел хоть на минутку напоследок остаться с бабушкой наедине. Бросая комок сухой горячей земли в яму, парень почти терял сознание. Как дошёл в этот день до дома и как прошли поминки, он не помнил.
Прошло уже почти две недели с того дня, как не стало любимой бабушки. Вадик лежал на своём диване, разглядывая потолок. Он не помнил, какой сегодня день недели, какое число. Камень, который лежал у него где-то в районе груди, давил всё сильнее, не давал нормально вздохнуть. Из кухни доносились голоса матери и дяди Миши. Мама, на какую-то фразу своего мужа, заливисто рассмеялась. Вадим не мог понять, как она может смеяться, что в такие моменты вообще может показаться смешным? Одиночество, которое с уходом бабушки стало абсолютным и беспросветным, вдруг стало ощущаться так остро, что парень вскочил с дивана и быстрым шагом подошёл к окну и настежь распахнул его.
За окном отцветало лето. Август был тёплым, но в воздухе всё же чувствовалась едва уловимая прохлада, которая напоминало о том, что осень совсем не за горами. Вадим смотрел на чистое небо без единого облачка, на пролетающих где-то вдалеке птиц. Посмотрел он и на знакомое окно напротив. Шторы были плотно закрыты. Ему вдруг так захотелось, как раньше, снова увидеть маленькую кудрявую девочку, которая под присмотром мамы старательно поливает цветы. Но шли минуты, а за их окошком не было ни намёка хоть на какое-то движение, словно дома не было ни души.
К голове вдруг прилила кровь и Вадим, в душе ужаснувшись мысли, которая мелькнула в его голове, словно в тумане, взобрался ногами на подоконник. Он держался руками за створки окна и смотрел вниз. Голова закружилась. Парень сделал едва заметное движение вперёд, но тут же ещё крепче впился руками в створки, внимательно смотря перед собой. В окне напротив, раздвинув шторы, стояла двенадцатилетняя девочка с озорными кудряшками, которые были не забраны по-детски в хвостики, а струились волнами по худеньким плечикам. Девочка, широко распахнув глаза, не отрываясь смотрела на высокого парня, который стоял в окне пятого этажа на самом краю подоконника.
Пару секунд спустя Вадим вдруг почувствовал, как ему стало легче дышать. Он медленно сошёл на пол и вдохнул свежего летнего воздуха полной грудью. Руки чуть-чуть дрожали, но внутри парень чувствовал какую-то невероятную лёгкость. Он снова взглянул на хрупкую фигурку, которая продолжала стоять в окне, не сводя с него глаз, и слабо улыбнулся. Девочка весело помахала ему рукой и скрылась, быстро задёрнув шторы…
Всё такое же тёплое лето, всё тот же город, и даже район тот же самый, только почти десять лет спустя. Вадим, высокий и красивый двадцатипятилетний парень, живёт квартире, которая досталась ему от бабы Маши. Он сделал там красивый ремонт, всё поменялось кардинально, но бабушкин уголок с иконами остался на том же месте, где и раньше. Вадим закончил институт, работает переводчиком, нередко уезжает в командировки на несколько дней. Но он знает, что дома его неизменно ждёт любимая девушка Настя с копной роскошных кудрявых волос. Она встретит его из очередной поездки, крепко обнимет, шепнёт на ушко, что очень скучала. А после ужина они долго-долго будут стоять у окна и разговаривать обо всём на свете, рассматривая высоко летающих птиц и неспешно плывущие облака на чистом небе. И Вадим абсолютно уверен, что тепло и любовь всегда будут жить в его доме, ведь Настя с самого детства знает, что такое настоящая любящая семья.
Автор: Квакина Галина
