— Вероятность того, что вы являетесь сестрами, составляет… – ведущий телепрограммы выдержал паузу, увы, не театральную и со вздохом произнес, – ноль процентов.
Две женщины, ахнув, в общем порыве схватили друг друга за руки и на какое-то мгновение застыли.
Это фрагмент из вчерашней программы «Жди меня», и он меня очень расстроил, хотя, казалось бы, ничего личного — героинь передачи не знаю. Но чисто по-человечески сочувствую женщинам, которые более пятидесяти лет считали себя родными сестрами, а теперь выяснилось, что они – чужие по крови.
Ладно бы, выяснилось вдруг, нежданно-негаданно. Так нет же. Когда новорожденную малышку (назовем ее Валей) привезли домой, а она была третьим ребенком в семье, обнаружили на ручках у нее бирки с разными фамилиями.
Так выглядели бирки на детских ручках в далекие 60-е годы. Яндекс.Картинки.
Откуда и как всплыла информация об этом, неизвестно, но к дому вскоре подъехала «скорая» с сотрудником роддома для выяснения всех обстоятельств. Мать с Валей доставили по адресу, где проживала коллега по несчастью, — у ее новорожденной дочки на ручках тоже оказались бирки с разными фамилиями. Но это был первый ребенок в семье, событие уже отмечали, поэтому непрошенных гостей попросту развернули:
— У нас все нормально. Претензий ни к кому нет.
И вот здесь самое странное, на мой взгляд, – мама Вали не стала ничего оспаривать и выяснять.
— У вас тоже нет претензий? – еще поинтересовались у нее медики.
— Нет, – было ответом.
Жила семья в станционном поселке, где все и обо всех знали. По мере того, как Валя подрастала, все больше бросалась в глаза ее непохожесть на сестер и родителей. Дети, а они бывают злыми, даже дразнили ее подброшенной (или подмененной – не буду утверждать, не запомнила).
Взрослые в глаза и за глаза удивлялись, что девочка совсем другая. Она и училась лучше сестер, и в школе была активисткой – председателем совета дружины, секретарем комсомольской организации. Учителя даже приходили домой с просьбой к родителям:
— Дочка у вас активная общественница, и вы уж не нагружайте ее домашними делами.
Сказать, что Валя страдала от слухов по поводу своей непохожести, так нет. Сестры между собой дружили. Отец с матерью ко всем относились ровно. Ее детство и юность были самыми обычными, не на что жаловаться.
Сомнения, может, остались бы на уровне слухов, если бы не одно «но». Уже в зрелом возрасте Валентина стала размышлять, почему у нее, одной в семье, четвертая группа крови. Стала сопоставлять с группами крови родителей и поняла, что здесь что-то не так.
Поделилась тревогой с младшей сестрой и та написала в программу «Жди меня», чтобы найти женщину, рожавшую в далёком феврале вместе с ее мамой, – на ручках обеих новорождённых девочек при выписке оказались бирки с разными фамилиями. Вторую фамилию указала по памяти, потому что бирки не сохранились.
Сотрудники программы, прежде чем начать поиски, озадачились тестом ДНК. Он и показал, что женщины, которые всю жизнь считали себя сестрами, – чужие друг другу. До оглашения результата они уверяли, что от этого ничего не изменится, что они были и останутся родными, – пусть не по крови, так по духу. Но факт есть факт, и он не самый приятный, отсюда и слезы на глазах недавних сестер.
Мне в этой ситуации больше всего непонятно поведение матерей. Обеих. Как можно было пустить все на самотек и не разобраться, где чей ребенок?! Жить и не мучиться вопросами?! Не понимаю, хоть убейте. Наверняка ведь и во второй семье росла девочка, не похожая на остальных ее членов.
Честь и хвала сотрудникам телепрограммы, которые продолжат поиски биологической матери Валентины. Искренне хочу верить, что они завершатся успехом и правда восторжествует, пусть и с опозданием в несколько десятков лет.
— Наша семья станет больше, – сказали на этот счет гостьи передачи, – и мы будем только рады.
Надеюсь на это.
А зацепила меня история еще потому, что нечто подобное случилось в конце 80-х в небольшом белорусском городе, где я работала в редакции. Поступил сигнал, что в местном роддоме подменили детей, и меня отправили разбираться.
Подмена была. Вернее, не подмена, а халатность персонала, из-за чего две женщины вынужденно обменялись детьми, и каждая уехала домой с чужим младенцем. Обнаружили мамочки это не сразу, а где-то через неделю после выписки из роддома. Просто дома бирочки сняли и положили на полку, не обратив внимания на то, что на них написано. А потом…
— Ой! – вскричала молодая женщина, держа в руках бирку и оседая в кресло.
— Что случилось? — подскочил испуганный супруг. – Тебе плохо?
— Смотри, – выдавила из себя, показывая надпись, – здесь чужая фамилия.
— Это что получается, наш сын – не наш?! – мужчина даже растерялся от неожиданности, но быстро взял себя в руки и заявил: – Я звоню в редакцию и роддом, сейчас такое устрою…
Редакционная машина, на которой меня отправили по заданию, подъехала к дому одновременно со «скорой» – случившееся было чрезвычайным происшествием, и реакция на него последовала незамедлительно. Медикам не составило труда найти вторую женщину с новорожденным. Проблема заключалась только в том, что она не хотела возвращать малыша и просила отдать ей обоих детей.
— Я привыкла к этому ребенку и считаю его своим, – плакала она горючими слезами.
К счастью, с помощью родственников ситуацию удалось разрулить, а обе матери впоследствии даже общались друг с другом. Не как подруги – как коллеги по несчастью. А вот написать о происшествии, к сожалению, не удалось – медики нашли рычаги воздействия на редактора, чтобы не выносить сор из избы. Газета была органом власти, редактор – членом бюро горкома партии, так что сложностей с замалчиванием не возникло…
Вчера, после телепередачи, грешным делом подумала, а, может, случаи подмены детей в роддомах не являются такими уж редкими, — просто мы об этом не знаем? Тьфу-тьфу, конечно. У вас не возникает такая мысль? Не доводилось о подобном слышать?
