— И запомни, Лерка, никто, кроме матери, любить тебя никогда не будет. Никому ты не нужна, понимаешь? Только мне! Я тебя родила, вырастила и на ноги поставила!
— А Вадик, мам? – Лера повернулась перед зеркалом, одергивая новое платье.
— А что твой Вадик? Мужик обыкновенный! Это сейчас он от тебя ни на шаг не отходит, пылинки сдувает, а потом? Когда родишь, да проблем добавится? Думаешь все так же будет смотреть на тебя? Нееет. Куда что денется, дочь!
Клава поправила пояс дочери, отошла немного и прищелкнула языком. Хороша! Ладная девка у нее получилась. Правильно Клавдия сделала в свое время, что выбрала не Пашку, который влюблен был как кот, но из себя – так ничего особенного, а Валерку. Тот и статью хорош был, и на лицо смазливый. Все девчонки за ним хороводы водили. А то, что пил как сапожник, так, то уже потом, после свадьбы. Да и терпеть этого Клава не стала – сразу разошлась. Подумаешь, мать-одиночка! Сейчас их таких… Зато дочь получилась – загляденье! И стройная, и глаз горит, и коса в руку толщиной. Даром что ли Клавдия ее берегла? Даже мыть голову дочке сама не давала до самого окончания школы. Травы заваривала, полоскала в семи водах текучие пряди, любуясь на это жидкое золото, что так и лилось по рукам. Лерка ныла, просила остричь хоть половину, но Клава не дала. Знала, что со временем дочь оценит.
Так и получилось. Именно коса стала тем самым, на что Вадим «клюнул». Так и шел за Леркой как привязанный от самого института в тот день, когда они познакомились. Дочка потом рассказывала и хохотала:
— Мам, он даже имени моего не спросил. Подошел и попросил разрешения косу погладить! Представляешь? Он нормальный вообще?
Как выяснилось, нормальнее еще поискать было. И семья хорошая, и достаток есть. Куда уж лучше – квартира своя!
Клава с дочкой хоть и жила в отдельной, но квартирка маленькая, даже не разменяться. А на отдельную откуда денег взять? И так в струнку вытянулась, чтобы дочку одеть по-человечески и в институт пристроить. Нет, училась Лерка хорошо. Умная девчонка, что и говорить. Но школа-школой, а репетитора пришлось нанимать. Туда копеечка ушла и немалая. Хорошо еще, что отработал он по совести. А то слыхала Клава разное. Деньги возьмет – а толку ноль!
А ее Лерочка и поступила, и учится. Да теперь вот и замуж собралась. Боязно, а что делать? Девчонке уже за двадцать, пора и подумать об этом. А Вадим парень хороший, как бы там Клава на него не ворчала. Она мать да будущая теща – ей положено!
Звонок в дверь заставил Леру встрепенуться. Она испуганно глянула на мать:
— Пришли…
— Чего ты так переполошилась? Подумаешь! Вы же знакомы. Чего тебе бояться?
— Мам, ты не понимаешь, что ли? Это же другое…
Лера почувствовала, как скрутилось в тугой комок все внутри. Да уж… Одно дело приходить в гости на чай к родителям парня, а совсем другое – когда тебя сватать пожаловали. Мать Вадима – женщина, похоже, строгая. Еще бы! Столько лет на руководящем посту, да и сына сама поднимала. Станешь тут… Лера ее боится немного, но и уважает. А вот бабушка, Александра Петровна, очень хорошая. Ласковая и добрая. Сразу видно. Ее иначе, чем «Лерочкой» и не назвала ни разу. С ней, наверное, попроще будет общий язык найти.
Букеты, конфеты, торт… Раскланялись. Сели. И началось!
Лера переглядывалась с Вадимом и мечтала сбежать куда подальше. Как на рынке, честное слово! Правильно раньше говорили: «У вас товар – у нас купец!». Именно как товар ее, Леру, сейчас и разглядывают. Все, что можно и что нельзя обсудили. Начиная с отца и кончая дальними родственниками, у которых семья многодетная. Правда, солирует мама, а Серафима Ивановна больше молчит, да кивает, но все же.
Лера не выдержала и тихонько прыснула в ладошку, тут же закашлявшись, чтобы чего не подумали. Именно так когда-то царских невест сватали. Хорошо еще, что в баню не поведут! А так – все, как и тогда. И про здоровье спросили, и про привычки-наклонности.
— Серафима Ивановна, а как получилось, что вы сами сына воспитывали?
Лера вскинула глаза на мать. Ох, с подвохом вопрос! Мама просто так ничего спрашивать не будет.
Про отца Вадима Лера знала только то, что он был каким-то довольно известным конструктором. Вроде, самолеты строил или что-то такое, но подробностей Лера не знала. Все хотела расспросить Вадима, но так и не собралась.
— Отец Вадима погиб, когда мальчику было семь лет. Несчастный случай.
Лера удивленно посмотрела на будущую свекровь. Что это с ней? Почему так нахмурилась и от чашки с чаем глаз не поднимает?
Клавдия тоже заметила это замешательство. Бабушка Вадима, вон, сидит, улыбается, а мать не знает куда глаза деть. Клава быстро свернула тему и перевела разговор на другое. Будет еще время разобраться, что к чему. А пока других забот хватает.
Свадьба прошла, как и хотели. Тихо, без лишней помпы. Расписались и посидели в ресторане самыми близкими. Лера, скинув туфли под столом, прижалась к плечу Вадима и мечтала о том, чтобы поскорее наступил завтрашний день. Ведь завтра она впервые в своей жизни увидит море…
Они с мамой не ездили отдыхать куда-то. Зачем? Есть же дача! Маленький участок, который матери выделили когда-то от фабрики, превратился со временем в самое желанное место на земле для Леры. Клава не хотела превращать дачу в каторгу, а потому поставила там небольшой домик, рассадила розы и смородину с клубникой, а две больших раскидистых яблони оставила расти так, как придумала природа. Повесила между ними гамак и объявила дочери:
— Здесь нам отдых и покой. Чего другого и городе хватает. Наломалась я в свое время на материном огороде. Тебе такого не хочу. Радуйся жизни, Лерка, пока можно!
Лерка бегала с местными ребятами на озеро, до ночи просиживала у костра, обжигая пальцы о запеченную в углях картошку, горланила песни под старенькую расстроенную гитару, которую притаскивали братья Смирновы, и радовалась жизни, как велела ей мать.
Но нет-нет, а кто-то из одноклассников начинал рассказывать о том, что где-то есть синее море и высокие горы. И все это совсем рядом. Какие-то сутки на поезде. И Лера начинала мечтать. Она знала, что мама никогда не согласится отправить ее в лагерь. Так же как не соберется поехать на море сама. Ответ Клавы был бы прост и незатейлив:
— Денег где взять, дочь, на твои хотелки?
Слышать это Лере было неприятно. Она рано начала подрабатывать, гордо выкладывая заработанное перед матерью, чтобы услышать в ответ:
— Молодец! С умом живешь! Запомни, Лерка, женщина не должна ни от кого зависеть. Только тогда ты сама себе хозяйка и никому не позволено будет над тобой измываться!
— Мам, а что это значит?
— Вырастешь – поймешь! – обрывала разговор Клавдия, качая головой.
Расспрашивать мать дальше Лера не рисковала. Если вот так отрезала, значит, больше ничего и не скажет. Поэтому, просто запоминала слова Клавы, а мечты свои откладывала на потом, представляя себе сундучок с красивой изузоренной крышкой. Вот это сюда сложу, а еще вот это и это, а потом придет время, и можно будет достать оттуда то, что отложила на потом и все исполнится…
И вот теперь у Леры была возможность увидеть то самое море, о котором она так много слышала и так долго мечтала.
Те две недели, которые они с Вадимом провели на побережье Черного моря, стали для Леры настоящим откровением. Она готова была часами плескаться в теплой воде или просто сидеть на берегу, не сводя глаз с горизонта. Вадим, для которого море было не в новинку, посмеивался над женой, но усаживался рядом и спрашивал Леру:
— А о чем ты еще мечтаешь?
О самой своей главной мечте Лера рассказала ему, краснея, несколько месяцев спустя. И Вадим, замерев от неожиданности перед новостью, которая меняла все в их жизни, не нашел ничего лучшего, чем хрипло спросить:
— Мальчик или девочка?
— Вадик, я же не знаю! – рассмеялась Лера. – Пока не видно, как врач сказал.
Новость о будущем внуке бабушки приняли по-разному. Клавдия шумно радовалась, обнимая то дочь, до зятя, и громогласно требуя, чтобы внука назвали в честь ее отца. А Серафима Ивановна сухо расцеловала Леру в обе щеки и, спросив, где та наблюдается, тут же куда-то позвонила и попросила невестку явиться на следующий день к своей приятельнице, которая работала врачом в одном из роддомов.
— Маше тебя доверю. Она грамотный специалист. Все, что надо сделает в лучшем виде.
Лера, которая тут же вспомнила слова матери о том, что воли «свекровке» давать нельзя, попыталась было возмутиться:
— У меня хороший врач. И меня все устраивает.
— Лера, она тебя просто ведет, а рожать тебе потом придется с другими врачами. Понимаешь? Лучше, если тот, кто будет принимать ребенка, понаблюдает тебя во время беременности. К тому же, там очень хороший роддом с прекрасным отделением для новорожденных. Там есть и реанимация, и все, что нужно.
— Зачем это? Вы думаете, что мой ребенок родится больным?
— Нет! Так я не думаю. Я думаю о том, что лучше быть готовой к любому повороту событий и подстраховаться. Ты подумай, а потом мне скажешь, что сама думаешь по этому поводу.
Лера, поразмыслив, пришла к выводу, что идея свекрови вполне здравая и решила согласиться.
— Ох, дочь! Что ж ты у меня такая… наивная! – Клавдия сидела на кухне в квартире «молодых» и размешивала в чашке чай, шумно и с удовольствием позвякивая ложечкой.
— Мам, перестань, пожалуйста! Голова болит! – Лера, бледная как полотно, грызла сухарь, избегая смотреть на стол, где стоял торт, принесенный матерью. Клава всегда любила жирные, маслянистые торты, который Лера не переносила совершенно. Не желая обижать маму, она думала о том, что отправит все это великолепие с «жуткими» розочками в мусорное ведро, как только Клава уйдет.
— Чему там болеть-то? В твоем возрасте? Я здоровая была как конь! А вы все ахаете да охаете! Что за поколение? Ты лучше послушай, что я тебе говорю! Зачем ты согласилась? Теперь свекровь твоя будет теперь в курсе всех твоих проблем со здоровьем! Оно тебе надо? Замучаешься оправдываться! Меньше знает – крепче спит! И не только она, но и ты тоже! Учишь-учишь тебя, а все впустую!
Лера возражать не решалась. Мама все-таки. Жизнь прожила и что-то в ней понимает. Но, отказываться было уже поздно, да и врач, к которому отправила ее свекровь, Лере понравился. Мария Алексеевна была полненькой смешливой женщиной, которая ласково касалась мягкими, пухленькими пальчиками живота Леры и разговаривала разом и будущей мамой, и с малышом:
— Что, мои хорошие? Будем себя вести как следует? Тебе малышонок — расти и сил набираться! Ну-ка, я сердечко твое послушаю? Ай, молодец! А мамочке твоей надо себя поберечь. Пульс мне твой, Лерочка, не нравится. И анализы неважные. Но, это мы поправим. Я тебе сейчас все-все распишу, а ты мне звонить будешь по поводу и без. Даже если просто соскучишься, поняла? В любое время! Если что-то беспокоит или плохо себя чувствуешь – не терпи! Нечего из себя партизана строить! У нас с тобой одна задача. Чтобы вот это чудо, которое снова спряталось и не дает себя разглядеть, родилось здоровым! Ты кого хочешь? Мальчика или девочку?
— Не знаю…
— Правильно мыслишь! Главное, чтобы здоровый ребенок был. А там посмотрим и сходим за вторым, да? Но, попозже! Не сразу! Ни к чему это. Восстановиться надо будет и себя пожалеть.
Денис родился в срок, но не без оговорок. Сложности в родах привели к тому, что Лере пришлось делать кесарево. Едва оклемавшись от наркоза, она попросила принести ребенка и спросила у медсестры, вызвав улыбки у соседок по палате:
— Все пальчики на месте?
После выписки, когда родные разъехались по домам, Лера пошла в душ, мечтая привести себя в порядок, но Денис не дал ей даже включить воду. Робкий поначалу плач, превратился в настоящий рев, и Лера, покачивая сына, рассмеялась:
— Ого! Какой ты громкий у нас получился!
Эту фразу она повторяла потом снова и снова, но уже без улыбки. Сын плакал громко и часто, не давая отдыха и сна Лере. Успокаивался Денис только на улице, да и то, когда Лера не сидела на лавочке, а шла с коляской по ближайшему парку.
Вадима повысили и теперь он вынужден был частенько уезжать в командировки, оставляя Леру одну.
— Может быть позвонишь маме? Пусть поможет тебе пока?
Идея была, конечно, здравая, но Лера молчала. Она не хотела говорить мужу, что уже просила мать о помощи.
— Что ты выдумываешь? Я тебя без всякой помощи растила. Ни бабушек, ни нянек не было. И ничего – справилась! Ты же молодая, здоровая, сильная! Чего тебе жаловаться? Что ты как бабулька старенькая все кряхтишь? Дом запустила! Пол когда мыла последний раз? А пыль вон, в палец толщиной уже лежит! Лера, я не узнаю тебя! Что ты так распустилась? На меня надеешься? Так я свой план уже перевыполнила. Да и времени у меня нет. Пора дачу в порядок приводить. Вот подрастет Дениска, привезешь его ко мне. Будет на свежем воздухе бегать.
— Мама, ему до «бегать» еще далеко. А я просто вымоталась. Мне во сне снится, что я спать хочу, понимаешь? Пожалуйста! Хотя бы на пару часов в неделю, а?
— Лера, как тебе не стыдно! Я работаю! А ты что? С одним ребенком управиться не можешь? А муж твой где? Почему не помогает?
— Он тоже работает, мама. Новая должность и все такое. Ты же понимаешь, как важно ему сейчас закрепиться на этом месте? Это будущее! Покажет себя сейчас и будет карьера.
— Это все понятно, но и совесть иметь надо. У него сын родился, а он в ус не дует! Папаша! А ты тоже хороша! Не можешь ему объяснить, что тебе помощь нужна? Нет, Лера, я тебя не так воспитывала! Думать головой своей надо, понимаешь? И, прежде, чем рожать, надо было прикинуть, кто будет ребенком заниматься!
— Мама, но ты же говорила, что хочешь внуков поскорее, пока молодая и в силах.
— Говорила! А я что, отказываюсь? Нет! Но заниматься ими буду, когда станут постарше. Ты мать – тебе и ответ держать за Дениса пока он такой маленький. Я свои нервы все на тебя положила. То ангина, то живот, а то еще что-нибудь. Мне хватило!
— Ясно… — Лера спешила к проснувшемуся сыну.
— Ты только не вздумай Серафиму сюда звать, поняла? Потом не выгонишь ее! И жаловаться будет бесполезно! Сама себе хомут на шею наденешь! Плакать будешь, да поздно.
— Почему я буду плакать?
— Да потому, что первым делом она тебе скажет, что ты мать никудышная! Даже с одним ребенком справиться не можешь.
Лера промолчала, но слова матери раз за разом звучали у нее рефреном, когда она хваталась за телефон, готовая уже сдаться и позвать на помощь.
Денис становился все более беспокойным. Лера ходила с сыном по врачам, но результаты обследований говорили о том, что мальчик здоров. Уже не зная, к кому еще обратиться, Лера позвонила Марии Алексеевне.
— Моя ты хорошая, так в тебе дело-то! Сама ты как?
— Плохо…
— Вот то-то и оно! Ребенок все чувствует. Ты устала и нервничаешь, и он тоже. Плюнь на все и ложись спать! Вот, прямо вместе с ним.
— Я не могу.
— Почему?
— А кто порядок наведет? Поесть приготовит? И работать мне надо. Пусть я дома сейчас, но подрабатываю. Не хочу место терять, да и практика нужна. Пока есть возможность на удаленке работать – надо это делать.
— Лерочка, милая, так нельзя. Ты же не робот, в конце концов! Все это закончится тем, что ты заработаешь себе депрессию, не дай Бог, конечно. Твоему сыну нужна здоровая мама с нормальной психикой, а не размочаленный веник. Это сейчас ты терпишь, а потом начнешь уходить от Дениса, отмахиваться от него, потому, что тебе тоже нужен будет отдых, а он из младенца превратиться с любознательного шустрого товарища, который будет лезть везде и всюду, а вопросов задавать будет миллион в день. Вот и скажи мне, хватит у тебя сил и терпения тогда, чтобы быть с ним рядом?
— Не хочу быть веником…
— Тогда послушай меня. Тебе нужно себя поберечь.
Лера, поразмыслив немного, решила все-таки последовать совету Марии Алексеевны. Но это помогло мало. Соседи затеяли ремонт и теперь Лера вынуждена была уходить из дома на несколько часов, чтобы хотя бы так дать поспать Денису, который просыпался, услышав любой шум, не говоря уже о перфораторе.
А потом случилось то, что навсегда изменило мнение Леры о своей свекрови и поставило точку в вопросе о том, кто кому родной.
В тот день бригада, которая работала в соседней квартире, начала трудиться особенно усердно и очень рано. Лера подскочила на возмущенный крик сына и ругнулась, хотя обычно себе подобного не позволяла.
— Сейчас, мой хороший! Потерпи немножко.
Покормив ребенка, она наскоро собралась и вышла из дома.
Хмурое небо было не по-весеннему серым, а редкий дождик, срывающийся то и дело, был холодным и противным. Лера натянула дождевик на коляску, накинула капюшон и пошла в парк. Небольшое кафе, где она обычно брала себе еще теплую выпечку на завтрак, было закрыто.
— Что такое невезение и как с этим бороться…
Лера вздохнула, натянула перчатки на озябшие руки и пошла по дорожкам.
Вадим снова был в командировке, а ей предстояло сегодня столько дел, что голова начинала кружиться, едва Лера принималась думать о том, что запланировано. Нужно сходить в поликлинику с Денисом, закончить отчет и приготовить что-то поесть. Булочки и йогурт без добавок, который так любила Лера, дело, конечно, хорошее, но Денис капризничал, когда мама сидела на такой диете.
— Мужичок мой! – Лера поправила козырек коляски и вздохнула.
Пройдя по парку раз-другой, Лера глянула на часы и решила, что пора возвращаться.
Дома было, на удивление, тихо. Уложив Дениса, Лера быстро сделала заготовки для супа и уселась работать, то и дело прислушиваясь к тому, что происходит в спальне. Денис спал. И Лера торопилась, пытаясь успеть как можно больше.
Рабочие «проснулись» только к обеду, и Лера удовлетворенно щелкнула пальцами, поставив точку в отчете буквально за минуту до того, как за стеной взвыла дрель.
— Отлично! Кажется, день сегодня обещает быть не таким уж и плохим.
Поликлиника, домашние хлопоты и вот уже день позади, а Лера, набрав ванночку сыну, стоит на коленях у большой ванной и смотрит, как гукает ее малыш, хлопая ладошками по воде.
— Не замерз? Давай-ка мы вот так сделаем…
Лера пустила воду и прислонилась головой к бортику.
— Тепло тебе, маленький?
Ладонь, которой она проверяла температуру воды, так и осталась лежать на краю детской ванночки, когда в глазах у Леры вдруг потемнело, мир перевернулся раз, другой и она потеряла сознание.
Очнулась Лера от того, что кто-то хлестал ее по щекам.
— Лерочка, девочка, очнись! Ну же! Господи, да где эта скорая!
Серафима Ивановна, встрепанная и, почему-то мокрая, трясла Леру за плечи под аккомпанемент громкого плача Дениски.
— Очнулась! Слава Богу! Сейчас, сейчас, потерпи немного! Сейчас врачи приедут!
— Какие врачи? Зачем? – Лера пришла в себя окончательно и похолодела от ужаса. – Денис!
— Тише, тише, все с ним хорошо! – Серафима Ивановна схватила невестку за плечи и заставила опустить голову обратно на подушку. – Слышишь, как кричит? Обошлось…
Лера, закрыв на мгновение глаза, стиснула край покрывала, на котором лежала.
— Я чуть не погубила своего сына…
— Да, есть такое.
Голос Серафимы Ивановны прозвучал так спокойно, что Лера невольно вздрогнула и открыла глаза.
— Вы не кричите на меня…
— А почему я должна кричать?
— Моя мама кричала бы…
— Лерочка, я не твоя мама. И кричать мне сейчас очень хочется, но по другому поводу.
— По какому?
— Почему ты мне не сказала, как тебе сложно? Почему отказывалась от помощи, когда я тебе ее предлагала? Решила, что я буду злой свекровью, которая будет есть тебя поедом почем зря? Так?
Лера нехотя кивнула.
— Понятно! Что ж, я сама виновата.
— Вы-то в чем? – Лера удивленно уставилась на Серафиму Ивановну.
— Надо было рассказать тебе о своей жизни, о нашей семье. Тогда ты бы иначе думала обо мне и всего этого не случилось бы.
— Расскажите…
— Сейчас?!
— А когда же? Только Дениса принесите. Он меня почувствует и успокоится.
Серафима Ивановна принесла ребенка, и, глядя, как Лера аккуратно пристраивает сына рядом с собой, спросила:
— Полегче тебе?
— Да. А что это было? Я ничего не помню…
— Ты сознание в ванной потеряла.
— А как вы в квартиру попали?
— Так у меня ключи есть. Ты не знала?
— Нет. Вы же никогда не приходили к нам вот так… — Лера осеклась.
— Без разрешения? – Серафима Ивановна улыбнулась. – Я, Лера, личное пространство своего сына привыкла уважать. Может быть потому, что мое никто и никогда уважать не пытался до определенного момента? Не знаю. Но, у меня была очень хорошая школа как стать женой и матерью. И преподавали там на равных и моя мать, и моя свекровь. Старались как могли. Но, об этом потом. Я пришла, звонила, стучала, но ты не открывала. Я слышала, что плачет ребенок, значит, вы дома. Испугалась и вошла.
— Он мог…
— Утонуть? Не думаю. Ванночка полная была, но у вас же она хитрая, с подставкой. Он был в ней и горланил так, что у меня уши заложило. Громкий у нас мальчик растет!
— Да уж.
— Ты меня напугала. Я несколько минут тебя дозваться не могла. Даже по щекам лупила. Ничегошеньки! Как выключили тебя. Даже нашатырь помог не сразу. Лера, так нельзя! Ты же не одна! Не сирота, не в пустыне живешь! Почему не сказала, что тебе плохо? Почему я узнаю обо всем от Маши? Неловко… Чувствую себя злобным монстром. Не увидела, проморгала, не помогла…
— Вам не в чем себя винить. Это же я не хотела, чтобы вы приходили.
— Да уж. Стереотипы, Лера, страшная штука. Кто придумал, что свекровь должна быть обязательно странной женщиной, которая превращается в кобру, как только ее сын женится? Откуда это пошло? Я ведь тоже такая, как ты была, но у меня хоть причины на это были. Моя свекровь меня ненавидела.
— Почему?
— Не знаю. Она никогда мне не озвучивала причин. Просто с трудом выносила мое присутствие рядом и не упускала случая задеть. Все было. И домой к нам приходила, когда ни меня, ни мужа там не было. Мы с его бабушкой жили. Она лежачая была, и я за ней ухаживала. Квартиру свою она потом не внуку, а мне оставила, что, сама понимаешь, любви со стороны родственников мужа ко мне не добавило. Мы к тому времени уже плохо жили. Вмешательство его мамы и моей, которая зятя своего не любила так же, как и меня не жаловала свекровь, сделало свое дело. Любили мы с мужем друг друга очень, но стали ругаться. Сначала немного, по мелочи, а дальше – больше. К тому времени у меня уже был Вадим и я стала самой ужасной матерью на свете. По крайней мере мне это твердили так часто, что я сама в это поверила. Плакала, швыряла тарелки об пол и думала о том, чтобы отдать ребенка кому-то из бабушек, ведь те лучше знали, что делать с младенцем. Я до такой степени боялась навредить собственному ребенку, что не могла даже взять его на руки. Уронить боялась, что-то сломать, ведь он такой маленький… — Серафима Ивановна перевела дыхание и замолчала на минуту. – А потом в моей жизни случилась Маша. Знаешь, Лера, иногда случайность может изменить всю жизнь человека. Мгновение, на первый взгляд ничего не стоящее, срабатывает как триггер. Так случилось и у нас с Машей. Я выходила из подъезда и дала ей дверью в лоб. А она ответила мне тем же.
— Тоже дала в лоб?
— Да, но только не дверью. Ты же ее знаешь. Она заставит раскрыться любого. Даже если он не хочет. Такая вот у нее способность уникальная. Я много думала об этом. Она слышит людей и ей они интересны. Я так не могу, хоть и стараюсь. Именно Маша первой сказала мне, что так нельзя. Что надо гнать в шею всех советчиков, от которых ни пользы, ни толку, а один только вред. У нее к тому времени был уже третий муж, двое детей от него и столько опыта, что хватило бы на половину Китая.
Лера невольно фыркнула, вспоминая свой последний разговор с Марией Алексеевной.
— Маша изменила всю мою жизнь. Я впервые встала перед своими страхами и сказала им, что в моем доме всему этому больше не место. Закрыла дверь перед носом у свекрови и матери, запретив даже в мыслях упрекать меня в чем угодно, если хотят видеть внука. И почти семь лет прожила счастливо. А потом мой муж, отец Вадима погиб. Глупо и нелепо. Выпил на юбилее у приятеля и, несмотря на мои возражения, поехал за своей матерью, которая устроила скандал и требовала его немедленно к себе. Как потом выяснилось, никакой серьезной причины не было, а был просто каприз. Но повернуть время вспять было уже невозможно. Ее сын разбился на мокрой трассе, а меня назначили виновной в этом несчастье.
— Почему?!
— Потому, что кого-то надо было. Невозможно сказать матери, потерявшей ребенка, что она неправа. Да и не надо. Я решила, что, если ей так будет легче, пусть думает, как считает нужным. Но этого оказалось мало. Она стала настраивать Вадима против меня. И вот этого я допустить не могла. Мы переехали, и я прервала с ней всякое общение, за исключением редких поздравлений к праздникам, которые выражались в том, что мной отправлялись последние фотографии Вадима и короткий отчет о его успехах. А когда она вернула мне третье письмо, я и это делать перестала. Внуком она никогда особо не интересовалась. Даже твердила одно время, что он не родной. Нет так нет. Это ее жизнь, и она сама решила, что хочет прожить ее именно так.
— Постойте, а Александра Петровна? Она ведь бабушка Вадима? Вы называете ее по имени и отчеству. Я думала, что она и есть ваша свекровь.
— Нет. Она моя соседка и очень дорогой мне человек. Столько помощи, сколько оказывала мне она, я не видела ни от своей матери, ни от свекрови. Именно она помогала мне растить сына. Присматривала за ним, пока я моталась по командировкам, занималась, любила… Вадим считает ее бабушкой, а я самым близким своим человеком. Она мне ближе мамы. Матери моей давно уже нет, а мама Саша – рядом. У нас с нею любовь по обстоятельствам. Знаешь, Лера, она меня научила одной простой истине. Поругать человека легко. Всегда найдутся охотники. А вот похвалить, погладить словом, дать сил – могут немногие и оттого они ценны как никто на свете. Ведь иногда помощь нужна даже не лишними руками или делом, а просто словом. Услышишь что-то хорошее о себе и жить захочется, силы появятся. А это, согласись немало. Но, не в твоем случае!
Серафима Ивановна поднялась, выглянула в окно и кивнула.
— Скорая приехала. И сейчас ты будешь делать все, что они тебе скажут. Если решат, что нужно в больницу, то поедешь.
— Нет! Я не могу! А Денис?!
— А у Дениса есть бабушка. Которой пора уже совесть поиметь и приступить, наконец, к своим обязанностям. Мама у мальчика нашего замечательная, но бабуля тоже ничего себе! Если доверишь, я постараюсь тебе это доказать. Доверишь?
— Да…
Леру в больницу не забрали. Скачок давления, который случился у нее в тот день, списали на усталость и напряженный график. Мария Алексеевна примчалась вечером, после смены, исписала своим размашистым почерком назначениями два листа и погрозила пальцем Лере:
— Накажу!
Вадим, вернувшись из командировки, удивленно спросил шепотом у жены, глядя на то, как Серафима Ивановна качает Дениса.
— Что тут у вас случилось? Ты же не хотела, чтобы мама помогала?
— Глупая была.
А спустя шесть лет на старенькой даче соберется вся семья. И, отмывая измазанное клубникой личико младшей дочери, Лера, будет грозить пальцем сыну:
— Денис! Кошкин хвост – не колокольчик! Оставь ее в покое! Пойди лучше к бабушкам и спроси, когда вы пойдете на озеро.
— А ты?
— А я буду валяться в гамаке и читать книжку, пока никто не скачет на моей бедной голове и не просит достать Луну с неба. Можно?
— Можно! – Денис заскакал вниз по ступенькам. – Бабушкииии! Вы где? Я не хочу Луну, я хочу купаться! А Луну потом! Вечером. Все равно ее пока не видно!