— Лесь, ты как?! – Кира смотрела на подругу с сочувствием, – Держишься? Не знаю, милая, чем тебе помочь…
— Просто побудь со мною рядом, – Леся обняла подругу, – Не знаю, смогу ли я это всё пережить… Мама… Мамочка… Как же я без неё?! Я не смогу…
— Милая моя, крепись! – подруга погладила Лесю по голове, – Уже ничего не поделаешь! Тётя Люба не хотела бы, чтобы ты так убивалась. Она очень любила тебя!
— Да, мама нас очень любила, – вздохнула Леся, – Гелька тоже рыдает с утра… Я поверить не могу, что случилось вот так… Всё как-то быстро…
— Не быстро, Лесь, – Кира покачала головой, – сколько твоя мама мучилась, лечилась… Операция, химиотерапия, постоянные боли… Отпусти её! По крайней мере, она больше не страдает!
— Не страдает, – эхом повторила Леська и разрыдалась.
— Девочки мои, прекращайте! – в комнату Леси вошла мать Киры: она тоже пришла на похороны соседки, – Выпей, Лесь! – женщина накапала в стакан каких-то вонючих капель. Леся послушно выпила, скривилась…
— Я не смогу без мамы, – повторила она, – не смогу…
— Сможешь! – Наталья Петровна нахмурилась, – У тебя выбора нет! Люба жила для вас, для своих детей. Ты должна продолжать жить, продолжать учиться и стать тем, кем тебя видела в мечтах мать! Ради неё и ради себя! Успокаивайся. Ты уже ничего не изменишь! Мы должны достойно проводить Любу в последний путь…
— А отец? Он где, вообще?! – вспомнила о чём-то Леся.
— Где-то здесь, я его видела, – пожала плечами Наталья Петровна. Она не хотела думать о том, что Николай Петрович выглядит совершенно не расстроенным, что его смерть жены после долгой болезни не опечалила, а, скорее, принесла долгожданное облегчение. Не нужно Леське, 13-летней девчонке-идеалистке, об этом знать…
Похороны прошли тяжело. Над гробом Любы рыдали родные и близкие. Мать женщины несколько раз теряла сознание, а две хрупкие девчонки, казалось, держатся из последних сил.
— Мамочка, не уходи! – кричала Леся, когда гроб начли заколачивать огромными гвоздями, – Нет! Пустите! Я хочу к маме!
Страшно завыла Ангелина – старшая Лесина сестра, запричитала мать покойницы… Люди рыдали вместе с девочками: горе казалось бесконечным…
… — Ты не можешь так поступить! Со смер онти матери прошло всего 40 дней! Мы только вчера на кладбище были! – Ангелина ссорилась с отцом на кухне. Леся проснулась от их криков и пошла к ним.
За эти 40 дней у них в семье многое изменилось: они привыкали жить без мамы. 17-летняя Ангелина, одиннадцатиклассница, теперь исполняла роль хозяйки дома. Она, в принципе, уже давно это делала: мама девочек болела несколько лет и большую часть времени находилась в стационаре. Ангелина готовила еду, стирала, выглаживала вещи. Леся убирала в квартире, выносила мусор, помогала старшей сестре. Отец покупал продукты и оставлял девочкам деньги на хозяйственные нужды. Он большую часть времени находился на работе. Иногда даже дома не ночевал…
— Я думаю о вас, в первую очередь! – между тем, заявил отец, – Вам же легче будет! Лена возьмёт на себя домашнее хозяйство, а вы сможете спокойно учиться.
— Леска, ты представляешь! – обратилась Ангелина к сестре, открывшей дверь в кухню, – Папашка наш решил мачеху к нам в дом привести! Зазнобу свою!
— Какую мачеху?! – Леся удивлённо взглянула на отца, – Значит это правда!
Девочка уже была достаточно взрослой и могла делать выводы из того, за чем наблюдала. Да и мир, как говорится, не без добрых людей! Не раз Леся слышала от знакомых, что они видели её отца с другими женщинами. Девочка не хотела этому верить: не мог он так поступать, когда их мама находится в больнице, и не понятно, выйдет ли она оттуда когда-нибудь. Однако потом Леся услышала разговор бабушки (матери Любы) с отцом. Они говорили на кухне, на повышенных тонах. Бабушка только приехала из больницы, где навещала дочь.
— Колька, у тебя совесть есть?! – кричала она на зятя, – Ты когда последний раз был у Любы?! Она-то о тебе постоянно спрашивает!
— А зачем мне у неё бывать?! Я не хочу смотреть на неё такую. Обезображенная, немощная, несчастная… Я этого не выдерживаю – у меня нервы слабые! Я хочу помнить её молодой и здоровой. Хватит того, что я лечение оплачиваю. А это, между прочим, немалые деньги!
— Коль, но она же твоя жена! Люба так ждёт тебя! Она всё ещё тебя любит! Она надеется на выздоровление… Поддержи её! – уговаривала женщина зятя, – Ведь дело-то совсем не в деньгах…
— Вы ведь знаете, что надежды нет. Люба безнадёжна. Она никогда больше не выйдет из больницы. Зачем вселять в неё бессмысленную надежду?! – развёл руками Николай, – Я не могу её обманывать, глядя в глаза…
Сердце Леси, стоящей за дверью и вслушивающейся в каждое слово, забилось учащённо: она, конечно, понимала, что надежды на выздоровление у мамы мало, что 4-я стадия рака – это почти всегда приговор. Но чтобы вот так… Этого она от отца никак не ожидала…
— Зачем ты так! – между тем продолжала женщина, – Надежда есть всегда. Хоть крохотная – но есть. А ты, зятёк, совсем совесть потерял: с Ленкой со своей в открытую разъезжаешь! И то, что ты обманываешь при этом жену, тебя ни капли не смущает! Хоть бы людей постеснялся! При живой-то жене!
— А чего мне стесняться?! – нахмурился мужчина, – Я – здоровый молодой мужик, мне женщина нужна! Любка уже второй год по больницам, ей не до любви – еле дышит. Что же мне теперь, в монастырь уходить что ли?! Я-то живой!
— Как же ты можешь так говорить! Люба ведь твоя жена! У вас деток двое! Неужели тебе всё равно?! – покачала головой женщина, – Живой он…
— А вы к нам в семью не лезьте! И в жизнь мою тоже! Занимайтесь своей дочерью, вселяйте и дальше в неё эти бессмысленные надежды. А я сегодня жить хочу! Имею, между прочим, на это полное право…
— Имеешь, как же, – вздохнула пожилая измученная женщина, – муж…
Леся долго обдумывала этот разговор. Она знала, о ком говорит бабушка: видела как-то отца с его «коллегой по работе», как он представил яркую молодуху, когда внезапно вернулась домой раньше обычного.
— Мы заехали за документами! – проворил отец, а его спутница торопливо застёгивала пуговицы на блузке. Молодая и яркая, с броским макияжем и накладными ресницами, она, конечно, выгодно отличалась от их измученной болезнью матери.
— Елена! – представилась она, однако Леся это просто проигнорировала. Молча пошла в свою комнату. «Хороша коллега!» – грустно подумала девочка, рассматривая беспорядочно смятую кровать родителей. Но что она могла поделать?! Лесе было всего 13 лет…
… — Какую мачеху?! – Леся удивлённо взглянула на отца, – Значит это правда! Я не хочу никакой мачехи! Ты можешь встречаться с кем захочешь, но не нужно приводить её сюда, в наш дом! Здесь жила наша мама!
— Значит так! – Николай Петрович повысил голос, он явно не ожидал такой реакции дочерей, – Я у вас не спрашиваю: малы ещё указывать мне здесь! Это, в конце концов, мой дом! Я вам сообщаю, что завтра сюда переезжает Елена! Она выйдет за меня замуж и станет хозяйкой в этом доме! А хотите вы этого или нет – меня совершенно не волнует! Решения здесь принимаю я! И попробуйте только вести себя неподобающе! – нахмурился он, – Если Елена хоть раз на кого-то из вас пожалуется, то я приму самые жёсткие меры! Вы меня знаете!
— Предатель! – прошипела вслед ему Ангелина, – Мы устроим этой твоей Лене райскую жизнь… Мало не покажется!
Когда в понедельник Леся вернулась домой из школы, Елена уже хозяйничала в их квартире.
— Проходи, переодевайся – и за стол! – крикнула она из кухни девочке. В квартире аппетитно пахло запечённой в духовке курицей с овощами. Леся промолчала. Она закрыла глаза и на секунду представила себе, что это её любимая мамочка хозяйничает на кухне. Девочка выполнила указания новой хозяйки их дома…
За столом Елена была подчёркнуто милой и предупредительной, она рассыпалась в улыбках и комплиментах. Отец довольно улыбался, явно гордясь своей молодой (женщина была моложе его на 12 лет) женой. Леся старалась не смотреть на них. Она молча поела, поблагодарила Елену и ушла к себе в комнату. Там её ждала Ангелина, которая так и не вышла к столу. «Я не голодная!» – процедила она в ответ на приглашение. «Ужин будет не раньше 6-ти, ходи голодная!» – пожал плечами мужчина.
— Леська, зачем ты к ним пошла?! Мы же договаривались бойкотировать её! Она же знала, что отец женат, что наша мама в больнице лежит, а хвостом перед ним крутила! – Ангелина с упрёком смотрела на младшую сестру.
— Хорошо тебе, Гелька, – тихо произнесла та, – ты школу окончишь – полгодика осталось – и аривидерчи! Уедешь в город, поступишь в институт, как и хотела. Не будешь видеть ни отца-предателя, ни эту… Елену прекрасную! А мне с ними ещё столько времени жить! Не могу я на противность идти: отец, ты же знаешь, тем же ответит. А то и в лицей этот отправит, «Интеллект». А там же, сама знаешь, обычный интернат, только для умных…
— Я бы лучше в интернате жила, чем с ними! – поморщилась Ангелина, – Чтобы не видеть их противные лица!
— Легко тебе говорить, – снова вздохнула Леся, – тебе же это не светит. А здесь – родные стены, друзья…
Всё в их доме изменилось с появлением Елены. Женщина была показательно ласковой и предупредительной с девочками в присутствии отца, а без него просто их не замечала.
— Возьми что-нибудь в холодильнике! – говорила она Лесе, когда та спрашивала, что у них на обед. Зато на ужин накрывала шикарный стол и щебетала будущему мужу о том, как прекрасно они провели время «вместе с девочками». При этом девочки проводили его в своей комнате, а она – в своей…
— Ты тратишь на девочек слишком много денег! – заявляла Елена мужу, – Неужели нельзя учиться самим, а не оплачивать репетиторов?! Это деньги в никуда! Привыкли на уроках в школе ничего не делать! Пусть в школе учатся! И дома над книжками посидят! У нас скоро собственный ребёнок будет! Нужно думать о нём, а не выбрасывать деньги на ветер!
Ангелина всё-таки отстояла свои дополнительные занятия: у неё на носу было ЕГЭ и поступление. А вот Лесе оставили математику и английский. «Остальные предметы ты прекрасно сможешь выучить сама!» – сказал отец. Девочка, конечно, понимала, откуда ветер дует, но промолчала: она не хотела ссориться с отцом, зная его вспыльчивый характер. О лицее он говорил ещё тогда, когда мать попала в больницу: мол, там и учёба, и присмотр, и перспективы… В лицей-интернат Лесе совсем не хотелось…
… — Ну, что там твои? – Кира взглянула на подругу, – Всё так же воюют?
— Всё так же! – грустно улыбнулась Леся, – Гелька жену отцовскую новую на дух не переносит! А ещё когда узнала о том, что расписались они…
— Как расписались?! И вам ничего не сказали?! – удивилась Кира.
— Сказали, когда уже всё свершилось. Они нас даже в ресторан с собой не взяли, хотя у них и гости были, и родные, и друзья семьи… Ленка сказала, что детям там делать нечего! Детям, слышишь?! Это она о нас: мне – 13, Гельке – 17! Хорошо, что после свадьбы они на 2 недели на острова улетели, а то бы Ангелина эту Лену просто уничтожила бы! Она и так то втихаря в суп соли добавит, так, что потом его есть невозможно, то в Ленкин гель для душа – он синего цвета – синей гуаши… Та психует, орёт, отцу жалуется… А Гелька святую невинность разыгрывает. Отец, конечно, понимает, что она виновата, но держится пока – Гельке осталось три месяца, и она школу окончит. Уедет в город… Я так ей завидую…
— Да, нам ещё до этого счастливого момента расти и расти, – вздохнула Кира, – а Гельке твоей повезло…
— Отец сказал, что контракт оплачивать не будет, представляешь! – продолжала Леся, – Сказал, что Гелька должна поступить сама. Я понимаю, что это его Елена прекрасная так настроила: она Гельку лютой ненавистью ненавидит. Это взаимно у них… А ведь Ангелина мечтала поступать в медицинский! Там конкурс огромный, на бюджет нереально пройти… У Гельки истерика: все её мечты рушатся. А эта беременная гадина только ухмыляется радостно…
— Да уж, – вздохнула Кира, – не мог он жениться, когда Ангелина 11 класс окончит…
— Да по всей видимости, не мог: Ленке же рожать через месяц. Получается, забеременела она, когда ещё мамочка наша жива была. Куда ж им было тянуть?! Сама понимаешь: такая спуску не даст – своего не упустит!
— Да уж, повезло, так повезло! – вздохнула Кира. Ей было искренне жаль подругу…
В семье, между тем, обстановка накалялась.
— Ангелина, ты должна переехать в комнату к сестре! – заявила Елена, спустя пару дней.
— В смысле?! – подняла голову от книжки девушка, – Зачем?!
— Я наняла дизайнера, он завтра придёт. Из твоей комнаты мы оборудуем детскую! Мне, если ты не забыла, рожать скоро. У малыша должна быть отдельная комната.
— То есть, у малыша своя комната быть должна, а у меня – нет?! – вскипела Ангелина, – Зачем новорожденному собственная комната?! А гостевую спальню в детскую переоборудовать нельзя?!
— Затем что я считаю, что ребёнку с детства нужно собственное пространство. Я не хочу, чтобы супружеская спальня стала спальней малыша. Гостевая спальня нам ещё пригодится, а твоя – нет.
— А мне не нужно собственное пространство?! Я готовлюсь к ЕГЭ! – возмутилась Ангелина.
— Ты через 2 месяца окончишь школу и уедешь в город. Тебе собственная комната уже совершенно ни к чему. В принципе, дорогая, я ведь у тебя не спрашиваю: мы с Коленькой уже всё решили. Так что тебе нужно просто собрать вещи и перенести их в комнату сестры, если ты, конечно, не хочешь, чтобы это сделала я.
— Ну, ты и стерва! – процедила Ангелина, – Не смей рыться в моих вещах!
— Следи за своим языком, а то ведь можно вместо университета в медколледж учиться пойти! – подмигнул падчерице Елена и, напевая что-то весёленькое себе под нос, ушла на кухню готовить обед к возвращению мужа.
… Ангелина сдала ЕГЭ хорошо: она старалась, ведь от этого зависело её будущее. Девушка подала документы в медицинский университет. Для поступления на бюджет ей не хватило одного балла.
— Вы можете оформить контракт, – объяснили Ангелине в приёмной комиссии, – если освободиться место на бюджете, Вы будете первой кандидаткой. Одной из первых…
Ангелина отправилась прямиком к отцу в офис: знала, что Лена дома не даст им спокойно поговорить.
— Я же говорил тебе, что вся ответственность только на тебе! – заявил мужчина, – Нужно было стараться!
— Пап, я ЕГЭ лучше всех в классе сдала! Ты же всегда знал, что в медицинский на бюджет не попасть! – разрыдалась Ангелина, – Ты же обещал оплатить контракт! Это же мечта моя, так мама хотела…
Как это ни странно, мужчина дочь услышал. Возможно, она просто попала к нему в нужный момент, а, может, ей на руку сыграл тот факт, что рядом с ним не было Елены, но обучение в вузе он оплатил. Причём – наперёд за весь период учёбы.
— Скажешь Лене, что поступила на бюджет, – вздохнул он, – не нужно ей сейчас нервничать…
Елена, услышав новость о том, что ненавистная падчерица поступила-таки в вуз, не слишком обрадовалась. Однако в этой новости было и что-то хорошее. Например, то, что Ангелина в августе уедет из отчего дома и больше не будет ей мозолить глаза и трепать нервы. Во-вторых, то, что деньги мужа при этом останутся дома (по крайней мере, так думала Елена)…
… Елена родила сына. Мальчика назвали Эдуардом. Молодая мать носилась с ним, будто он был наследным принцем. У мальчика была собственная детская, няня, самая современная и модная коляска… Естественно, грудью Елена не кормила: разве можно портить такую идеальную фигуру! В их доме теперь все разговоры сводились только к малышу: о девочках, казалось, просто забыли. «Не шумите!», «Выключите музыку!», «Не хлопайте дверью!», «Закройте окно – сквозняк!» – эти и другие указания раздавала направо и налево мачеха. Отец же со счастливой улыбкой идиота любовался наследником…
… Ангелина в августе уехала в город. Она поселилась в общежитии и забыла дорогу домой. Отец до этого обещал ей снять квартиру, но планомерная работа, проведённая Еленой, сделала своё дело:
— Это слишком дорого! – заявил мужчина, – Да и смысла в этом я не вижу. Так ты будешь в общежитии, под присмотром, а на квартире не понятно чем заниматься будешь!
— Это тебе Лена рассказала?! – вздохнула девушка, – Она, конечно, лучше всех знает, чем я буду заниматься на съёмной квартире. Наверное, судит по себе…
— Не смей так о ней говорить! – нахмурился мужчина, – Лена желает тебе добра. Она о вас, как о родных детях, беспокоится…
— Ни капли в этом не сомневаюсь, – вздохнула Ангелина. В принципе, она была рада и общежитию: зато без мачехи!
Лесе стало ещё сложнее, когда уехала старшая сестра. Теперь вся нелюбовь мачехи падала только на неё. Елена извелась, сидя дома в декрете. Ей было скучно, вот она и развлекалась, как могла. Женщина без стука могла войти в комнату падчерицы, порыться в её сумке или на столе. «Имею полное право! – заявляла она, – Вдруг у тебя там сигареты или, что ещё хуже, наркотики?! Сейчас такая молодёжь: глаз да глаз нужен!» Отец жену полностью поддерживал: жаловаться ему было бессмысленно. Понимала подругу только Кира. Понимать-то она понимала, а вот помочь ничем не могла…
… -Что ты делаешь?! – Леся стала у Елены на пути. У той в руках были мусорные пакеты, а в них – их старые альбомы и фотографии.
— Как что?! Выбрасываю мусор! – вскинула голову та.
— Это не мусор! Это наша семейная история! – воскликнула девочка, увидев в пакете старые фото матери.
— Какая «семейная»?! Нет уже этой вашей семьи! Мать ваша в могиле, сестра в город укатила: думаю, что здесь её теперь мы не часто будем наблюдать. Новая семья – новая история, поняла?! Не мешай мне! Отойди! – Елена попыталась обогнуть падчерицу, но Леся не сдвинулась с места.
— Не смей! – кричала она, – Я тебе не позволю! Это моя семья! Там, на фото, моя мама, ты её мизинца не стоишь, тварь!
— Что ты сказала?! – Елена задыхалась от возмущения, – Да я тебя… Да я тебе… Собирай чемоданы, девочка! Тебя в этом доме завтра же не будет!
— А мне уже плевать! Это уже не мой дом: ты всё здесь испортила, всё поменяла, всё переставила. Кстати, давно хотела сказать: у тебя ужасный вкус, вкус колхозницы! Все друзья отца над тобой смеются, все их жёны! Я это точно знаю, – презрительно улыбнулась Леся, – тебе никогда не стать такой интеллигентной и изысканной, какой была моя мама. Ты – дешёвка! И как бы ты не пыталась скрыть это с помощью денег – это так не работает. От таких, как ты, колхозом веет за километр! – Леся выхватила пакеты с фотографиями из рук обалдевшей мачехи и ушла в свою комнату собирать сумки. Она знала, что Елена ей не простит правды.
В воскресенье отец отвёз Лесю в лицей-интернат для одарённых детей «Интеллект»…
***
— Лесь, ну, ты как там?! – Кира позвонила подруге поздно вечером, – Держишься? Я очень волнуюсь за тебя…
— У меня всё нормально, – Леся говорила тихим, каким-то чужим голосом, – Мне даже лучше без них всех! Без отца, который жене своей молодой в рот заглядывает, без Елены прекрасной, готовой меня подставить в любой момент, без их вечно орущего младенца… Только, вот, тебя не хватает и Гельки…
— Милая моя, держись! – подруга вздохнула, – Мне тоже без тебя очень плохо! Я скучаю… Привыкла, что мы вместе всегда…
— Здесь всё по-другому, – вздохнула Леся, – мне не повезло: здешние дети уже проучились целый месяц. Все друг друга знают… А я, получается, чужая им… Меня в комнату к девочкам подселили – они уже второй год вместе живут. Сдружились давно… Они радовались, что вдвоём в трёхместной комнате, и тут я… Ты же знаешь: третий всегда лишний. Когда я в комнату вхожу – они замолкают. Или шепчутся за спиной… Противно как-то…
— А я думала, у вас комнаты индивидуальные, – пожала плечами Кира.
— Есть и индивидуальные, – хмыкнула Леся, – всё зависит от цены. Те, что на троих, самые дешёвые…
— Так твой отец ещё и сэкономил! – протянула Кира, – Ты держись, Лесь, – повторила Кира, – я тут подумала… Может, ты у мачехи прощения попросишь – домой вернёшься тогда…
— Не могу, – проговорила Леся и горько вздохнула, – Это она виновата передо мной, а не я перед ней. Я её видеть не могу! Гадина… А прощения просить… Не дождётся! Меня отец заставлял это сделать, но как он ни орал, я этого не сделала. И сейчас не буду. Здесь, ты знаешь, не так уж и плохо, никто меня не обижает открыто. Просто чужое всё, и я здесь чужая… Я бы очень хотела, чтобы всё было, как раньше: ты, я, Гелька, мама… Но ведь так никогда не будет! Я Ангелине позвонила, но у неё сейчас совсем другая жизнь: такая, о какой она мечтала. Я со своими проблемами ей не хочу всё портить… Хотя на выходные, естественно, я буду к ней приезжать.
— А домой? – тихо спросила Кира.
— И домой, конечно, только не часто: мне ведь надо бабушку проведывать. Она совсем слегла после маминых похорон. Инсульт перенесла… За ней мамина сестра ухаживает, тётя Рита. Как она сказала, их дом для меня всегда открыт…
— А как тебе, вообще, само учебное заведение? – перевела тему Кира, понимая, что подруге тяжело говорить о матери и её родственниках, – Говорят, это очень престижный лицей, там преподаватели хорошие, программа какая-то особенная…
— Сам лицей, действительно, хорош, – отвлеклась Леся, – везде современный ремонт, новая мебель, техника… У нас в комнате для занятий компьютеры стоят, интернет… Всё есть… Каждый четверг мы «окультуриваемся»: ходим в театр, в музей или на какую-нибудь выставку. У нас здесь каждый день английский, а ещё дополнительный иностранный по выбору… Я французский выбрала – мама его учила в школе, ей нравился…
— А контингент?! – продолжала Кира, – Парни есть симпатичные?
— Кир, да мне на парней сейчас вообще наплевать! – вздохнула Леся, – Большинство обычных. Есть несколько ботанов-очкариков, на параллели – класс компьютерных гениев – будущих айтишников. Среди них есть и симпатичные…
— Ты присмотрись! – смеялась подруга, – У тебя появилась прекрасная возможность выйти замуж за перспективного и обеспеченного молодого человека – я так понимаю, у вас других не держат…
— Правильно понимаешь, – вздохнула Леся, – но даже частный лицей остаётся интернатом… К нам здесь, вроде, на «Вы» обращаются, и досуг, и прогулки в город… Но ты закрыт здесь, на этой ухоженной территории, не можешь выйти, куда и когда тебе хочется, не можешь встретиться с тем, с кем хочешь встретиться… Я никогда так не жила, поэтому, конечно, непривычно. Чувствуешь себя в какой-то тюрьме… в хорошей, благоустроенной тюрьме.
— А представь, как чувствуют себя дети в настоящем интернате, – вздохнула Кира, вздрогнув, – не грусти, подружка. Мы обязательно скоро увидимся!
— До встречи! – прошептала Леся, сдерживая слёзы. Он не хотела, чтобы Кира услышала её рыдания. Ведь всё же, как она ей сказала, хорошо! Просто очень грустно здесь одной. Совсем одной…
… — Ты не можешь так поступить! Это же твоя родная дочь! – Ангелина ссорилась с отцом по телефону, – Неужели тебе совершенно всё равно, что она там совсем одна! Леська ведь такая домашняя девочка! Она мухи не обидит! Что вы на неё взъелись?!
— Я думаю о ней в первую очередь! – заявил отец, – Она сможет там спокойно учиться, не отвлекаясь на всякие глупости. В лицее прекрасные преподаватели, там не только учат, но и развивают, прививают любовь к искусству…
— Пап, не нужно мне рекламировать лицей! Я тоже о нём читала и даже ездила к Леське, а, вернее, за ней: забирала её на выходные. Ты в курсе, что она не хочет домой ехать?! Как думаешь, почему?!
— Потому что характер показать решила! – хмыкнул мужчина, – Лена ей сказала, чтобы она не приезжала, пока не извинится. Ты не представляешь себе, как она её обидела! Леночка неделю успокоиться не могла! А она, между прочим, кормящая мать! Ей нервничать нельзя!
— Пап, ты себя слышишь?! – Ангелина вздохнула, – То есть, о жене ты думаешь и беспокоишься, а о родной дочери – нет?! Ты, вообще, знаешь, из-за чего произошла ссора между ними? Знаешь, что Ленка твоя альбомы наши старые хотела на мусорку отнести?!
— Дочь, ты же будущий доктор, должна понимать. Леночка недавно родила сына, у неё гормоны, нервы, депрессия… Она и так пошла на двоих детей, изо всех сил старалась заменить вам мать, а вы вместо благодарности ей только гадости делаете! Я прекрасно её понимаю: каждый день смотреть на фотографии, на которых твой любимый мужчина запечатлён с другой, на чужое счастье… Невозможно начать что-то новое, не избавившись от старого. Вот Лена и решила…
— Пап, неужели ты, правда, такой наивный?! Она просто решила похозяйничать, уничтожить даже память о твоей бывшей жизни. Кстати, нас это тоже касается. Думаешь, почему она уговорила тебя отправить Леську подальше, в другой город?! Именно поэтому… Она же совсем одна здесь! Хорошо, что я здесь учусь, однако я могу забирать её только на выходные…
— Леська может на выходные ездить домой. Ей нужно просто помириться с Леночкой, – стоял на своём Николай Петрович.
… Домой Леся поехала только на каникулы. До этого выходные она проводила у сестры. Отец звонил ей раз в неделю, узнать, как у неё дела. Домой они ехали молча. Николай Петрович не знал, о чём разговаривать с дочерью, а она не горела желанием общаться с отцом.
— Не ссорься, пожалуйста, с Леной, – проговорил он на подъезде к дому, – она готовилась к твоему приезду, ждала тебя…
— Сначала из дома выставила, а потом готовилась к приезду, – процедила Леся, – свежо предание, но верится с трудом…
— Я надеюсь, ты меня услышала! – прищурился мужчина. Леся сделала вид, что не услышала его последнюю реплику, рассматривая что-то за окном. Мужчина только вздохнул…
— Лесенька! Как я рада! – воскликнула Елена с приторной улыбкой, – Мы тебя давно ждём! Что же ты на выходные не приезжала?!
— Желания не было, – ответила тихо Леся, – да и времени лишнего тоже, – добавила она, поймав сердитый взгляд отца.
— Как тебе лицей? – продолжала лебезить Елена, – Очень дорогое учебное учреждение, кстати. Отзывы очень хорошие…
— Хороший лицей, – проговорила Леся, – и учителя, и отзывы… Но есть одно «но» – это интернат. Дорогой частный интернат. Поэтому свою старую школу я люблю больше…
— Леся, ты ничего не понимаешь! – прищурилась Елена, – Это же такие перспективы! Вклад в твоё будущее! После этого лицея можно в любой вуз на бюджет поступить! Так что ты нам с отцом благодарна должна быть, а не носом крутить!
— Я вам очень благодарна, – вздохнула Леся, – очень!
Девочка ушла в свою комнату. Здесь было пыльно и грустно. Видно было, что комната нежилая. Леся спряталась под одеяло, взяв с собой мамину фотографию. На ней женщина была ещё здоровой и улыбалась. Леся немного поплакала и уснула: ей было очень грустно, она чувствовала себя чужой в собственном доме. Девочке приснилась мама, молодая и красивая, она шла по улице ей навстречу, улыбалась и махала рукой. «Всё наладится, доченька! – говорила она, – Вот увидишь, всё обязательно наладится!» Леся смотрела на неё с обожанием, она хотела подбежать к маме, обнять её, вдохнуть любимый запах её волос, но ноги, казалось, приросли к земле… Леся резко открыла глаза. В комнате стоял полумрак: наверное, она просто усснула. Девочка взглянула на фото, которое выпало у неё из рук во сне. «Всё наладится!» – улыбалась ей мама с фотографии…
На следующее утро Леся проснулась по привычке рано. Вышла на кухню: хотела попить чаю, пока мачеха там не появилась. На кухне хозяйничала какая-то совершенно посторонняя женщина лет 40-ка.
— Здравствуй, ты, наверное, Леся, – улыбнулась та, – Я – Валентина, няня Эдика.
— У Эдика есть няня?! – удивилась Леся, – Я об этом впервые слышу! А Елена прекрасная занята чем-то? Она что, на работу вышла?!
— Нет, Елена на работу не вышла. Она просто устала сидеть дома с ребёнком. Быть матерью – это нелёгкий труд! – покачала головой женщина.
— И не говорите! – хмыкнула Леся, – А быть мачехой – и того сложнее!
— Значит так! – Николай Петрович вошёл на кухню совершенно незаметно, – Чтобы я этого больше не слышал! Иначе уедешь назад! Я не потерплю подобных шуток в моём доме! Елена – моя жена, и она достойна уважения.
— А с чего ты взял, что это шутка?! – хмыкнула Леся. Она понимала, что отец не шутит, но всё равно не смогла сдержаться и промолчать…
Леся наблюдала каждый раз одинаковую картину: сначала на работу уезжал отец, а вслед за ним, спустя пару часов, отбывала и Елена. Куда она уезжала, она, естественно, не отчитывалась. Но нередко она возвращалась домой незадолго до возвращения отца. Валентина, няня братца, оказалась по совместительству ещё и поваром, и домохозяйкой: она убиралась и готовила к возвращению Елены. Та всё порхала, как стрекоза из одноимённой байки…
— Пап, я завтра переночую у Киры, – проговорила Леся, – она меня в гости зовёт на пижамную вечеринку. Ты ведь не против?!
— Не против! – вдруг вместо отца ответила Елена, – Отец уезжает завтра утром в Москву, вернётся послезавтра. Так что ночуй. Так ведь, дорогой?
— Ночуй! – кивнул Николай Петрович, – А послезавтра я вернусь и отвезу тебя назад в лицей.
Леся скривилась: мог бы и не напоминать о том, что каникулы заканчиваются. Как бы там ни было, а дома ей нравилось больше, чем в лицее-интернате. Даже несмотря на Елену прекрасную и «ослепшего» от её чар отца…
Леся вернулась домой неожиданно: у Киры попал в больницу с инсультом отец. Естественно, ни о каких пижамных вечеринках не могло быть и речи: Кира с мамой были около него. Лесе пришлось возвращаться домой. На улице уже потемнело.
Девочка тихо открыла дверь своим ключом. В квартире была тишина: Валентина, наверное, уже ушла. Зато со спальни мачехи и отца раздавалась тихая музыка. Леся пожала плечами и зачем-то прошла туда. Она застыла за приоткрытой дверью: хриплые вздохи и сплетённые в объятьях силуэты говорили сами за себя. Мужская фигура была совершенно не похожа на её отца: мужчина был явно моложе и спортивнее. Кого-то он Лесе напоминал. Мужчина поднялся и зажёг сигарету. «Ничего себе!» –Леся едва сдержала возглас удивления: Антон, двоюродный брат Елены, опустился около той на кровать…
Девочка тихонечко прошла в свою комнату. Она хаотично перебирала все возможные варианты событий. Если она сейчас скажет Елене, что всё знает, та её просто сгноит. Она придумает, как отправить Лесю ещё дальше и на дольше… Отец вряд ли поверит дочери: молодая жена полностью им управляет. Он Лесю и слушать не будет… Леся судорожно пыталась вспомнить, когда впервые увидела этого «кузена», как его называла мачеха. Сразу после свадьбы он начал появляться в их квартире. Отец даже устроил его к себе каким-то замом: Елена попросила. Сказала, что он, как и она, из провинции, а работы достойной там нет… Пока Леся обдумывала, как ей поступит, ей вспомнилось ещё кое-что. Совсем недавно, перед её отъездом, отец шутливо говорил, что Эдик пошёл в Еленин род – у него на щёчке была родинка. В том же месте, что и в «кузена» девушки. Теперь-то Леся понимала, что между мачехой и этим молодым человеком вряд ли существует крепкая родственная связь…
Леся на цыпочках прокралась в комнату Эдика. Она грустно улыбнулась: в этой приторной комнате в голубых цветах, в которой стояла детская кроватка с балдахином, совсем не угадывалась уже комната Ангелины. Леся склонилась над малышом. Тот сладко посапывал в кроватке. Во сне он был даже милым: не кричали не капризничал. На щёчке ребёнка чернела родинка…
Леся не стала дожидаться утра. Она ушла, не дожидаясь, пока Елена и её любовник застанут её дома. Девочка побродила по улицам и поехала к тётке и бабушке. Сказала полуправду: что отменились посиделки у подруги, а будить мачеху она не хочет. Утром Леся позвонила Ангелине, чтобы решить, что делать дальше.
— Мы должны доказать, что Эдик – не сын нашего отца! – заявила старшая сестра, выслушав младшую. Она рассказала Лесе, что ей делать дальше. «Передашь мне материалы, а я дальше уже разберусь!» – закончила она.
Леся вернулась домой. Валентина была выходная, а Елена, как ни в чём не бывало, хлопотала по хозяйству, делая красивую картинку. Леся увидела, как мачеха выставляет в духовой шкаф доставленную из ближайшего кафе курицу гриль, как выкладывает в тарелки салаты. «Готовится поразить отца своими кулинарными талантами!» – поняла Леся. Отец рад был обманываться, поэтому сделать это было не трудно. А вот собрать генетический материал Лесе было куда сложнее. В итоге она смогла-таки смочить ватную палочку в слюне Эдика и срезать ногтик с его руки. У отца Леся взяла старую зубную щётку… Всё это девушка, бережно упаковав, передала сестре, вернувшись в лицей. Ангелина пришла к ней в тот же вечер.
— Мы докажем ему, что Ангелина эта гуляет от него направо и налево! Что Эдик – вовсе не его сын! – говорила девушка.
— Знаешь, а мне даже жаль этого малыша, – пожала плечами Леся, – он ведь не виноват в том, что у него такая мать…
— Себя пожалей! – нахмурилась Ангелина, – Нас выставили из дома, как только он появился – ненужные дети бывшей жены. Я этого так не оставлю! Я её уничтожу – отомщу за мать и за нас с тобой!
Лесе не было жалко мачеху: она понимала, что Елена её не пожалеет в случае чего. А вот в малыше, мирно спящем в кроватке, она врага не ощущала…
Время тянулось медленно: сёстры ждали результатов теста…
— Ну, что ты молчишь?! – Леся взяла трубку, – Гель, что там?!
— Ты не поверишь! – кисло проговорила она, – Эдик – его сын! Он наш брат по отцу, Леська! Но ведь этого не может быть! Ты же сама видела Ленку с этим…
— Видела, и что теперь делать?! Отец мне не поверит. Доказательств у нас нет. А мои слова против её слов… Ты же понимаешь…
— Я сама ему скажу! Я приеду на зимних каникулах, и будем за ней следить!
— Гель, она тебе нужна?! – вздохнула Леся, – По-моему, это их с отцом проблемы. Отец ведь не может не догадываться, что молодая жена от него погуливает. Значит, их всё устраивает…
— Из-за неё мы можем лишиться наследства: ты же понимаешь, что отцу ничего не стоит переписать всё на неё и на её сына. Она выставила тебя из дома, чуть не поссорила нас с отцом… Ты думаешь, у нас есть время ждать?! Мы просто ускорим процесс развала их брака! Устраним конкурентку, так сказать!
Леся понимала, почему сестра так ненавидит Елену, но следить за мачехой ей не очень хотелось…
Чего только не придумывала Ангелина, чтобы выследить любовников. Однако те не спешили раскрывать карты. Девушке приходилось ездить за мачехой по фитнес-клубам и салонам красоты, наблюдать с улицы, как она встречается в кафе с подругами. Любовник всё не появлялся…
А потом к ним на новогодние праздники приехал этот самый «кузен»: поздравить с Рождеством племянницу. Елена накрыла на стол. Лесю и Ангелину, которые должны были уехать через парудней, тоже позвали к праздничному столу. И тут Ангелину понесло. Она всеми силами старалась показать свою симпатию к Антону. Глупо хихикала над его шутками, хлопала ресницами и говорила комплименты. Молодой мужчина был явно польщён таким вниманием со стороны красивой девушки. Он начал отвечать ей взаимностью. Вскоре уже все присутствующие явно видели их взаимную симпатию. Не могла не заметить этого и Елена. Леся наблюдала за тем, как лицо мачехи раз за разом покрывалось красными пятнами, как дрожали у неё руки, а сама она еле-еле сдерживалась, чтобы не сказать чего лишнего.
— Помоги мне принести жаркое, Антон, – обратилась она к мужчине дрожащим голосом, – Коля пока с девочками пообщается наедине: им уже совсем скоро уезжать, – последние слова она выделила.
Парень пожал плечами и вышел за Еленой.
— Пап, там Лена тебя зовёт, ты что не слышишь?! – спустя 3 минуты проговорила Ангелина отцу, читающему новости в интернете. Леся кивнула: «Зовёт!»
Николай Петрович прошёл на кухню… Разразился скандал…
— Что ты себе позволяешь?! – Елена смотрела на Антона, сверкая глазами, – Ты забыл, что ты не совсем мой брат?! Вернее, совсем не брат?!
— Да помню я эту легенду, не беспокойся, – примирительно обнял женщину Антон, – я же ничего такого не делал – ну, позаигрывал чуток…Кстати, Ангелина эта – наследница первой очереди. Она точно будет в завещании, а вот ты – не факт! – ухмыльнулся он, – Может, мне лучше жениться на богатой невесте, чем ждать, пока богатой невестой станешь ты?!
— Не наглей! Чего тебе не хватает?! Денег?! Я и так тебе их почти все отдаю…
— Хочется не «почти», – лениво протянул мужчина, – хочется быть здесь хозяином, а не играть роль кузена…
— Я тебя прошу: потерпи, я что-нибудь придумаю. Сначала уговорю Колю девчонок из завещания вычеркнуть, а потом уже посмотрим… Только нужно быть осторожными, предчувствие у меня… А ты знаешь, у меня интуиция развита!
— Так это из-за интуиции мы на этой неделе не виделись ни разу?! Пришлось самому в гости к тебе напрашиваться! Хорошую ты идею тогда придумала с этим кузеном! И работа есть, и видится можем без проблем: родственники же! – Антон обнял Елену и попытался её поцеловать.
— Родственники, значит! – прошептал Николай Петрович. Он стоял на пороге и прекрасно слышал практически весь разговор…
…- Я заведу Эдика в школу, – Леся заглянула к отцу, – потом поеду в институт.
— Спасибо, дочь, – мужчина вышел из своей комнаты, опираясь на трость: инсульт, который случился с ним после того, как выяснилась правда о Елене, не прошёл бесследно. Он очень долго восстанавливался, благо, у него были деньги и связи… Елена, не получив практически ничего после развода, уехала, оставив ребёнка мужем: она планировала охмурить ещё какого-нибудь немолодого богача. Ребёнок при этом стал бы помехой… Ангелина окончила университет и осталась в областном центре: она пока не вышла замуж, зато работала в частной клинике. Леся вернулась домой. Она училась и помогала отцу воспитывать Эдика… Она часто смотрела на фотографию матери и думала о том, что она оказалась права: всё сложилось как надо. Вот только брата, растущего без мамы, ей всё равно было жаль…
Автор: Ирина Б.